Предположим, однако, что мы откажемся от понятия неявного семантического знания и используем обычное отношение "А знает, что b " для характеристики семантической компетенции субъекта. Это позволяет утверждать, что теорема (3) выражает нечто отличное от (1). Но поскольку неискушенный в семантике субъект может произвольно интерпретировать фактически любое выражение, содержащее семантическую терминологию, то запрет на неявное знание исключит из теории даже выражения вида " x указывает на y " или " x выполняет P ".
Поэтому семантические теории знаний субъекта о значении могут быть разделены следующим образом:
а) Теории, использующие обычное отношение "А знает, что b ", будут допускать, что теорема (3) выражает нечто иное, чем теорема (1), но они будут неадекватны для обеспечения дифференцированных (пригодных для описания естественного языка) семантических теорий.
б) Теории, представляющие техническое отношение "А знает, что b " для допущения неявного знания, могут обеспечивать дифференцированные семантические теории, но в таких теориях неясно, что теорема (3) будет выражать нечто иное, чем теорема (1).
Следовательно, такая теория, которая отображала бы значение выражения, должна состоять:
а) из теорем T-теории;
б) из теории выражений, используемых в T-теоремах.
Очевидно, что такая теория более высокого порядка не является собственно T -теорией: это — T -теория, объединенная с теорией, обеспечивающей способ, которым субъект представляет истинностные условия предложения, т.е. теорией, демонстрирующей (хотя и не отображающей непосредственно) значения выражений объектного языка.
Таким образом, к семантике Дэвидсона оказываются применимы аргументы IF -семантики Хинтикки против семантической теории истины: условие-истинностная семантика — это двухплоскостная семантика, использующая метаязык для описания значений объектного языка. Концепция значения как условий истинности основана на репрезентационистском подходе к анализу языковых значений: согласно подобным представлениям, мы имеем дело с языковыми выражениями таким образом, что они указывают нам на определенные положения дел, события, факты, ситуации, принадлежащие к реальности, отличной от реальности самих предложений и систем предложений. Проблема того, как применять концепцию истины Тарского к естественному языку, оказывается зависимой от обеспечения анализа основной логической формы выражений естественного языка, который представляет их таким способом, что они подпадают под возможности полностью экстенсионального подхода, употребляющего только ресурсы квантификационной логики первого порядка. Это связано, соответственно, с двумя особенностями концепции истины Тарского: она определяет истину
на основе логических ресурсов, доступных в пределах квантификационной логики первого порядка;
экстенсионально, то есть в терминах предметов, которые выполняют выражениям —другими словами, в терминах предметов, которые подпадают под эти выражения, а не в терминах смыслов, описаний или других интенсиональных объектов.
Оба эти свойства представляют важные преимущества для подхода Дэвидсона, поскольку его отрицание существенной роли детерминированных значений в теории значения уже влечет обязательство к экстенсиональному подходу к языку. Однако эти же признаки и создают дополнительные проблемы. Дэвидсон стремится применить модель Тарского как основание теории значения для естественных языков, но такие языки гораздо богаче, чем четкие формальные системы, для которых Тарский первоначально развивал свой подход. В частности, естественные языки содержат элементы, которые требуют ресурсов вне пределов логики первого порядка или какого бы то ни было экстенсионального анализа: это косвенная речь, наречные выражения, не-указательные предложения типа императивов и т.д.
Более же общая проблема, как мы видели, здесь состоит в следующем. В то время как Тарский использует понятие сходства значения (через понятие перевода) как средство обеспечить определение истины — одно из требований Конвенции T состоит в том, что предложение с правой стороны T -предложения должно быть переводом предложения слева, — Дэвидсон стремится использовать истину, чтобы дать теорию значения. Но в таком случае он нуждается в некотором другом способе ограничить формирование T -предложений, чтобы гарантировать, что они действительно правильно определяют то, что означают предложения. Это — проблема того, как мы можем исключить T -предложения формы "" Schnee ist weiss " истинно, если и только если трава зелена". Так как бикондиционал "если и только если" гарантирует только то, что предложение слева будет иметь то же истинностное значение, что и предложение справа, он позволит нам делать любую замену предложений справа лишь постольку, поскольку их истинностное значение идентично таковому слева. Решение этой проблемы предполагается холистическим: T -предложения должны рассматриваться как теоремы, произведенные в соответствии с теорией значения, которая была бы адекватна языку, рассматриваемому в целом. Но поскольку значение определенных выражений не будет независимо от значения других выражений (в силу обязательства к композициональности значения всех предложений должны быть даны на одном и том же конечном основании), то теория, которая дает проблематичные результаты относительно одного выражения, вероятно, даст проблематичные результаты и относительно других, и, в частности, также даст результаты, которые не выполняют требования Конвенции T .
Эта проблема также может быть рассмотрена как связанная и с другим важным различием между теорией истины Тарского и теорией значения Дэвидсона: теория значения для естественного языка должна быть эмпирической теорией — это теория, которая должна объяснять действительное языковое поведение, реальное использование языка людьми, а также она должна поддаваться проверке опытным путем. Удовлетворение требования, чтобы теория значения была адекватной как эмпирическая теория, и чтобы она была адекватна действительному поведению говорящих на этом языке, повлечет за собой также более сильные ограничения (если таковые необходимы) на формирование T -предложений.
[1] " Снег бел " ( нем .).
[2] Платон. Кратил. — Сочинения. Т. 1. М., 1968. С . 416.
[3] См .: Davidson D. In Defence of Convention T. — In: Davidson D. Inquiries into Truth and Interpretation. P р . 65-75.
[4] См .: Davidson D. Truth and Meaning. — In: Davidson D. Inquiries into Truth and Interpretation. Ox., 1984. P р . 17-37.
[5] См .: Davidson D. Reply to Foster. — In: Davidson D. Inquiries into Truth and Interpretation. P . 172.
[6] В нашем примере и тот, и другой языки — русский язык, или, точнее — некоторые, возможно разные, фрагменты русского языка, но это не должен быть ни обязательно один и тот же язык, ни обязательно разные языки.
[7] См .: Davidson D. Radical Interpretation. — In: Davidson D. Inquiries into Truth and Interpretation. P р. 125-140.
[8] Это замечание в итоге было признано самим Дэвидсоном. См.: Блинов А.Л. Семантика и теория игр. Новосибирск , 1983. С . 26; Davidson D. Introduction. — In: Davidson D. Inquiries into Truth and Interpretation. P. xiv.
[9] См .: LePore E., Loewer B. Dual Aspect Semantics. — In: LePore Е . (ed.) New Directions in Semantics. L., 1987. Рр . 83-112.
[10] См .: Davidson D. Radical Interpretation. — In: Davidson D. Inquiries into Truth and Interpretation. P. 132.
[11] LePore E., Loewer B. Dual Aspect Semantics. P. 104.
10-09-2015, 20:55