(E. M. Remarque „Drei Kameraden“, S.125 )
Alle im Zimmer hatten ihre Krankheitsgeschichte erzählt
(E. Strittmatter, „Der Wundertäter“, S.249)
В некоторых случаях подобное начало главы является в то же время как бы «переходом», «мостиком», связывающим тем или иным образом содержание «своей» части текста с содержанием каких-либо предыдущих его частей.
Stanislaus schwieg-
(E. Strittmatter, „Der Wundertäter“, S.249)
Allein geblieben, hatte der Senator seinen Platz am Tische wieder eingenommen, sein Pincenez hervorgezogen und in der Lektüre seiner Zeitung fortfahren wollen. Aber nach zwei Minuten schon hatten seine Augen sich von dem bedruckten Papier erhoben, und ohne die Haltung seines Körpers zu verändern, hatte er lange Zeit geradeaus, zwischen den Portieren hindurch unverwandt in das Dunkel des Salons geblickt
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.453)
Gleich vielen anderen Städten hatte nach dem Vorbield von Paris, auch die Gemeinde Senlis ihren Jakobiner – Klub. Hier wurde die Politik des Bezirks gemacht. Präsident des Klubs war Martin Catrou.
(L. Feuchtwanger, „Narrenweisheit“, S.351)
В данном примере мы получали новую информацию о существовании клуба якобинцев в общине (Senlis), о том, что там делалась политика округа, и что президентом клуба был (MartinCatrou) один из основных персонажей романа.
Alfonso war auf dem weg von Burgos nach Toledo. In seiner Begleitung waren der Erzbischof Don Martin, der Ritter Bertran de Born, der Shieldknappe Alazar.
(L. Feuchtwanger, „ Die Jüdin von Toledo“, S.317)
Zwei Tage später wurden in feierlicher Zeremonie die beiden Prinzessinnen, deren eine die künftige Königin von Francien sein sollte, der alten Ellinor vorgeführt.
(L. Feuchtwanger, „ Die Jüdin von Toledo“, S.348)
Как и предыдущие примеры, данные примеры дают информацию являющуюся основой для дальнейшего повествования.
Итак, можно сделать вывод, что начало главы художественного текста характеризуется значительной степенью информативности и новизны, а также выполняет ряд важных специфических функций, участвуя в организации текста в единое композиционное целое.
3.2. Конец. Мотивы его выдвижения.
Конец, завершающий произведение, как и начало, относится к сильным позициям. Мотивы его выдвижения отличаются от тех, что дают право началу на статус сильной позиции.
Конец важен прежде всего тем, что единственный компонент текста, актуализирующий категорию завершенности, целостности. Он закрывает художественную систему, «запечатывает» ее. Так же, как и начало, конец произведения отмечает смену деятельности и для автора и для читателя. Для автора конец текста всегда носит интенционный, индивидуальный характер. Интенционность завершения проистекает из авторского предположения (убеждения), что концепт сформирован и адекватно представлен в своем развитии читателю.
Завершенность произведения, таким образом, обусловлена не его абсолютной сюжетно-тематической исчерпанностью, а тем, что определенный аспект концепта освещен. Как скоро автор посчитал свою основную идею воплощенной, то текст «закрывается», завершается.
Для читателя, однако, однозначность авторского завершения отнюдь не очевидна. Чем больше самостоятельности разрешает автор читателю, реализуя свою прагматическую установку воздействия на него, тем выше вероятность, что читатель не воспримет конец текста как завершение произведения. Отсюда, с читательской позиции, текстовые концовки классифицируются как «открытие» и «закрытие». Последние эксплицитны, они закрывают максимум сюжетных линий, доводят своих главных персонажей до конца их жизни или до достижения цели.
Ich habe ihr dann das Blut abgewaschen. Ich war aus Holz. Ich habe ihr das Haar gekämmt. Sie wurde kalt. Ich habe sie in mein Bett gelegt und die Decken über sie gedeckt. Ich habe bei ihr gesessen, und ich konnte nichts denken. Ich habe auf dem Stuhl gesessen und sie angestarrt. Der Hund kam herein und setzte sich zu mir. Ich habe gesehen, wie ihr Gesicht anders wurde. Ich konnte nichts tun, als leer dasitzen und sie ansehen. Dann kam der Morgen, und sie war es nicht mehr.
