Второй представитель русского гуманизма XYIII века А.Н.Радищев, по мнению В.В.Зеньковского, ярче других основывался на идеи естественного права и выразил новую идеологию, в которой утверждается ведущее значение социальной и моральной темы.
Исследуя творчество мыслителей XYIII века, В.В.Зеньковский делает вывод, что существовало разное отношение к Западу. Уже само знакомство с Западом расслаивало изначальное отношение к нему из-за того, что западная культура многообразна, и один народ с его культурой и жизнью привлекает больше других. А другие – в меньшей степени, что, естественно, приводит к определенной критике.
Для русского масонства не было характерно увлечение внешней жизнью Запада. Оно искало противовеса атеистическим течениям XYIII века, и было, по мнению В.В.Зеньковского, выражением религиозных запросов русских людей того времени.
В XYIII веке сформировалось два отношения к Западу и критика Запада носила случайный характер, а развернулась она в полной мере в XIX веке.
2. В 30-е годы XIX века, по мнению В.В.Зеньковского, руководящей идеей являлось возникшее и окрепшее на немецкой философской почве учение о народности как индивидуальности, учении о «призвании» каждой «исторической «нации. Это понятие поднимало вопрос о смысле тех или иных исторических циклов, в частности о смысле того, что переживали европейские народы, об итогах их развития и о месте России в ходе истории. Постановка этого вопроса во всем его философском и историческом объеме занимает все живые умы – именно здесь происходит новое развитие критической оценки Запада: она окончательно отрывается от конкретной историко – политической почвы.”
На основании этого В.В. Зеньковский делает вывод, что теперь размышления русских философов приводят к формированию целой историко - философской концепции, которую он кратко формулирует как проблема «Россия и Запад». Представив краткий анализ развития русской мысли в 30-е годы XIX века, В.В. Зеньковского делает вывод, что в это время еще не было острых разногласий среди русских мыслителей, еще существовало духовное единство. В русской философии существовали, по мнению Зеньковского, две главные идеи - идея народности и идея особой миссии России в мировой истории.
В.В. Зеньковский делает вывод, что развитие русской мысли до 40-х годов XIX века с ее убеждением в необходимости самобытного развития русской жизни, с ее верой в великую миссию России было прелюдией к тем глубоким и исторически влиятельным построениям, которые выросли на этой почве по вопросу о взаимоотношениях России и Запада. Он считает, что, пройдя путь от преклонения перед Европой до общего критического отношения к Западу, русские мыслители возвысились до исследования самих основ критики западной культуры. До 50-х годов XIX в., до Крымской войны продолжали действовать идеи и мотивы, которые оформились в 30-годы XIXв.
Известно, что Французская революция породила критическое отношение к Западу. Дальнейшие события, связанные с наполеоновскими войнами, дали богатый материал для развития этой критики. В.В.Зеньковский отмечает, что на протяжении всего XIX века будут преобладать политические мотивы в критике Европы, т.к. политическая вражда приоткроет то, что до наполеоновских войн, а затем и Крымской войны было незаметным.
В 1808 году начинает издаваться журнал «Русский вестник», который выступает во имя патриотизма за возвращение к жизни предков. В.В.Зеньковский пишет, что это итог той критики стало дискредитация «очарований» западной культуры. Мощным аргументом против Запада был «пепел Москвы», как выразился В.В.Зеньковский, оставленный захватчиками.
Знакомство с Западом во время заграничных походов (1813-1814 гг.) усиливает общее критическое отношение к позициям западных философов.
Знакомство с жизнью Западной Европы XIХ века освобождало от того очарования, которое испытали русские люди в XYIII веке. Для русской мысли все больше создается возможность приглядеться к Западу в его обычном, будничном существовании. Все больше находится людей, объехавших всю Европу и вернувшихся домой не только физически, но и духовно: создается возможность критики европейской культуры, как таковой, критики, свободной от политической тревоги, от непосредственного ужаса перед французской революцией. Мотивы руссоизма, мировой скорби, мотивы раннего романтизма нередко сплетаются уже с настоящей критикой итогов западной цивилизации. Все это, конечно, лишь зачатки того, что звучало с полной силой позже, но без них не было бы и этих позднейших настроений.
В русской философии в полной мере ставится вопрос о ценности западной культуры.
