Фома Аквинский

По содержанию «доказательства» бытия бога у Фомы сведены к пяти главным доводам, которые изложены им в «Сумме теоло­гии» и «Сумме против язычников». 1. Если брать движение во всей его полноте, а не только кик механическое движение, нель­зя не прийти, заявляет Фома, к «перводвигателю», то есть к богу. 2. Сходен довод, касающийся причинности. Если все в мире имеет свою причину, то должна быть «первопричина» — бог. 3. Бес­численное множество возможностей и случайностей в мире должно управляться, заявляет Фома Аквинский, абсолютно необходимой причиной, то есть богом. 4. Для измерения степеней совершенства (красоты, блага, истинности) всего, что есть в мире, должно су­ществовать абсолютное мерило всех совершенств, те есть бог. 5. Все существующее в мере обладает какой-то степенью целесообразности. А значит, должна, существовать, «последняя» и главная цель — бог. Несостоятельность доводов Фомы раскрыта во II главе учебника. Здесь же нам важно ответить на вопрос: как относились и относятся к «доказательствам» Фомы Аквинского неотомисты?

Картина этого отношения довольно причудлива. С одной стороны, неотомисты, относя доказательства бытия бога к серд­цевине католической, да и вообще религиозной философии, объ­являют выкладки Фомы по этому вопросу недосягаемым образцом. А отсюда — превалирование в писаниях официальных теологов и философов католичества сочинений комментаторского типа, содер­жащих новые и новые догматические и апологетические разъяс­нения того, что писал и что имел в виду Фома Аквинский. С дру­гой стороны, признается необходимость как-то модернизировать стиль и методы доказательства Фомы. Что же именно следует принять и что следует отвергнуть? Тут нет единого ответа. “Одни считают «несовременным» вслед за Фомой настаивать на том, что некоторые догмы христианства недоказуемы и полагают необходимым давать доказательства всех сколько-нибудь суще­ственных принципов”[12] . Другие, напротив, склонны «освобо­диться» от необходимости доказывать и те догмы, которые объ­являл доказуемыми Фома и которые он, а также его после­дователи пытались доказывать. Нет единства и в отношении того, как и в какой мере при решении вопроса о бытии бога исполь­зовать данные современной науки.

Одни томисты пытаются поставить достижения современной науки на службу религии и полагают необходимым укрепить «союз веры и разума». Дру­гие, напротив, видят путь усиления позиций веры и теологии в том, чтобы не заигрывать с разумом, а прямо апеллировать к «необъяснимому», «таинственному», «мистическому» в челове­ческом опыте.

По-разному решается и вопрос о том, на чем следует сде­лать акцент в попытках — с учетом реалий современного мира — решать проблему бытия бога.

Одни философы-томисты, поддерживая Фому, стремятся идти главным образом от истолкованных в соответствующем духе дан­ных естествознания о строении мира, считают, что путь «космоло­гических доказательств», как их именовали в истории мысли, особенно предпочтителен в наш век, когда познание мира в его космической целостности обладает в глазах людей таким боль­шим авторитетом. И потому они связывают дальнейшее движе­ние религиозной философии с более тщательной, чем у Фомы, работой над космологией, теорией познания, логикой. Другие философствующие томисты, возражая «космологам» и «гносеологам», стремятся в данном вопросе, как и в других во­просах религиозного миросозерцания, выдвинуть на первый план проблему человека и тем самым актуализировать философско-антропологические моменты классического томистского на­следия. Томистская философия в конечном счете отдала предпочтение последнему варианту и на этом пути претерпела «антропологическую» переориентацию. Почему «антропологиче­ский поворот» происходит в религиозной философии именно в XX веке? В чем он выражается и как связан с традициями ре­лигиозного миропонимания?

6.«Поворот к человеку»: классическое и неклассическое в религиозной философии.

