Алексеев В.П.
Широко распространено мнение (в том числе среди студентов), будто понятие прогресса "марксистское", чисто идеологическое, применявшееся с целью дезориентировать людей при сравнении "социализма" и "капитализма", и что ныне нужно это понятие отбросить как социально вредное.
Однако понятие прогресса не Марксом придумано, оно существовало и до него; с его именем связана лишь особая его трактовка.
Русский социолог П. А. Сорокин отмечал: "Проблема прогресса представляет собой одну из наиболее сложных, трудных и неясных научных проблем. Принимая различные названия в течение истории... она уже давно привлекла к себе внимание человеческой мысли и давно уже стала предметом исследования" [1].
1 Сорокин П. А. Обзор теорий и основных проблем прогресса // Новые идеи в социологии. Сб. 3. СПб., 1914. С. 116.
Понятие прогресса оказывается нужным науке в первую очередь истории, социологии, философии, и нужным по ряду соображений. Одно из таких пояснений мы встречаем в работах известного историка Н. И. Кареева (1850-1931). Он спрашивал: какое значение имеет понятие прогресса? И отвечал: понятие прогресса должно дать идеальную мерку для оценки хода истории, без каковой оценки невозможен суд над действительной историей, невозможно отыскание ее смысла. "Нет ничего абсолютно совершенного, - писал он, - есть только именно такие относительные и сравнительные совершенства, а их мы можем расположить в известном порядке... по степени их удаления от несовершенного и приближения к совершенному с нашей точки зрения... Применяя этот идеальный порядок к последовательности исторических фактов, мы оцениваем ход истории как совпадающий или не совпадающий с этим идеальным порядком, т. е. как прогрессивный или регрессивный, и, подводя общий итог, высказываем свой суд над целым действительной истории, определяем его смысл" [1].
Следует принять констатацию этим историком (кстати, он не марксист; до революции 1917 года - активный деятель партии кадетов) того исторического факта, что сама идея прогресса зародилась еще в античное время. В психологическом плане, подчеркивал Н. И. Кареев, у идеи прогресса "было два источника: наблюдения над действительностью и чаяния лучшего будущего" [2]. Раньше всего идея эта вытекала из наблюдений, причем прежде всего над умственной сферой. Об умственном прогрессе писали философы и ученые древности, отцы церкви и сектанты, схоласты и гуманисты. Все были согласны в том, что такой прогресс сводится к расширению и углублению знаний, к выработке более правильных понятий, к увеличению власти над природой. Наряду с этим прогресс в нравственной сфере или игнорировался, или отрицался; некоторые даже доказывали нравственный регресс. Но возникновение христианства положило начало новой, все усиливавшейся тенденции. "Христианство явилось как моральное обновление мира с верою в нравственный прогресс... писатели этой эпохи создали два разных представления о прогрессе: одно ограничивалось только внутренним миром человека, другое соединено было с мечтаниями о наступлении царства Бо-жия на земле и в нем новых общественных порядков. Прогресс общественный рассматривался как естественное и необходимое требование морального идеала" [3].
1 Кареев Н. И. Философия, история и теория прогресса // Собр. соч. СПб., 1912. Т. I. История с философской точки зрения. С. 122-123.
2 Кареев Н. И. Идея прогресса в ее историческом развитии // Там же. С. 197.
3 Там же. С. 198.
Итак, уже много столетий назад начала формироваться идея прогресса. На заре развития человеческой цивилизации обозначились контуры двух направлений в трактовке прогресса - одно, если говорить современным языком, сциентистское, констатирующее, описательное и другое - аксиологическое, ценностное. В первом констатация умственного прогресса была дополнена в дальнейшем констатацией прогресса в органической природе, в экономике, в технических приспособлениях и т.п.
В середине XVIII столетия выступлениях французского философа и экономиста А. Р. Ж. Тюрго оба названных направления слились воедино. Тюрго характеризовал прогрессы в экономике, политических структурах, в науке, в духовной сфере. Между прочим, он указал на три стадии культурного прогресса: религиозную, спекулятивную, научную (эта идея впоследствии была развита основоположником позитивизма О. Контом). Политический оптимизм идеологов буржуазии проявился достаточно ярко в этой идее прогресса, которую разделяли также Ж.-А. Кондорсе, Ж.-Ж. Руссо и другие просветители второй половины того столетия В их трудах указывались и противоречия прогресса социального характера, несовместимость с ним, прежде всего, феодальных режимов. "Тирания, - отмечал Тюрго, - подавляет умы тяжестью своего режима" [1]. По Руссо, прогресс противоречив в том плане, что разрушает целостность и гармоничность человеческой личности и превращает человека в односторонность, в человека-функцию. Французская буржуазная революция конца XVIII века совершалась под флагом борьбы за прогресс.
