Тем не менее в целом Шлик не заходил в отрицании метафизики так далеко , как другие логические позитивисты; в его работах до самого конца сохраняется своего рода реализм, утверждающий упрямство фактов по отношению ко всем преобразованиям нашей системы понятий и требующий, чтобы такая система всегда ориентировалась на факты. В очерке «Пространство и время в современной физике» Шлик поставил вопрос: существуют ли реально молекулы, электромагнитные поля и другие предполагаемые неощущаемые сущности, которые используются в науке, или они являются лишь удобными фикциями; и он отдает явное предпочтение первой точке зрения. Изредка уточняя свою позицию и полностью признавая, что в отличие от механической теории электромагнетизм имеет дело с основными понятиями, которые не поддаются восприятию, природа которых полностью лишена наглядности, он продолжает считать науку ответственной перед встречающимися ей фактами. Так, в ответ на обвинение коллег-позитивистов, склонных рассматривать научную истину как когерентность, что Шлик пытается сравнивать предложения с факта ми, Шлик заявил, что именно это он и пытается делать . Шлик упорно противостоял конвенционализму в духе Эддингтона и других современных физиков и считал, что формы физики не являются чисто формальными, а всегда подразумевают неявные правила их применения к действительности, ограничивающие свободу нашего обращения с ними.
2. Первоначальный феноменалистический анализ Рудольфа Карнапа
Более умеренное, чем у Шлика, более обширное и систематическое изложение феноменализма было дано Рудольфом Карнапом в работе «Логическое построение мира», вышедшей в 1928 году и дополненной в том же году работой «Псевдопроблемы в философии».
В предисловии ко 2-му изданию «Логического построения мира» (1961) Карнап говорит: "Когда я сейчас читаю эти старые формулировки, я нахожу некоторые места, которые я сегодня сказал бы по-другому или бы даже совсем опустил. Но с философской установкой, которая лежит в основе этой книги, я все еще согласен и сегодня"… И дальше в этом предисловии: "Сегодня я бы, скорее всего, принял бы в качестве основополагающих элементов не элементарные переживания (...), а нечто похожее на элементы Маха, что-то вроде чувственных данных..." (Иными словами, он продолжает занимать явную феноменалистскую позицию, и тот факт, что в дальнейшем он разрабатывал физикалистский подход, можно объяснить его принципом толерантности.) И в этой связи заслуживает осторожного отношения формулировка цели Карнапа как редукции всех высказываний и понятий к "непосредственному опыту" — речь у него идет об "элементарных переживаниях" ( Elementarerlebnisse ), тогда как "непосредственный опыт" — это другой, совсем не синонимичный термин — " unmittelbar Gegebene " (физикализм тоже хочет все свести к "непосредственному опыту" — проблема в том, как понимать этот опыт.)
Центральной проблемой в «Логическом построении мира» и в теории познания вообще, по мнению Карнапа, не является какая-либо метафизическая псевдопроблема, вроде реальности различного рода объектов или конфликта идеализма и реализма . Центральными проблемами не являются также ни психологическая проблема хронологического указания последовательных этапов процесса познания — несмотря на то, что теория познания должна проследить познание до самых его корней, ни логическая проблема природы отношения следования , хотя теория познания на каждом этапе должна рассматривать логические импликации.
Проблема заключается в проведении анализа, прослеживающего, начиная с объектов (на знание которых мы претендуем), шаг за шагом значение наших высказываний таким образом, чтобы в конечном счете надежно обосновать эти высказывания на эпистемологически элементарной основе ; например, мое высказывание о сознании другого лица можно свести к высказываниям о моем наблюдении его поведения и в конечном счете обосновать в терминах высказываний о моем непосредственном опыте. В соответствии с этим в задачи теории познания входит, с одной стороны, исследование характера отношения, с помощью которого наши высказывания об объектах сводятся к более элементарным высказываниям, и, с другой стороны, указание основных этапов этого процесса.