(E. M. Remarque „Drei Kameraden“, S.389)
Der Sarg senkte sich. Senkte sich. Versank.
Von neuem aber hob sich das Lied. Und: “Vorwärts, vorwärts!“ sang es,während, vergessen und unvergeßlich, Jean-Jacques in der Gruft verschwand und in seinem Ruhme.
(L. Feuchtwanger, „ Narrenweisheit“, S.497)
Die andere Mönch antwortete nicht sogleich. Er war sicher, daß das Boot draußen kleiner wurde und von Insel wegstrebte. Da sagte er: „So, wie wir sind, ist das nicht zu verlangen.“
(E. Strittmatter, „Der Wundertäter“, S.564)
После такого конца читатель не задает вопросов, связанных с возможной дальнейшей судьбой героев, которая не попала в повествование, она достаточно ясна.
Закрытые концы, в которых порок наказан, добродетель торжествует, характерны для дидактической, детской, фольклорной, большинства жанров массовой литературы. Открытый конец оставляет много вопросов. Более того, он нередко сам выражен вопросом. Вопрос побуждает к поиску ответа. Открытый конец активизирует восприятие, побуждает к анализу, к возвращению к тексту, к вовлечению всего жизненного опыта читателя в процессе обдумывания, что в свою очередь, способствует превращению воспринятого произведения и его художественного мира в часть этого жизненного опыта.
„Dumont! Zum Teufel, wissen Sie nicht, daß Sie sich zu melden haben?..“
(E. M. Rilke, „Pierre Dumont“, S.71)
Конец, в отличие от начала одновалентен: зачин имеет и левый контекст (заголовок) и правый – следующий за ним текст. За концом ничего не следует. Помимо функции актуализатора категории завершенности, конец выполняет и делимитирующую функцию. Заголовок осуществляет ее, указывая верхнюю границу произведения, конец – нижнюю.
Иногда конец художественного текста является его рамочным знаком. Заглавные слова, открывающие произведение и завершающие его, становятся рамой, внутри которой и происходят все события. Если при восприятии начала текста читатель имеет лишь сумму знаний о творчестве писателя, реалиях изображаемой эпохи, истории народа и литературы, языковой опыт и т.д., которые существуют «вне» текста, то при прочтении заключительных строк произведения сознание читателя оперирует и системой сюжетных эпизодов, художественных образов и речевых единиц, интригуемых текстом. В рассказе Х. Белля “DieungezählteGeliebte” в начале и конце текста повторяются одинаковые словосочетания.
Zwischen vier und acht dürften überhaupt keine Pferdewagen über die Brücke, und ich könnte spazierengehen oder in die Eisdiele, könnte sie mir lange anschauen oder sie vielleicht ein Stück nach Hause bringen, meine kleine ungezählte Geliebte.
(H. Böll, „Die ungezählte Geliebte“, S.76)
Manchmal bog sich ein Ast von dem Schnee. Und der rutschte dann zwischen den schwarzblauen Zweigen zu Boden. Und seufzte dabei. Ganz leise. Vorne mal. Links. Dann hier. Da auch. Überall seufzte es. Denn Schnee hing im Astwerk. Der viele viele Schnee.
(W. Borchert, „Der Viele, viele Schnee“, S.129)
На данных примерах мы еще раз можем убедится в том, что заголовок и конец формируют рамочный знак текста. Заданное в заголовке слово «пронизывает» весь текст, связывает его. При этом с самим словом происходят семантические изменения, ведущие к образованию индивидуально-художественного значения, осознание которого происходит ретроспективно.
3.3. Конец главы художественного текста и его специфические функции.
