История согласно основоположникам научного материализма — бесконечный процесс. В данной связи лишний раз придется возразить оппонентам Маркса, обвиняющим до сих пор сторонников формационной теории в финализ- ме, поскольку с позиций исторического материализма общественное развитие якобы завершается коммунизмом. В очередной раз придется привести вывод Маркса о том, что капитализмом завершается лишь предыстория человечества, а коммунистическая формация открывает начало подлинной истории свободных творческих индивидов [5. С.8]. Дальнейшее развитие, по мысли Маркса, должно происходить в рамках коммунистического общества, другими словами, должно представлять собой последовательную закономерную смену бесконечного ряда коммунистических формаций.
Каждая формация — это определенный конкретно-исторический тип общества, тип единства универсальной, родовой и индивидуальной сущности человека, тождества индивидуального и общественного, конечного и бесконечного в человеке. Будучи исторически определенной, каждая формация конечна. Однако в ней как конечном образовании заложены потенции ее бесконечного развития, которые, реализуясь, порождают качественно более сложную формацию. На данный момент в истории можно выделить несколько последовательно сменяющих друг друга этапов общественного развития, вычленение которых, впрочем, требует дополнительного обоснования. Поэтому пока что весьма предварительно представляется возможным выделить следующие формации: первобытно-общинную с «присваивающим» способом производства, первобытнообщинную с производящим способом производства (неолитическую), формацию с «азиатским» способом производства, рабовладельческую (античную), феодальную, капиталистическую и коммунистическую (если в качестве первого ее этапа рассматривать социализм, начало которому было положено в 1917 г.).
В истории отдельных народов, как показывает опыт современной исторической науки, можно наблюдать частый феномен перескакивания в развитии через целые формации. Адекватность подобного вывода исторической действительности, впрочем, еще следует досконально проверить и проанализировать. Вполне может статься, что он является следствием несовершенства методологии абстрактновсеобщей материалистической теории и ее неклассического ответвления. Однако бесспорным является тот факт, что во всемирноисторических масштабах все перечисленные формации имели место быть, и сменяли они друг друга последовательно.
Движение общественного бытия и общественного сознания, человеческой сущности от простого к сложному выражается в движении от простых формаций к сложным. При этом простые формации никуда не исчезают. Они сохраняются в качестве уклада в сложной формации, т.е. во включенном в нее состоянии, и в качестве так называемой формационной периферии, т.е. наряду с нею, в не включенном в нее виде. При этом ни уклад, ни формационная периферия не являются в точности воспроизводством старой формации. Обладая архаической формационной определенностью, они трансформируются сообразно господствующему сложному типу общественного устройства.
Понятие общественно-экономический уклад впервые было введено в гуманитарной науке В.И. Лениным при анализе общественного развития России начала ХХ в. Наряду с исчезавшими старыми феодальными и капиталистическими формами хозяйства он выделял нарождающиеся новые формы социалистического производства. Всего в развитии России первых лет советской власти В.И. Ленин выделил пять таких укладов [8. С. 174-181]. Впоследствии проблема многоукладности общественного развития привлекала внимание многих отечественных ученых-историков. Уклады, впрочем, рассматривались отечественными исследователями исключительно с абстрактно-всеобщих материалистических позиций. В советской литературе четко прослеживается абстрактное представление об истории как о последовательной смене формаций. В данной связи архаические уклады воспринимались как временные общественные образования, которые разрушаются под действием нарождающейся формации и при утверждении новых производительных сил и производственных отношений должны бесследно исчезать. Вместе с тем в советской исторической литературе можно обнаружить мнение, отличное от устоявшегося. Б.Ф. Поршнев еще в 1975 г. высказал замечание, что в развитии периферии капитализма в так называемых развивающихся странах мно- гоукладность присутствует как непреходящее явление [9. С.38-39].
