То, что в основном излагается в университетах и в литературе, - это все некоторые из древних наук: логика, эмпирическая психология, естественное право и, может быть, еще мораль. Хотя для тех, кто придерживается вообще более старых взглядов, основу составила метафизика, так же как для юридического факультета – немецкое государственное право. Если при этом не очень ощущается отсутствие всех строгих наук, составлявших прежде метафизику, то это и не могло быть иначе, по крайней мере в отношении естественной теологии, предметом которой было разумное познание бога. Кажется, что оставшиеся науки, и в частности логику, в большинстве случаев чуть ли не сохраняют лишь традиция и признание пользы формального образования ума. Ибо ее содержание и форма, как и форма остальных наук, слишком резко отличаются от вызывающей ныне интерес идеи философии, то есть философствования в общепринятом смысле слова, для того чтобы дать достаточное удовлетворение. Хотя молодежь только начинает изучение наук, но ее уже коснулись слухи, будь они даже расплывчатые, об иных идеях и методах, так что она приступает к изучению этих наук без необходимого, заранее составленного мнения об их авторитете и важности, и тогда она без труда обнаруживает отсутствие того, к ожиданию чего она уже подготовлена. Мне хотелось бы даже сказать, что и чтению курсов таких наук не сопутствуют больше непринужденность и полное доверие, как было некогда из-за производящего сильное впечатление контраста. А вытекающие отсюда неуверенность и раздраженность не способствуют введению в курс дела и доверию.

С другой стороны, новая идея еще не выполнила требования, состоящего в упорядочении широкого круга предметов, относящихся к философии, когда философия стала бы целым, организующим все отдельные части. Требование определенных познаний и общепринятую истину, что целое воспринимается действительно как таковое лишь при условии разработанности всех его частей, не только оставляют без внимания, но и отвергают, утверждая, что определенность и многообразие знаний излишни для идеи, даже направлены против нее и недостойны ее. Согласно такому взгляду, философия – это такой же компендиум, как медицина или хотя бы терапия во времена броуновской системы, по которой медицину можно изучить за полчаса. С философом, имеющим отношение к этому интенсивному методу, Вы, вероятно, лично познакомились в Мюнхене: Франц Баадер печатает время от времени один или два листа, содержащих якобы сущность всей философии или какой-либо частной ее науки. Кто печатается в таком виде, имеет еще преимущество, ибо завоевывает у публики веру в то, что является мастером изложения такого рода общих мыслей. А Фридрих Шлегель, лекции которого о трансцендентальной философии я прослушал еще в Иене, завершил их уже через 6 недель к неудовольствию своих слушателей, ожидавших и оплативших полугодовой курс. Мы видели как общим идеям с помощью фантазии придавалась большая широта, как возвышенное и низкое, близкое и далекое блестяще и туманно, часто с глубоким смыслом и столь же часто совершенно поверхностно соединялось вместе, и для этого использовались особенно такие области природы и духа, которые сами по себе туманны и произвольны. Противоположный путь для достижения большей широты – это критика и скепсис, имеющие в наличном материале тот предмет, от которого они отправляются, впрочем ни к чему не приводя, кроме безрадостных, наводящих скуку отрицательных результатов. Хотя этот путь и служит, может быть, упражнению проницательности ума, а средства фантазии стремятся вызвать движение духа, называемое также состоянием духовного подъема (Erbauung), а в иных зажечь саму всеобщую идею, однако ни один из этих методов не достигает того, что должно быть достигнуто и что является изучением науки.

При введении новой философии молодежи сперва нравилась возможность отделаться при изучении философии, да и вообще наук, некоторыми общими формулами, содержащими в себе якобы все. Но вытекающие отсюда последствия, недостаток знаний, незнание как философских понятий, так и специальных отраслей наук, вступили с требованиями государства, равно как и с научным образованием вообще, в слишком серьезное противоречие, чтобы это ложное представление не потеряло бы кредита, и практически оно было отвергнуто. Насколько научное формирование философии и ее частей является ее внутренней необходимостью, настолько же современной мне представляется эта точка зрения. К прежним ее наукам нет возврата. Но массу понятий и содержание, которое они в себе заключали, нельзя также просто игнорировать. Новая форма идеи требует своего права, и старый материал поэтому нужно преобразовать в соответствии с теперешней точкой зрения на философию. Этот взгляд на своевременность и несвоевременность я могу представить, правда, лишь как субъективную оценку, так же как я рассматривал сначала субъективным то направление, по которому я пошел в своей разработке философии, давно поставив перед собой такую цель. Я только что закончил издание своих работ по логике и теперь должен ждать, как публика примет такой образ мыслей.

