Ниже будет показано, что постулирование напоминает гипотезу, как она понимается в заладноевропепскои логике. По-видимому, его следует приравнять к разъясняющей гипотезе. По различие состоит в том, что постулирование не носит предположительного, временного характера, присущего гипотезе. То, что узнается с помощью посгулирования,- это не просто гипотетически допускаемое или принимаемое, а то, в чем мы уверены, что считаем единственно возможным объяснением.
Поскольку постулирование возникает из необходимости объяснения, оно отличается от силлогистического вывода, сущность которого состоит в заключении из данных фактов, а не в объяснении этих фактов. Постулирование исследует основания, тогда как вывод - следствия.
г) Невосприятие
Согласно мимансистам школы Бхатты и адвайта-ведатистам, невосприятие является источником нашего непосредственного познания о несуществовании какого-либо объекта. Но как я узнаю, скажем, о несуществовании сосда на столе? Нельзя же утверждать, что я воспринимаю его с помощью моих органов чувств, потому что несуществование-это отрицательный факт, который не может вызвать никакого ощущения, представляющего собой положительный факт.
Таким образом, бхатта-мимансисты и адвайта-ведантисты утверждают, чго несуществование, например, сосуда на столе становится известным из факта отсутсгвня его познания (cognition), то есть из его невосприятия. Я говорю, чго сосуд не стоит па столе, ибо он не воспринимается. Мы не можем сказать, что несуществование сосуда логически выводится из его невосприятия, ибо подобного рода логический вывод возможен лишь в том случае, если мы уже обладаем знанием неизменной (всеобщей) связи между невосприятием и несуществованием, то есть если мы заранее знаем, что раз объект не воспринимается, он не существует. В таком случае это было бы принятием спорного вопроса за решенный, то есть допущением именно той истины, которую мы стремились доказать с помощью логического вывода. Равным образом нельзя объяснить познание несуществования сосуда и посредством сравнения или свидетельства, поскольку оно отнюдь не приобретается познанием сходства, возникает не из слов или предложений. Следовательно, для объяснения непосредственного познания несуществования сосуда мы должны признать невосприятие отдельным, самостоятельным источником познания.
Здесь следует, однако, заметить, что не всякое невосприятие доказывает несуществование того, что не воспринимается. В темноте мы не видим, например, стола, мы не можем воспринимать таких внечувственных сущностей, как атомы и эфир, добродетель и порок. И, тем не менее, мы не считаем их несуществующими. Если вещь должна быть воспринята при определенных условиях, то только ее невосприятие при этих условиях может служить доказательством ее несуществования. Именно такое невосприятие и являеюя источником познания несуществования. в) Постулирование
Постулирование (артхапатти) - это необходимое допущение некоторого невоспринимаемого факта, который лишь один может объяснить требующее толкования явление. Когда данное явление таково, что его невозможно понять без . допущения некоторого друюго факта,-это и есть постулирование этого другого факта для объяснения данного явления. Такой процесс объяснения необъяснимого другим способом явления путем допущения объясняющего факта называется артхапатти .
Так, когда мы видим, что жиреющий человек днем ничего не ест, мы находим очевидное противоречие между возрастающим ожирением этого человека и его воздержанием от пищи. Мы никак не можем примирить факты ожирения и воздержания от пищи, если не предположим, что данный человек кушает ночью. То, что он необходимо должен есть ночью, объясняет сочетание этих явно противоречивых фактов.