Отношение, которым в первую очередь занимается теория познания — это дефиниционное отношение, в терминах которого наши сложные высказывания связываются цепочкой определений с эпистемологически элементарными высказываниями. На каждом этапе некоторый объект или тип объекта определяется, согласно соответствующим правилам перевода у в терминах чего-то более элементарного. Например, дроби можно определить в терминах целых чисел; простые числа как натуральные числа, имеющие в качестве делителей только себя и единицу ; а гнев в терминах физических реакций . Эквивалентность, входящая в используемые определения, экстенсиональна в том смысле, что два переменных высказывания считаются эквивалентными, если одни и те же термины истинны для обоих ; так что тот факт, что две части этого определения не эквивалентны интенсионально, не играет роли. Логическая основа требуемой цепи экстенсиональных определений была разработана Уайтхедом и Расселом (однако " исходные идеи" Рассела Карнап заменяет на "поперечные сечения потока восприятия") .
Однако эпистемологическое отношение сведения к элементарным предложениям содержит не только экстенсиональные определения, так как поскольку цепь определений может вести в разных направлениях , нужен критерий того, что считать эпистемологически более фундаментальным. Вообще говоря, объект эпистемологически первичен по отношению к другому, эпистемологически вторичному, если второй познается через посредство первого . Таким образом, физические реакции другого лица, с моей точки зрения, эпистемологически предшествуют его гневу, хотя хронологически его гнев может предшествовать его физическим реакциям . Более специфические критерии эпистемологической первичности можно сформулировать в терминах уровней обоснованности и отсутствия ошибок. Высказывание, с помощью которого обосновывается другое высказывание, эпистемологически более первично, чем о босновываемое высказывание; и если в одном из эквивалентных высказываний можно установить отсутствие ошибок, возможность которых остается в другом, то первое эпистемологически первичнее второго . Так, например, поскольку мое высказывание о чьем-то гневе оправдывается высказыванием о его поведении и первое высказывание может возникнуть в результате ошибок, которые невозможны во втором, то мое высказывание о поведении другого лица эпистемологически более первичное, чем высказывание о его гневе.
Каковы же основные этапы в обосновательной цепи определений, посредством которой наши сложные высказывания прослеживаются до их эпистемологических оснований? Или, если начать с другого конца: каковы основные этапы построения или установления наших сложных высказыаний с помощью обосновывающих их определений, основанных на эпистемологически элементарном материале?
Основанием, на котором должна покоиться структура знания в целом , не являются, как иногда предполагают, основные психологические факты, общие для всех человеческих существ, так как утверждение таких фактов само должно опираться на менее объективные основания. Основными элементами являются скорее элементы непосредственного опыта в их индивидуальном единстве . Хотя такой опыт субъективен, его нельзя исключать, как солипсистский или как ограниченный рамками «я»; ибо понятие «я» является понятием класса, которое возникает только на более позднем этапе, а непосредственный опыт есть «данность», которая не зависит от этого сложного понятия. Однако сам опыт не может быть включен в логическую систему , так что должно быть найдено отношение, выразимое в терминах опыта и в то же время подходящее для целей логики. Таким отношением является отношение сходства в памяти, которое заключается в тождестве либо в близком сходстве запомненных элементов опыта. На этом отношении должна быть основана вся система знания и обосновывающего его анализа . Коль скоро дано это отношение, все, что требуется — это логическая цепь определений, в которой каждый более сложный термин вводится определением через более элементарные термины, опирающиеся в конечном счете на основное отношение сходства в памяти; иначе говоря, в которой каждое более сложное высказывание анализируется в терминах более элементарных высказываний, до тех пор пока не будет выявлено основное отношение сходства в памяти.
На базисном уровне опыта сходство в памяти дает следующие конструкции, каждая из которых покоится на предшествующей: области качеств, классы качеств, сходства качеств, классы ощущений, например зрительные ощущения, различение индивидуальных и общих компонент опыта, зрительная перспектива, порядок цветов и временной порядок. В этой цепи элементов опыта конструкции зрительной перспективы и временной последовательности уже дают основу для материальных объектов, поскольку такие объекты могут быть образованы путем добавления цвета к движущимся точкам мира. Зримые предметы являются определенными частями зримого мира, возникающего в результате этой процедуры, хотя каждый такой предмет может быть сведен к своим базисным опытным элементам .