Многоукладность — это продукт постоянного воспроизводства старых производительных сил и соответствующих им производственных отношений, которые реализуются также в исторически определенном типе мировоззрения и определенных социальных, политических и духовных отношениях. Учитывая диалектику производства и воспроизводства, стоит отметить, что воспроизводство старых форм общественной жизни всегда происходит в связи с производством, т.е. становлением и развитием качественно нового типа общественного устройства, сообразно ему. Уклад, по сути, это «включенное низшее» формации, качественно определенный уровень организации общества. Наличие укладов позволяет взглянуть на формацию как на интегрированное единство различных по уровню сложности типов общественного бытия и общественного сознания, типов тождества универсальной, родовой и индивидуальной сущности человека. Каждый человек может осуществлять деятельность разного уровня сложности как одновременно, так и попеременно. Уклады общественной жизни, таким образом, в рамках формации интегрированы как внутренним, так и внешним образом соответственно.
Многоукладность общественной жизни можно конкретизировать, учитывая то, что материальное производство многоаспектно. Оно реализуется как в собственно производстве (труде), так и в этническом и семейном производстве. Человек не только осуществляет различную по уровню сложности трудовую деятельность, он на различных уровнях сложности производит также свою этническую и семейную жизнь как одновременно, так и попеременно. Этнос и семья, являясь относительно самостоятельными формами общественного бытия людей, также имеют интегральный характер. Какого бы уровня сложности не достигала, к примеру, семейная жизнь человека, в ней в обобщенном виде воспроизводятся архаические типы семьи со всеми присущими им внутрисемейными и межсемейными отношениями. Такой же вывод можно сделать и относительно этнического бытия человека.
Сообразно материальной жизни людей интегральную структуру приобретают общественное сознание и общественные (материальные и духовные, социальные и политические) отношения. Человеческое мировоззрение, к примеру, содержит в себе различные по уровню сложности картины действительности. Наряду со сложными формами логического и чувственного сознания, бессознательного в нем присутствуют и их архаические формы, которые люди приобретали начиная с первобытности. Миф, к примеру, хотя и давно утратившее свое приоритетное значение для человека явление, но все же современное. Он трансформировался в современном сознании сообразно более сложным формам интеллекта. В соответствии с уровнями сложности мышления реализуются и знаковые средства духовного общения. Современные языки, например, в превращенном виде содержат в себе всю историю языка.
Рассматривая человека в общефилософском аспекте, как социальное материальное интегральное существо, в котором представлены в соподчиненном виде все уровни материальной организации, можно констатировать, что каждая формация имеет определенные природные основания и связана с определенными средо- выми природными условиями. Каждый общественный уклад, стало быть, также имеет определенные природные основания и существует в определенном природном окружении.
Идея о том, что каждая формация связана с определенной географической средой, влияющей на характер технологических способов производства, развитие общественного разделения труда, социально-экономический строй, была высказана еще родоначальниками исторического материализма [10. С.30; 11. С.552]. История человечества — это вершина и одновременно продолжение материальной эволюции в целом. В общественном развитии реализуется единство истории человечества и природы. Данная мысль получила свое развитие в советской науке. Например, А.М. Ковалев пришел к выводу, что между производительными силами, производственными отношениями, базисом и надстройкой, народонаселением, географической средой существует соответствие, они находятся в единстве, представляют собой единый, целостный социальный и природный комплекс [12. С.48]. По мнению многих авторов, всемирно-исторический процесс (как общее, так и особенное в нем) имеет свою географическую направленность [13. С.34; 14. С.54-55 и др.].
Однако формация как исторический тип общества существует не только в определенных природных географических условиях, она имеет и определенные природные основания. Социальный субстрат включает в себя помимо собственно социального биологический, химический, физический уровни организации. В отечественной науке особенно пристальному изучению был подвергнут характер изменений
человеческой биологии в процессе общественного развития [15]. В процессе дискуссий о соотношении социального и биологического в человеке В.В. Орлов пришел к выводу, что вовлеченная в исторический процесс общественной жизни биология человека принимает исторические формы, определяемые историческими ступенями развития общества [16], что позволило Н.Б. Оконской высказать и обосновать идею о наличии так называемых социальнобиологических формаций [17. С.129-140]. На проблему развития природных оснований исторического процесса можно взглянуть шире, тем более что конкретно-всеобщая общефилософская концепция человека как социального материального интегрального существа это позволяет сделать. В ходе общественного развития эволюционные изменения происходят не только в человеческой биологии, но и на химическом и физическом уровнях организации индивидов. Социальная химия и социальная физика, к сожалению, как науки существуют сегодня лишь в заявочной форме, поскольку крайне сложным является предмет их изучения. Многие выводы по данным областям знания носят гипотетический и большей частью отрывочный характер. Однако, исходя из общих теоретических посылок, можно предположить, что химия и физика человека развиваются в соответствии с его собственно социальной сущностью. В данной связи можно выделять не только социально-биологические формации, но и формации социально-химические и социально-физические. А если брать все уровни материальной организации человека вкупе, можно вполне говорить и о социально-природных формациях.
