Во всех своих наиболее известных произведениях Маркс трактует отчуждение исключительно как отрицательное социальное явление без каких-либо положительных моментов. Оно-де служит основой эксплуатации и посему должно быть преодолено социалистической революцией. А при социализме не будет ни отчуждения, ни эксплуатации.
Далее, широко известно положение марксизма, гласящее, что отчуждение является результатом разделения труда. Например, в упомянутой статье Огурцова сказано буквально: " Истоки "отчуждения" - в разделении труда" (Там же, стр. 189). Спрашивается, почему же отчуждение должно исчезнуть при социализме, если разделение труда при социализме сохраняется. При социализме изменяется форма собственности и результаты труда принадлежат создателю (по крайней мере в теории, а мы исследуем теорию), но разделение-то остается. Похоже, что здесь Маркс путает отчуждение результатов труда с присвоением прав собственника на эти результаты капиталистом. В пользу этого говорит такая его фраза: "если продукт труда не принадлежит рабочему, то он противостоит ему, как "чуждая сила" (Маркс К.,Энгельс Ф., Соч., т.42, с.95).
Но ведь если продукт груда принадлежит рабочему в смысле собственности, он все равно получает независимую жизнь, т.е. отчуждение в его классическом марксовом (и не марксовом) понимании все равно имеет место.
Да и вообще, является ли отчуждение, понимаемое, как независимая от создателя жизнь результатов его труда, только отрицательным явлением, подлежащим безусловному уничтожению? Ведь без того, чтобы предметы потребления стали независимы от их производителя, невозможно товарное производство и товарообмен. А без того, чтобы произведения искусства, научные открытия и прочие продукты интеллектуальной и духовной деятельности человека получили независимость от их создателя, невозможна социальная жизнь. Наступит материальное, интеллектуальное и духовное оскудение общества. Т.е. отчуждение есть необходимый момент общественной жизни.
Похоже, что в некоторых случаях Маркс осознает это. Так, в "Критике гегелевской диалектики и философии вообще" он пишет: " ...отчуждение имеет не только отрицательное, но и положительное значение", потому что человеческое восприятие и опосредование окружающего предметного мира и общественные отношения возможны только при том условии, что эти предметы являются "отчужденной действительностью человеческого опредмечивания, отчужденной действительностью объективированных человеческих сущностных сил", а также потому, что " труд есть для себя-становление человека в рамках отчуждения или в качестве отчужденного человека" (Маркс К., Энгельс Ф., Соч. т. 92, стр. 157,159,162).
Если перевести всю эту тарабарщину на нормальный язык, это как раз и будет примерно то, что сказано выше. Но, признав это, надо было бы переделать и другие построения, базирующиеся на понятии отчуждения, вплоть до обоснования необходимости пролетарской революции, которую пусть даже и нужно было бы делать по каким-то причинам, но уж вовсе не потому, что она уничтожит отчуждение ( отчуждение результатов труда от создателей, а не отчуждение между людьми). Это, если бы марксизм был наукой. Но Маркс не затрудняет себя устранением противоречий в своем учении.
Перейдем теперь к марксовой теории стоимости. Согласно ей, то общее, что есть в сравниваемых товарах при их обмене, есть овеществленный человеческий труд - стоимость. Причем не конкретный труд, а общественно необходимый, потому что, если кто-то затратит лишный труд на изготовление той же самой вещи, то это уже его частное дело. При купле-продаже обмениваются равные стоимости. Меновая стоимость товара есть не что иное, как форма стоимости, "форма проявления абстрактно человеческого труда".
Кроме стоимости, у Маркса есть еще потребительская стоимость, по поводу которой он нам сообщает следующее: "Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая благодаря ее свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности", и далее :"Полезность вещи делает ее потребительной стоимостью" (Маркс К., Энгельс Ф., Соч, 2-е изд.,т.23, стр.43,44).
И далее он утверждает "... если отвлечься от потребительной стоимости товарных тел, то у них остается одно лишь свойство, а именно то, что они продукты труда" (там же, с.46).
