Только соединение наиболее общего понятия с наиболее частным через средний термин дает возможность прийти к заключению, или выводу силлогизма. «…Умозаключение, – пишет Аристотель, – выведение из общего. Следовательно, умозаключение предполагает [посылки] принципы, на которых основывается, и которые сами не могут быть доказаны силлогизмом…».
Всего в каждом силлогизме три суждения, в каждом из которых по два основных понятия. При этом, как указывалось, в первой и второй посылках средний термин повторяется, вывод же состоит из понятий, которые уже фигурировали в посылках.
В учении о силлогизме большое значение имеет средний термин. Благодаря ему оказывается возможной связь суждений. Сам же он в вывод не входит. Значение среднего термина возрастает еще потому, что от его положения в силлогизме зависит самый способ соединения понятий, т.е. определенная фигура силлогизма.
В тщательно разработанном учении о фигурах силлогизма Аристотель выясняет характерные особенности каждой из фигур, их познавательную ценность и взаимозависимость.
Насколько тщательно Аристотель разработал свою теорию силлогизма, можно судить по подробной разработке им различных вариантов, модусов каждой фигуры силлогизма. Всего Аристотель открыл четырнадцать модусов. Если фигуры силлогизма отличаются по положению среднего термина, то модусы каждой фигуры, сохраняя место среднего термина, зависят от количественной и качественной характеристики посылок (общеутвердительные, общеотрицательные, частноутвердительные и частноотрицательные).
В силу того, что в учении о силлогизме Аристотель сосредоточил внимание на самых общих вопросах построения научного доказательства, все его изложение кажется искусственным и формальным. На самом деле, в основе его лежит гениальная догадка, что в умозаключениях в обобщенном виде должны повторяться реальные связи бытия. Свои логические выводы Аристотель строит на огромном фактическом материале. Аристотелевская теория умозаключений имеет глубокий объективный смысл, который был искажен в последующем развитии формальной логики.
«Познание и определение форм, которые принимает в нас мысль, составляет бессмертную заслугу Аристотеля, – писал Гегель… – Если считается достойным стремлением познать бесчисленное множество животных, познать сто шестьдесят семь видов кукушек, из которых у одного иначе, чем у другого, образуется хохол на голове; если считается важным познать еще новый жалкий вид семейства жалкого рода лишая, который не лучше струпа, или если признается важным в ученых произведениях по энтомологии открытие нового вида какого-нибудь насекомого, гадов, клопов и т.д., то нужно сказать, что важнее познакомиться с разнообразными видами движения мысли…».
Открывая впервые форму движения мысли в умозаключениях, Аристотель не мог полностью избежать значительной доли априоризма и метафизичности. Его формы силлогизма не выведены исторически друг из друга, они не показывают истории движения мысли и в большой мере страдают от слишком общего изложения, без конкретного анализа различных областей знания. Они построены на антидиалектическом исходном принципе «запрещения противоречия». Однако, как первая попытка обобщить опыт научных суждений и выводов, они представляют большой интерес. Этот интерес тем более значителен, что в процессе своего анализа Аристотель на каждом шагу ставит вопросы о диалектике познания. Материал, собранный и обобщенный в сочинениях великого греческого энциклопедиста, и философские выводы, построенные на нем, оказали огромное влияние на логические учения в последующие столетия.
По существу, вся последующая логика до Гегеля лишь по-разному варьировала Аристотелеву классификацию суждений и умозаключений.
Логика Аристотеля завершается учением о доказательстве.
Основная идея, лежащая в основе учения о доказательстве, такова: человек располагает разнообразными сведениями, знаниями, опытом. Но лишь те область знания может быть названа научной, которая опирается на объективное доказательство, т.е. на знание причинной зависимости явлений бытия и мышления.
Учение о доказательстве выделено Аристотелем в особую часть логического знания, названного им аподиктикой. Ее задача подвести к выводу, к обобщению, к синтезу.
Все виды научного доказательства Аристотель делит на аподиктические, строго научные, и «диалектические», опирающиеся на вероятность.
На каждом шагу ставя вопросы о действительной диалектике объективного мира, философ, однако, еще не мог правильно расценить и обосновать истинно диалектический метод, отождествляя его с несовершенными теориями, основанными на мнении и вероятности.
Посвящая значительную часть «Второй аналитики» изложению теории научного доказательства и связывая ее с учением о силлогизме, Аристотель заявляет, что хотя каждое доказательство может быть названо умозаключением, но далеко не всякое умозаключение носит характер доказательства. Им может быть назван лишь научный силлогизм.
Особенность последнего состоит в необходимом характере не только его выводов, но и посылок, из которых он исходит. Все случайное не может составлять содержание научного силлогизма, как не может и вообще быть познано. Но предмет, освобожденный от случайных признаков, может быть приравнен к сущности. Сущность бытия получает теоретическое выражение в научном доказательстве.
Анализируя различные способы открытия необходимого и общего в бытии, Аристотель вновь приходит к заключению, что подлинно научным может быть лишь путь выводов, идущих от общих положений к частным. Но Аристотель требует для каждого рода бытия своих, только ему присущих доказательств, опирающихся на столь же отличные от других основания, насколько отлично от других данное бытие. Специфика исследования не просто провозглашается, но обосновывается тем, что сама вещь должна показывать путь, которым следует раскрыть ее существенное содержание. В противном случае, если применить чуждый данному бытию способ изучения, неизбежны ложные выводы и случайные знания.
Опираясь на общие принципы, отличные для каждого рода бытия, научное доказательство не может быть бесконечным в своем стремлении найти все более и более общие предпосылки. Отсутствие диалектического понимания движения от относительных истин к объективному, абсолютному знанию заставило Аристотеля в этом пункте прийти к ряду необоснованных метафизических принципов.