Насколько правильно я могу полагать, преподавание философии в университетах, как мне кажется, должно вести к приобретению определенных знаний, а это возможно лишь тогда, когда оно пойдет определенным, методическим, включающим детали и упорядочивающим путем. Только в такой форме эта наука, как и всякая другая, становится доступной изучению. Если даже учитель избегает это слово, то он должен осознавать, что в первую очередь и по существу речь идет именно об этом. Предрассудком не только философского образования, но и педагогики – и здесь он нашел более широкое распространение – стало положение, что самостоятельное мышление следует развивать и упражнять, что, во-первых, при этом не важен материал и, во-вторых, будто бы обучение противоположно самостоятельному мышлению, так как, в самом деле, мышление можно упражнять на таком материале, который не является порождением и комбинированием фантазии или созерцанием, будь оно чувственным или интеллектуальным, а является мыслью и не может изучаться иначе, как мышлением о самом себе. По общему заблуждению иному кажется, что мысль лишь тогда несет печать самостоятельности, когда она отклоняется от мыслей других людей, и тогда обыкновенно находит применение известное положение, что новое – не истинно, а истина – не нова. Вообще отсюда идет стремление к тому, чтобы у каждого была своя собственная система и что выдумка считается тем оригинальнее и замечательнее, чем более она безвкусна и безумна, потому что именно этим она в большинстве случаев доказывает своеобразие и отличие от мыслей других людей.

Философия становится более пригодной для обучения благодаря своей определенности, поскольку лишь в результате этого она становиться ясной, пригодной для передачи другим и получает способность стать общим достоянием. И если, с одной стороны, ее нужно специально изучать и она с самого начала на является общим достоянием лишь потому, что каждый человек вообще имеет разум, то ее способность быть переданной всем снимает с нее видимость, приобретенную ею, между прочим, в последнее время, выступать в виде идиосинкразии некоторых трансцендентальных умов, и соответственно своему истинному положению она становиться филологией, в качестве первой пропедевтической науки для отрасли знания, которая должна быть второй. При этом всегда остается открытым вопрос, застрянут ли некоторые на этой второй ступени и не станут ли они философами хотя бы как это имеет место у некоторых, по той причине, что они ничего путного вообще не выучили. Все равно такая опасность, которую я только что упомянул, кажется, вообще не столь велика, и во всяком случае меньше, чем опасность останавливаться сразу же на филологии, на первой ступени. Научно построенная философия воздает должное определенному мышлению и основательному знанию уже в своих собственных пределах, а ее содержание, всеобщее духовных и природных отношений, само собой приводит к непосредственно к положительным наукам, которые раскрывают это содержание в более конкретной форме, в дальнейшей обработке и применении так, что изучение этих наук, наоборот, оказывается необходимым для основательного понимания философии; тогда, как напротив, понимание филологии, раз уж оно зашло в детали, которые по существу должны оставаться лишь средством, имеет нечто особенное и чуждое другим наукам, поскольку в ней заключены лишь немногочисленные связи и точки соприкосновения с какой-либо наукой и какой-либо реальной профессией.

Как пропедевтическая наука философии особенно должна давать формальное образование и упражнениедля мышления. А это возможно лишь в результате полного освобождения от фантастического благодаря определенности понятий и последовательному методическому пути. Она должна обеспечивать такими упражнениями в большей степени, чем математика, потому что последняя в отличие от философии имеет чувственное содержание.

Перед этим я упомянул состояние духовного подъема, которое часто ожидают от философии. С моей точки зрения, ее вообще не нужно связывать с подъемом, если даже она преподается молодежи. Но философия должна удовлетворять родственную ему потребность, чего я коснусь еще вкратце. Сколь ни старалось бы именно новое время в направлении добротности материала, высоких идей и религий, столь же мало и меньше, чем когда-либо, для этого подходит форма понятий, чувства, фантазий, смутных понятий. Сделать содержательное доступным для понимания, охватить его определенными мыслями, понять и уберечь тем самым от печальных заблуждений должно быть делом философии. Учитывая это, как и вообще содержание философии, я упомяну еще об одном странном явлении, когда философ излагает в философии, больше или меньше, некоторые или вообще различные науки, как и представитель любой другой науки. Материал – духовный и природный мир – тот же самый, и, следовательно, философия должна расчленяться на те же самые частные науки. Такое различие следует, пожалуй, отнести главным образом к путанице, которая не позволила оформиться определенным понятиям и твердым отличиям. А затруднительное положение, при котором наряду с новейшей трансцендентальной философией читается логика, а рядом со скептической метафизикой выступает естественная теология, вероятно, также делает свое дело. Я уже касался того, что старый материал, конечно, нуждается в переосмысливании и не может быть просто отложен в сторону. Впрочем, безусловно ясно, на какие науки должна распадаться философия. Совершенно абстрактное общее относится к логике со всем, что из этого прежде включала в себя метафизика. Конкретное делится на натурфилософию, представляющую собой лишь часть целого, и на философию духа, куда, кроме психологии с антропологией, учения о праве и учения об обязанностях, входит также этика и философия религии; ко всему этому относится и история философии. Какое бы различие не было в основоположениях, природа предмета влечет за собой подразделение именно на названные науки с их необходимым рассмотрением.

О мероприятиях внешнего порядка для закрепления материала лекций, например собеседованиях, я воздерживаюсь что-либо добавить, так как я с испугом замечаю, как пространно мое письмо и как я уже слишком злоупотребил Вашей снисходительностью. Добавлю еще сердечное пожелание счастливо продолжать путешествие и заверение в самом высоком уважении и преданности.

