Вообще всякая наука требует соотнесения с другой наукой. Ничего подобного в книге Зиновьева нет. У него даже нет собственно марксистской философской терминологии. А поэтому ее нельзя считать научной.
У него есть точные и емкие определения и характеристики советской действительности. Например, знаменитое “гомосоветикус” и другие. Сила творчества Зиновьева состоит в том, что он остро критиковал власть. Но это свойственно всем талантливым публицистам, и для этого совершенно не обязательно иметь философское образование. В целом в его произведениях есть только злость журналиста, но нет философии и науки. Где же Зиновьев-философ ?
Кроме этого, он обещал: ”Я расскажу вам о Западе”. Но так и не сдержал обещания. Это было бы интересно.
Зиновьев категорически отметает критическое отношение к творческому наследию Маркса, вероятно, боясь стать ревизионистом. Он говорит, что “лежачего не бьют”. Но, очевидно, что это ничего не стоящий довод. Маркс совсем не “лежит”, а стоит так прочно и фундаментально, как никто другой. “Битие” как деяние может иметь целью только развенчать, окончательно ниспровергнуть. Но по отношению к Марксу это сделать абсолютно невозможно. “Бить” классика - пустое дело. Только намаешься и себя накажешь. Но можно и нужно изучать его труды, анализировать, сопоставлять с другими авторитетами, ставить вопросы. Это совсем другое дело. Именно так и поступали марксисты-ленинцы, критикуя иных классиков. В этом плане во многом они были правы.
Зиновьев дает много поводов для его критики с позиций философии, поскольку последние его работы велики по объему. Чем больше объем, тем больше возможности для критики. Вполне очевидно, что он как филосов-логик не разобрался в “логике” советского социализма. Во всех его произведениях явно ощущается злоба, вектор которой не поддается определению. Во многих отношениях это может быть справедливо, но для этого совсем не обязательно быть профессиональным философом.
Вероятно, не без его участия термин “посткоммунистическая эпоха” был пущен в обиход словоохотливыми журналистами и политологами, для которых словесная активность заменяет подлинную эрудицию и знания. О чем речь? Почему “посткоммунистическая”? Разве у нас был коммунизм? Они добавили только приставку “пост”, а во всем остальном они полностью согласны с тем, в чем убеждала большевистская пропаганда.
До сих пор нет никакой теории социализма. Написано много, но не все писанное может составить теорию. Последняя, как известно, должна обладать внутренней согласованностью и отражать широкий круг явлений. Ни тем, ни другим существующая “теория” (“теория научного коммунизма”) не обладает.
Мы до сих пор не можем разобраться в том, “что же у нас было”. Наше государство пало само (как бывает в биологии) по причине отсутствия необходимых определений. Никто не кричал “Долой советскую власть!”, не было никакой “контры”. Оно было несостоятельно прежде всего в идейном плане. Мы уступили Западу по всем показателям и в частности по такому решающему фактору, как труд. Дело в том, что их капитализм был настоящий, подлинный, а наш социализм - фальшивый.
Вся история советского государства началась с 1917 года, а точнее говоря, с “Манифеста коммунистической партии” Маркса. Этот величайший философ и по сей день остается непревзойденным по степени влияния на научное мировоззрение. Его трагедия (и наша в том числе) состоит в том, что он задался целью научно обосновать необходимость свержения капитализма посредством вооруженного восстания пролетариев. Но эта цель утопична, поскольку основные достижения капитализма составляют необходимый базис для продвижения общества по пути прогресса. К такому заключению приводит анализ истории. И тем не менее во имя этой цели он вынужден был сознательно допускать утверждения, противоречащие его же науке.
Все творческие усилия Маркса были сосредоточены на этой цели. А новая общественно-экономическая формация, называемая “социализм”, рассматривалась как тривиальное следствие революции, не требующее какого-либо анализа. Но следствием гражданской войны являются только разрушения. Поэтому не смотря на то, что после смерти Маркса прошло более столетия, сохраняется необходимость дать существенно-смысловое, т. е. феноменологическое определение социализма. В противном случае мы не сможем осознать нашу недавнюю историю.
Слова “социализм” и “коммунизм” известны человечеству с давних времен. Они близки по смыслу, но никогда не имели научной интерпретации. Слово “коммунизм” возникло в период формирования христианских общин и выражало мечту о благополучной жизни в коммуне, общине. История этих понятий рассмотрена в замечательной книге Игоря Шафаревича “Есть ли будущее у России?”* .