Над уровнем высказываний о физическом мире находится уровень высказываний об опыте других людей; эти последние высказывания в конечном счете переводимы на язык высказываний о физическом мире. Высказывания этого уровня строятся из наблюдений поведения других людей вместе с аналогиями, полученными из нашего собственного опыта, и они всегда сводимы к высказываниям в физических терминах о поведении.
Над уровнем высказываний о чужих сознаниях находятся высказывания о культурных и социальных отношениях, в свою очередь сводимые к высказываниям о чужих сознаниях. Эти высказывания, как и все остальные, в конечном счете основаны на высказываниях о непосредственном опыте и полностью определимы в терминах этих последних. Таким образом, физические объекты, чужие сознания и общества не являются реальными объектами в полном смысле этого слова; их можно назвать объектами, введенными с помощью определений для того, чтобы органи зовать наш опыт. Вышеизложенное не описывает, каким способом мы на самом деле приходим к нашим убеждениям, но зато описывает интерпретацию, к которой ведет обосновательный анализ знания.
Философы упорно ставили вопрос, являются ли объекты реальными в некотором смысле, отличном от указанного здесь, и это породило спор между реализмом, идеализмом и феноменализмом. Но заниматься этими ложными проблемами значит блуждать в тумане метафизики. Все, что можно сделать для выяснения значения высказывания или реальности объекта — это проследить высказывание об объекте до его опытных корней. Это не означает, что всякое осмысленное высказывание должно быть проверенным; это означает лишь, что всякое осмысленное высказывание должно быть таким, чтобы относительно него был по крайней мере мыслим некоторый способ его эмпирической проверки. Таким образом, поиски значения — это поиски определений, которые указывают способ проверки, а поиски реальности не имеют никакой ценности, если они не имеют в виду прослеживание такого способа.
Карнап пытается сконструировать мир из «исходных идей», связывая их «исходными отношениями». Как уже говорилось, в качестве исходных идей он выбирает не чувственные данные на манер Рассела, а поперечные сечения потока восприятия. Будучи «исходными», эти поперечные сечения не могут быть подвергнуты дальнейшему анализу. Те ингредиенты, которые мы обычно усматриваем в этих поперечных сечениях (сюда относятся, к примеру, цвета), сами должны быть составлены из этих поперечных сечений посредством исходного отношения «осознаваемого сходства».
Используя изобретенные им для этой цели оригинальные технические приемы, Карнап соединяет сегменты опыта в классы качеств на основе их осознаваемого сходства, а те в свою очередь — в классы чувственных данных. Как он пытается показать, два класса качеств принадлежат к одному классу чувственных данных, если их связывает цепочка сходных элементов: например, любые два цвета могут быть связаны через промежуточные цвета, в то время как цвет и звук, между которыми нет такой связи, принадлежат к разным классам чувственных данных. Классы чувственных данных в свою очередь входят в «сенсорное поле», определяемое Карнапом в терминах размерностей. «Зрительное сенсорное поле» является сенсорным классом, имеющим пять размерностей, а «слуховое сенсорное поле» — сенсорным классом с двумя размерностями. В этой манере мы можем, считает Карнап, совершенно «формальным», или «структурным», способом определить качества: «красный» цвет, скажем, мы определяем как класс сходных элементов, занимающий определенное место в системе с пятью размерностями. Затем Карнап описывает (в самых общих чертах) процедуру, с помощью которой можно «формальным образом составлять» «вещи», учитывая их отличие от «качеств».
Такое формальное построение столкнулось со значительными трудностями; возможно, это послужило одной из причин, почему Карнап впоследствии никогда не возвращался к проекту, в общих чертах изложенному в " Aufbau ". Однако более важной причиной было то, что его перестал удовлетворять исходный пункт этого построения; он понял, что общезначимый мир научного знания нельзя построить из структур индивидуального опыта.
10-09-2015, 21:50