Таким образом, характерная онтологическая черта “социологизма” – это “социальный реализм”, хотя у Дюркгейма он и не выражен в столь экстремистской форме, как, например, у Гумпловича. Дюркгейм признает, что генетически общество возникает в результате взаимодействия индивидов; но, раз возникнув, оно начинает жить по своим собственным законам. Здесь сказалось, в частности, влияние Э. Бутру и В. Вундта3. Аналогичные идеи применительно к поведению толпы развивал во Франции Г. Лебон.
Методологический аспект “социологизма” тесно связан с его онтологическим аспектом и симметричен ему.
1. Поскольку общество – часть природы, постольку наука об обществе – социология – подобна наукам о природе в отношении методологии. Ее познавательной целью провозглашается исследование устойчивых причинно-следственных связей и закономерностей. Дюркгейм настаивает на применении в социологии объективных методов, аналогичных методам естественных наук. Отсюда множество биологических и физических аналогий и понятий в его работах, особенно ранних.
Основной принцип его методологии выражен в знаменитой формуле, согласно которой асоциальные факты нужно рассматривать как вещи” [7, 421]. Исследованию должны подвергаться в первую очередь не понятия о социальной реальности, а она сама непосредственно; из социологии необходимо устранить все предпонятия, т. е. понятия, образовавшиеся вне науки.
Необходимо подчеркнуть, что этот тезис Дюркгейма имеет не столько онтологический, сколько методологический смысл. “Рассматривать факты определенного порядка как вещи – не значит зачислять их в ту или иную категорию реальности; это значит занимать по отношению к ним определенную мыслительную позицию. Это значит приступать к их изучению, исходя из принципа, что мы ничего не знаем о том, что они собой представляют, а их характерные свойства, как и неизвестные причины, от которых они зависят, не могут быть обнаружены даже самой внимательной интроспекцией”, – писал он [там же, 395]. Это обстоятельство нередко игнорировали интерпретаторы и критики Дюркгейма.
Впоследствии тезис о необходимости изучать социальные факты как вещи особенно решительно опровергался в экзистенциалистских и феноменологических теориях. Положение об “антивещном” характере человеческого бытия стало для некоторых из них отправным пунктом. Ж.-П. Сартр в своей феноменологической онтологии характерной чертой человеческого существования (“бытия-для-себя”) провозгласил его противоположность вещному бытию (“бытию-в-себе”); соответственно подход к человеческой реальности как к вещам трактовался им как ее искажение [11]. Французский феноменолог Ж. Моннеро подверг критике идеи Дюркгейма в книге с характерным антисоциологистским названием: “Социальные факты – не вещи” [12].
Методологический монизм Дюркгейма резко контрастировал с дуалистическими трактовками научной методологии, противопоставлявшими “объяснение” и “понимание” (В. Дильтей), “номотетический” и “идиографический” (В. Виндельбанд), “генерализирующий” и “индивидуализирующий” (Г. Риккерт) методы в естественных науках и науках о культуре. Эта тенденция, характерная для немецкой философии того времени, в целом не была присуща Франции, где в социальных науках господствовали позитивистская методология и представление о единстве научного знания.
2. Из признания специфики социальной реальности вытекает самостоятельность социологии как науки, ее несводимость ни к какой другой из наук, специфика ее методологии и понятийного аппарата. Отсюда же и методологический принцип, согласно которому социальные факты должны объясняться другими социальными фактами.
3. Однако “социологизм” Дюркгейма выходит за рамки этого методологического принципа. Поскольку в соответствии с его “социальным реализмом” общество оказывается доминирующей, высшей реальностью, постольку происходит социологизация как объясняемых, так и объясняющих фактов. Социологический способ объяснения провозглашается единственно верным, исключающим другие способы или включающим их в себя. Социология в результате выступает не только как специфическая наука о социальных фактах, но и как своего рода наука наук, призванная обновить и социологизировать самые различные отрасли знания: философию, гносеологию, логику, этику, историю, экономику и др.
Таким образом, признание социологии специфической наукой дополняется в “социологизме” своеобразным социологическим экспансионизмом (иногда обозначаемым как “социологический империализм”). Социология мыслилась Дюркгеймом не просто как самостоятельная социальная наука в ряду других, но и как “система, корпус социальных наук” [13, 465]. В результате “социологизм” предстает не только как базовая социологическая концепция, но и как философское учение. Те глобальные проблемы природы морали, религии, познания, категорий мышления, которые стремился разрешить в своих исследованиях Дюркгейм, нередко выходили за рамки собственно социологической проблематики, являясь философскими в самой своей постановке. Отсюда его двойственное отношение к философии. С одной стороны, Дюркгейм отмечал в качестве одного из отличительных признаков социологического метода независимость от всякой философии; с другой – он, по собственному признанию, всегда оставался философом4.
