Пожалуй, самым интересным аспектом отношения к велосипеду является его персонификация. Обычно у байков нет определенного имени. На мой вопрос об имени велосипеда мне даже отвечали: «У меня вроде с головой хорошо :)» [8]. Однако некоторые «иногда называют его каким-нить производным од-нокоренным словом от названия фирмы или модели» [6]. Например, Норка от названия бренда Norco, или Алень, что связано с моделью рамы A-line, или же Лясик (от слова велосипед). Некоторые bmx-еры называют свой велосипед «бэмик» или «бэм» (от слова Бэ-эм-икс).
Даже если у байка нет имени, к нему порой обращаются как к одушевленному существу. Присылая мне фотографию своего велосипеда или размещая ее на форуме, байкеры зачастую добавляли: посмотри, это мой «красавец», «зачотный байк», «конь» [4], «мясо» [2], «моя агрегатина», «бачок» (потому что «сижу много на нем»). Что касается принадлежности велосипеда к мужскому или женскому полу, то мнения байкеров расходятся. Некоторые утверждают, что их байк – это мальчик, другие же – что девочка, и объясняют это по-разному. Кто-то ориентируется на название фирмы или модели, кто-то на «характер»: «Это всегда мальчик… девочки не выдержат» [3], «Нет мой байк на самом деле мужик и ни как иначе. Если бы было не так, я бы плохо щас катал. Ну просто девушек не обижаю... А со своим байком я иногда даже жесток. Я его кидаю и адски матерюсь. Иногда. Не часто совсем... Когда на пределе совсем и нервы ни к черту» [10].
Таким образом, сказанное З. Бредовой в отношении мотоциклистов во многом применимо к велобайкерам. Велосипед действительно воспринимается как ребенок, часть тела и идол. Можно сказать, что присутствует определенная степень сакрального отношения, но не к металлической конструкции (которая постоянно обновляется и переделывается), а к некой внутренней сущности байка. Многие из опрошенных говорили, что у каждого байка есть свой характер, «есть душа... заключается в его поведении» [9]. «И хотя некоторые детали меняются, душа байка остается» [2]. Опасность трюков и сложность трасс в экстремальном велоспорте порождают особые отношения между райдером и велосипедом. Человек должен быть уверен в каждой детали байка, должен доверять и понимать, «чувствовать» его. Байкер может испытывать даже некоторое благоговение перед байком, считаться с его «мнением».
Чем больший опыт катания у человека, тем чаще можно от него услышать о разных чертах «велика». Некоторые велосипеды бывают «капризными», «упрямыми», у них сегодня может «не быть настроения». С велосипедом беседуют, его хвалят или ругают: «Я с ним разговариваю... он для меня как друг. Мы с ним ссоримся, миримся. Как что-то живое, с характером» [17]. Некоторые респонденты на вопрос «Разговариваешь ли ты с велосипедом?» отвечали с усмешкой, что они не психи и не шизофреники, однако при дальнейших вопросах выяснялось, что элемент общения всё равно присутствует: «Чаще я на него ругаюсь, когда что-то не получается!.. даже ударить могу или выкинуть куда-нить. да не, я с ним не разговариваю, просто когда долго что-то не получается, бывает после очередной попытки возьмешь его, и с криком типа [мат] кинешь его куда-нить, но в такое место, чтоб не покоцать! а потом идешь за ним, и начинаешь снова!... просто небольшая психологическая разрядка!» [6]. «Зло надо сорвать и спустить пар... матерюсь на себя, а зло срываю на нем» [4]. Любопытно, что некоторые респонденты говорят, что не кричат на велосипед, ведь в неудачных трюках виноват сам байкер: «Ругать надо себя, а не байк… байк не виноват, если райдер не может сделать ту или иную тему» [8]. «Кинул два-три раза в порыве гнева, но не ругаюсь на байк» [9].
Все приведенные выше положения имеют обобщающий характер и не претендуют на абсолютность. Безусловно, мнения отдельных райдеров могут не совпадать с этими данными, однако в ходе исследования мне не встретился ни один человек, полностью отрицающий некоторую связь между байкером и его байком.
Общие характеристики субкультуры
Теперь перейду непосредственно к описанию людей, чьи интересы, устремления и в целом стиль жизни связаны с экстремальным велосипедом.
