Пифагорейство, поднявшееся до диалектики чисел и фигур, является базой, предшественником платонизма. Первооткрытие предельных общностей, или категорий, осуществил Сократ. Это было началом критически - понятийного анализа космоса, вытесняющего его интуитивно - описательные формы. Это было началом логического расчленения и диалектического воссоединения расчлененных элементов.
Сократ уже не удовлетворялся прежними интуитивно-описательными характеристиками космической объективности. Он уже осознал такую сплошную плывучесть всего вещественного, которая мешает полному объективизму философии. Прекрасных вещей очень много, и даже бесконечно много; тем не менее во всех прекрасных вещах существует такое прекрасное, которое только потому и может характеризовать разнообразные вещи, что само по себе оно вовсе не есть что-нибудь разнообразное и что-нибудь частное, а есть то общее, что свойственно разнообразным и всем частным предметам. «Это искание предельных общностей, или категорий, и это умение связывать такую предельную общность с отдельными и всегда непостоянными частностями – вот в чем состоит то философское открытие, к которому пришла гениальность Сократа»[10] . Другими словами, сущность сократовской философии заключалась в открытии категориальной диалектики, выступившей теперь вместо ее прежних интуитивно-описательных форм.
Но такой критически-понятийный анализ космоса не мог не приводить также и к уточнению всех философских категорий вообще после того наивного их описательства, которым отличалась ранняя классика. Такие термины, как "материя", "число" и "эйдос" ("форма"), "душа", "ум", "единое", после Сократа уже нельзя было употреблять в наивном и некритическом виде. Наступило время для их логического расчленения и для диалектического воссоединения расчлененных моментов. Ясно поэтому, что и весь космос получал от этого новую и понятийно-утонченную и в этом смысле совершенно небывалую характеристику. Эту последнюю мы и находим у Платона.
Основной принцип всего платонизма заключается в том, что вместо изучения отдельных вещей здесь всегда формулируется та их общность, без которой нельзя мыслить и ничего единичного. Но такая общность, взятая сама по себе, очевидно, уже не может быть ни вещью, ни телом, ни материей вообще. Вернее же сказать, в платонической общности тоже имеется и своя вещность, и своя телесность, и своя материальность, но только уже не чувственного характера, а характера чисто смыслового, чисто мыслительного. Отсутствие чисто чувственного элемента в платоновской идеальной общности формулируется Платоном, и в античной философии это впервые, необычайно остро, небывало уверенно и отчетливо.
У Платона, действительно, умопостигаемый мир является сущностью чувственного мира, и потому этот его умопостигаемый космос лишен всего грубо-чувственного. Тем не менее мы не должны забывать той простой вещи, что Платон является все же античным мыслителем, а античный мыслитель не может обойтись без вещей и материальных тел. Отличие умопостигаемого космоса от чувственного заключается, по Платону, только в гораздо большей яркости чувственных красок, в гораздо более красивом их расположении и в отсутствии всяких затемняющих моментов и всяких земных несовершенств. Интересно, что самый «духовный» диалог Платона, «Федон», который по преимуществу посвящен доказательству бессмертия души, как раз и содержит в себе самую яркую характеристику умопостигаемого космоса.
«Итак, друг, рассказывают, прежде всего, что та Земля, если взглянуть на нее сверху, похожа на мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи и пестро расписанный разными цветами. Краски, которыми пользуются наши живописцы, могут служить образчиками этих цветов, но там вся Земля играет такими красками, и даже куда более яркими и чистыми. В одном месте она пурпурная и дивно прекрасная, в другом золотистая, в третьем белая – белее снега и алебастра; и остальные цвета, из которых она складывается, такие же, только там их больше числом и они прекраснее всего, что мы видим здесь. И даже самые ее впадины, хоть и наполненные водою и воздухом, окрашены по-своему и ярко блещут пестротою красок, так что лик ее представляется единым, целостным и вместе с тем нескончаемо разнообразным.
Вот какова она, и, подобные ей самой, вырастают на ней деревья и цветы, созревают плоды, и горы сложены по ее подобию, и камни – они гладкие, прозрачные и красивого цвета. И обломки – это те самые камешки, которые так ценим мы здесь: наши сердолики, и яшмы, и смарагды, и все прочие подобного рода. А там любой камень такой или еще лучше. Причиною этому то, что тамошние камни чисты, не изъедены и не испорчены – в отличие от наших, которые разъедает гниль и соль из осадков, стекающих в наши впадины; они приносят уродства и болезни камням и почве, животным и растениям.
