Судя по всему, наши отечественные постмодернисты занимаются не своей, т.е. Hi. отечественной, проблематикой. Ничего странного или поразительного в этом. заметим, нет. Не "своим" делом мы занимаемся не только в интеллектуальной сфере Импортируя "ножки Буша" и подрезая тем самым крылья отечественным фермерам, мы умножаем рабочие места в сельском хозяйстве США. А вывозя отечественный капитал, русские, пусть теперь и "новые", укрепляют западные валютные рынки. Конечно, наука не знает географических и политических границ. И все же играть (а постмодернизм, как уже отмечалось, играет везде, в том числе и в науке) на своем поле легче. Увы, в плане проблем, реально стоящих за постмодернистским эпатажем, мы почему-то предпочитаем играть (и, естественно, проигрывать) в гостях, на выезде.
Выходит, мы участвуем и в постмодернистском низвержении с исторического пьедестала разума, прогресса и эмансипации-свободы? Ничуть не бывало. И дело здесь не в наших интенциях и рефлексиях, а в том, что ничего подобного в постмодернизме не наблюдается. Западный мир, а именно о нем здесь речь, буквально вскормлен этим метанарративным, по постмодернистской терминологии, триединством и вряд ли способен отказаться от соответствующего жизненного - и материального, и интеллектуального - комфорта. Постмодернизм беспощадно критикует не сами но себе разум, прогресс, эмансипацию, а их новоевропейскую версию, их просвещенческий проект. Разум - за то, что слишком, упрямо инструментален и мало коммуникативен, что универсальность в нем несовместима с локальностью и индивидуальностью. Прогресс - за техногенность, наращиваемую за счет и в ущерб культуро-генности. Эмансипацию - за трудности совмещения индивидуальной свободы и общественного порядка, за явно возросшую дчспозиционность или предрасположенность научного знания к его манипулятивному использованию. Общая задача, как ни странно, остается прежней - максимизировать эффективность, правда, теперь уже нс и социально-технологическом, а в гуманистическом, собственно культурном смысле.
В отношении постмодернизма, его недостатков и соблазнов нам, право же, беспокоиться нечего. С одной стороны, мы не настолько близки к Западу, чтобы считаться "своими", т:е. наслаждаться партнерством, чувствовать себя равными среди равных. А с другой - мы и не настолько (недостаточно) отличны от Запада, чтобы привлекать к себе внимание, но уже как к интеллектуальной экзотике. Есть тут, впрочем, и третья сторона, вернее, обстоятельство: центр-периферийная взаимосвязь в современном мире далеко не та, что была в прошлом. Это не Рим и варвары, которые спокойно могли обходиться друг без друга. Нынешняя глобальная ситуация буквально бросает нас в объятия друг друга. Объятия не всегда приятные, особенно для периферии. Но и для центра тоже: в нем не могут не отдаваться, не могут не сказываться болезни и напряжения периферии. Выбора, однако, нет. Даже центр здесь не в силах что-то изменить, хотя именно он создал эту глобальную ситуацию и в принципе ее возглавляет.
Что ожидает постмодернизм в будущем, апологетом которого он выступает, никто с определенностью сказать не может. Тут, заметим, в полной мере сказывается природа самого постмодернизма, для которого неопределенность, многосмысленность- одна из базовых ценностей. Напротив, поиск определенности и незыблемых оснований -это модернизм. Ясно тем нс менее одно - в лице западной цивилизации человечество подошло к какой-то судьбоносной черте в своем развитии. Нарастает ощущение границы, порога, предела, категорическое требование обновления. На этом-то и акцентирует наше внимание постмодернизм. Иными словами, он отвечает, пусть и не всегда адекватно, не всегда внятно и убедительно, на реальные вызовы и опасности современной исторической ситуации.
Рискнем предположить, что постмодернизм подводит черту под типом развития, заданным первым осевым временем в истории человечества, и одновременно предстает симптомом вызревания второго осевого времени, призванного, по Ясперсу -автору этой концепции, создать "настоящих людей", подлинного человека [10]. Настаивая на исторической значимости "единицы", личного достоинства каждого отдельного человека, перспективы и ценности Другого, постмодернизм, несомненно, работает на грядущий тектонический сдвиг истории.
Подводя итог проделанной работе, можно сказать, что наше отношение к постмодернистской ситуации современности достаточно сложное, но не безнадежное. Продолжая "сдавать хвосты" по модернизму, мы можем и должны искать свой путь к постмодернизму. Не особый, что привычнее в России, к чему она более предрасположена, а именно свой - отталкивающийся от национально-исторической специфики, но не игнорирующий и некоторые общие закономерности, ориентированный на собственные ресурсы и силы, но открытый миру, его кооперативным возможностям, универсальной человеческой коммуникации. На этом пути мы наверняка найдем себя как действительно современное общество, а мир, современный мир, - нас.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. BIoch E. Nonsynchronism and Dialectics //New German Critique. 1977. № 11. P. 22.
2. Тоффлер O.f/^Футурошок. СПб., 1997. С. 31.
3. Boyd A. Life's Little Deconstruction Book. New York, 1999.
4. Гегель. Соч. М., 1959. Т. IV. С. 2.
5. Велш В. "Постмодерн". Генеалогия и значение одного спорного понятия // Путь. М., 1992.№ 1.С. 132-133.
6. Civilizations and World Systems: Studying World-Historical Change. Walnut Creek (CF). 1995.
7. Иноземцев B. Л. Ален Турен. Сможем ли мы жить вместе? // Вопросы философии. 1998. №2. С. 190.
8. Инглхарт Р. Постмодсрн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества // Поли тичсскис исследования. 1997. № 4.
9. Золотухина- Аболина Е.В. Постмодернизм: распад сознания? // Общественные науки и современность. 1997.№ 4.
10. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 53, 154.
10-09-2015, 22:10