Москва является привлекательным местом для байкеров. Здесь много площадей, хороших асфальтированных дорог, лестниц и пролетов, перил и заборов, в некоторых местах построены рампы и фан-боксы, а также достаточно лесопарков, где можно кататься по пересеченной местности или заниматься дёрт-джампингом. Благодаря такому изобилию мест для городского катания большинство байкеров Подмосковья довольно часто приезжают в Москву. С другой стороны, как уже говорилось, некоторые дисциплины, особенно в МТВ, предполагают наличие природных трасс, спусков и подъемов, которых в Подмосковье значительно больше, чем в самой Москве. Поэтому нередки поездки московских райдеров за город, особенно в теплое сухое время.
В результате этого образуется как бы сеть личных знакомств, охватывающая широкие границы, включая ближнее Подмосковье. Эти же связи пронизывают всю территорию субкультуры байкеров: например, известные споты притягивают райдеров со всех районов города, там происходит знакомство друг с другом, обмен новостями и информацией о новых хороших местах для катания. Это позволяет говорить о действительном существовании общности байкеров. Вместе с тем эта общность не является целостной гетерогенной структурой: она распадается на отельные локальные «тусовки». На мой взгляд, в отличие от абстрактной субкультуры, «тусовка» объединяет лично знакомых друг с другом людей и, как правило, ограничена в численности. В мире экстремального велосипеда, наряду с новыми «тусовками», есть и давно сложившиеся, известные многим райдерам (например, в Кузьминках или ВВЦ-форс).
Кроме того, субкультура байкеров неоднородна не только в территориальном, но и в статусном отношении. (Хотя некоторые из опрошенных это отрицают, что, впрочем, характерно для молодежных субкультур: «Сами участники тусовки обычно отвергают наличие какой бы то ни было ее структуры, внутренней иерархии, регламентации» [25] [178]). В силу того, что с момента появления в России экстремального велосипеда прошло около десятилетия, можно отметить своеобразное деление внутри субкультуры на «старых» и «молодых», или даже на «тех, кто стоял у истоков», «тех, кто сейчас активно катает» и «новичков». Границы между ними порой условны, но в репликах респондентов это деление, а также взаимоотношения между этими категориями, всё же иногда прослеживается. Подробнее об этом будет сказано в разделе «Стереотипы, нормы и ценности». Что касается непосредственно возраста, то основу составляют байкеры 17–23 лет. Крайние значения имеют широкий разброс: от 13–14 до 27–30 лет (а в единичных случаях и старше).
Определить численность байкеров, даже примерную, практически невозможно. Это связано с тем, что они обычно не состоят ни в каких формальных объединениях, школах, ассоциациях и т.п. Единственно возможный способ представить численность байкеров – это статистика экстремальных сайтов. Самым популярным и посещаемым сайтом является «Дёрт.ру». Если учесть, что на середину 2007 года, когда проводилось исследование, на нем было зарегистрировано около 18 тысяч человек, затем вычесть небольшой процент посторонних людей (вроде автора данной статьи), а также значительное число байкеров из других регионов России и зарубежья, то цифра всё равно останется впечатляющей. Можно представить себе, как популярен и распространен в Москве и Подмосковье экстремальный велосипед!
На сайте «X-bikers.ru» [26] [179], где более подробно представлены статистика и сведения о пользователях, было зарегистрировано около 4, 5 тыс. байкеров из Москвы и ближайших пригородов. Необходимо учитывать, что некоторые байкеры могут пользоваться только другими сайтами (особенно посвященными целиком ВМХу, триалу) или просто не иметь доступа в Интернет. Таким образом, численность байкеров в Москве и Подмосковье очень приблизительно равна 5–8 тысячам человек, из которых «ядро», т.е. прорайдеры (те, кто имеет спонсорство) и люди, которые серьезно этим увлекаются, по мнению респондентов, составляет 500–700 человек.
Важно отметить, что экстремальный велосипед в основном является мужским занятием, девушки-байкеры составляют меньшинство. Это объясняется многими факторами. Наряду с определенными психологическими установками (например, склонностью к риску), для занятий ВМХ и особенно МТВ требуется значительная физическая сила. Но это не умаляет достоинств и способностей девушек, которые порой более старательно тренируются, что отмечают и сами байкеры [27] [180]. Среди девушек есть и известные прорайдеры.
