Николло Макиавелли

действовать. Церковь периода Возрождения стяжала всеобщую ненависть, но только к северу от Альп эта достигла достаточных размеров, чтобы вызвать Реформацию. В то время, когда Лютер поднял знамя своего бунта, доходы папства были, вероятно, больше, чем они были бы, если бы Александр VI и Юлий II вели себя более добродетельно, и если это верно, то причиной тому был цинизм Италии Возрождения. Из этого следует, что политики добьются большего успеха, когда они будут зависеть от добродетельного населения, чем когда они будут зависеть от населения, равнодушного к моральным соображениям; они добьются также большего успеха в обществе, где их преступления (если они их, конечно, совершают) могут быть преданы широкой огласке, чем в обществе, где царит строгая цензура, контролируемая ими самими. Конечно, известных результатов всегда можно добиться при помощи лицемерия, но количество их может быть значительно уменьшено соответствующими учреждениями.

В одном отношении политическая мысль Макиавелли, подобно политической мысли древних, несколько примитивна. Примеры свои он черпает из деятельности великих законодателей, таких, как Ликург и Солон, приписывая им создание единого общества; то, что предшествовало этому, почти выпадает из поля зрения Макиавелли. Представление о том, что общество является результатом естественного роста и что государственные деятели могут воздействовать на него только в определенных границах, принадлежит в целом новому времени и получило могущественную опору в теории эволюции. Макиавелли подобное представление было совершенно неведомо, и в этом отношении он не подвинулся нисколько вперед по сравнению с Платоном.

Однако можно утверждать, что эволюционная точка зрения на общество, хотя она и была верна в прошлом, более неприменима и должна быть для современной эпохи и будущего заменена более механическим воззрением.

Eще Достоевский угадал главную "болячку" Герамании: что она может жить , только опираясь на Россию, и в этом смысле обречена на роковую от нас зависимость. За последние десятилетия положение определилось окончательно, и нужда Германии в привлечении нас на свою сторону обострилась до крайности. И пусть не говорят, что Россия, ослабленная войною внешнею и войною гражданскою, уже бесполезна Германии, как союзница: напротив, тем более нужна в роли Турции, если прежде была вожделена в своем державном могуществе... Но не о немцах речь, а о наших.

Мне кажется, что убежденные и бескорыстные (я уверена, что есть такие) - не приверженцы, а коноводы и направители дела большевиков - поддались на некую приманку, заброшенную германской азерфовщиной. Германские азефы уверили их в том, что социальная революция у нас немыслима без предварительной круговой поруки между Россией и Германией; если же судьбы России теснейшими узами свяжутся-де с судьбами Германии, то социальная революция, там уже назревшая, произойдет и охватит всю Европу. Во Франции и в Англии нет для нее очагов. В Германии она не вспыхнет, если не подожгут ее русские. В России, оторванной от Германии, она неосуществима, потому что Русь - страна крестьянская и "диктатуре пролетариата" нечего в ней делать. во исполнение марксовой программы, за отсутствием первого предполагаемого его общественно-экономического условия - высокоразвитой капиталистической промышленности.

Другое дело, если Россия будет как бы частью Германии: она вольет в жилы германского пролетариата огненную кровь мятежа, германский же пролетариат совершит, на благо не одной Германии, но и всего мира, вожделенный переворот. Чтобы поджечь всемирный пожар, пролетариату русскому - за малым дело встало! - должно только запалить Россию с четырех концов: пламя, конечно, перебросится и в Германию.

Если же не перебросится немедленно, а только сгорит Россия, - пусть Германия овладеет ею: ослабит и раздробит ее, часть отнимет. Остальную страну подчинит своей всесторонней опеке. сопряжет ее с собой насильно в одно ярмо, и привяжет ее к себе полезными услугами, расположит путем воспитательных воздействий, прежде же всего - восполнит недостающее ей промышленное развитие: немецкий капитал вскоре сделает Россию достойным пригородом единого германского фабричного города, - тогда осуществление Марксовой программы, несомненно, уже не за горами. Зависимость же России от ее теперешних союзников ведет только к упрочению мировой власти их капитала, к ослаблению германского пролетариата и к раздроблению мощи пролетариата всемирного.

Эту немецкую систему "революционного" обучения можно с удобством определить на немецкий же лад сложенным термином: "социал-макиавелизм".

Немецкому "социал-макиавелизму" идет у нас навстречу наш самородный "культур-мазохизм". Массы слепы, доверчивы, как дети, и легко могут быть доведены до отчаяния; истерики, естественно, обернутся жаждою изнасилования. Интеллигенция же русская до мозга костей пронизана германскими влияниями. Она чувствует себя во всем ученицей Германии и в глубине души перед нею благоговеет.

Глубокомысленнейшие из наших провинциалов духа и мазохистов - Гамлетов Щигровского уезда - уверены, что славянской "Душе" своего суженого, "германского Духа", конем не объехать.

Союзники же, слишком гордые, чтобы унижаться до настойчивых домогательств, слишком щепетильные, а может быть, - благородно-ленивые, чтобы вести свою пропаганду подобно Германии, опираясь, во что бы то ни стало на нас, -народы без вышеупомянутой немецкой "болячки", - готовы предоставить нас нашему собственному "самоопределению", в реальность которого верят, потому что еще недостаточно нас знают, - нашему "суженому", Змею-Горыночу.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА:

1. "Антология мировой философии"

II том "Европейская философия от эпохи Возрождения по эпоху Просвещения"

Москва, Издательство "Мысль" 1970 год.

2. Вячеслав Иванов "Родное и вселенское"

Москва, Издательство "Республика", 1994 год




10-09-2015, 22:54

Страницы: 1 2
Разделы сайта