Ольга СТУЧЕВСКАЯ
...Очень трудно в Париже женщине,
если женщина не продается, а служит.
В. Маяковский
Эти строчки очень естественным образом всплыли в памяти автора этого текста в связи с одним небольшим исследованием, проведенным весной прошлого года.
Исследование, о котором идет речь, качественное (4 фокус-группы с молодыми женщинами разных возрастов), с разным уровнем образования, проведенное CSIS (Стратегический центр социальных исследований) совместно с Левада-Центром на средства гранта, выделенные Фондом Форда. Фокус-группы – они проходили в Петербурге – были пилотным исследованием для большого количественного опроса по репрезентативной российской выборке женщин от 16 до 34 лет. Этот большой опрос был проведен в марте этого года; о трудностях, с которыми сталкивались интервьюеры в ходе полевых работ можно прочитать в одном из предыдущих номеров журнала1.
Исследование – и количественный опрос, и фокус-группы, о которых будет здесь рассказано, – охватывало очень широкий круг вопросов: от «обычных» проблем, возникающих в связи с приемом женщин на работу и тех, что возникают на рабочем месте, до маргинальных, даже криминальных, таких, как проституция или торговля людьми. В этой статье хотелось бы обсудить только ту часть качественного исследования, которая имеет непосредственное отношение к теме харассмента.
Само слово «харассмент» употребляется с большой долей иронии, в том числе и значительной частью нашей либеральной публики, которая склонна видеть в нем и в понятии, им обозначенном, выдумки закомплексованных американских феминисток. Поскольку именно харассмент являлся объектом нашего исследования, имеет смысл сначала определиться с термином.
Определения харассмента. В праве США харассмент формулируется как «преступление, нарушающее неприкосновенность частной жизни лица преследованием (телефонными звонками, письмами, слежкой и пр.), назойливым приставанием, домогательством; совершается обычно с сексуальными мотивами». Хочется обратить внимание на упоминание «частной жизни» в этой формулировке. Сходное можно обнаружить и в законодательстве Европейского сообщества, где харассмент (этот пункт был введен в него в 2002 г.) определяется как «поведение сексуального характера, цель и результат которого затрагивают достоинство другой личности, и/или создание на рабочем месте враждебной, агрессивной или беспокойной обстановки». Опять же привлекает внимание фраза о «достоинстве другой личности». В российских законах ничего аналогичного нет, наиболее близкое в нашем законодательстве – это ст. 133 УК РФ «О понуждении к действиям сексуального характера». О том, что эта статья включает в себя, будет сказано ниже.
Обычно харассмент переводится на русский язык как «сексуальное домогательство» или «приставание», что узко и чересчур прямолинейно. В то же время это делает смысл харассмента ясным, в то время как оперирование понятием «частная жизнь» было бы, следует признать, слишком туманным и декларативным в контексте российской жизни.
Само это слово в английском языке столь же старое, как и проявления «сексуальных домогательств». Однако в публичную дискуссию США оно широко проникло в конце 70-х гг. И это не случайно, так как именно в это время начинается массовый приход женщин в карьеру. Время замужних домохозяек остается позади, такой образ жизни воспринимается обществом как несовременный, получает популярность формула «одна семья – две карьеры». Возникшая вследствие этого конкурентная борьба за хорошие должностные позиции сделала гендерный вопрос особенно актуальным.
Нам представляется, что есть еще одна причина «возникновения» харассмента в эти годы. Это время зрелости бэби бумеров2, поколения, которое, заявив о себе юношеским бунтом в 60-е, радикальным образом изменило жизнь современного западного общества. Помимо многих других вещей, изменились нормы частного поведения. Общество и люди стали более терпимыми, более открытыми, менее сдержанными в проявлении своих чувств, что оказалось особенно непривычным для англосаксонской культуры. Смерть леди Дианы поразила англичан не только трагичностью этого события, но и их собственной очень сильной эмоциональной реакцией на него. Сегодня публичные люди и обычные граждане открыто обсуждают темы, до того запретные, личные, семейные. Лечение от алкоголизма, онкологические заболевания, пластические операции перестают быть тайной. Всевозможные реалити шоу, перенесенные и на нашу почву, суть тоже проявление этих перемен. Маркетологи работают над репозиционированием старых брендов с учетом этого нового тренда «открытости чувств».