По экономическому положению большинство респондентов причисляют себя к среднему классу. Конечно, в настоящее время из-за конкуренции в вело-индустрии и, как следствие, снижения цен, а также благодаря возможности купить велосипед и отдельные детали с рук, этот экстремальный спорт стал более доступен, чем десять лет назад. Но всё-таки он требует значительных материальных вложений, что выступает важным фактором. Существует даже возрастной и экономический разброс между отдельными дисциплинами: так, например, даунхиллом и байкер-кроссом занимаются более взрослые и более обеспеченные люди, так как необходим двухподвесный велосипед, который на порядок дороже хардтейла. Между тем, нельзя утверждать, что выбор дисциплины катания напрямую коррелирует с общим экономическим уровнем райдера.
Социальное пространство: взаимодействие с обществом
В данной работе по отношению к велобайкерам используется понятие «субкультура». К сожалению, некоторые исследователи и представители СМИ практически сводят его к понятию контркультуры: «Участникам каждой субкультуры приходится определять свое место в обществе и отношения с властью, причем зачастую субкультуры противопоставляют себя обществу и конфликтуют с властями» [28] [181]. Иногда можно встретить даже такие высказывания: «По сути, главное в понятии субкультуры – это приставка суб-, обозначающая голое структурное противостояние, направленное против явлений большой культуры» [29] [182].
В отношении байкеров этот подход не вполне применим. На мой взгляд, анализ молодежных субкультур лишь c точки зрения отказа от практик и идеалов «официальной культуры» не отвечает действительности. Поэтому в данной работе понятие субкультуры употребляется в рамках определения Е.Л. Омельченко: «Это достаточно устойчивые сообщества молодежи, объединенные по общности интересов, строящихся вокруг значимых для группы ценностей, не связанных напрямую с родительским воспитанием и образованием, местом рождения и полученным социальным статусом, с характерными для группы культурными кодами и контекстами их прочтения – сленг, прикид, практики» [30] [183].
Экстремалы (скейтеры, роллеры, байкеры и пр.) в целом, с некоторыми оговорками, не мыслят себя в категориях противопоставления доминирующей культуре. Ведь экстремальный велосипед не носит деструктивного характера: «Я думаю, в этом нет ничего плохого. Это не идет в сравнение с тем, чтобы бухать, нюхать клей и т.д. ... Это здорово... Если бы каждый занимался этим, было бы здорово» [17]. Можно сказать, что теоретическая основа субкультуры байкеров и государственная политика в области спорта практически идентичны. Достаточно вспомнить пропаганду здорового образа жизни и спорта на центральных телеканалах, особенно в условиях выдвижения г. Сочи местом проведения Олимпийских Игр в 2014 году. Такое же идеализированное представление о спорте бытует и в среде райдеров. Многие соревнования проводятся под схожими лозунгами, например: «Фестиваль направлен на популяризацию среди молодежи здорового образа жизни, увлечение современными видами спорта» [31] [184]. Или же «Flatland.Ru совместно с муниципалитетом "Хорошевский" устраивает на Ходынском поле (м. Полежаевская) праздник "Молодежь против наркотиков!"» [32] [185].
Даже родители некоторых байкеров, являясь представителями старшего поколения с иными взглядами, зачастую не возражают против МТВ или ВМХ: «Положительно, слава богу, т.к. относятся к этому увлечению, в первую очередь, как к занятию спортом» [9]. Несмотря на разброс мнений (особенно между прорайдерами и райдерами, между старшими и начинающими), именно спорт воспринимается как важнейший объединяющий фактор, причем совсем не противоречащий «господствующим нормам».
Однако при этом велобайк всё-таки связывается с категорией «протеста». С одной стороны, это всего лишь вид спорта и так же, как и другие виды спорта, не должен расцениваться как вызов обществу. С другой стороны, существует разделение (и многие байкеры его придерживаются) на традиционный и экстремальный спорт [33] [186]. И они выбирают последний, чтобы выделиться: «Да, конечно, это протест, многим скучно играть в футбол. Может это и отличная игра, но когда в нее играет каждый первый, а ты хочешь чего-то новенького, то тут надо что-то делать. Экстремальные виды спорта – выход из ситуации, когда хочется чем-то заниматься, а попса не нравится» [5]. Несмотря на распространенность таких высказываний, рискну предположить, что здесь кроются более серьезные причины.