Если открытие общих предпосылок не может совершаться бесконечно, то, очевидно, они должны опираться на устойчивое, непоколебимое знание, не требующее доказательства и непосредственно присутствующее в душе человека. «Началами доказательства, – заявляет Аристотель, – я называю <при этом) общепринятые положения, из которых все исходят при доказательствах…». Эти «общепринятые положения» должны обладать наибольшей достоверностью по сравнению с остальными понятиями и всеми заключениями. Таким образом, Аристотель приходит к признанию недоказуемых, непосредственно данных общих принципов, которыми обладает «разумная душа».
Что же собой представляют эти недоказуемые «общие принципы», играющие столь большую роль в логической системе философа?
«…Все необходимо или утверждать или отрицать и… невозможно одновременно быть и не быть». Или другая формулировка этой же мысли: «Невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле». Эту свою мысль философ признает таким началом в области сущего, в отношении которого нельзя ошибиться. Его следует принимать, не требуя доказательств, ибо по отношению к таким началам непосредственного доказательства не существует.
Провозглашая метафизический принцип, исключающий противоположность, Аристотель пытается опереться на объективные основания. Он указывает на устойчивость и определенность бытия как основание для признания указанного «начала».
Если по отношению к одному и тому же предмету справедливы противоречащие друг другу утверждения, рассуждает Аристотель, то «все будет одним и тем же», все теряет свою определенность.
Значительная часть «Метафизики» посвящена проблеме противоречия. Однако не может подлежать сомнению, что борьба Аристотеля против диалектических идей в значительной мере объясняется тем утрированным изложением учения Гераклита о противоположностях и текучести вещей, которое было характерно для Кратила и других релятивистов.
Релятивизм отвергал познаваемость природы вследствие беспрестанного изменения вещей и отсутствия определенных, хотя бы относительно устойчивых качеств.
Аристотель не терпит в науке неопределенности, неточности, софистики, релятивизма. Для всякого действительного знания требуется открытие качественной определенности.
Борьба против релятивизма и подчеркивание невозможности противоречивых определений в науке привели к тому, что «Аристотель в своей «Метафизике» постоянно бьется около этого и борется с Гераклитом с Гераклитовскими идеями».
Аристотель не отвергает индукции в научном мышлении. Хотя он и не признавал возможным индуктивным путем открыть последние посылки или «первые начала», однако считал, что индукция существенно дополняет дедукцию силлогистических умозаключений.
«Полная индукция», разработанная Аристотелем, состоит в перечислении частных явлений, образующих какой-либо род, и в открытии свойств, присущих всем явлениям, образующим род. Такое индуктивное умозаключение имеет следующий вид: предметы 1, 2, 3, 4 составляют определенный род; каждый из предметов имеет свойство, общее другим предметам; следовательно, и род обладает этим свойством.
Но при индукции не всегда есть возможность привлечь все явления данного рода, обладающие некоторым свойством. В этом случае Аристотель предлагает пользоваться выводом из одного или нескольких фактов и применять эти выводы для других явлений бытия, устанавливая общие положения. Но эта индукция уже не будет иметь такого доказательного значения, как первая.
3. Аристотель и диалектика
Поскольку возможность перечислить все факты и путем индукции осуществить общий вывод встречается редко, постольку индукция не может составлять совершенного и вполне достоверного знания. Эту ограниченность индукции Аристотель пытается отчасти преодолеть в учении о вероятных доказательствах или о «диалектике»,
«Диалектику» Аристотель определяет как своеобразное вспомогательное средство научного познания. «Диалектика», обобщая опыт искусства споров и давая критерий для оценки разных точек зрения, проявившихся в процессе спора, в значительной мере способствует открытию научного доказательства и общих понятий. Благодаря «диалектике» вероятные суждения приобретают силу доказательных.
«…Диалектики, – пишет Аристотель, – рассуждают обо всем», диалектика занимается «тою же областью, что и философия», «диалектика только делает <те или другие) попытки в отношении тех объектов, которые познает мудрость…».
Но как бы искусен в доказательствах ни был человек, индуктивное умозаключение, даже подкрепленное правилами «диалектики», не может, по мнению Аристотеля, привести к общезначимым выводам. Они получаются только путем дедукции, последние основания которой даны в непосредственном созерцании «разумной души». И здесь непоследовательность взглядов с необходимостью привела философа к идеалистическим выводам.
Хотя в своей логике Аристотель и приходит к метафизическим заключениям, однако в силу глубокой связи с научным материалом эпохи его логика не является формальной. Аристотель не противопоставляет логические формы их реальному содержанию. Наоборот, он стремится вывести логические формы и связи из особенностей бытия. Этим объясняются живость и глубина его анализа, диалектическая постановка ряда вопросов, его запросы, искания.
«Глубокомыслие Аристотеля самым удивительным образом вскрывает наиболее тонкие умозрительные проблемы. Он своего рода искатель кладов. Как бы где ни пробивался под кустарником в ущелье живой источник, всюду на пего безошибочно направлен волшебный жезл Аристотеля».
Логика Аристотеля в свое время не препятствовала, а содействовала научным открытиям и творческому познанию бытия.
Литература
1. Философия античного и феодального общества том-1., ОГИЗ; Госполитизад; 1941.
2. История философии в кратком изложении/ Пер. с чеш. И.И. Богута – М.: Мысль, 1991.
3. Арно А., Николь П. Логика, или Искусство мыслить. М., 1991.
4. Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика: Учебник для юридических вузов. – Изд. 5-е, перераб. И доп.-М.: Юристь, 1998. – 8–11 с.
5. Бочаров В.А., Маркин В.И. Основы логики. М., 1994.
10-09-2015, 21:47