Однако эта значительно большая социальная открытость, вариативность норм частного поведения, тем не менее, не уменьшила в западном обществе ценности частной жизни. В этой ситуации потребовались новые правила – необходимость более четкого определения границ «частной» и «нечастной» жизни. Этому «переделу границ», на наш взгляд, во многом обязана проблематика харассмента (как, впрочем, и политкорректности). Возникнув под большим влиянием феминистского движения, она в настоящее время является частью дискурса о правах человека – мужчин и женщин.
В России. Можно предположить, что гипотеза заказчиков и разработчиков этого исследования состояла в том, что изменения на рынке труда и общая трансформация российского общества должны были бы проявить в России сходные тенденции. И действительно, многочисленные исследования Левада-Центра среди молодежи свидетельствуют об очень сильных установках молодых людей, и девушек в не меньшей мере, на получение высшего образования, самореализацию, построение карьеры и достижение финансовой самостоятельности независимо от того, как сложится их личная, семейная жизнь. Нельзя не отметить произошедшие в последние два десятилетия изменения в целях женского образования: они стали не столько общегуманитарными (пропуск в «интеллигентную» профессию, трансляция культуры детям), сколько инструментальными, совпадающими с мужскими (построение карьеры, высокооплачиваемая работа). Эти сильно выраженные современные достижительские установки молодых женщин должны были бы, по замыслу исследователей, затронуть и явления, обозначаемые термином «харассмент».
О том, насколько для населения России в целом3 актуально «сексуальное домогательство», можно судить по рисунку 1. Трактовать этот разброс мнений можно по-разному; более интересно, на наш взгляд, попытаться разобраться в том, что это понятие обозначает. С этой целью, в частности, и были проведены фокус-группы, о которых речь.
Фокус-группы, состав участников и темы. Как было сказано вначале, участниками групп были женщины двух возрастов: 18–24 и 25–34 лет, внутри каждого из возрастов разделение шло по уровню образования. В итоге были проведены 4 фокус-группы: студентки и не получающие высшего образования девушки, молодые женщины с высшим образованием и женщины того же возраста со средним образованием. В группе образованных женщин оказалось много аспиранток, кандидатов наук, были женщины, получающие второе высшее образование. Фактор образования, как и можно было ожидать, играл большую роль, как, впрочем, и возраст женщины. В итоге группы имели существенные отличия.
Употребляя с известной долей условности определения «традиционность» и «современ
Фокус-группы, состав участников и темы. Как было сказано вначале, участниками групп были женщины двух возрастов: 18–24 и 25–34 лет, внутри каждого из возрастов разделение шло по уровню образования. В итоге были проведены 4 фокус-группы: студентки и не получающие высшего образования девушки, молодые женщины с высшим образованием и женщины того же возраста со средним образованием. В группе образованных женщин оказалось много аспиранток, кандидатов наук, были женщины, получающие второе высшее образование. Фактор образования, как и можно было ожидать, играл большую роль, как, впрочем, и возраст женщины. В итоге группы имели существенные отличия.
Употребляя с известной долей условности определения «традиционность» и «современность», в целом можно сказать, что юные студентки демонстрировали наиболее «продвинутый», «европеизированный» взгляд на вещи, в то время как женщины старшего возраста без высшего образования, наоборот, наиболее традиционный. Эти отличия имеют вполне тривиальное объяснение, и на нем не имеет смысла останавливаться. Гораздо интереснее рассмотреть то общее, что объединяло этих, во всех смыслах разных женщин и что составляет, на наш взгляд, современный гендерный дискурс.
Вопросник (гайд) был построен таким образом, чтобы уйти от обсуждения проблем «вообще» и выяснить реакцию участниц групп на «предлагаемые обстоятельства». Демонстрировались клипы из телесериалов соответствующей проблематики, обсуждались жизненные ситуации. «Представьте себе, к вам приходит подруга и просит совета… что делать, если пристает начальник, коллега… если коллеги-мужчины вслух обсуждают женщин… если начальник в обход вам продвигает свою любовницу…»
Участницы групп вполне свободно выражали свое мнение; в тех редких случаях, когда возникала некоторая отстраненность, причина была не в деликатности темы, а в сознательном нежелании, в частности, проявлять солидарность с женщиной, попавшей в непростую ситуацию. Казалось бы, почему? Для того чтобы легче было разобраться во всем этом, ниже рассуждениям женщин придана некоторая структурированность. Количество приводимых цитат (выделенных курсивом), возможно, слишком велико, но они, на наш взгляд, хорошо передают суть рассуждения. Итак, «к вам за советом приходит подруга…»
Одобряемые стратегии поведения. Как упоминалось выше, женщины, как правило, неохотно соглашались давать совет подруге, которую «домогается» ее начальник. Звучало сомнение, что просьба дать совет носит искренний характер:
Я бы сначала спросила ее, чего она сама хочет, действительно ли ей это не нравится, не дает ли она сама повод к этим приставаниям. Или: Я бы сказала ей: сама разбирайся…
Действовать в такой ситуации женщине, по общему мнению, следует следующим образом.