Требование отделить социологию от философии у Дюркгейма было в значительной мере связано с его отрицательным отношением к умозрительным спекуляциям в социальной науке, которые, с его точки зрения, только дискредитируют ее. Социология должна строиться на эмпирическом и рациональном методическом фундаменте.
Таковы основные принципы “социологизма”, посредством которых Дюркгейм обосновывал необходимость и возможность социологии как самостоятельной науки. Разработку этих принципов он осуществлял в непрерывной полемике с самыми разнообразными концепциями человека и общества: спиритуалистской философией, утилитаристской этикой, индивидуалистской экономикой, биологическим редукционизмом в социальной науке. Но особенно важное значение имел его антипсихологизм, который содержал в себе одновременно критику психологического направления в социологии и стремление освободить последнюю от влияния психологии. Психологизм в то время был главным воплощением методологического редукционизма и индивидуализма; неудивительно, что именно в нем Дюркгейм видел явное и скрытое препятствие на пути становления социологии как самостоятельной науки.
Парадокс антипсихологизма Дюркгейма состоял в том, что, выступая против психологического редукционизма в социологии (который логически приводил к ее упразднению как самостоятельной науки) и стремясь отделить социологию от психологии, он следовал примеру последней. Выделению социологии в самостоятельную дисциплину предшествовало отделение психологии от философии и физиологии. Открытие психической реальности (см.: [15, 54–101]) дало толчок к поискам в сфере собственно социальной реальности и, таким образом, сыграло роль научно-методологического прецедента.
Необходимо уточнить, что критика психологизма осуществлялась Дюркгеймом по существу с позиций зарождавшейся тогда социальной психологии. “Когда мы говорим просто “психология”, – писал Дюркгейм, – мы имеем в виду индивидуальную психологию, и стоило бы для ясности в обсуждениях ограничить таким образом смысл слова. Коллективная психология – это вся социология целиком; почему же не пользоваться только последним выражением?” [16, 47]. Трактовка же самих социопсихических сущностей, таких, как “коллективное сознание”, “коллективные представления”, “коллективные чувства”, “коллективное внимание” и т. п., у него была сугубо “социологистской”: последние рассматривались как надындивидуальные сущности, не сводимые к соответствующим фактам и состояниям индивидуальной психики. Этим “социологистская” социальная психология Дюркгейма существенно отличалась от “психологистской” социальной психологии его постоянного оппонента Г. Тарда, сводившего социально-психологические закономерности к индивидуально-психологическим.
Под влиянием трудностей методологического характера и критики со стороны других направлений Дюркгейм со временем смягчил ригоризм своих первоначальных “социологистских” и антипсихологистских формулировок. Многие интерпретаторы Дюркгейма характеризовали эволюцию его идей как движение в сторону все большего спиритуализма [17, 33–38; 18, 60–71; 19, 229–236], но это вряд ли правомерно, хотя бы потому, что уже в самом начале своей научной деятельности он усиленно подчеркивал духовный характер всех социальных явлений (включая экономические). Вообще эволюция его мысли происходила в иной плоскости, нежели движение от материализма к спиритуализму. Это движение явилось результатом изменения методологической ситуации в социальной науке и постепенного осознания недостаточности и неадекватности механистического детерминизма в подходе к проблемам человеческого поведения.
Вначале Дюркгейм подчеркивал внешний и принудительный характер социальных фактов. При объяснении социальных явлений он часто апеллировал к демографическим и социально-экологическим факторам (объем и плотность населения, структура и степень сложности социальных групп и т. п.), к “социальной среде” и “социальным условиям” (не очень ясно определяемым). Впоследствии же он все чаще обращается к понятиям “чувства долга”, “морального авторитета” общества (см.: [16, 100–110]) и другим психологическим и символическим посредникам между обществом и индивидом.
Эта смена понятийных приоритетов выражает частичное осознание Дюркгеймом того факта, что социальные нормы (и, шире, социальные факторы в целом) влияют на индивидуальное поведение не непосредственно, а через определенные механизмы их интериоризации, что внешняя детерминация осуществляется через ценностные ориентации индивидов, что действенность социальных регуляторов определяется не только их принудительностью, но и желательностью для индивидов. Отсюда рост интереса Дюркгейма к собственно ценностной проблематике в конце жизни5.
