3 Там же, с. 19.
4Там же, с. 22.
5 Там же.
187 матических объектов существует вне их самих — в познающих субъектах. Эти объекты, следовательно, в строгом смысле слова неподлинные и несущественные «внешние» целостности.
Объектам философии, с другой стороны, присуща внутренняя связь со своей истиной. Например, тезис о том, что «природа человека требует свободы и что свобода есть форма разума, не есть истина, навязанная человеку случайной философской теорией, можно доказать, что это прирожденное стремление человека, сама его реальность. Это доказательство выдвигается не внешним процессом познания, а историей человека. В философии связь объекта со своей истиной есть действительный случай (geschehen). Возвращаясь к примеру, можно отметить: человек обнаруживает, что он не свободен, что он существует в отрыве от своей истины, пребывая в случайном неправильном состоянии. Свобода есть нечто, что он должен обрести, преодолевая свое зависимое положение, и он обретает ее, когда в конце концов открывает свои истинные способности. Свобода предполагает наличие условий, .которые делали бы ее возможной, а именно: сознание и рациональное овладение миром. История человечества подтверждает истину этого заключения. Определение человека есть его история, осмысленная философией. Следовательно, сущность и бытие взаимосвязаны в философии, и процесс доказательства истины в философии должен сообразовываться с самим существующим объектом. Сущность возникает в процессе бытия, и наоборот, процесс бытия есть «возвращение» к сущности.
Философское знание нацеливается только на «сущности», оказывающие решающее воздействие на судьбу человека и на судьбу его мира. Единственный объект философии — это мир в его истинной форме, мир как разум. С развитием человечества разум снова находит свою собственную единичность. Следовательно, философская истина почти полностью касается вопросов человеческого бытия. Это самые большие человеческие цель и средство. В конце концов в этом и состоит суть положения, говорящего, что истина имманентна объекту философии. Философская истина оформляет само бытие объекта и, в отличие от математики, не безразлична к нему. Быть во истину есть дело жизни (и смерти), а путь к истине есть не только эпистемологический процесс но и исторический. Победа над рабством и иррациональностью, а следовательно, сами рабство и иррациональность суть существенные части истины. Неподлинность здесь, столь же необходима и реальна, как истина. Неподлинность должно понимать как «ошибочную» форму или неистинность реального объекта, как объект в его неистинном бытии; «ложное»... (ибо здесь речь идет только о нем.— Прим. перев.) было бы «иным», было бы «негативным субстанции...» , но оно все же и часть ее и, следовательно, имеет значение в ее истине.
Диалектический метод соответствует такой структуре, когда философский объект содержит в себе стремление к перестройке и к движению вслед за своим реальным развитием. Философская система истинна только в том случае, если она включает в себя отрицательные и положительные стороны и повторяет такой процесс, когда она сначала приобретает ложную форму, а затем возвращается к истине. Как система подобного рода диалектика есть истинный философский метод.
Она показывает, что интересующий ее объект существует в состоянии «негативности», которое он затем отбрасывает в процессе постижения истины. Следовательно, если в философии ни одно предложение, стоящее в отрыве от целого, не верно, то в каком смысле можно говорить об истинности всей системы? Диалектическая система меняет структуру и значение предположения и делает его совершенно отличным от предположения традиционной логики. Традиционная логика, на которую Гегель ссылается как на «логику здравого смысла», имея в виду также логику традиционного научного метода, обращается с предположениями, состоящими из субъекта, служащего твердой основой, и из связанного с ним предиката. Эти предикаты суть случайные свойства, или, говоря языком Гегеля, «определения» более или менее твердой субстанции.
© Е. Федина — предисловие, примечания, перевод на русский, 1992
11-09-2015, 00:16