Всеми этими красотами изукрашена та Земля, а еще – золотом, и серебром, и прочими дорогими металлами. Они лежат на виду, разбросанные повсюду в изобилии, и счастливы те, кому открыто это зрелище.
Среди многих живых существ, которые ее населяют, есть и люди: одни живут в глубине суши, другие – на краю воздуха, как мы селимся по берегу моря, третьи – на островах, омываемых воздухом, невдалеке от материка. Короче говоря, что для нас и для нужд нашей жизни вода, море, то для них воздух, а что для нас воздух, то для них – эфир. Зной и прохлада так у них сочетаются, что эти люди никогда не болеют и живут дольше нашего. И зрением, и слухом, и разумом, и всем остальным они отличаются от нас настолько же, насколько воздух отличен чистотою от воды или эфир – от воздуха. Есть у них и храмы, и священные рощи богов, и боги действительно обитают в этих святилищах и через знамения, вещания, видения общаются с людьми. И люди видят Солнце, и Луну, и звезды такими, каковы они на самом деле. И спутник всего этого – полное блаженство.
Такова природа той Земли в целом и того, что ее окружает»[11] .
Эта длинная выписка из Платона приведена для того, чтобы обрисовать всю нелепость той некритической и обывательской традиции, которая в платоновском умопостигаемом космосе находит только нечто абстрактное, бездушное и мертвое. Такое понимание платоновского космоса, очевидно, принадлежит тем, кто самого Платона не читал и повторяет мнение тех, которые тоже никакого Платона в руки не брали. Правда, научное изучение Платона не лишено больших трудностей.
Полная же картина платоновского космоса складывается в «Тимее». Если материалы ранней классики очень трудны для изучения ввиду их разбросанности, несогласованности и разноречивости, то не меньшие трудности ожидают также и исследователя Платона, который, как верный ученик Сократа, гораздо больше изображал искание истины, чем ее окончательную формулировку. Поэтому категориальная диалектика Платона во всей своей небывалой мощи может стать понятной только после сравнительного изучения всех разноречивых диалогов Платона. «Тимей» весь посвящен только одной проблеме, а именно – проблеме космоса. Общая картина космоса в «Тимее» сводится к следующему.
Платон исходит из того факта, который имеет для него абсолютное значение и который уже с самого начала повествует о космосе как о прекрасном и живом теле. Это для Платона, как и для всей античности, первичнейшая и очевиднейшая аксиома, доказывать которую Платон и не собирается.
С другой стороны, эта общая жизненность бытия проводится у Платона настолько интенсивно, что порождающее идеальное начало он именует не больше и не меньше, как "отцом" [12] , откуда становится ясным, что, если космос у Платона и не назван сыном божьим, тем не менее он расценивает его именно так. Впрочем, это совпадает и с общеантичным представлением об эйдосе как о родителе и о материи, как о матери и, следовательно, о реальных вещах как о порождении эйдоса и материи. И это представление в античности настолько устойчиво, что начало характеризуется как «отец», умопостигаемый космос как «сын» и чувственный космос как дальнейшие порождения умопостигаемого космоса. Это – исходная интуиция всего античного мировоззрения.
Однако эта исходная аксиома уже требует установить, что такое весь этот абсолютно разумный характер космоса, или его ум, что такое движущая и творческая сила этого ума, или души, и что такое окончательное осуществление этого ума и этой души, а именно тела космоса.
Таким образом, те три момента в изображении космоса, которые мы находили в описательно-интуитивном виде в ранней классике, а именно ум, душа и тело, даются у Платона уже в виде точных диалектических категорий. Тут, в "Тимее", не хватает только еще одного принципа, без которого немыслим ни раннеклассический, ни зрело-классический космос, а именно принципа абсолютного единства.
Но чтобы эта общая картина платоновского космоса получила свой настоящий вид, невозможно миновать еще двух принципов, которые в "Тимее" тоже изложены в яснейшей форме. Это – принцип внеразумной необходимости и принцип разумного, а именно пропорционального упорядочения этой необходимости.