Общественный уклад также имеет определенную природную локацию и определенные природные основания. Если рассматривать конкретнее, то можно предположить, что каждый человек, осуществляя тот или иной вид деятельности, вступает в отношения с определенными природными объектами и реализует определенные свои биологические, химические и физические силы. Причем как сами виды деятельности, так и природные условия и основания их реализации различны по уровню сложности. Человек, к примеру, может по-разному расходовать свою биологию, он может ее усложнять, приобретая новые трудовые навыки, а может возвращаться к простым видам собственной биологической активности, осуществляя примитивную трудовую деятельность.
Каждая формация как общество на определенном этапе развития, как определенное общество, имеет свои пространственновременные границы существования. Пространственно формация связана не только с вполне конкретными природными условиями, но и с конкретными общественными условиями, группами людей. Формация имеет свою локацию в обществе, т.е. с человечеством в целом не совпадает. По мере исторического развития простые формации сохраняются не только в сложной формации в качестве ее укладов, но и наряду с нею, т.е. в не включенном в нее виде, в качестве своего рода формационной периферии.
Данный феномен давно зафиксирован в научной литературе и традиционно рассматривается в контексте проблемы неравномерности исторического процесса. Закон неравномерного развития обществ был впервые раскрыт В.И. Лениным при анализе современной ему системы капитализма [18. С.308], а впоследствии обнаружен советскими авторами и в предыдущих исторических эпохах [19]. Однако анализ данного закона в отечественной литературе осуществлялся главным образом с абстрактно-всеобщих позиций, в результате чего утвердилось мнение, что все народы проходят в своем развитии одни и те же этапы, особенности же исторического пути каждого народа сводятся лишь к формальным различиям — темпам его прохождения. Как следствие, неравномерность общественного развития стала трактоваться как явление преходящее: рано или поздно все общества должны прийти к одному и тому же типу общественной жизни.
Однако эмпирические данные показывают, что отставание целого ряда народов в своем развитии было характерно для всех исторических эпох. Многие общества вообще не знали некоторых этапов формационного развития. Отстающие народы в своем становлении обнаруживают как архаические формы общественной жизни, так и передовые, зачастую идентичные тем формам, которые присущи наиболее развитым народам. Данный факт свидетельствует, во-первых, о том, что в этапах исторической эволюции отдельные народы не тождественны друг другу, а во-вторых, что темпы их развития существенно синхронизированы. Какой бы специфической формой общественной организации отдельные народы не обладали, все они живут в одном и том же историческом времени. И как живущие в одном историческом времени, они не только отличны друг от друга, но и, стало быть, тождественны друг другу.
Проблема тождества и различия как в сути, так и в темпах развития отдельных обществ особенно явно проявилась в целом ряде дискуссий о формационной принадлежности тех или иных обществ. Наиболее результативными, как представляется, оказались споры об «азиатском» способе производства, о формационной принадлежности средневековых Италии, Греции, стран, расположенных восточнее Эльбы,
Древней Руси, о природе так называемого II издания крепостничества, о характере Ноябрьской революции в Германии и т.д. В ходе этих дискуссий был установлен двойственный характер развития отстающих народов, где наряду, например, с самыми передовыми экономическими формами сохранялся целых ряд архаических форм. Однако эта двойственность общественной жизни отстающих обществ оказалась понята с абстрактно-всеобщих позиций, вследствие чего неизбежным стало сведение природы данных обществ либо к передовым, либо к архаическим формациям, поскольку развитие понималось как смена общественных формаций, а не как их необходимое сохранение и дальнейшая взаимная эволюция.