Шаг первый и, возможно, последний: понять, нужно ли тебе это, приятно ли, в твоих ли это интересах. Такие отношения, как правило, не осуждается, и вообще толерантность по отношению к ним необыкновенно высока. Часто это признается даже очень хорошим и полезным, особенно если начальник молодой и симпатичный (и «политически грамотный», хочется пошутить, вспомнив классиков). … А может, это любовь? Работа – не работа, какая разница? Хорошо бы еще неженатый, конечно... Воспользоваться этими отношениями в своих интересах в целом тоже не считается зазорным, но об этом ниже.
Шаг второй, если домогательства действительно неприятны: нужно перевести все в игру, в шутку, чтобы не задеть мужского самолюбия. Если этого недостаточно, следует намекнуть на ревнивого мужа, наличие молодого человека.
Шаг третий, когда нежелательные домогательства не прекращаются и начальник «не понимает»: попросить мужа/молодого человека зайти к концу рабочего дня, чтобы проводить домой, т.е. предъявить другого мужчину, обладателя не меньших, чем у начальника, прав. Если у женщины нет молодого человека, то следует попросить любого знакомого сыграть его роль или даже «одолжить на время» у кого-нибудь. Надо сказать, что этот совет – безобидный обман – упоминался на всех группах как отличный выход из положения.
Шаг четвертый, если все бесполезно: придется уволиться с работы. Этот совет также звучал во всех без исключения группах как единственный выход из положения. Не в РОНО же идти жаловаться в самом деле? (при обсуждения сценки из сериала, где директор «домогается» учительницы). Мысль обратиться в какую-то вышестоящую инстанцию, привлечь на свою сторону коллектив или каким-либо другим образом оказать открытое сопротивление вызывала недоумение. Это можно было бы посчитать особой стыдливостью российских женщин или их крайней забитостью, но это не так. Существует твердая уверенность, что в ситуациях такого рода ни вышестоящее начальство, ни коллектив, ни закон женщине не поможет.
Такой совет – это ее дело, пусть сама решает…. Если это адекватный человек, то в принципе все можно решить мирным путем, а если он не адекватен… то, естественно, только один вариант – уволиться. Единственное, это если свои люди, муж там придет, скажет, совесть есть…Можно хитренько сказать: «Ой, у меня столько дел! Ой, я так люблю своего мужа!» И сразу выйти, как-то намекнуть, чтобы и его не обидеть. И если нет мужа, пусть кто-то встречает внизу у работы, чтобы показать, что ты не одна… Он (обсуждается сцена из сериала) директор школы, мужчина, и изначально он имеет права на что-то. Мне кажется, что ее уволят…. Никакого криминала, кстати. Если бы он там ее начал раздевать на партах и применять физическую силу, тогда да, а так – ничего страшного. Хотя, а куда у нас обратишься, если бы даже и что-то страшное? Обращаться некуда (18–24, без в/о).
Я просто попросила своего молодого человека, чтобы он за мной на работу зашел. Тут же сработало… Тогда ей, скорее всего, придется уволиться. Очень надо много времени, чтобы наш мозг, мозг мужчины до этого всего дошел. Все начинается с семьи (25–34, с в/о).
Вообще это нормально, мужчина все равно смотрит на женщину как мужчина. Любой босс – он мужчина, и рано или поздно он тебе сделает намек (18–34, студентки).
Если мой босс не знает, что я замужем, имеет в принципе какое-то… Начальник дает тебе работу, платит тебе деньги…. Если вдруг случилось так, что допустила оплошность, если не помогают уговоры, а он продолжает, то я считаю, что имеет смысл уволиться… Мужчины же – они такие. Проблемы женщины должна решать ее семья, муж, отец, брат, сын (25–34, без в/о).