Известно, что В.Ф.Одоевскому В.В.Зеньковский отводит значительное место в русской философии, поскольку В.Ф.Одоевский осуждает современность, находящуюся в плену материальных интересов, и его учение о современности находит наиболее полное выражение в книге «Русские ночи». Как писал сам В.Ф.Одоевский, в них изображена эпоха, когда философия Шеллинга перестала удовлетворять искателей истины. В «Русских ночах» впервые в русской литературе дают критику западной культуры; до этого времени в русской литературе не раз попадались критические замечания о Западе, но Одоевский первый касается в более систематической форме этой темы. Словами главного героя «Русских ночей» В.Ф.Одоевский высказывает мысль о «гибели» Запада, о внутреннем распаде его былой силы. Наука, оторвавшись от «воссоединяющей силы ума», разбилась на ряд специальных дисциплин, и постижение «целого» оказалось невозможным. Искусство ослабело, так как поэты, потеряв веру в себя, потеряли творческую силу. Гибнет и религиозное чувство.
В.В. Зеньковский не ставил задачей дать подробную характеристику умственной жизни российского общества 30-х годов, он лишь останавливается на некоторых материалах, необходимых для понимания того, как развивалась критика Запада представителями русской мысли. Он указывал, что будущие противники, славянофилы и западники, в 30-е годы еще исповедуют почти одни и те же идеи, касающиеся философии культуры.
Сторонник общества любомудров В.П.Титов 1830 г высказал мысль о том, что России суждено служить звеном между Востоком и Западом в условиях, когда устройство европейской цивилизации основано на взаимном недоверии граждан друг к другу и правительству. В 1830 году И.В.Киреевский высказал подобную мысль о призвании России: «не только судьбы России, но судьбы всей Европы зависят от нашего просвещения…во всей Европе царит какое-то «оцепенение»- лишь Сев.Американские Штаты и Россия одни не участвуют в этом «всеобщем усыплении»».
Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М. Ростов – на – Дону. 2004. - С. 22.
В.В. Зеньковский обращает внимание на то, что В.Ф.Одоевский тоже повторяет мысль, которой тогда вдохновлялись все русские мыслители, что спасение для Европы - в России: «Запад еще ожидает Петра, который привил бы к нему стихии славянские”; «обрусевшая Европа,... как новая стихия, оживит старую одряхлевшую Европу.» «Есть верные признаки... невольного стремления Запада к Северо – Востоку; это стремление невольно, но вырабатывается самим Западом.” “Будет русское завоевание Европы, но духовное, ибо один русский ум может соединить хаос европейской учености».
Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М. 1997. С. 22.
В.В. Зеньковский считал, что В.Ф.Одоевский своей критикой Запада и проблемой “всеобъединяющего синтеза” прокладывал путь для идей славянофилов.
В 1836 году появляется письмо П.Я.Чаадаева, которое остро поставило вопрос о ценности европейской цивилизации и пустоте русской жизни. Все, что говорил Чаадаев о России, было, наоборот, вопреки господствовавшему среди, например, любомудров мнению.
П.Я.Чаадаев утверждал, что для анализа развития исторического процесса требуется новая философия истории. Он развивает учение о «страшной» силе свободы и одновременно создает учение о поврежденности человека и всей природы – учение о первородном грехе и его отражении в природе. Очевидно, что В.В.Зеньковскому импонирует эта точка зрения П.Я.Чаадаева, и он пишет, что вся антропология христианства связана с этим учением, но оно стало постепенно тускнеть в сознании Европы, дойдя в этом процессе до антропологического идиллизма, вершину которого мы находим в учении Ж.-Ж. Руссо о «радикальном добре» человеческой природы. Если протестантизм твердо и упорно держался до последнего времени антропологического пессимизма, то в так называемой «нейтральной» культуре Запада торжествует именно оптимизм. Русские мистики (масоны) XYIII века твердо держались этого принципа, и Чаадаев глубоко разделял его. Вот почему для Чаадаева «субъективный разум» полон «обманчивой самонадеянности»; идеология индивидуализма ложна по существу, и потому Чаадаев без колебаний (как впоследствии Л.Н.Толстой) заявит, что назначение человека – уничтожить личное бытие и заменить его бытием вполне социальным, или безличным. Это есть сознательное отвержение индивидуалистической культуры.
А для Запада во многом была характерна именно эта индивидуалистическая культура, таким образом, и у Чаадаева мы видим критику европейской культуры.
Но В.В.Зеньковский отмечает двойственное отношение Чаадаева к западной культуре: в ней и придирчивая критика индивидуализма, и высокая оценка западного христианства.