Мотивации выбора так называемого экстремального спорта уже были подробно рассмотрены нами ранее [34] [187], поэтому подчеркну лишь одно обстоятельство: именно уличный, «неформальный», слабо регламентированный, «андеграундный», «фановый» спорт предоставляет человеку самому решать, где кататься, что учить, сколько времени этому посвящать и прочее. Исключая прорайдеров (которые подписывают контракт со спонсорами), можно смело сказать, что многие начинают и остаются в этом спорте потому, что он оставляет за человеком свободу. В основном здесь нет инструкторов, тренеров, графика и программы занятий. Это главное отличие от традиционных видов спорта.
Тогда логично задать вопрос: а протест ли это, и что входит в понятие «протест»? Очевидно, что подходы к этому могут быть разнообразными, и на их анализ требуется немалое время, поэтому лишь отмечу, что, на мой взгляд, сводить идею субкультуры велобайкеров к протесту неправомерно.
Итак, спортивные практики формируют основу субкультуры байкеров. Даже на мой вопрос, в чем заключается философия байкеров, был дан лаконичный ответ: «В катании на велосипеде» [13]. Есть люди, совершенно «помешанные» на байке. Например, так описывает один из респондентов тех, кто занимается триалом: «Триалиста на улице можно отличить, если быть внимательным. Он обычно рассматривает всякие лесенки и стеночки, представляя, как бы он здесь сделал хукап, а оттуда дропнул... Он постоянно моделирует глазами архитектуру вокруг себя… Но это совсем маньяки» [5].
Нельзя, конечно, отрицать, что спорт составляет лишь ядро, которое порой бывает скрыто под толщей других смыслов и идей. Безусловно, есть байкеры, для которых важны именно «тусовки», общение с людьми, «интересы по сборке великов и прочее, и часто просто друзья, возможно даже давние...» [16]. Прогресс, соревнования, тренировки – всё это может отодвигаться на задний план. Байкером может называться любой «человек, у которого есть велосипед и который на нем иногда катается. Кстати, в штатах отдельно выделяют тех, кто катается только в выходные, они там называются weekend warriors. У нас такие тоже есть, это в основном те, кто катает "стритец" или просто ради фитнеса» [13]. Встречаются и такие люди, которые просто покупают велосипед, чтобы оказаться в этой компании. Они просто катаются (без «экстремальной» составляющей), пьют пиво, развлекаются: «есть такие лохи, которые покупают дорогие байки, но не умеют на них ничего делать... только понтуются» [17]. Однако к таким людям относятся не очень положительно. Байкер в любом случае будет настаивать на использовании байка по назначению – чтобы пулять. Для прорайдеров и для тех райдеров, кто стояли у истоков экстремального велосипеда в России, именно спортивные практики являются основой. «Это спорт, для кого-то уже работа, причем серьезная...» [10].
Как ни странно, но именно спорт (точнее отсутствие условий для его развития) приводит к конфликтным ситуациям с обществом и властями. Самое главное, чего не могут понять байкеры, – почему правительство, «проповедующее» спорт и здоровый образ жизни, не заинтересовано в экстремальном велосипеде? Почему байкеров не признают, не строят площадки, не открывают школы? Ведь по настоящий момент МТВ и ВМХ развиваются за счет энтузиазма и вложений со стороны коммерческих организаций. «Нас очень притесняют: нам не дают кататься, в новостях нас не показывают, пешеходы нас считают за автомобилистов, автомобилисты – за пешеходов. И вообще никто толком не знает, даже получается: ты читаешь тот журнал, в который сам и пишешь» [7].
Тема «противостояния обществу» волнует и самих байкеров [35] [188]. Одна из главных проблем, часто обсуждаемых среди байкеров, которые озабочены сложившейся ситуацией вокруг экстремального велосипеда, – это отсутствие специально отведенных для катания мест. А поскольку таких мест нет, ребята сами их находят или создают. Яркий пример – это дёртеры (а также косвенно те, кто катает фрирайд, даунхилл, норт-шор и др.), которые сами строят необходимые трассы и площадки. Естественно, эти трассы находятся на территории лесов и лесопарков, причем зачастую их стараются строить подальше от пешеходных тропинок и от посторонних глаз. Но даже там трассы из года в год разрушаются властями. В 2007 году большой резонанс получила ситуация с Д1 в лесопарке Кузьминки [36] [189], когда бульдозеры по распоряжению муниципальных властей сровняли с землей все сооружения для тренировок.
Подобное происходило в Олешках (Измайловский парк), в Жулебино,
11-09-2015, 00:47