В XIX столетии усилились факторы, воздействовавшие на то направление в концепции прогресса, которое стремилось "беспристрастно" описывать, или констатировать, объективные явления. Таковой в сфере познания живой природы стала эволюционная теория. Первое направление все больше превращалось в сциентизированное направление прогресса, свободное от ценностей, идеалов, "субъективизма". Наряду с ним философизировалось второе направление, внутри которого стала разрабатываться теория ценностей. Один из виднейших представителей неокантианства Г. Риккерт настаивал на ценностном характере прогресса, отвергая возможность прогресса в природе. Он подчеркивал положение о том, что понятие прогресса имеет ценностный характер, а понятие эволюции дает индифферентный к ценности ряд изменений [2].
1 Тюрго А.Р.Ж. Избранные философские произведения. М., 1937. С. 64.
2 См.: Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903. С. 502-520.
Оригинальной концепцией прогресса, в которой неразрывно были связаны оба подхода, явилась теория русского писателя и философа второй половины XIX в. К. Н. Леонтьева. С одной стороны, он исходил из необходимости борьбы с ростом энтропии, провозглашал важность процессов, ведущих к разнообразию, на этой основе - к единениям, а с другой - не мыслил прогресс без эстетического аспекта, без контрастности человеческих чувств (добра и зла, красоты и уродства и т.п.). Равенство, подчеркивал он, есть путь к небытию; стремление к равенству, единообразию гибельно. Между тем, такого рода прогресс многим по душе. Этот эгалитарный прогресс есть прогресс уравнительный, смешивающий многоцветие жизни в монотонности, однообразии, усредненности существования, вкусов и потребностей. Эгалитарный прогресс возвращает человечество к его исходной точке - к зоологической борьбе за равное право победить другого, за равное право на зависть, ненависть, разрушение. Противоположностью равенства, т. е. однообразия, выступает единство многообразия. С точки зрения устойчивости организации, сохранения жизни, государства, всякое удержание разнообразия, мно-гоцветия, неравенства живительны для них. Сам Бог хочет неравенства, контраста, разнообразия. К. Н. Леонтьев открывает как бы предустановленную гармонию законов природы и законов эстетики, т. е. признает эстетический смысл природной жизни. Он считает, что прогрессу в природе соответствует и основная мысль эстетики: единство в разнообразии, так называемая гармония, в сущности, не только не исключающие борьбы и страданий, но даже требующие их. В прогресс, по мнению К. Н. Леонтьева, надо верить, но не как в улучшение непременно, а как в новое перерождение тягостей жизни, в новые виды страданий и стеснений человеческих. Правильная вера в прогресс должна быть пессимистической, неблагодушной, все ожидающей какой-то весны. В целом прогресс - это постепенное восхождение к сложнейшему, постепенный ход от бесцветности, от простоты к оригинальности и разнообразию, увеличению богатства внутреннего. Высшая точка развития есть высшая степень сложности, объединенной неким внутренним деспотическим единством. Спасение мира - в расширении и упрочении разнообразия.
К началу XX века понятие прогресса уже глубоко вошло в науку, особенно в социологию, историю, философию. Со времени Кондорсе и О. Конта сделалось своего рода правилом (констатировал П. А. Сорокин), чтобы каждый социолог давал свой ответ на вопрос: что такое прогресс? Многие социологические доктрины почти исчерпываются теорией прогресса. "Но не только в сфере научного исследования социальных явлений посчастливилось термину прогресса; не менее популярен он, - указывает П. А. Сорокин, - и в области обычной житейской практики. Кто только не говорит теперь о прогрессе и кто только не ссылается на прогресс! Государственный муж, посылающий на виселицу десятки людей, гражданин, протестующий против подобных актов, защитник существующих устоев и революционер, разрушающий их, - все они в конце концов ссылаются на прогресс и оправдывают свои действия "требованиями и интересами прогресса". Каждый из них дает свою "формулу" прогресса и наряжает его по своему собственному вкусу. При таком положении дела не мудрено, что число "теорий" прогресса возросло до невероятности" [1]. С обзором основных теорий прогресса, сложившихся в науке к началу XX века, можно познакомиться по сборнику статей "Новые идеи в социологии. Сб. 3. Что такое прогресс". СПб., 1914 (здесь помещены статьи: П. А. Сорокин. "Обзор теорий и основных проблем прогресса", Е. В. де Роберти. "Идея прогресса", П. Колле. "Общественный прогресс", Ф. Бюссон. "К вопросу о политическом прогрессе" и др.).
