Социалистическое общество и государство по типу своему вероисповедальное, сакральное, а не секулярное, не светское. В социалистическом государстве есть господствующее вероисповедание, и принадлежащие к этому господствующему вероисповеданию должны иметь привилегированные права. Социализм так же отрицает свободу совести, как и средневековая католическая теократия. Он хочет принудить к правде добродетели, не оставляя свободы избрания.
Социализм есть тип авторитарного общества, в этом он во всем подобен теократическому обществу и государству. Социализм хочет владеть всем человеком, не только телом, но и душой его. Он хочет выдрессировать механически человеческие души, вымуштровать их настолько, чтобы они чувствовали себя хорошо в социальном муравейнике, полюбили казарменную жизнь, отказались от свободы духа.
Социализм хочет приготовить счастливых младенцев, не знающих греха. Христианство, прежде всего, дорожит свободой человеческого духа и потому не допускает возможности механической дрессировки человеческих душ для земного рая.
В основу человеческих обществ должны быть положены религиозно-духовные начала, которые должны быть поставлены выше всякого самоутверждения человеческой воли. И свобода человека, свобода духа может быть спасена лишь на почве узнавания и обретения таких религиозно-духовных начал, лишь только обращенностью к божественной воле, так как человеческое своеволие и человеческий произвол истребляют свободу человека.
Социализм обозначает собой кризис гуманизма, кризис человеческого самоутверждения, формулированного в демократии. Социализм есть реакция против новой истории и возврат к средневековью, но во имя иного бога.
Свое безбожие социализм унаследовал от буржуазно-капиталистического общества XIX века - поистине самого безбожного, какой только знает история. Поклонение Мамоне вместо Бога одинаково свойственно и капитализму, и социализму. Злая природа создает социализм. Содержание социализма есть фикция, он так же бессодержателен и так же неонтологичен, как и демократия.
Поистине содержание жизни и цели жизни можно искать лишь в духовной действительности, лишь в духовной культуре. "Идея" пролетариата, во имя которой льется столько крови, которая вызывает такую фанатическую себе преданность, оказывается совершенно бессодержательной идеей. Она говорит об орудиях жизни, но ничего не говорит о самой жизни.
Никакими внешними знаками, никакими симуляциями нельзя заменить реального преображения. Переодевание, перемена одежд мало помогает. Содержание жизни может быть лишь религиозным содержанием. Содержание жизни есть вхождение в Божью жизнь, т.е. подлинное бытие. Воля народа, воля пролетариата есть грешная воля, и потому она причастна небытию и может создать царство небытия. Божьей, а не своей воли нужно искать в жизни общества, в жизни государства. Личность и общество не могут быть оторваны и изолированы друг от друга.
В жизнь европейских обществ победно вошли сначала демократия, а потом социализм, потому что старые теократические общества внутренне разложились. Это был неотвратимый процесс. Такова судьба. Одна судьба объединяет путь человеческий от теократии до социализма. Неудача и неосуществимость теократии роковым образом влекли копыту демократии и опыту социализма. И старые теократии, западная, папистская, и восточная, императорская, потерпели неудачу и разложились, потому что в них реально не достигалось Царство Божье на земле, а лишь внешне символизировалось. Теократическое Государство выродилось в симуляцию священного царства, все более и более теряя свое священное содержание. Средневековый теократический замысел - один из величайших замыслов истории. Но свобода человеческого духа, соглашающаяся на осуществление Царства Христова на земле, не была в нем принята во внимание. Царство Божье не может быть осуществлено насильно. Искание свободы и толкнуло народы на путь демократии. Человек пошел путем автономного самоопределения, самоопределение перешло в самоутверждение, самоутверждение привело к самоистреблению человека. Такова трагедия новой истории.
Символизм старой теократии имел все-таки до времени, до известного возраста человечества подлинно священное значение. Но должен был наступить момент в жизни народов, когда они пожелают перейти от символизма к реализму; к наиреальнейшей жизни. Этот реализм не будет иметь никакого существенного содержания, он будет формалистичен, весь будет во внешних ознаменованиях, а не бытийственных достижениях.
А как создать подлинное христианское государство, христианское общество? Для этого необходимо духовное просветление и преображение. Быть может, катастрофы и великие испытания приведут к нему. Но подлинно христианское государство не будет уже государством. Необходимо не выбрасывать все во вне, не ознаменовывать и не симулировать внутреннюю жизнь, а погружать все в духовную жизнь, вернуться на родину духа. Это - революция более глубокая, чем те, которые делают внешние революционеры.
Старое теократическое государство восстановить нельзя, к нему нет возврата, потому что оно не осуществляло Божьей правды, лишь во внешних знаках делало вид, что осуществляет ее. Быть может, христианство предназначено к тому, чтобы вернуться еще дальше назад, к катакомбному состоянию и оттуда вновь победить мир. Падение внешних иллюзий обращает к внутренней жизни.