В произведениях Маркса безусловно есть определение социализма. Вот оно: социализм - это общественно-экономическая формация более прогрессивная, чем капитализм. К сожалению, это определение трудно найти в произведениях философа. Его можно только синтезировать из его разрозненных высказываний. В “Манифесте” на это определение нет и малейшего намека несмотря на то, что данное произведение Маркс многократно переиздавал на протяжении всей своей жизни. Вообще в его произведениях наука “зашумлена политикой”, что породило величайшую путаницу.
С позиций этого определения - как не существует разновидностей “феодализмов” и “капитализмов”, так не существует разновидностей и социализмов. Решающим условием является уровень развития производительных сил общества, их состояние. Социализм органически вырастает из недр капитализма, и в какой-либо экспроприации и в вооруженном выступлении пролетариев здесь нет ни малейшей необходимости.
Даже по мнению социалистов-утопистов, живших до Маркса, социализм (как и феодализм или капитализм) - это условия социального бытия, обладающие конкретными свойствами. И по мнению самого же Маркса - это способ производства, но ни какая не “деятельность” - литературная, публицистическая, благотворительная или иная. Даже восстание вооруженных пролетариев еще не есть социализм.
Маркс, конечно же, критикует социалистов-утопистов, но в вопросах отношения к частной собственности и социального равенства остается на их позициях. По существу в утопическом представлении о социализме Маркс ничего не изменил, ничего не добавил. Он сохранил все характеристики воображаемого общества, о котором мечтали утописты.
Вообще принято считать, что утопический социализм является одним из источников марксизма. Однако анализ Марксом идей утопистов нельзя считать глубоким. Вся его критика состоит только в том, что они “не догадались осуществить пролетарскую революцию”. В “критике”, как правило, идет речь лишь о пути в социализм без разъяснения самого понятия “социализм”. То есть речь идет о пути в никуда. Вот и вся критика, вот и вся наука.
Например, “равенство” в понятии Томаса Мора и “равенство” в лозунгах буржуазии - это совершенно разные понятия. Еще французские материалисты (идеологи буржуазной революции) настаивали на равенстве граждан в правовом отношении. Это нашло отражение в “Декларации прав человека и гражданина”, принятой во Франции после революции 1789 года. Маркс, вероятно, ее ”читал”, но в данном вопросе остался на позициях Мора. А поскольку его авторитет был высок, то в массовом сознании прижилось только понятие равенства в имущественном отношении. Оно примитивнее и проще, и поэтому более доступно умам пролетариев. О правах же упоминали только изредка.
Утопическое представление о социализме, основу которого составляло отношение к частной собственности, господствовало и во времена Маркса, и после его смерти. Он не добавил в представление о социализме ни грана науки.
Возникло совершенно ложное представление, согласно которому, стоит только отменить частную собственность, и сразу наступит социализм. Данная идея преподносилась марксистами-ленинцами как истина в последней инстанции. Именно ее пытались реализовать большевики в 1919 году, в результате чего в стране наступил коллапс.
Очерк “Манифест” Маркса настолько непоследователен и противоречив, что не мог способствовать идейному объединению его сторонников. Коммунисты всех стран на протяжении всего ХХ столетия только тем и занимались, что выясняли отношения друг с другом.
Творческое наследие Маркса дает два представления о капитализме. Описание экономики с ее рыночным механизмом с учетом диалектики труда, диалектики стоимости, закона стоимости - все это замечательно.
Однако все то, что он оставил для революционеров (а значит и для марксистов-ленинцев), обобщенно можно представить в виде модели, в сущности являющейся метафизической.
Модель капиталистического общества Маркса, учитывающая его политические интересы, - эта модель, мягко говоря, излишне абстрактная. Точнее говоря, ее абстрактность как бы призвана служить самой себе, мало заботясь о той реальности, которую она должна отражать. Для ее характеристики как нельзя более уместно применить ленинское выражение “тощая абстракция”.
Логика Маркса вполне последовательна в рамках тех исходных положений, которые он свободно сформулировал. В этом плане его теория в полной мере соответствует принципу аксиоматичности, который в ХХ столетии был принят за основу построения математических теорий. Эти его положения служат основой следующей модели.