Приобретенное таким образом знание является особым, ибо оно не сводится ни к восприятию, ни к логическому выводу и не является результатом свидетельства или сравнения. Подобного рода познание не может считаться восприятием, потому что в данном случае мы не видим того, как человек ест ночью. Равным образом это познание не является и результатом логического вывода, ибо нет никакой неизменной связи (вьяпти) между ожирением и едой по ночам: мы не можем сказать, что ожирение всегда сопровождается едой по ночам
В повседневной жизни мы весьма часто прибегаем к методу постулирования, хотя, как правило, и не отдаем себе в этом отчета. Для пояснения приведем некоторые примеры. Когда мы приходим к другу и не застаем его дома, будучи в то же время уверенными в том, что он жив, мы говорим: 'Он, должно быть, находится где-нибудь вне дома'. Такое предположение делается потому, что только оно объясняет, где может быть живой человек, если его нет дома. Этот метод широко применяется также при интерпретации некоторых выражении. Когда в предложении пропускаются какие-либо слова, мы подставляем вместо них те слова, без которых подразумеваемый в контексте смысл не может быть объяснен. Прочтя или услышав слово 'сожмите', мы добавляем к нему (путем посгулирования) слова 'ваши губы', поюму что без них подразумеваемая мысль будет неполной. Подобным же образом, когда общее значение слова не подходи г по смыслу, мы допускаем другое, образное его значение, которое только и може! объяснив предложение. Например, когда говорят. 'Трудолюбие-ключ успеха', мы предполагаем, чю слово 'ключ' имеет в данном случае значение 'залог', а не обозначает реальный ключ. Последовагели мимансы различают два вида постулирования - постулирование для объяснения воспринимаемого факта (например, ожирения человека, воздерживающегося днем от пищи) и постулирование для объяснения смысла услышанных слов (например, слово 'сожмите' или 'ключ' в процитированных выше предложениях).
Ниже будет показано, что постулирование напоминает гипотезу, как она понимается в заладноевропепскои логике. По-видимому, его следует приравнять к разъясняющей гипотезе. По различие состоит в том, что постулирование не носит предположительного, временного характера, присущего гипотезе. То, что узнается с помощью посгулирования,- это не просто гипотетически допускаемое или принимаемое, а то, в чем мы уверены, что считаем единственно возможным объяснением.
Поскольку постулирование возникает из необходимости объяснения, оно отличается от силлогистического вывода, сущность которого состоит в заключении из данных фактов, а не в объяснении этих фактов. Постулирование исследует основания, тогда как вывод - следствия.
г) Невосприятие
Согласно мимансистам школы Бхатты и адвайта-ведатистам, невосприятие является источником нашего непосредственного познания о несуществовании какого-либо объекта. Но как я узнаю, скажем, о несуществовании сосда на столе? Нельзя же утверждать, что я воспринимаю его с помощью моих органов чувств, потому что несуществование-это отрицательный факт, который не может вызвать никакого ощущения, представляющего собой положительный факт.
Таким образом, бхатта-мимансисты и адвайта-ведантисты утверждают, чго несуществование, например, сосуда на столе становится известным из факта отсутсгвня его познания (cognition), то есть из его невосприятия. Я говорю, чго сосуд не стоит па столе, ибо он не воспринимается. Мы не можем сказать, что несуществование сосуда логически выводится из его невосприятия, ибо подобного рода логический вывод возможен лишь в том случае, если мы уже обладаем знанием неизменной (всеобщей) связи между невосприятием и несуществованием, то есть если мы заранее знаем, что раз объект не воспринимается, он не существует. В таком случае это было бы принятием спорного вопроса за решенный, то есть допущением именно той истины, которую мы стремились доказать с помощью логического вывода. Равным образом нельзя объяснить познание несуществования сосуда и посредством сравнения или свидетельства, поскольку оно отнюдь не приобретается познанием сходства, возникает не из слов или предложений. Следовательно, для объяснения непосредственного познания несуществования сосуда мы должны признать невосприятие отдельным, самостоятельным источником познания.
Здесь следует, однако, заметить, что не всякое невосприятие доказывает несуществование того, что не воспринимается. В темноте мы не видим, например, стола, мы не можем воспринимать таких внечувственных сущностей, как атомы и эфир, добродетель и порок. И, тем не менее, мы не считаем их несуществующими. Если вещь должна быть воспринята при определенных условиях, то только ее невосприятие при этих условиях может служить доказательством ее несуществования. Именно такое невосприятие и являеюя источником познания несуществования.