1 См.: Указ. соч. С. 117.
Несмотря на растущее число теорий, и в XX столетии можно все-таки видеть два основных направления разработки проблемы: сциентистское и аксиологическое; в некоторых из концепций предпринимаются попытки синтезировать направления; есть теории, ставящие под сомнение саму идею прогресса или даже отвергающие ее.
Имеются концепции, которые лишь на первый взгляд отвергают наличие прогресса, но которые оказываются фактически направленными лишь против упрощенных представлений о прогрессе и раскрывающими новые стороны и уровни этого явления. Одна из таких концепций представлена в трудах С. Л. Франка.
Он отмечает, что имеется ложный тип философии истории (или философии прогресса), заключающийся в попытке понять последнюю цель исторического развития, то конечное состояние, к которому она должна привести и ради которого творится вся история; все прошедшее и настоящее, все многообразие исторического развития рассматривается здесь лишь как средство и путь к этой конечной цели. Человечество, согласно этому воззрению, беспрерывно идет вперед, к какой-то конечной цели, к последнему идеально завершенному состоянию, и все сменяющиеся исторические эпохи суть лишь последовательные этапы на пути продвижения к этой цели. В таком воззрении конечное идеальное состояние есть произвольная фантазия, утопия, даже если в них отражены устремления целой эпохи. С. Л. Франк пишет: "Если присмотреться к истолкованиям истории такого рода, то не будет карикатурой сказать, что в своем пределе их понимание истории сводится едва ли не всегда на такое ее деление: 1) от Адама до моего дедушки - период варварства и первых зачатков культуры; 2) от моего дедушки до меня - период подготовки великих достижений, которые должно осуществить в мое время; 3) я и задачи моего времени, в которых завершается и окончательно осуществляется цель всемирной истории. Но не только в этом заключается несостоятельность этой философии истории. "Если даже допустить, - считает С. Л. Франк, - что человечество действительно идет к определенной конечной цели и что мы в состоянии ее определить, само представление, что смысл истории заключается в достижении этой цели, в сущности, лишает всю полноту конкретного исторического процесса всякого внутреннего, самодовлеющего значения. Упования и подвиги, жертвы и страдания, культурные и общественные достижения всех прошедших поколений рассматриваются здесь просто как удобрение, нужное для урожая будущего, который пойдет на пользу последних, единственных избранников мировой истории. Ни морально, ни научно, - заключает С. Л. Франк, - нельзя примириться с таким представлением" [1].
1 Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992. С. 30.
В отношении общества следует применять, с нашей точки зрения, комплексный критерий прогресса. Фактически каждая сфера общества требует своего специфического критерия, и только в своей совокупности эти критерии способны наиболее полно охарактеризовать ту или иную общественную систему, степень ее прогрессивности по сравнению с другими общественными системами.
Важную роль играет производство, уровень развития производительных сил, степень информатизации общества.
Но производство, как мы знаем, связано и с отношениями между людьми, с обменом информацией. Производительность труда во многом определяется человеческим элементом производительных сил. Без человека не может осуществляться ни роботизация, ни автоматизация производственных процессов. Подобным же образом, если не в большей мере, производство обусловливается информатизацией и компьютеризацией общества, что тоже тесно связано с человеком, с его физическим и интеллектуальным трудом. Однобоко ориентированная экономика в ущерб развитию человека, его духовных потенций отрицательно влияет на развитие страны. Свободный труд есть характеристика производственных отношений, и степень свободы труда должна приниматься в расчет при характеристике степени совершенства общественной системы.
Социальное развитие идет в конечном итоге в направлении гармонизации интересов общества и интересов индивида. Общество и индивид одновременно могут и должны выступать друг для друга средством и целью. Немецкий философ-просветитель второй половины XVIII века И. Г. Гердер говорил: "Человечность есть цель человеческой природы". Не может быть прогрессивной система, подавляющая интересы людей, не позволяющая развернуться их духовным способностям.
Все прогрессы - реакционны,
Если рушится человек [1].
1 Вознесенский А. Собр. соч. М., 1983. Т. 1. С. 411.