Подводя итоги анализу творчества П.Я.Чаадаева, В В.Зеньковский пишет, что Чаадаеву чужд крайний провиденциализм – он оставляет место свободе человека. Но свобода человека не означает его полной самостоятельности, его независимости от Абсолюта: свобода творчески проявляется лишь там, где мы следуем высшему началу. Если же мы не следуем Богу, тогда раскрывается «страшная сила» свободы, ее разрушительный характер... Это положение близко к формуле, которую выдвигал Владимир Соловьев в поздний период его творчества: свобода человека проявляется в его движении ко злу, а не к добру... Но последний источник такого извращенного раскрытия «страшной силы» свободы заключается, по Чаадаеву, в неправде и лжи всякого индивидуализма, всякого обособления.
В.В.Зеньковский считает, что у Чаадаева идея Церкви имеет очень глубокое значение, без которой невозможно раскрыть смысл истории, но в этих построениях есть, по мнению философа, ошибка, т.к. Чаадаев считал, что Церковь, как сила истории, проявила себя лишь на Западе, Россия же осталась вне действия Промысла. Это утверждение не давало возможности для построения русской идеологии.
В.В.Зеньковский поддерживает идею В.Ф. Одоевского о всечеловеческом служении России.
3. В.В.Зеньковский утверждает, что критические размышления Н.В.Гоголя о западной культуре, а главное – утверждение, что в Православии скрыта возможность разрешения всех проблем человечества, стало основой для развития многих новых теорий.
Н.В. Гоголь первый начал тему, развитие которой продолжается в русской мысли, в русской душе до наших дней,- и эта тема больше обращена к идее создания православной культуры, чем к критике Запада. В глубине положительного пафоса лежит причина устойчивости и плодотворности религиозной оценки современности. В этом отношении Н.В.Гоголь остается доныне вождем и пророком для нас всех..
Анализируя динамику развития философской мысли в России, В.В. Зеньковский приходит к выводу, что во второй половине XYII века и в XYIII веке происходил разрыв с церковным мировоззрением, что поставило на очередь вопрос о создании новой идеологии. Русская интеллигенция выдвинула с начала программу гуманизма, а в конце XYIII века привнесла в нее эстетический принцип. Но В.В.Зеньковский отмечает, что в русской интеллигенции осталась одна черта из былого церковного сознания, которую он называет «теургической идеей». «Теургическое беспокойство» держало мысль и совесть на высоте историософского универсализма, именно так, по мнению В.Зеньковского, и появилась «в русской интеллигенции ее обращенность к «всечеловеческим» темам, ее напряженная и несколько суетливая занятость вопросами человечества «вообще».
Этот историософский универсализм таил в себе, по самому существу своему, неизбежность возврата к религиозным вопросам, во всяком случае, он пробуждал и питал религиозные силы души.»
Зеньковский В.В. История русской философии. Ростов – на – Дону. 2004. С. 203.
И мыслители XIX века, которые «истинную» Церковь видели не в католичестве, а в Православии, положили начало новому течению в русской философии. На первое место среди них В.В.Зеньковский ставит Н.В.Гоголя, называя его «пророком православной культуры»
В.В. Зеньковский из этой внутренней работы Гоголя выделяет и исследует только проблему Запада, поскольку Н.В.Гоголь давал оценку внутреннего мира Запада, опираясь на Православие. На формирование мировоззрения Гоголя большое влияние оказал немецкий романтизм и он вместе с Ф.М.Достоевским мог сказать, что у него «две родины».
В.В. Зеньковский отмечает, что в своих ранних произведениях Н.В.Гоголь дает пристрастную романтическую критику современности и на первом месте для него стоят судьбы искусства. Для подтверждения своих выводов он приводит отрывки из гоголевской статьи об архитектуре и из этюда «Скульптура, живопись и музыка».
Анализируя размышления Гоголя, В.В.Зеньковский считает, что причину упадка западной культуры писатель видит в отказе от целостной жизни, в дроблении чувств, в разбросанности желаний, что не дает человеку возможности сосредоточиться. Так что критику Запада Гоголь начинает с анализа состояния искусства в Европе, то есть с чисто эстетического подхода к современности. Гоголь, отмечает Зеньковский, даже не хочет замечать успехи в других сферах жизни общества перед лицом упадка искусства, поскольку Гоголь говорит о современности вообще и еще нет намека на отделение Запада от России.