3. Достоверность познания
Всякий раз, когда имеются достаточные условия для порождения определенного рода познания (и нет, следовательно, никаких оснований для сомнения или неверия в познанное), возникает такое познание, которое содержит элемент веры в познаваемое. Например, если наши глаза нормальны, то при взгляде на объекты, освещенные дневным светом, у нас возникает зрительное восприятие; когда мы слышим высказывание кем-либо осмысленного суждения, мы получаем знание из этого его суждения в виде его свидетельства. При наличии достаточных посылок имеет место логический вывод. То обстоятельство, что в повседневной жизни мы действуем, руководствуясь таким знанием, без всякой попытки проверить его достоверность с помощью какого-либо аргумента, показывает, что мы верим в это знание; тот факт, что подобного рода знание ведет к успешной деятельности, а не к каким-либо противоречиям, показывает, далее, что это знание достоверно. Когда, однако, условия, необходимые для порождения того или иного вида познания, недостаточны (если, например, нормальному зрению препятствует желтуха, недостаточное количество света; предпосылки высказываемого суждения сомнительны или слова в нем лишены смысла), то знание в таком случае не возникает, а следовательно, не возникает и веры, поскольку не исчезли основания для сомнений и недоверия.
Из этих фактов миманса делает два следующих вывода:
а) достоверность познания возникает из самих условий, порождающих это познание, а не из каких-либо сверхъестественных обстоятельств;
б) достоверность познания очевидна постольку, поскольку знание уже возникло; уверенность не требует проверки познанного с помощью некоторого другого вида познания, например посредством логического вывода.
Этот взгляд мимансы известен как теория внутренней достоверности. Согласно данному взгляду, истина самоочевидна. Всякий раз, когда возникает какое-либо знание, оно несет с собой уверенность в своей собственной истинности. Иногда другой вид познания может указать, что эта уверенность ошибочна или что условия познания не способствуют правильному познанию. В таком случае из немногих неблагоприятных условий мы делаем вывод о ложности такого знания.
Таким образом, ложность познания устанавливается с помощью вывода, тогда как истина самоочевидна. Обобщая, можно сказать, что уверенность - явление нормальное, а неверие представляет собой исключение. Поскольку происходит восприятие, делается заключение или возникает любое другое знание, мы безоговорочно принимаем их, верим в них без дальнейшего доказательства, если только некоторое противоположное свидетельство не вынуждает нас сомневаться в их достоверности и заключить о их ложности. При этой нерушимой вере в познание жизнь наша протекает спокойно.
Возражая против того положения теории ньяии, что достоверность познания порождается некоторыми особыми условиями (такими, например, как здоровье тела и органов чувств), выходящими за рамки обычных условии, порождающих знание, мимансис-ш указывают, что эти особые условия в деисгвителыюсти входят сосгавной частью в понятие нормальных условий познания, без них не было бы веры и, следовательно, никакого познания Возражая против взгляда наяииков, считавших, что достоверность всякого познания устанавливается с помощью логического вывода, мимансисты указывают, что эго привело бы нас к бесконечному регрессу, а также не давало бы возможности действовать. Если, скажем, восприятие, прежде чем быть претворенным в жизнь, должно быть проверено с помощью вывода, а затем, согласно тому же положению системы ньяйи, эют вывод, в свою очередь, также должен быгь проверен с помощью другого вывода и т. д.,- то не было бы никакого конца этому процессу проверки, и жизнь стала бы невозможной.
Увидев тигра, мы убегаем прочь, услышав звук гудка, мы делаем вывод о приближении автомобиля и ускоряем свои шаги, если бы мы должны были ожидать проверки нашего знания с помощью бесконечно!! серии выводов, мы должны были бы вечно ожидать возможности начать действовать, руководствуясь каким-либо окончательным знанием. Когда имеются положительные причины для сомнения в каком-либо знании, мы действительно обращаемся к помощи проверочного вывода, но эта проверка - лишь работа но устранению препятствии, стоящих на пути познания. После устранения препятствии познание возникает при своих обычных условиях, если они имеются налицо, а вместе с познанием возникает и вера в его достоверность. Если этот проверочный вывод оказывается не в состоянии устранить сомнение, знание не возникает вовсе.
Вера в авторитет, личный или неличный, ведийский или неведийский, возникает тем же путем. Услышав имеющее смысл суждение, мы сразу же начинаем верить в то, что в нем говорится, если только нет основания для сомнения или неверия. Следовательно, достоверность авторитетного источника - вечных, никем не созданных вед-не зависит ни от чего, она самоочевидна и не опирается на логический вывод. Аргументы в их пользу необходимы для отрицательной работы по очищению ума от сомнений. Когда это очищение осуществлено, веды сами раскрывают заключенный в них смысл и порождают веру, которая неизменно сопутствует пониманию данного смысла. В целях укрепления этой веры миманса делает все, чтобы опровергнуть возможные возражения против непогрешимости вед и подготовить таким образом ум для непосредственного принятия того, что познается из вед.