Безбожная и лицемерная цивилизация XIX и XX веков и торжествует свои победы, и переживает смертельный кризис о своих основах. Она породила мировую войну - детище безграничной похоти жизни в современной цивилизации. И мировая война оказалась началом ее разрушения. Трагизм современного кризиса в том, что в глубине души никто уже не верит ни в какие политические формы и ни в какие общественные идеологии. Рушатся старые системы государства и хозяйства, и европейские общества вступают в эпоху, схожую с ранним средневековьем. Проблема демократии перестала уже быть политической проблемой, она стала проблемой духовно-культурной, проблемой духовного перерождения общества и перевоспитания масс. Демократии провозгласили свободу выбора, но нельзя долго задерживаться на этой свободе, нужно ею воспользоваться, нужно сделать выбор правды, подчиниться какой-то истине. А это выводит за пределы демократии. Демократы - это те, про которых сказано, что они не холодны и не горячи и потому будут извергнуты. Количеством нельзя добыть истинной жизни.
И по-старому принудить народы к монархии будет нельзя. Народы должны свободно ее захотеть, чтобы она могла осуществиться, но в этом случае она будет совсем новой.
Социализм же сам по себе менее всего способен создать новую дисциплину труда, дать новое его духовное обоснование. Он обоготворяет труд, делает из него кумира и совершенно его разлагает, упраздняет тот рабочий класс, во имя которого готов совершить какие угодно кровавые насилия. Восстановление труда предполагает духовное возрождение. Но социализм рушится вслед за капитализмом не только в силу своей хозяйственной негодности, но также в силу своей духовной порочности. Выявляется сатанократическая природа социализма. Социализмом в строгом смысле слова следует называть направление, которое внешним, материально-насильственным путем хочет разрешить судьбы человеческого общества.
Угасает вера в политическое и социальное спасение человечества. Политика обвила человеческую жизнь, как паразитарное образование, высасывающее у нее кровь. Борьба партий, парламенты, митинги, газеты, программы и платформы, агитации и демонстрации, борьба за власть - все это не настоящая жизнь, не имеет отношения к содержанию и целям жизни, во всем этом трудно добраться до онтологического ядра.
Когда все ощущается изжитым и исчерпанным, когда почва так разрыхляется, как в нашу эпоху, когда нет уже надежд и иллюзий, когда все разоблачено и изобличено, тогда почва готова для религиозного движения в мире. Так всегда бывало. Так было и в эпоху античного мира. Мировое значение социализма Бердяев видит в том, что он ставит человечество перед дилеммой: или единение и братство людей во Христе или единение и товарищество людей в антихристе. Все остальное, как переходное и поверхностное, разлагается и распадается.
Русский народ, согласно особенностям своего духа, отдал себя в жертву для небывалого исторического эксперимента. Он показал предельные результаты известных идей. Русский народ, как народ апокалиптический, не может осуществлять серединного гуманистического царства, он может осуществлять или братство во Христе, или товарищество в антихристе. Если нет братства во Христе, то пусть будет товарищество в антихристе. Эту дилемму с необычайной остротой поставил русский народ перед всем миром.
Заключение
Тема России - одна из центральных в творчестве Бердяева, и именно с этой темой связаны наиболее драматичные перемены в его мировоззрении. Отношение к Февральской революции у него с самого начала было двойственным: падение монархии он считал неизбежным и необходимым, но и "вступление в великую неизвестность" послереволюционного будущего воспринималось им как чреватое хаосом, падением в "пучину насилия". Неприятие Октября и большевизма не помешало Бердяеву проявлять исключительную активность в послереволюционные годы: философ выступал с публичными лекциями, преподавал в университете, был одним из руководителей Всероссийского союза писателей, организовал Вольную академию духовной культуры и т.д. Вся эта деятельность окончательно оборвалась в 1922 году, когда Бердяев вместе с большой группой деятелей отечественной культуры был выслан за границу.
Ключевая роль идей - свободы и творчества - в философском миросозерцании Бердяева определилась уже в России, в предреволюционные годы.
Исключительно важные для него понятия-символы: дух, "царство" которого онтологически противостоит "царству природы", объективация - бердяевская интуиция драматизма судьбы человека, не способного на путях истории и культуры выйти из пределов "царства природы", трансцендирование - творческий прорыв, преодоление, хотя бы лишь на миг, "рабских" оков природно-исторического бытия, экзистенциальное время - духовный опыт личной и исторической жизни, имеющий метаисторический, абсолютный смысл и сохраняющий его даже в конечной, эсхатологической перспективе.
Но внутренней основой и импульсом метафизики Бердяева остаются темы свободы и творчества. Свобода - это то, что в глубинном смысле на онтологическом уровне определяет содержание "царства духа", смысл его противостояния "царству природы". Творчество, которое всегда имеет своей основой и целью свободу, по сути, исчерпывает "позитивный" аспект человеческого бытия в метафизике Бердяева и в этом отношении не знает границ: оно возможно не только в опыте художественном и философском, но также и в опыте религиозном и моральном, вообще в духовном опыте личности, в ее исторической и общественной активности.