Делая вывод о сущности эстетической критики Гоголя, В.В.Зеньковский говорит, что эта критика направлена против растущей пошлости в Европе, из-за которой Запад внутренне опустошен.
Таким образом, Н.В.Гоголь первым подходит к вопросу об эстетическом аморализме и расхождении эстетической и моральной жизни в человеке. Крушение эстетической утопии Гоголя приводит его к чрезвычайному духовному потрясению, что расчищает, как пишет В.В.Зеньковский, почву для религиозного перелома.
Новое мировоззрение у Н.В.Гоголя начнет формироваться с конца 30-х годов и оно в том, что Гоголь ратует за возврат к целостной религиозной культуре, поэтому неслучайно он был «пророком православной культуры». В.В.Зеньковский считает, что именно здесь основа его критики современности. Он пишет, что для Гоголя искусство является незримыми ступенями к христианству и эта религиозная функция искусства, это религиозное его служение не понижают для него ценности искусства. Именно здесь лежали утопические надежды Гоголя, и если он не говорил словами Достоевского «красота спасет мир», то он все же глядел именно в эту перспективу. Ключ к решению задач современности берёт искусство у христианства - и это ощущение преображающей силы церкви (здесь Гоголь предвосхищает идеи Достоевского об «оцерковлении жизни») и составляет положительную основу всего нового мировоззрения Гоголя, его пафос и его силу. «Церковь, созданную для жизни, мы до сих пор не ввели в нашу жизнь» - вот лейтмотив всей книги Гоголя: он ощущает, как основную неправду современности, её отход от Церкви, и основной путь видит в возвращении к Церкви и перестройке всей жизни в её духе.
В.В. Зеньковский утверждает, что в творчестве Н.В.Гоголя звучит призыв к раскрытию силы Церкви. Глубокая и существенная критика западной культуры как раз и строится у Гоголя на этом новом церковном мировоззрении.
Можно с уверенностью сказать, что мысли Гоголя о Православной Церкви, его религиозный взгляд на Запад находятся в согласии со взглядами В.В. Зеньковского. Цитируя Гоголя, В.В. Зеньковский выражает своё отношении к роли православной церкви.. «Церковь наша должна святиться в нас, а не в словах наших. Мы должны возвестить ее правду… Для нас возможна одна лишь пропаганда- жизнь наша. Жизнью нашей должны мы защищать Церковь нашу, которая вся есть жизнь; благоуханием душ наших должны мы возвестить ее истину... Церковь одна в силах разрешить все узлы, недоумения и вопросы наши; есть примиритель всего внутри самой земли нашей, который покуда еще не всеми видим - наша Церковь… в нашей Церкви сохранилось все, что нужно для просыпающегося ныне общества. В ней кормило и руль наступающему новому порядку вещей- и чем больше вхожу в нее сердцем, умом и помышлением, тем больше изумляюсь чудной возможности примирения тех противоречий, которых не в силах теперь примирить Церковь западная…Теперь, когда человечество стало достигать развития полнейшего во всех своих силах…Западная Церковь только отталкивает его от Христа: чем больше хлопочет о примирении, тем больше вносит раздор…В восточной же Церкви полный простор не только душе и сердцу человека, но и разуму, во всех его верховных силах».
Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М. 1997. С. 34.
По мнению В.В. Зеньковского, Н.В.Гоголь видит источник бедствий европейского человечества в том, что это человечество влюбилось в свой ум. «Ум для современного человека святыня: во всем усумнится он - в сердце, в Боге усумнится - но не усумнится в своем уме».
Там же. С. 35.
В.В.Зеньковский считает, что именно в Гоголе религиозное ощущение кризиса культуры достигает наивысшей силы. Великий русский писатель переживает это с исключительной напряженностью и остротой. Он чувствует уже не пошлость, а нависшую над миром трагедию. «Мир уже не в силах прямо встретиться с Христом».
Гениальность Гоголя состояла в том, что он поднял борьбу против того утвердившегося на Западе и распространившегося в России секуляризма, который составляет главную болезнь современности. Можно поставить этой болезни такой диагноз: европейская культура жива и творчески сильна теми благовестиями, какие миру принес Христос, она только ими и одушевляется, но осуществить их она стремится своими путями, мимо и вне Церкви. Что секуляризм явился на Западе неизбежным следствием односторонностей средневековой церковности, это, конечно, бесспорно, но Россия жива и держалась
10-09-2015, 23:19