Итак, мы рассмотрели мотивы выдвижения конца и функции конца художественного текста. Мы пришли к выводу, что конец справедливо выделяется в сильную позицию текста. Действуя на уровне текста, совместно с другими текстовыми элементами, он не только актуализирует целый ряд текстовых категорий, но и выступает в качестве единственного актуализатора категории завершенности, что является главным и инвариантным его признаком.
Далее в нашей работе мы уделим внимание концу отдельной главы художественного произведения, рассмотрим его функции.
Конец художественного текста и конец отдельной главы данного художественного текста выполняют в качестве единиц текста ряд функций, присущих им в силу их позиций в тексте. «Сильная позиция» (Арнольд 1981), которую занимает конец художественного произведения, обусловливает ряд характерных признаков этой части художественного текста. Наряду с общими композиционно-прагматическими функциями: выделительной, разграничительной и объединительной, конец главы художественного текста выполняет ряд специфических композиционно-стилистических функций. К ним относятся функции поворота действия, описания, фактуального обобщения, персонифицирующая функция, эстетически ведущая, лимитирующая, делимитирующая, «интригующая» функции.
Конец главы не является абсолютно конечным отрезком текста и обычно завершает некоторый поворот действия по главной линии, или же действие по линии второстепенных персонажей, или же действия в определенном отрезке времени, после которого в повествовании наступает пауза. Конец главы имеет «динамический» характер и охватывает ряд последовательных действий или поступков персонажей произведения.
Er lächelte und legte sich zurück. „Ein Soldat sollte freilich so was nicht sagen", meinte er,, schloß die Augen, schlief ein.
(L. Feuchtwanger, „ Narrenweisheit“, S.481)
Fernand brachte ihn zum Wagen. Umarmte ihn.
Eine Stunde später fuhr er selber nach Paris.
(L. Feuchtwanger, „ Narrenweisheit“, S.487)
Stanislaus stieß Bogdan an. Bogdan erschrak, als sei er aus tiefem Schlaf gescheucht worden. „Du hast mir behext! Du hast mir beflucht!" schrie er. Stanislaus riß ihn weiter. Sie mischten sich unter die Menschen auf dem Gehsteig.
(E. Strittmatter, „Der Wundertäter“, S.462)
Ich nickte und gab ihr das Geld. Dann ging ich langsam nach Hause.
(E. M. Remarque „Drei Kameraden“, S.122)
Und damit fing sie an, sich Honig auf eine Scheibe Landbrot zu träufeln.
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.100)
Занимая иную позицию в тексте, конец главы не выполняет функцию эпилога, как это делает конец художественного текста в целом.
Dann kam der Morgen, und sie war es nicht mehr.
(E. M. Remarque „Drei Kameraden“, S.389)
„Ist er geröntgt?“ – rief der Arzt, der lachend mit Dr. Lohmeyer ins Zimmer trat. Die Schwester schüttelte nur den Kopf. Der Arzt trat näher, griff automatisch nach seinem Hörrohr, ließ es aber wider los und blickte Lohmeyer an. Lohmeyer nahm den Hut ab. Lohengrin war tot…
(H. Böll, „Lohendrins Tod “, S.97)
Однако конец главы выполняет родственную функцию – функционирует как обобщение или итог содержания предшествующей части текста.
So wanderten die Jahre vorbei, und es war, alles in allem, eine glückliche Jugendzeit, die Tony verlebte.
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.85)
Aber am nächsten Morgen brach ich frühzeitig auf und klopfte den Besitzer eines kleinen Blumenladens aus seiner Wohnung, bevor ich zur Werkstatt ging. Ich suchte einen Busch Rosen bei ihm aus und sagte ihm, er möchte sie gleich fortschicken. Es war ein wenig sonderbar für mich, als ich die Adresse langsam auf die Karte schrieb: Patrice Hollmann.
(E. M. Remarque „Drei Kameraden“, S.59)
Здесь сосредоточена определенная итоговая информация, служащая «мостиком» между заключительной главой и следующими главами.
Конец главы может выступать в роли концептуального вывода из предыдущего изложения. При этом мысль, заключенная в нем, часто имеет форму метафоры, символа, афоризма.