В дальнейшем в трудах последователей Дюркгейма антипсихологизм уступает место установке на активное сотрудничество социологии и психологии.
Итак, необходимость и возможность социологии как самостоятельной науки получили метатеоретическое обоснование. Оставалось этим обоснованием воспользоваться применительно к определенным социальным явлениям, к предмету и методу новой науки.
Предмет социологии, согласно Дюркгейму, – социальные факты, которые, как уже отмечалось, характеризуются двумя основными признаками: они существуют вне индивидов и оказывают на них принудительное воздействие (см.: [7, 412–413]). Впоследствии он дополнил это истолкование предмета еще одним, определив социологию как “науку об институтах, их генезисе и функционировании” [там же, 405].
Представление Дюркгейма об основных разделах и отраслях социологии в определенной мере отражает его взгляд на значение тех или иных сфер социальной жизни. В соответствии с этими делениями располагался материал в дюркгеймовском “Социологическом ежегоднике”. В целом социология делилась на три основные отрасли: социальную морфологию, социальную физиологию и общую социологию (см.: [21, 273–279]).
Социальная морфология аналогична анатомии; она исследует “субстрат” общества, его структуру, материальную форму. В ее сферу входит изучение, во-первых, географической основы жизни народов в связи с социальной организацией, во-вторых, народонаселения, его объема, плотности, распределения по территории.
Социальная физиология исследует “жизненные проявления обществ” и охватывает ряд частных социальных наук. Она включает в себя: 1) социологию религии; 2) социологию морали; 3) юридическую социологию; 4) экономическую социологию; 5) лингвистическую социологию; 6) эстетическую социологию.
Общая социология, подобно общей биологии, осуществляет теоретический синтез и устанавливает наиболее общие законы; это философская сторона науки.
4. В поисках социальной солидарности: от теории разделения труда к теории религии
Тема социальной солидарности – главная тема социологии Дюркгейма. По существу, солидарность для него – синоним общественного состояния. Его первый лекционный курс в Бордоском университете был посвящен проблеме социальной солидарности, а первая книга – обоснованию “солидаризирующей” функции разделения труда. В своем исследовании самоубийства он связывал различные типы этого явления с различной степенью социальной сплоченности. Наконец, последнее значительное исследование французского ученого посвящено доказательству тезиса о том, что создание и поддержание социального единства – основная функция религиозных верований и действий.
Дюркгейм был довольно плодовитым автором, хотя и не столь плодовитым, как его не менее знаменитый современник, немецкий социолог Макс Вебер. Он опубликовал немало статей и бесчисленное множество рецензий; многие его статьи, лекции и лекционные курсы опубликованы посмертно.
При жизни Дюркгейм издал четыре книги: “О разделении общественного труда” (1893), “Метод социологии” (1895), “Самоубийство” (1897) и “Элементарные формы религиозной жизни” (1912).
Книга “О разделении общественного труда” представляет собой публикацию успешно защищенной докторской диссертации автора.
Содержание ее гораздо шире заглавия и, по существу, составляет общую теорию социальных систем и их развития. Основная цель работы: доказать, что, вопреки некоторым теориям, разделение общественного труда обеспечивает социальную солидарность, или, иными словами, выполняет нравственную функцию. Но за этой формулировкой скрывается другая цель, более значимая для автора: доказать, что разделение труда – это тот фактор, который создает и воссоздает единство обществ, в которых традиционные верования утратили былую силу и привлекательность.
Для обоснования этого положения Дюркгейм развивает теорию, которая сводится к следующему. Если в архаических (“сегментарных”) обществах социальная солидарность основана на полном растворении индивидуальных сознаний в “коллективном сознании”6 (“механическая солидарность”), то в развитых (“организованных”) социальных системах она основана на автономии индивидов, разделении функций, функциональной взаимозависимости и взаимообмене (“органическая солидарность”)7, причем “коллективное сознание” здесь не исчезает, но становится более общим, неопределенным, его состояния становятся менее интенсивными, и оно действует в более ограниченной сфере. Разделение труда, понимаемое не как чисто экономическое, а всеохватывающее социальное явление – это фактор, который обусловливает переход от первого типа обществ ко второму.
Автор стремится строить свою теорию на определенной эмпирической основе. В качестве этой основы выступают некоторые древние и современные системы нравственно-правовых норм, различающиеся между собою характерными видами санкций.
Нормы с репрессивными санкциями, характерные для уголовного права, служат показателями механической солидарности; нормы с реститутивными (восстановительными) санкциями, характерные для права гражданского, семейного, договорного, торгового и т. п., служат показателями органической солидарности. Нижеследующая схема, составленная С. Люксом, дает прекрасное представление о дюркгеймовском описании механической и органической солидарности в связи с определенными типами обществ [22, 158].