Проблема человека занимала заметное место в классической религиозной философии. Августин, Фома Аквинский и другие классики религиозной философии неизменно включали в свои фи­лософские системы раздел о человеке. Вместе с тем догматически установленная религиозной идеологией иерархия ценностей (запечатленная в различных «священных» текстах и документах церквей, например христианских) никогда не отводила челове­ку первое место. Теологи и философы христианства издавна объявляли его проблемой второстепенной по сравнению с вопро­сами о боге, его существовании, богопознании.

Что касается неотомизма наших дней, то в нем тенденции антропологизации получили довольно широкое распространение и пользуются поддержкой папы Иоанна Павла II, профессиональ­ного философа, который в 70-е годы, еще будучи кардиналом К. Войтылой, написал книгу «Действующая личность». В свою очередь, антропологическая линия религиозной философии обнов­ленческой ориентации покоится на тех формах отчасти реформи­рованной религиозной философии, которые зародились в первой половине нашего столетия, а сейчас уже стали своего рода «классикой».

Если в свое время антропологические учения М. Шелера, Ж. Маритена, Г. Марселя, П. Тиллиха, Э. Мунье, Тейяра де Шардена принимались ортодоксами с опаской, а то и просто осуждались, то сегодня многие идеи названных философов широко используются сторонниками «антропологического пово­рота» внутри религиозной мысли и вне ее.

Заключение.

Безусловно, «антропологический поворот» в религиозной мысли представлен мыслителями, позиции которых различались и которые спорили друг с другом. Но в их взглядах есть и много общего. Мы и рассмотрим их в определенной типологической обобщенности.

«Антропологический поворот» связан с решимостью филосо­фов-реформаторов в определенном смысле пересмотреть традици­онную иерархию ценностей и проблем религиозной философии. Если традиционная религиозная философия сводила все во­просы философии, включая и вопрос о человеке, к проблеме бога, то религиозная философская антропология XX века, как видим, ставит в центр именно широко понятую проблему человека. И хотя отношение человека к богу философы этого направления считают необходимым также «подтянуть к центру», все же переориентация по сравнению с религиозной классикой происходит заметная и не­маловажная.

Происходят перемены и в том, как именно анализируется вопрос о человеке, какие ценности жизни и поведения людей выдвигаются на первый план. Меняется сам стиль обращения ре­лигиозных мыслителей XX века к человеку. Правда, довольно часто они предпочитают — в соответствии с духом традициона-листского мышления — приглушать свое новаторство и делать вид, что только извлекают из теолого-философских традиций христианства внутренне заключенную в нем гуманистическую ориентацию. Для такого подхода есть определенные основания. За фасадом теоцентризма постоянно скрывался интерес к челове­ку, его жизни, поведению, нравственности. Особенно характерен в этом отношении пример Августина, и не удивительно, что «ренессанс Августина» в XX веке стал мощным стимулом для переориентации в направлении философской антропологии.

Cписок литературы:

1. Боргош Юзеф. Фома Аквинский М.,1975. – 504с.

2. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М..1991.- 603с.

3. Соколов В.В. Средневековая философия. М., 1979. – 623с.

4. Гуревич А.Я. Средневековый мир. М., 1990. – 589с.

5. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой культуры. М., 1981. – 530с.

[1] Боргош Юзеф. Фома Аквинский М.,1975. С. 123.

[2] Боргош Юзеф. Фома Аквинский М.,1975. С. 34.

[3] Соколов В.В. Средневековая философия. М., 1979. С. 78.

[4] Боргош Юзеф. Фома Аквинский М.,1975. С. 111.

[5] Боргош Юзеф. Фома Аквинский М.,1975. С. 68.

[6] Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М..1991. С. 56.

[7] Гуревич А.Я. Средневековый мир. М., 1990. С. 145.

[8] Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М..1991. С. 201.

[9] Боргош Юзеф. Фома Аквинский М.,1975. С. 145.

[10] Соколов В.В. Средневековая философия. М., 1979. С. 267.

[11] Боргош Юзеф. Фома Аквинский М.,1975. С. 189.

[12] Боргош Юзеф. Фома Аквинский М.,1975. С. 304.