Es war Gerda, die Mutter zukünftiger Buddenbrooks.
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.295)
„Wir sind mitten im Nichts!“ murmelte Weißblatt.
(E. Strittmatter, „Der Wundertäter“, S.447)
Конец данной главы является концептуально обобщающим: представленная в нем мысль – вывод из предыдущего изложения – находит свое дальнейшее развитие в последующем изложении.
Das Bataillon zog westwarts, Man ließ Stanislaus zurück. Sein Fieber wollte nicht weichen. Er soolte Berge von Infanteriemunition auf Ali verschießen. eIne geheime Macht, die aus dem Dunkel kam, trieb ihn. Er fühtle Gewehrlaufe in seinem Rücken. Er schoß.
(E. Strittmatter, „Der Wundertäter“, S.448)
Гораздо чаще, чем конец художественного текста, конец главы выполняет функцию фонового описания. В отличие от фоновых описаний предлагаемых началом главы, описания предлагаемых концом главы, как правило, лаконичны и прежде всего передают эмоциональное состояние и чувства персонажей.
Der Wind wurde stärker, alle Fenster in ihrem Hause waren dunkel, der Morgen schlich auf grauen Füßen die Türen entlang, und ich ging endlich nach Hause. Mein Gott, dachte ich, ich glaube, ich bin glücklich.
(E. M. Remarque „Drei Kameraden“, S.156)
Therese war glücklich. Manchmal zog sie sich sorgfältig an. Sie wollte nicht in vernachlässigtem Zustand von ihrem lieben Manne überrascht werden. Dann saß sie wohl da, stundenlang, festlich angezogen, und beschaute den Ring, leer und träumerisch lächelnd.
(L. Feuchtwanger, „ Narrenweisheit“, S.271)
Stanislaus fühtle sich philosophisch reif und trächtig, übergärig wie eine Bierflasche. Vielleicht würde er eines Tages aus sich selber den Übermenschen gebären.
(E. Strittmatter, „Der Wundertäter“, S.411)
Ach, wie froh, wie glücklich, wie holfinungsvoll entzückt er über jedes geringste. Anzeichen dieser Lebenstüchtigkeit war, das der kleine Johann an den Tag legte!
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.611)
Помимо того конец главы может функционировать и в качестве описаний внешности персонажей, несущих на себе важную коммуникативную и композиционно-стилистическую нагрузку.
Sein rosiges Gesicht besaß nicht die Fähigkeit, völlig bleich zu werden. Es war rot gefleckt, wie das eines Scharlachkranken.
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.203)
Krüger wurde blaß.
(E. Strittmatter, „Ole Bienkopp“, S.201)
В конце главы может быть также представлено описание состояний и явлений природы, а также времени, места, обстановки и обстоятельств действия, равно как и описание других предметов и явлений, важных для дальнейшего хода повествования.
Ich ging zum Strand hinunter, zum Meer und zum Wind, zu dem dumpfen Brausen, das wie ferner Kanonendonner heraufscholl.
(E. M. Remarque „Drei Kameraden“, S.200)
Alle fröstelten in dem fahlen Herbstmorgen, der nun das Zimmer erfüllte. Schwester Leandra verkleidete den Toilettenspiegel mit einem Tuche.
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.554)
Stanislaus sah die Staße hinauf. Sie war wohl jetzt seine Heimat.
(E. Strittmatter, „Der Wundertäter“, S.255)
Wenige Tage später brach Mathieu auf, in einfachster Kleidung, mit einem gefälschten Paß.
(L. Feuchtwanger, „ Narrenweisheit“, S.347)
Являясь элементом художественного текста, конец главы выполняет «эстетически ведущую» функцию – заключает в себе определенную ценную в той или иной степени информации. Закрывая часть повествования, конец главы является «венцом», заключительным «аккордом», производящим сильное впечатление на читателя.
Er schleppte einen Sack voll Ekel mit Sich.
(E. Strittmatter, „Der Wundertäter“, S.488)
Martin hatte unrecht: das Volk nahm ihn als Bruder an!