Бердяев сам себя называл "философом свободы". Центральная категория бердяевского философствования — понятие свободы. Свобода истолковывается им не как врожденная, природная или социальная способность человека, а как первичная и фундаментальная реальность, проникающая во все сферы бытия — космос, общество и самого человека. Свобода первична, беспредпосылочна и безосновна. И если говорить о соотношении свободы и творчества в его метафизике, то приоритет здесь принадлежит именно свободе. "Мир" есть зло... Из мира нужно уйти, преодолеть его до конца... Свобода от "мира" - пафос моей книги" [Бердяев Н.А. Смысл творчества // Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 258.], - утверждал он.
Постоянно апеллируя к христианским темам, идеям и образам, Бердяев никогда не претендовал на ортодоксальность или "православность" собственного понимания христианства и, выступая в роли свободного мыслителя, оставался чужд богословской традиции.
Находясь под влиянием творчества В.С. Соловьева и Ф.М. Достоевского, А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, И. Канта, К. Маркса и Т. Карлейля, Бердяев не стал заложником чьих-либо идей. Более того, он сумел возвыситься до подлинной самобытности, а его книги открыли совершенно "новые горизонты мысли".
Творчество Н.А. Бердяева, как и других русских мыслителей, несет на себе печать публицистики, окрашено романтизмом. Он "всегда учит, обличает, зовет, всегда в нем выступает моралист".
Бердяев - верующий, но душа его жаждала знания. Он и в религиозной жизни сохраняет свободу искания и свободу творчества. Объектом пристального внимания русского мыслителя был человек. Но его волновала не столько трагедия человеческого существования, сколько свобода творчества человека, его способность к проектированию и самопроектированию.
Творчество не оправдывается религией, а само есть религия, есть подлинное основание смысла жизни. Основание первичности духа как творческой реальности и составляет задачу философии. Философия должна соединить теоретический и практический разум, обеспечить достижение целостности в познании. В этой целостности разум соединяется с волей и чувствами, избегает рационалистической рассеченности. (См.: Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989; он же. Смысл истории. М., 1990; Самопознание. Л., 1991).
Труды Бердяева содержали критику социалистических преобразований в Советской России, рассматривая ее как страну "великих контрастов". Бердяев как бы перекликается с известным публицистом Гиляровским, который утверждал, что «у нас в России тьма напасти». Внизу власть тьмы, а вверху - тьма власти" (Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990). Однако он одновременно выступал и в качестве критика капитализма и буржуазного общества. Гуманизм как продукт западной цивилизации, считал Бердяев, завершил полный цикл своего развития и перерос в свою противоположность. Современный гуманизм клонится к «царству Антихриста», доказательством чего являются бесчеловечные события XX в. — мировые войны, революции, социальные конфликты.
Важно отметить, что за рубежом Бердяев выступал как патриот, представитель русской культуры, противник различных форм русофобии.
Основные идеи философской концепции Бердяева:
1) дух и природа противоположны. Дух есть субъект, жизнь, свобода, огонь, творческая деятельность – различия преодолеваются любовью; природа – объект, вещь, необходимость, пассивная деятельность – все, что множественно и делимо. Бог есть дух. Природа вторична и производна. Только человек, обладающий свободой и способность к творчеству, способен преобразить и одухотворить природу.
2) примат свободы над бытием. Бог не отвечает за зло, творимое в мире – он не сотворил свободу, которая привела человека к грехопадению. Существует три вида свободы: первичная иррациональная свобода, которая существовала до Бога и человека и из которой все возникло; рациональная свобода, т.е. исполнение рационального долга; и свобода, проникнутая любовью. Человек свободно отпадает от Бога, движимой иррациональной свободой и призван свободно вернуться к Богу по своей воле и привести, объединенный любовью весь мир к нему.
3) антроподицея (оправдание) человека. Человек есть точка пресечения двух миров, он отражает в себе мир высший (богоподобие) и мир низший - в этой двойственности заключается сложность его существования. Он венец мироздания и микрокосм. Как образ и подобие Бога, человек является личностью. Личность – категория духовно-религиозная. Как личность он имеет большую ценность, чем общество, нация, государство. Человек – со-творец Бога, он призван к творческой работе, его предназначение состоит в том, чтобы продолжать творение Богом мира. Человек творит из ничего, исходя из свободы как «безосновной основы бытия». И именно в творчестве человек совершает преодоление костной материи, и он прорывается в высшую духовную реальность.
Список использованной литературы
1. Бердяев Н.А. Новое средневековье. – М., 1991.
2. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. – М., 1995.
3. Губин В.Д. Основы философии. – М.: Инфра М, 2008.
4. Ермичев А.А. Три свободы Николая Бердяева - М., 1990.
5. История русской философии. /Под. ред. Маслина М.А. - М.: КДУ, 2008.
6. Кальной И.И., Сандулов Ю.А. Философия для аспирантов. – СПб.: Изд-во «Лань», 2003.
7. Лосский Н.О. История русской философии. – М.: Высшая школа, 1991.
8. Силантьева М.В. Философия культуры Н.А. Бердяева и актуальные проблемы современности. – М.: Высш. шк., 2005.
9. Фролов И.Т. Введение в философию. Учебник для ВУЗов. - М.: Республика, 2003.
10. Философия. Учебник для Вузов. /Под общ. ред. В.В. Миронова - М.: Норма, 2005.
10-09-2015, 23:33