Капиталистическое общество состоит из двух враждебных классов: класса угнетенных пролетариев и класса угнетающих капиталистов. Первые являются абсолютными производителями, но они ничего не потребляют и ничего не имеют. В частности они не имеют средств производства. Никаких иных производителей в обществе не существует. Представители второго класса напротив - ничего не производят, их сущность сводится только к обладанию и потреблению всего того, что производят первые. Оба класса являются изолированными друг от друга и представляют собой замкнутые множества. Принадлежность любого члена общества своему классу является абсолютной, как в теории множеств. Причем эти множества не пересекаются, не имеют общих элементов. Данное обстоятельство является принципиальным. Другими словами, все общество состоит из идеальных трудящихся и абсолютных бездельников. В каждом из этих множеств господствует абсолютное равенство. Все здесь абсолютно, и частная собственность в том числе. Иных форм собственности не предполагается.
Описанные два множества, являясь замкнутыми, выполняют предписанные функции. Представители первого множества, совершая труд, производят стоимость, капитал в неограниченном количестве. Во втором множестве все это поглощается тоже в неограниченном количестве. Оно напоминает собой космическую “черную дыру”. При этом произведенная стоимость выполняет функцию связующего звена. Данная система в целом является открытой, поскольку движение осуществляется в одном направлении, причем - неограниченно. Весь данный процесс бесконечен по всем показателям, а поэтому эксплуатация человека человеком тоже бесконечна.
В этой модели особая роль принадлежит капиталу. Он является частной собственностью капиталиста. И по утверждению Маркса эксплуататором является не столько капиталист, сколько капитал. Последний поглощает живой труд, духовные и жизненные силы пролетариев. Другими словами капиталист не просто эксплуатирует, но посредством капитала, мощь которого неуклонно возрастает.
Важно подчеркнуть, что все эти условия неизменны во времени. Они представляют собой абсолютную положенность. Кроме эксплуатации здесь ничего не происходит, и со временем ничего не изменяется. Законы диалектики, переходы, эволюция, прогресс - для всего этого здесь нет места. Предшествующая история как бы забыта, да, ее и нет. И последующей истории тоже нет. И в связи с этим мир, отражаемый данной моделью, - это мир созданный творцом (как в Библии), а точнее говоря, злым гением.
Конечно же Маркс знает о рыночных отношениях, знает, что такое товар, он пишет об этом специальным образом, но все это как бы не имеет отношения к сущности. Для рыночных отношений нет места в описанной модели. Более того, в ней зафиксировано и возведено в абсолют совершенно ложное эклектическое положение о “противоречии между трудом и капиталом”.
Отсюда вытекает необходимость пролетарской революции, как единственной возможности изменения социальных условий. Маркс категорически настаивает на том, что необходим акт особого рода, толчок, “исторический пинок”. Только после этого капитализм “стронется с места”. Для этого необходимо разработать теорию классовой борьбы и на ее основе воспитать инициаторов-революционеров, которые будут играть роль источников движения.
Данная модель не может быть опровергнута с позиций логики, поскольку логика здесь безупречна. Но нет основания считать эту модель адекватной какой-либо действительности. Положения, составляющие ее основу, отражают лишь кое-что ничтожное из области второстепенных явлений. Ее отправным моментом являются идеалистические постулаты, представляющие собой “тощие абстракции”, которые автор ввел совершенно искусственно.
Подчеркнем, что фактор “владеть” здесь идеалистически возвеличен. Это является главным постулатом. Пролетарии здесь ни чем не владеют абсолютно и не могут что-либо иметь никогда, ни при каких условиях. Капиталисты - наоборот. Первые названы эксплуатируемыми, вторые - эксплуататорами. Все пролетарии примитивно равны как атомы, молекулы или “винтики” (как будет сказано позже). И поскольку они наделены производственными функциями, то это роднит их с пчелами или муравьями. По мнению Маркса частная собственность является тем решающим обстоятельством, от которого непосредственно зависит этот порядок вещей.
Согласно данной модели классовая структура зиждется не просто на частной собственности, но на монополии частной собственности. Абсолютизируя это обстоятельство, Маркс подводит мысль к тому, что переход к социализму возможен только при условии разрушения института частной собственности и последующего перераспределения собственности. В рамках этого подхода сформулирован пресловутый “закон социализма”, согласно которому подлинным хозяином прибавочной стоимости должен стать тот, кто ее произвел.