Гармоничное развитие индивидов, их способностей к творчеству (что имеет место даже вопреки явлениям отчуждения) наращивает духовный, общекультурный потенциал общества, ведет к ускорению нравственного и культурного прогресса общества.
В философской и религиозно-христианской традиции большое место занимало представление как о нравственном усовершенствовании человека, так и о росте добра, об увеличении счастья в мире. Американский социолог второй половины XIX - начала XX веков Л. Ф. Уорд писал: "Так как конечную цель человеческих усилий составляет счастье, то истинный прогресс непременно должен быть к нему направлен. Поэтому прогресс состоит в увеличении человеческого счастья, или, с отрицательной стороны, в уменьшении человеческих страданий" [1]. Русский философ XX столетия Н. А. Бердяев считал, что сущность общественного прогресса - увеличение добра и уменьшение зла. П. А. Сорокин указывал как на недопустимость игнорирования счастья, так и на преувеличение его значимости в составе прогресса. Если считать этот принцип единственным, писал он, то социальное развитие будет иметь целью выращивание самодовольных и счастливых свиней; а может быть, им предпочесть страдающих мудрецов? Касаясь безоценочных критериев прогресса (дифференциации и интеграции, принципа экономии и сохранения сил, роста социальной солидарности и др.), П. А. Сорокин показывал, что без принципа счастья они не позволяют уловить реального совершенствования общества; введение же принципа счастья в состав критериев прогресса должно внести поправки, или коррективы, в остальные критерии и дать целостный их синтез. "Все критерии прогресса, какими бы разнообразными они ни были, - подчеркивал он, - так или иначе подразумевают и должны включать в себя принцип счастья" [2].
Итак, одним из критериев общественного прогресса является увеличение в обществе счастья и добра (т. е. уменьшение страдания и зла).
Мы приходим теперь к общему выводу относительно критериев общественного прогресса. Такими критериями являются:
1) степень информатизации, компьютеризации, электронизации, медиатизации общественной системы [3];
2) темы роста производства товаров и средств производства, в том числе компьютеров;
3) темпы роста услуг, в особенности в гуманитарной области (главным образом в здравоохранении, образовании и социальном обслуживании), а также в профессионально-технической области [4];
4) степень свободы индивидов, занятых во всех сферах общества;
5) уровень демократизации общественной системы;
6) степень реальных возможностей для всестороннего развития индивидов и для проявления творческих потенций человека;
7) увеличение человеческого счастья и добра.
1 Уорд Л.Ф. Психические факторы цивилизации. М., 1897. С. 335.
2 Сорокин П. А. Социологический прогресс и принцип счастья // Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 511.
3 О критериях информатизации см.: Ракитов А. И. Философия компьютерной революции. М., 1991. С. 32-35.
4 Об этом критерии см. в кн.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.
Удельный вес тех или иных критериев в общем их комплексе неодинаков на разных этапах социального развития по отношению к одной и той же стране: на каких-то этапах на первый план может выступать, допустим, экономический критерий или политический. В настоящее время, как известно, в промышленно развитых странах темпы роста производства все больше оказываются в зависимости от экологической ситуации; стоит вопрос о пределах роста производства; этот критерий должен все больше уступать место другим критериям (например, при углублении процессов информатизации может встать проблема сдерживания экономического производства). В любом случае для более прогрессивной общественной системы характерна будет ориентация, прежде всего, на обеспечение человеческого счастья в обществе. Такая ориентация, причинно воздействуя на другие стороны общественного развития (экономическую, политическую в том числе), может дать гармонично развивающуюся систему.
Поскольку в общем комплексе критериев общественного прогресса ведущее место занимает гуманитарный вектор, постольку этот комплекс в целом может быть назван гуманитарным критерием.
В подтверждение правильности такого вывода приведем соображения компетентных специалистов. А. И. Ракитов отмечает, что найти инвариантные ценности, способные послужить, так сказать, транзитивным основанием критерия социально-исторического прогресса, оказывается совсем не простой задачей, ибо такого рода ценности не лежат на поверхности, и, будучи действительно общезначимыми по своему существу, по имплицитной вмонтированности в историю человечества, могут оказаться не только не общепринятыми, но даже и не вполне осознанными. И все же анализ истории сменяющихся культур и цивилизаций показывает, что такие ценности существуют. И наиболее фундаментальными из них являются свобода и возможность самореализации, или, точнее, свобода как условие такой самореализации. Именно свобода как высшее проявление человечности
10-09-2015, 21:52