Платон в "Тимее" нигде не употребляет термина "материя". Но вместо этого термина у него фигурирует гораздо более простой и гораздо более понятный термин – это "необходимость"[13] . Дело в том, что функции ума и души являются указанием на нечто понятное и мыслительно обоснованное. Но действительность вовсе не есть только нечто обоснованное и мыслительно понятное. Действительность возникает там, где играют такую же первостепенную роль и голые факты, ниоткуда не выведенные и ничем не обоснованные. Без этих фактов космос оказался бы только порождением ума и ровно ничего не содержал бы в себе случайного и неожиданного, то есть ничего такого, которое требовало бы признания факта своего существования без всяких его доказательств и без всякого его обоснования. Такую категорию не только платоновский, но и всякий вообще античный космос не мог не содержать в себе, поскольку космос этот, помимо всего прочего, был еще и абсолютным фактом, не требующим никаких доказательств.
Сводя воедино все отдельные категории, из диалектики которых вырастает платоновский космос, следует следующий вывод. «Космос есть та первичная и неделимая единичность (единое), которая числовым образом (число) целесообразно (ум) и творчески-жизненно (душа) порождает в соединении с фактической необходимостью (материя) пространственно-конечное и живое тело, имеющее элементную, музыкальную и в виде правильных геометрических многогранников всеобщую структуру золотого деления»[14] .
Космос получал новую характеристику, развитую прежде всего Платоном. В платонической общности тоже имеется своя вещность, телесность, материальность, но только уже не чувственного характера, а чисто смыслового, чисто мыслительного. Отличие умопостигаемого космоса, по Платону, от чувственного заключается только в том, что его «космос более ярких чувственных красок, в гораздо более красивом их расположении и в отсутствии всяких затемняющих моментов и всяких земных несовершенств»[15] .
Эйдос у Платона выступает родителем, а материя как матерь, а реальные вещи есть порождение эйдоса и материи. Это представление в античности наиболее устойчиво, что даже у Плотина первичное порождающее начало характеризуется как “отец”, умопостигаемый космос как “сын” и чувственный космос как дальнейшие порождения умопостигаемого космоса. Это - исходная интуиция всего античного мировоззрения.
Однако, эта исходная аксиома уже требует установить, что такое есть этот абсолютно разумный характер космоса, или его ум, что такое движущая и творческая сила этого ума, или души, и что такое окончательное осуществление этого ума и этой души, а именно тела космоса.
Заключение
В рамках обыденного, мифологического, религиозного и научного познания удавалось создавать стройную картину Вселенной, которая удовлетворяла запросы эпохи и была адекватна духовным исканиям общества. Предельно гармонична античная концепция Космоса; сам этот термин указывает на лад, строй, порядок, красоту, что всегда подчеркивалось исследователями античной цивилизации. В «Тимее» Платон приходит к выводу: главное для человеческой души – подражать движению небесных тел, ибо они прекрасно вращаются целую вечность и небо всегда одинаково симметрично, гармонично, безо всякого нарушения. Этот космос вечно переходил от хаоса к всеобщему оформлению и от этого последнего к хаосу. Подобное вечное круговращение хаоса и космоса было в античности не только понятно и убедительно, но также успокоительно и утешительно.
А как же боги? В античной мифологии сам Космос порождает богов, которые являются не чем иным, как олицетворением природных сил и законов. Космос и есть абсолютное божество, вечное, никем не созданное; самодостаточное, задающее рамки человеческого бытия, определяющее судьбу человека. Абсолютный космологизм античной культуры породил гармоничное восприятие мира, однако, ветер перемен привел к его закату. Почему? Космос ведь «не кто , а что»[16] , поэтому при всей стройности данное мировоззрение далеко от личности, носит внеличностный характер. Обожествление звездного неба имело оборотную сторону: обезличивание человека, что остро почувствовали неоплатоники, проложившие путь античной интеллигенции к христианству, к вере в личного Бога. Космоцентризм с неизбежностью должен был смениться теоцентризмом.