4. Что такое ошибка?
Если истина самоочевидна и всякое знание претендует на истину, то как возникает ошибка? Проблемой ошибки занимаются все философские школы Индии. Школа Прабхакары 1 считает, что всякое знание истинно. Даже в случае так называемой ошибки, когда, например, веревку принимают за змею, смешивается два различных вида познания - восприятие длинной, извилистой вещи и воспоминание о змее, виденной в прошлом, причем каждое из них само по себе истинно. Только из-за ошибки памяти мы забываем, что змея есть нечто воспринятое в прошлом, и не делаем различия между воспринимаемыми и вспоминаемыми объектами. Поэтому, увидев веревку, мы ведем себя так, как должны были бы вести себя при виде змеи. Именно это поведение и является ошибочным. Здесь недостаток познания состоит в ошибке памяти как ошибке, которая означает не простое отсутствие знания, но положительное умственное состояние. Теория ошибки Прабхакары называйся акхьяти-вада - отрицание иллюзорной видимости.
Школа Бхатты не разделяет этих взглядов, считая, что простое неразграничение восприятия и памяти не может объяснить ошибки. Мы не можем отрицать, что иллюзорные объекты иногда кажутся нам реальными. Никто не будет отрицать, что если в то время, когда смотришь на Луну, нажать на глазное яблоко, то перед нами действительно появятся две луны. Аналогичное явление иллюзии может произойти и днем. Объясняя ошибку, последователи школы Бхатты указывают, что когда мы принимаем веревку за змею и высказываем суждение 'это змея', то и субъект и предикат реальны. Реально существующая веревка подводится под класс 'змеи', также существующий в действительности. Ошибка состоит, однако, в соотнесении этих двух реально существующих, но несоединимых как субъект и предикат вещей. Ошибка всегда касается такого рода неправильных связей, а не самих соотносимых объектов, которые всегда реальны. Даже в случае с луной две реальные части воспринимаемого пространства относятся к реально воспринимаемой луне, и вследствие такого неправильного отношения одна луна кажется пребывающей в двух местах. Подобного рода ошибочное суждение приводит и к неправильному поведению. Таким образом, теория ошибок Бхатты представляет собой учение о том, что ошибка и правильное поведение находятся в обратном отношении друг к другу.
Таким образом, мы видим, что Прабхакара и его школа вообще освобождают познание от ошибок, а представители школы Бхатты считают, что ошибка может оказать влияние на некоторые отношения объектов в сознании, хотя сами объекты всегда воспринимаются правильно. Но и те и другие считают, что ошибка оказывает влияние, скорее, на нашу деятельность, чем на познание. Больше того, ошибка является, скорее, исключительным случаем искажения нормального требования истинности всякого познания. Только с принятием этого требования становится возможной наша повседневная жизнь. Следовательно, искажение истины не затрагивает ее признания в нормальном состоянии.
III. Метафизика мимансы
1. Общее мировоззрение
Основываясь на достоверности чувственного восприятия, мимансисты признают реальность мира и всех его объектов. Следовательно, буддийская теория пустоты и мгновенности, а равно и теория адвайта-веданты о нереальности мира явлений для них неприемлемы. Кроме воспринимаемых объектов, существуют и такие объекты, как души, небеса, ад и божества, о которых мы узнаем из другихисточников познания и которым, согласно ведам, приносятся жертвы. Души являются вечными, постоянными субстанциями. Материальные элементы, из сочетания которых создан мир, также являются вечными, постоянными субстанциями. Закон кармы (действия) считается достаточным для руководства формированием мира. Мир состоит:
а) из живых тел, в которых души пожинают плоды своих минувших деяний;
б) из сенсорных и моторных органов -индрий, являющихся орудиями страдания или наслаждения плодами минувших деяний;
в) из объектов, которые представляют собой сами эти плоды как предметы страдания или
10-09-2015, 22:01