Конкретно-всеобщий подход к истории позволяет снять подобного рода редукционистские трактовки. Невключенное низшее, среда высшего, или так называемая формационная периферия, сохраняет свою формационную определенность, но при этом продолжает развитие в рамках данной определенности сообразно с новой формацией. Простые формации, выступая в качестве формационной периферии, оказываются внешним образом интегрированы с передовыми обществами, необходимым образом сопричастны их развитию и в этом смысле принадлежащими новой формации.
Воздействие передовых обществ на отстающие стало предметом пристального изучения историков-марксистов во второй половине XX в. Накоплен существенный эмпирический материал по взаимодействию так называемых формационных, или всемирно-исторических, центров развития и их периферии [20]. Впрочем, характер этого взаимодействия подвергся анализу преимущественно также с абстрактновсеобщих материалистических позиций. Полагая, что передовое общество должно своим воздействием рано или поздно перестроить на свой лад отстающие общества и тем самым выровнять взаимодействующие общества в их развитии, историки упустили из виду, что отстающие общества также существенно влияют на передовые и полностью своей прежней формационной природы не утрачивают.
Отношение ведущей формации и ее укладов, т.е. внутренне интегрированных в нее старых формаций, отношение ведущей формации и ее периферии, т.е. внешне интегрированных с ней старых формаций, представляет собой диалектическое отношение высшего и низшего. Высшее зависит от низшего как своего основания и среды, но при этом обладает собственным содержанием, существует и развивается согласно собственной сущности и, более того, оказывает обратное определяющее воздействие на развитие низшего. Низшее (уклад, периферия) обладает лишь относительной самостоятельностью, вне единства с высшим (передовой формацией) оно ни существовать, ни развиваться далее в рамках собственной определенности не может.
Процесс смены основных формаций, отношение формации и ее укладов, периферии, демонстрирует одну из фундаментальных закономерностей исторического процесса — интеграции общественной жизни. Процесс интеграции выступает в двух планах — внутреннем и внешнем. Внутренняя интеграция реализуется в соподчинении укладов, в связи с чем можно говорить о формации как об интегральном образовании. Внешняя интеграция реализуется в соподчинении обществ, находящихся на разных стадиях развития, в связи с чем можно говорить о формации как комплексном интегральном образовании.
Понятие комплексной формации необходимо ввести для того, чтобы подчеркнуть неразрывное единство передового общества и его периферии. Данное понятие аналогично понятию комплексной формы материи, используемому в концепции единого закономерного мирового процесса наряду с понятием основной формы материи. История — это не только последовательный процесс смены основных формаций (первобытной, «азиатской», рабовладельческой, феодальной и т.д.), но и процесс последовательной смены комплексных формаций. Понимание общественного развития как смены основных формаций позволяет вскрыть суть исторического процесса в принципиальном и наиболее общем виде. Смена основных формаций — это своего рода магистраль общественного развития, которая в концентрированном виде реализуется всегда в локальных исторических условиях. При таком лишь подходе качественное своеобразие развития прочих обществ, которые остались вне фарватера мировой истории, может быть представлено лишь односторонне, абстрактно и достаточно бедно. Понимание же истории как смены комплексных формаций позволяет учесть не только развитие общества на магистрали, но и его развитие во всем многообразии отступлений от магистрального пути (но все же в связи с магистралью).
Если в качестве основных формаций выделять первобытно-общинную с «присваивающим» способом производства, неолитическую, «азиатскую», рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую, то в качестве комплексных формаций можно назвать неолитическо-«присваивающую» первобытную, «азиатско»-первобытную, рабавла- дельческо-«азиатскую», феодально рабовладельческую, буржуазно-феодальную и коммунистическо-буржуазную. Терминологическое обозначение данных комплексных формаций весьма условное, что называется рабочее. Оно должно подчеркнуть связь передовых по своей формационной принадлежности обществ с отстающими в рамках человечества в целом и зафиксировать определяющее воздействие сложного типа общественной жизни на простые.
В процессе интеграции общественной жизни можно выделить еще одну закономерность. История — это аккумулятивный процесс, в сложных этапах в обобщенном виде накапливается все положительное, т.е. обеспечивающее дальнейшее развитие, содержание предыдущих ступеней социальной эволюции. Данная закономерность была обнаружена еще Г.В.Ф. Гегелем, а на материалистических основаниях подтверждена К. Марксом. Аккумулятивный характер истории
11-09-2015, 00:17