Нюрнберг, 2 августа 1816 года

(Подпись) Гегель.

Как видно, к преподавательской деятельности Гегель приступил, уже издав "Феноменологию духа". Сам Гегель так представлял свое произведение в "Общественной литературной газете" от 28 октября 1807 г.: "Этот том представляет становящееся знание. Феноменология духа должна прийти на место психологических заявлений или также абстрактных обсуждений об обосновании знания… Она понимает различные формы духа как станции пути в себя, на котором он становится чистым знанием или абсолютным духом". Второй заголовок этого произведения "Наука опыта сознания". Здесь слово опыт, кроме обозначения предмета данного произведения, имеет тот смысл, что в нем изложен опыт самого Гегеля. "Феноменология духа" может рассматриваться как личный дневник Гегеля, отчет о его внутреннем пути, каждую ступень которого он осуществил в действительности. И в этом смысле, в своей преподавательской практике Гегель мог основываться на личной практике, а в вопросах: чему учить, куда и откуда вести за собой учеников - на теории, не внешней для себя.

Так куда же? К философии как науке! Почему именно к ней? Философия как наука – это царство абсолютного знания; царство абсолютной свободы. А именно свобода была главным предметом размышлений Гегеля, и именно идеей свободы и стремлением к свободе были пронизаны все политические события Европы XVIII - XIX столетий. Гегелю было 19-ть, когда во Франции пала Бастилия. Ему было 36-ть, когда он лично увидел Наполеона Бонапарта, скачущего верхом на лошади по только что завоеванной им Йене, – этот Мировой Дух, как писал Гегель в письме к Нитхаммеру. В связи с наполеоновским завоеванием и освобождением от него, в Германии появилась возможность реформировать образование, "стряхнуть католическую пыль". Для участия в этом деле и был приглашен Гегель.

Из письма Гегеля Фридриху фон Раумеру видна настоятельная потребность нового преподавания философии в университетах. Гегель полагает, что то, что в основном излагается в университетах под видом философии, это мысли из древних наук, расплывчатые и не научные. В то время, как и в настоящее, ощущается потребность, чтобы идея философии обрела научную разработку, упорядоченный широкий круг предметов, относящихся к философии. Нельзя, считает он, преподавать философию, как собрание общих мыслей, которые поверхностно соединялись вместе, для этого использовались такие области природы и духа, которые сами по себе туманны и произвольны. Эти лекции читались в короткое время и не удовлетворяли молодые умы, которые ожидали гораздо большего. Гегель полагает, что научное формирование философии, является ее внутренней необходимостью, новая форма идеи требует преобразовать старый материал в соответствии с современной точкой зрения на философию. И преподавать философию в университетах надо как упорядоченную науку, тогда она становится ясной, понятной и пригодной для передачи другим. В этом письме также прозвучала его идея о том, на какие науки должна распадаться философия. Это совершенно абстрактная логика, натурфилософия, представляющая собой часть целого, и философия духа, куда кроме психологии с антропологией, учения о праве и учения об обязанностях, входит также этика и философия религии.

На то время идея Гегеля была передовой и востребованной. Пора было преобразовать философию в науку идей, Гегель правильно считал, что мировой дух движется вперед, неодолимо, хоть и неприметно для глаз. Даже в современное время в силу индустриального развития все более разрабатывается идея прогресса. Гегелевская диалектика, его “вперед”, как раз и выражает идею прогресса и развития.

Гегелевскую точку зрения на преподавание философии в университетах, хотелось привести как пример научного подхода в решении образовательных проблем в отличие от множества произвольных мнений. Научный подход берется в том смысле, что это есть осуществление необходимого, логически связанного познания в процессе исследования. Если вопрос о научности предпосылок гегелевской системы – это предмет исследований и полемики для философов, то логичная взаимосвязь его философской системы с тем, что Гегель говорит в различных сферах наличного бытия, например, праве, искусстве или в системе образования – это научный факт не только для философов.

Образование – это целенаправленная деятельность. Но в российской педагогической мысли нет единой концепции образования, а, следовательно, и целей много. На движении к какой цели надо строить образование, если все они научны? Или не все? Что есть тогда научное определение "образования"? И соответственно, для какой цели преподавать философию? И шире – что такое вообще философия? Это необходимые вопросы, ответы на которые должен знать каждый, кто научно подходит к образованию. Гегелевский взгляд был приведен потому, что у него есть ответы на эти вопросы, пусть особенные ответы, но все-таки есть. Для нас Гегель не мировоззренческий идеал, но в смысле сознательности своего мировоззрения – он не самый последний пример для представителя научного мировоззрения.

Используемая литература и источники данных

1. Гегель Г. В.Ф. “О преподавании философии в университетах” Работы разных лет.

2. В двух томах. Т.1. Москва. 1972.

3. В.А. Канке. “Основы философии”. Москва, 1999.

4. http: // www. philosophiya. ru/kabinet/hegel_ph_gimnasiy. html

5. 4) http: // www. krugosvet. ru/articles/07/1000791/1000791a1. htm

6. http: // www. krugosvet. ru/articles/07/1000791/1000791a2. htm