Общая схема дюркгеймовского описания механической и органической солидарности в соответствии с определенными типами обществ (по С. Люксу)
Дюркгеймовская теория разделения общественного труда формировалась под влиянием (“позитивным” и “негативным”) соответствующих теорий Конта, Спенсера и Тённиса.
В работе “О разделении общественного труда” эволюционистский подход сочетается со структурно-функциональным. Классификация автором социальных структур (“сегментарных” и “организованных” обществ) и рассмотрение сложных обществ как сочетания простых основаны на эволюционистском представлении о последовательной смене во времени одних социальных видов другими. Однако уже в этой работе Дюркгейм отказывается от плоского однолинейного эволюционизма в пользу представления о сложности и многообразии путей социальной эволюции. Он склонен главным образом говорить не об обществе, а об обществах.
Хотя “механическая” солидарность в его интерпретации характерна преимущественно для архаических обществ, а “органическая” – для современных промышленных, все же это деление в большой мере носит аналитический характер. Дюркгейм признает сохранение элементов “механической” солидарности при господстве “органической”, и вообще эти категории в его интерпретации выступают преимущественно как “идеальные типы”, по терминологии М. Вебера.
Вначале Дюркгейм рассчитывал на то, что со временем разделение труда само придет к своему “нормальному” состоянию и начнет порождать солидарность. Но уже ко времени опубликования “Самоубийства” (1897) и особенно выхода второго издания книги “О разделении общественного труда” (1902) он приходит к мысли о необходимости социально-реформаторских действий по внедрению новых форм социальной регуляции, прежде всего посредством создания профессиональных групп (корпораций). Это нашло отражение в предисловии ко второму изданию книги.
Теория, развитая Дюркгеймом в его первой книге, послужила объектом интенсивной, разносторонней и нередко обоснованной критики, что не помешало ей занять видное место в социологической классике. В этой работе он разрабатывает ключевые понятия своей социологической теории; помимо уже упоминавшегося “коллективного сознания”, это, в частности, такие понятия, как “социальная функция” и “аномия”.
Под социальной функцией Дюркгейм понимает отношение соответствия между явлением или процессом и определенной потребностью социальной системы [см.: 7, 51]. Образцом для подобного понимания функции послужило сложившееся в биологии представление о функциях органов в биологическом организме, представление, усвоенное затем биоорганической школой (органицизмом) в социологии. Соединив присущий органицизму взгляд на общество как на интегрированное целое, состоящее из взаимозависимых частей, с идеей специфичности социального организма в сравнения с биологическим, Дюркгейм создал один из первых вариантов структурного функционализма в социологии. Исследование социальной функции, или социальной роли рассматриваемого явления, он считал главной познавательной целью социологии.
Вообще Дюркгейм исходит из принципа функциональной обусловленности социальных явлений. Он считает, что любой более или менее значительный обычай или институт, если они существуют достаточно долго, соответствуют определенной социальной потребности, какими бы бессмысленными или вредными они ни казались с рациональной точки зрения. В своем труде “Элементарные формы религиозной жизни” в качестве “главного постулата социологии” он провозглашает: “...Созданный людьми институт не может базироваться на заблуждении и обмане; в противном случае он не мог бы сколько-нибудь долго сохраняться. Если бы он не коренился в природе вещей, он встретил бы в ней сопротивление, которого не смог бы преодолеть” [23, 3].
Важное значение для развития социологического знания имело понятие аномии, которым Дюркгейм обозначает состояние ценностно-нормативного вакуума, характерного для переходных и кризисных периодов и состояний в развитии обществ, когда старые нормы и ценности перестают действовать, а новые еще не установились8.
Работа “Метод социологии” (заглавие в оригинале – “Правила социологического метода”) вначале была опубликована в 1894 г. в виде серии статей, а в следующем году с небольшими изменениями и предисловием была издана отдельной книгой. Написанная по горячим следам недавно опубликованной предыдущей книги, она основана на опыте предшествующего исследования и содержит развитие некоторых выдвинутых в нем идей. Как уже отмечалось, “Метод социологии” во многом перекликается с “Рассуждением о методе” Декарта. По решительности, сжатости и четкости стиля эта работа с полным основанием может быть отнесена к жанру манифеста. Дюркгейм стремится дать четкое описание способов постижения социологической истины: определения и наблюдения социальных фактов, социологического доказательства, различения “нормальных” и “патологических” явлений, конструирования
11-09-2015, 00:17