(L. Feuchtwanger, „ Narrenweisheit“, S.357)
Das waren drei Bedenken. Und Tony? – Arme Tony!
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.355)
Помимо «базовой», эстетически ведущей функции конец главы выполняет лимитирующую функцию, подчеркивая заключительный момент изложения, будь то повествование о действиях, рассуждение или описание.
Man flog die Treppe hinunter, durchs Frühstückszimmer, ins Schlafzimmer.
Aber Johann Buddenbrook war schon tot.
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.241)
So schloß Tony Buddenbrooks zweite Ehe.
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.384)
Martin Catrou übersiedelte mit seiner Mutter nach Paris.
(L. Feuchtwanger, „ Narrenweisheit“, S.267)
Так подчеркивается итоговый характер повествования.
Другая важная функция конца главы – делимитирующая. В этом случае конец главы не имеет ярко выраженного итогового характера, а создает у читателя впечатление «открытого конца».
„Genug, Tony, genug“ sagte der Senator leise. „Ich bitte dich, was setzest du ihm in den Kopf...“
(Th. Mann, „Buddenbrooks“, S.493)
„Mal sehen“, murmelte Robert Iswall.
(H. Kant, „Die Aula“, S.269)
Итак, подведем итоги. Конец главы художественного текста обладает рядом признаков. Являясь конечным отрезком, конец главы выполняет общие – композиционно-прагматические функции, а так же ряд специфических – композиционно-стилистических функций и принимает непосредственное участие в организации художественного текста в единое композиционное целое.
Заключение.
Проделав работу, мы пришли к следующим выводам.
Смысл текста не является суммой смыслов составляющих его единиц, зависимость между ними значительно сложнее и место тех или иных единиц в тексте влияет на их значение. Стилистика декодирования, т.е. тот раздел стилистики, который сосредотачивает свое внимание на конце процесса художественной коммуникации, является основой для интерпретации «сильных позиций» текста.
Заголовок является первым знаком художественного произведения. В содержательной структуре произведения заголовку принадлежит существенная роль: он передает в концентрированной форме основную тему или идею произведения, выполняя тематизирующую, символизирующую, и оценочную функции.
Большое значение для эстетической информации текста, а также для направления читателя в нужном для автора русле имеет эпиграф. Своеобразие эпиграфа как коммуникативно-прагматической единицы, сопровождающей литературный текст, состоит в «перепорученном», вторичном, характере осуществляемой им коммуникации между автором и читателем.
Особое место в семантико-стилистической структуре текста занимают его начало и конец, которые в связи с этим, наряду с заглавием и эпиграфом определяются как «сильные позиции» текста.
В организации текста в единое композиционное целое принимают непосредственное участие начало и конец отдельной главы художественного текста и выполняют при этом ряд специфических, но важных для организации текста и его интерпретации функций: выделительную, разграничительную, объединительную, функцию «переключения» действия, лимитирующую, делимитирующую, описания и поворота действия.
Литература
1. Арнольд И.В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста //Иностранные языки в школе.- 1978.- №4.- с.6-13.
2. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка: стилистика декодирования. – Л.: Просвещение, 1981.- с.295.
3. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Худож. лит., 1975.- с.502.
4. Белоус Н.И. К вопросу о статусе конца текста // Лингвистический анализ текста.- Иркутск: Иркутск. гос. ун-т, 1985.-с.19-23.
5. Брандес М.П. Стилистика немецкого языка. – М.:Высш. шк., 1983.- с.271.
6. Бутко В.Г. О типологии начал художественного текста. // Синтаксис предложения и текста. – Пятигорск: Изд-во Пятигорск. Гос. пед. ин-та иностр. яз., 1989.- с.53-60.
7. Бухбиндер В.А., Розанов Е.Д. О целостности и структуре текста // Вопросы языкознания.- 1975.- №6.-с.73-86.
8. Гальперин И.Р. О понятии текст. // Вопросы языкознания.- 1974.- №6.-с.31-45.
9. Гальперин И.Р. Текст, как объект лингвистического
29-04-2015, 05:04