Слово «космос» в его донаучном и дофилософском смысле означало «порядок» в противовес «хаосу». Оно применялось для обозначения воинского строя, государственного устройства. Применительно к устройству мира этот термин начал использовать Гераклит, а музыкально-математической гармонии Космоса, его упорядоченности учил Пифагор. Общей доминантой для древнегреческих мыслителей было поэтому понимание мира как законченного, прекрасного и упорядоченного целого, заключенного в определенные границы и пронизанного жизнью (Эросом). В диалоге Платона «Тимей», этой вершине античной космологической мысли, Космос трактуется как единое живое существо. Начертав картину возникновения и устройства мироздания, Платон заключает: «Ибо восприняв в себе смертные и бессмертные живые существа и пополнившись ими, наш космос стал видимым живым существом, объединяющем все видимое, чувственным богом, образом бога умопостигаемого, величайшим и наилучшим, прекраснейшим и совершеннейшим, единым и однородным небом». Ясно, что в системе космоцентрического мировоззрения человек выступал органичной частью мирового процесса и реально ощущал себя «микрокосмом».
Несложно заметить, что античное понимание природы (неделимое внутреннее начало, определяющее рост, характер, нрав, способности некоего «существа»), равно и античное понимание космоса (вечно воспроизводящий порядок завершенного в себе целого), выводится земледельческими «трудами и днями».
Сознание греков историки называют космичным, где под космизмом понимается мировосприятие, в котором все события внутри и вне "Я" причастны космосу. Греки сами в своем языке раскрыли тайну понимания личности, выразив термином "сома", что есть ни что иное как "тело", понятие личности. Личность - это хорошо организованное и живое тело. В этом и проявляется огромный внеличностный и, одновременно, возвышенный космологизм античности. Важно подчеркнуть, что единство человека и космоса не достигается в деятельности человека, оно не становится, не творится, а изначально и предзадано. Космос же представляется воплощением вечного закона круговорота.
Библиографический список
1. Асмус, В.Ф. Античная философия/ В.Ф. Асмус. – 3-е изд. – М.: Высш.шк., 1998. – 400 с.
2. Лосев, А.Ф. История античной эстетики/ А.Ф. Лосев. – М.: Изд-во «АСТ», 2000. – 960 с.
3. Рассел, Б. История западной философии/ Б.Рассел. – С.-П.: Изд-во «Азбука», 2001. – 358 с.
4. Хайдеггер, М. Время и бытие/ М.Хайдеггер. – С.-П.: Изд-во «Наука», 2007. – 622 с.
5. Шубин, В. Пути европейской цивилизации: от космоса к картине мира/ В.Шубин//N – T.ru. – 2007.
6. Самопознание и саморазвитие [Электронный ресурс]: Космос, хаос и судьба. – Киев. – 2008 г.- Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/lose008/txt39.htm
[1] Лосев, А.Ф. История античной эстетики/ А.Ф. Лосев. – М.: Изд-во «АСТ», 2000. – С. 247
[2] Архе - дословно означает "начало, принцип" всего сущего как его основы, сущности.
[3] Самопознание и саморазвитие [Электронный ресурс]: Космос, хаос и судьба. – Киев. – 2008 г.- Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/lose008/txt39.htm
[4] Лосев, А.Ф. История античной эстетики/ А.Ф. Лосев. – М.: Изд-во «АСТ», 2000. – С. 139
[5] Там же. С.153
[6] Шубин, В. Пути европейской цивилизации: от космоса к картине мира/ В.Шубин//N – T.ru. – 2007
[7] Асмус, В.Ф. Античная философия/ В.Ф. Асмус. – 3-е изд. – М.: Высш.шк., 1998. – С. 353
[8] Асмус, В.Ф. Античная философия: - 3-е изд. – М.:Высш.шк.,1998. – С. 92
[9] Самопознание и саморазвитие [Электронный ресурс]: Космос, хаос и судьба. – Киев. – 2008 г.- Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/lose008/txt39.htm
[10] Шубин, В. Пути европейской цивилизации: от космоса к картине мира/ В.Шубин//N – T.ru. – 2007
[11] Платон, Федон С. 110b-111с
[12] Платон, Тимей С.28
[13] Платон, Тимей С. 47e – 53c
[14] Шубин, В. Пути европейской цивилизации: от космоса к картине мира/ В.Шубин//N – T.ru. – 2007
[15] Рассел, Б. История западной философии/ Б.Рассел. – С.-П.: Изд-во «Азбука», 2001. – С. 172
[16] Шубин, В. Пути европейской цивилизации: от космоса к картине мира/ В.Шубин//N – T.ru. – 2007
11-09-2015, 00:09