То есть, получается, что с одной стороны товар - это всякая вещь, которая в силу ее полезности имеет потребительную стоимость и ее можно поэтому продать или обменять на эквивалентную стоимость. С другой стороны товары - это только продукты труда. А как же тогда быть с объектами купли-продажи, находящимися в сфере обращения, являющимися потребительными стоимостями, обмениваемыми на продукты труда или на деньги, но не являющимися сами продуктами труда, такими, например, как девственный лес, целинные земли и вообще природные источники и ресурсы? Это противоречие ( в отличие от предыдущих) Маркс обнаруживает сам и исправляет, меняя определение товара на такое: "Чтобы продать вещь, для этого не требуется ничего иного, чтобы она способна была бы сделаться объектом монополии и отчуждения" "Маркс К., Энгельс Ф.,Соч, изд. 2, т.25, ч.И,с.18). Наличие же затраченного труда, даже "общественно необходимого" - не обязательно (!).
Но теперь вылазит другое противоречие, еще более важное: как же быть с трудовой стоимостью, определяемой этим самым общественно необходимым трудом и в свою очередь определяющей меновую стоимость, если быть товаром и обмениваться могут вещи никакого общественно необходимого труда не требующие?
Налицо и еще одно противоречие марксовой теории стоимости - противоречие с опытом, которому, как сказано, научная теория должна соответствовать. Действительно, как с точки зрения трудовой стоимости объяснить высокую меновую стоимость раритетов, на изготовление которых было в свое время затрачено может не больше труда, чем на изготовление аналогичных новых вещей? И многое другое в том же роде.
Но и это противоречие Маркс замечает у себя и пытается устранить: "Последнее противоречие и, по-видимому, самое разительное. Если меновая стоимость есть не что иное, как содержащееся в товаре рабочее время, то каким образом могут товары, вовсе не содержащие в себе труда, обладать меновой стоимостью, или другими словами, откуда берется меновая стоимость простых сил природы?" (там же, т. 13, стр. 48).
Вот уж действительно, согласимся мы, откуда все это падает на голову бедному Марксу?
И далее он разрешает это противоречие так (думает, что разрешает): "Необходимо помнить, что цена предметов, которые сами по себе не имеют стоимости, то есть не являются продуктами труда, как, например, земля, или, по крайней мере, не могут быть воспроизведены трудом, может определяться весьма случайными обстоятельствами" (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т.255 ч.Н, с. 183) и "... форма цены не только допускает возможность количественного несовпадения величины стоимости с ценой, т.е. величины стоимости с ее денежным выражением, - она может скрывать в себе качественное противоречие, вследствие чего цена вообще перестает быть выражением стоимости... Следовательно, вещь формально может иметь цену, не имея стоимости" (Там же,т.23, стр. 112).
Во-первых, хорошо, когда человек, претендующий быть ученным, замечает и исправляет свои противоречия. Но лучше, когда он делает это у себя дома в тетрадочке, до опубликования, чтобы не морочить потом своими собственными противоречиями и их исправлением другим голову. Но главное не в этом, а в том, что никакого разрешения противоречия здесь нет. Введение термина "форма стоимости" после того, как уже введены понятия "стоимость", "потребительная стоимость", "меновая стоимость" и "цена" ничего не проясняет и никакому разрешению противоречия не способствует. Все просто: меновая стоимость и цена определяются многими факторами, а не одними лишь затратами труда, и последние могут играть главную роль лишь в частных случаях. А выше приведенное талмудье чириканье, которое Маркс считает разрешением противоречия, если перевести его на человеческий язык, звучит примерно так: "Ну и напорол я ахинею. Ну, ничего, для деревни и так сойдет".
Поскольку на теории трудовой стоимости Маркс базирует теорию прибавочной стоимости, эксплуатации и т.д., т.е. все самые главные положения своего учения, то отсюда уже можно судить о степени научности этого учения в целом и каждой из упомянутых частей в частности. (Подчеркнем, что речь идет о научности, а не об истинности, и из выше приведенного не следует делать выводы типа того, что эксплуатации при капитализме вообще не существует, хотя, как будет показано ниже, она вычисляется не так, как у Маркса. Но с точки зрения истинности нужно выяснить вопросы: а нет ли эксплуатации и при социализме, нельзя ли уменьшить эксплуатацию при капитализме без революции и т.д. Но, как сказал бы О.Бендер, " к науке, которую я в данный момент представляю, это уже отношения не имеет").
Рассмотрим теперь марксову теорию прибавочной стоимости. Вся не научность предыдущих частей его учения: философии с ее путаным и невнятным разделением духа и материи, теории отчуждения, принимаемого временами за присвоение результатов чужого труда, и только что разобранной теории стоимости - гарантируют не научность и этой части его учения.