В большом массиве приведенных цитат, особое внимание привлекают две повторяющиеся мысли: признание того, что начальник (будь то собственник или наемный управленец) имеет какое-то «изначальное» право на незамужнюю сотрудницу, и то, что эта проблема женщины должна решаться мужчинами ее семьи и женской хитростью. Первая мысль очень напоминает средневековый jusprimaenoctis(право первой ночи), а вторая то, как разобрались с этой проблемой Фигаро, граф Альмавива и Сюзанна в комедии нового времени.
Жертвы общественного темперамента? В приведенных выше рассуждениях легче всего увидеть женщину в положении жертвы – «жертвы общественного темперамента», как это называли в позапрошлом веке, или «жертвы мужского господства», если воспользоваться лексикой феминисток. Но такая оценка не кажется нам верной, да и сами женщины никоим образом не видят себя в роли жертв – ни жертв мужчин, ни жертв несправедливого общественного устройства в целом. Что еще показалось нам примечательным в рассуждениях женщин – отсутствует осознание необходимости защиты своих прав, и не только в плане «домогательств», но и в других сторонах жизни, таких, например, как прием женщины, имеющей или не имеющей детей, на работу, требования работодателя к ее внешности и т.д. Женщин защищать не нужно, защищать нужно детей и стариков.
Такое отношение объясняется тем, что сексуальность женщины воспринимается самими женщинами как мощный жизненный ресурс, в том числе и на рабочем месте, в том числе и в построении карьеры, т.е. как часть тех самых сильных достижительских установок молодых современных женщин, о которых говорилось вначале.
Регламентация в этой сфере (что можно, а что нельзя, ограничения, практикуемые в основном в крупных компаниях западного образца) воспринимается женщинами как посягательство на этот важный ресурс, в сущности, посягательство на свои естественные, «неотчуждаемые права». Одновременно женщине вменяется в обязанность контролировать свой сексуальный ресурс. Таким образом, имеет место своего рода контракт: признаваемое за женщиной право пользоваться этим ресурсом предполагает ее личную, индивидуальную ответственность за его регулирование. Женщина должна грань чувствовать. В том случае, если она с этим не справляется, то это ее личное поражение и она должна принять его последствия (что на практике всегда означает увольнение).
Женщина должна понимать, что она женщина, и если ее интересует эта работа, она должна еще больше ему (начальнику) нравиться. Да, она должна это использовать… Если просто приобнимет, то меня это не раздражает, пусть себе приобнимет. Легкий флирт только. Ведь им можно добиться повышения зарплаты. …Женщина всегда может найти выход (18–24, студентки).
Дотрагивания, они разные бывают. Потом, бывают разные мужчины, простите. Бывают семидесятилетние, не очень приятные, а бывает молодой, красивый, сексуальный (25–34, с в/о).
Это не всегда правильно, но я такие вещи никогда не осуждаю. Каждый строит свою карьеру как может... Приобнять, потрогать без какого-либо внутреннего намека... Если нестарый и симпатичный. С которым и так можно. А тут еще и бонусы за это получишь. Смотря, в какой форме все это. Если – ну что, поехали, дорогая, то да, это неприятно. А если он бы сводил в кафе, а потом как бы невзначай сказал, ну, тут вот место такое есть для тебя… (18–24, без в/о).
Участницы групп всячески демонстрировали свою толерантность, неосуждение чужого поведения, способов достижения поставленных целей, и это заметно отличало их от знакомых нам установок предыдущих поколений женщин. Такую толерантность можно было бы трактовать как повышение ценности частной жизни, если бы в ней не отсутствовала какая бы то ни было моральная оценка.
Это хорошо демонстрирует отношение женщин к еще одной обсуждаемой теме – продвижение по службе в обход других любовницы начальника, получение ею других бонусов в виде более высокой зарплаты, льготного режима и т.д. Очень редко это вызывало возмущение, желание побороться за свои права. Наоборот, такое положение вещей признавалось справедливым, не с точки зрения высокой морали, по признанию участниц групп, но с точки зрения обычного права, бытовой справедливости.
Просто для этой женщины, любовницы, для нее именно такой путь достижения… Как могла, так и заработала (18–24, студентки).
Ну, понимаете, все по-разному двигаются по карьерной лестнице. Значит, она умнее меня, что пошла и переспала с ним, ну что поделаешь, значит, у нее то лучше… Я считаю, что это мужики, и их не исправишь (25–34, без в/о).
Если начальник спит с ней, то у нее прав…больше, чем у меня. Потому что получается, что ты
11-09-2015, 00:44