Зададимся вопросом: кто производит прибавочную стоимость ? Данный вопрос у Маркса сознательно затуманен. Благодаря этому вполне наукообразно “выводится” необходимость пролетарской революции. Этот “закон” выглядит вполне оправданным, поскольку утверждается, что стоимость производят пролетарии, а распоряжаются ею - капиталисты.
Таким образом, в условиях данной модели глагол “иметь” выражает самое важное общественное отношение, более важное, чем производственное.
Но, с какой же это стати? Маркс-ученый, исходя из материалистической концепции, настаивает (и вполне справедливо) на том, что главным общественным отношением является не отношение собственности, а труд, производственная деятельность, обмен продуктами труда. С учетом этого обстоятельства социальный прогресс сильнейшим образом зависит от доступности средств производства для всех желающих трудиться. В связи с этим описанное в “Капитале” развитие производства средств производства имеет очень большое значение. Если государственная власть проникнута заботой о социальном прогрессе, то она должна поощрять развитие этого процесса. Она должна бороться с монополией на собственность, стимулировать развитие частного предпринимательства и развитие частной и иных форм собственности. В конечном итоге это приводит к тому, что средства производства становятся общедоступными, а глагол “иметь” теряет всякую значимость.
В свете этих фактов (и по логике вещей) пресловутый “закон социализма”, согласно которому хозяином прибавочной стоимости должен быть тот, кто ее произвел, - абсолютно пустая фраза. Во-первых, в подавляющем большинстве случаев именно так всегда и бывает. Во-вторых, любой распорядитель прибавочной стоимости (кем бы он ни был) должен превратить ее в капитал. В противном случае создаваемый ею социальный эффект будет значительно ниже. И совсем не обязательно, чтобы этот распорядитель был непосредственным производителем стоимости. Фактор собственности здесь никакой роли не играет. По теории Маркса-ученого стоимость, произведенная с помощью капитала, должна присоединиться к капиталу. Она не должна “пропасть” или выпасть из общественного производственного процесса. Именно в этом состоит главная забота “хозяина”, кем бы он ни был.
Назначение любого описания или модели состоит в том, чтобы в конечной форме выразить сущность процесса или явления. Модель Маркса не выполняет этой функции, поскольку в ней явно проигнорированы многие важные явления. Поэтому она представляется искусственной, схематичной. Она имеет очень слабую степень адекватности.
Например, по-существу замалчивается тот факт, что капиталист обеспечивает рабочих средствами производства, создает условия, необходимые для производственного процесса. Сущность социальных явлений состоит в общественном труде, в его развитии и совсем не сводится к противостоянию классов. Это фундаментальнейшим образом доказал Маркс-ученый, основываясь на диалектико-материалистическом подходе. Но, к сожалению, все это не на переднем плане, не представлено как главное.
В своем определении капитализма (и социализма) Маркс берет за основу только фактор частной собственности и полностью игнорирует фактор развития труда и порождаемую им свободу. Но без развития свободы социальный прогресс теряет смысл и привлекательность. Маркс не мог этого не знать, и поэтому многие его "построения“, которые кажутся особенно удивительными, он “сконструировал” вполне сознательно. Вот что он читал (без сомнения читал) о Спарте у Гегеля в “Философии истории”: “Здесь мы, наоборот, находим суровую абстрактную добродетель, жизнь для государства, но в таком виде, что активность, свобода индивидуальности отодвигается на задний план. В основе государственного строя Спарты лежат такие учреждения, в которых вполне выражаются интересы государства, но целью которых являются лишь бессмысленное равенство, а не свободное движение”[16] [16].
Завершая рассмотрение Марксовой модели капиталистического общества, обратим внимание на то, что она не отражает эволюции. Социальные субъекты такого общества являются примитивно равными и напоминают пчел или муравьев, за которыми навечно закреплены их функции. Подобного рода модели уже рассматривались в прошлом. В связи с этим будет уместно привести следующее высказывание Норберта Винера: “В обществах муравьев каждый работник выполняет свою, свойственную ему функцию. Здесь может существовать отдельная каста солдат. Некоторые высокоспециализированные индивидуумы выполняют функции короля и королевы. Если бы человек принял это общество за образец, то он жил бы в фашистском государстве, где лидеры – всегда лидеры, солдаты – всегда солдаты, крестьяне – не более чем крестьяне, рабочий остается рабочим.[17] [17]”
Маркс настаивает на том, что необходимо уничтожить класс капиталистов, представители которого
10-09-2015, 21:54