Прибавочная стоимость определяется Марксом как разница между ценой и стоимостью товара, где стоимость товара, в свою очередь, определяется общественно необходимым трудом на его изготовление. Если бы это определение не использовалось дальше так, как его использует Маркс, то для каких-то других целей может оно и годилось бы. Но по Марксу прибавочная стоимость - мера эксплуатации. А если так, то сюда "влазят" уже все его предыдущие не научности. И путаное разделение духа и материи с вытекающим пренебрежением к труду интеллигенции. Как следствие, в мере эксплуатации не учитывается вообще организующая роль капиталиста и в производстве, и в реализации товара, не учитывается или недостаточно учитывается роль труда ученых и инженеров, создавших оборудование и технологии, с помощью которых товар создается непосредственными производителями,
Вследствие путаницы в теории стоимости, в определении прибавочной стоимости, эксплуатации и прочего не учитывается или недостаточно учитывается роль торговли, рекламы, экономической политики, финансирования. Кстати, эта путаница дорого обошлась реальному социализму. Торговля считалась презренным занятием, как непроизводительный труд, не создающий материальных ценностей и стоимости. А частная торговля товарами не собственного изготовления именовалась спекуляцией и каралась законом.
Аналогичным образом путаность фундаментальных положений и понятий марксизма влияет на его учение о неизменной прогрессивной роли пролетариата. Видите ли,только пролетариат и крестьянство по этой теории создают материальные ценности. Ан нет, как показано, роль ученых, инженеров, управляющих, "презренных" торгашей и капиталистов в их создании никак не меньше, чем пролетариев. Причем, так было уже во времена Маркса. Сегодня же в связи с колоссальным прогрессом науки и технологии, произошедшим с тех пор, говорить о праве пролетариата, быть гегемоном в обществе, - просто нелепо. Настолько нелепо, что непонятно, как, утверждая такое, можно продолжать преподносить марксизм как научное учение.
Заключение
Выше рассмотрена основная линия марксистского учения, начиная с фундаментальных понятий его философии и заканчивая выводами о неизбежности пролетарской революции и установления диктатуры пролетариата. Можно, в принципе, этим и ограничиться. Но, дабы доказать, что и в побочных ответвлениях своего учения марксизм не более научен, чем в основной его части, рассмотрим для примера его этическое учение. Для советского человека периода зрелого, перезрелого и подгнившего социализма и даже для подавляющего большинства обитателей нынешнего постсоветского пространства оно почему-то отождествлялось и отождествляется с моральным кодексом строителя коммунизма. Между тем это не совсем верно.
Например, марксизм утверждает, что семья - это буржуазный предрассудок, порожденный частной собственностью и т.д., и при социализме она должна отмереть. И первое время после революции, в полном соответствии с Марксом, свободный брак, а заодно и разные более лихие свободы в этой сфере поощрялись советской властью и идеологами учения. Но вскоре выяснилось, что эта свобода вредит сильному централизованному государству, которое начало складываться после победы революции, провозгласив марксистское учение своей официальной идеологией. Тогда, не вступая в теоретические споры с отцом-основателем учения, вожди общества навязали ему от имени папы Маркса упомянутый кодекс коммунистической морали и, в частности, заповедь, гласящую, что семья есть ячейка коммунизма, вплоть до разборки на партийных, комсомольских и прочих собраниях аморального поведения соответствующих товарищей. Марксово учение было при этом грубо фальсифицировано в этом пункте. Я не говорю, что случившееся плохо само по себе, т.е. с точки зрения истины и интересов общества. Но с учением, которое претендует на научность ( да еще единственно научным), так не поступают. Нужно было бы теоретически оспорить и пересмотреть это положение (тем более, что ведь оно не главное в учении) и признать, что "хоть в общем учение научно и верно, но и наука может приводить к ошибочным выводам и, блюдя эту самую научность, мы эту маленькую ошибочку признаем и исправляем".
А то получилось, как у крестьянина с иконами , " годится - молится, а не годится - горшки покрывать". Отсюда видно, как вожди социализма на самом деле относились к научности доктрины, которую эксплуатировали. А из того, что нынешние марксисты также всячески уклоняются от любого научного разбора этой теории, видно в какой степени и они действительно верят в ее научность.
11-09-2015, 00:20