В штате Индиана на берегах реки Уабата с 1814 года существовало немецкое поселение "Гармония". Здесь жили религиозные энтузиасты, переселившиеся в Америку вместе со своим главою и основателем секты Риппом из Германии, из окрестностей Штутгарта.
Так называемые гармонисты представляли религиозную евангелическую секту с суровыми, почта аскетическими правилами и старались приблизиться к идеалу жизни, завещанной первыми христианами. Они занимались земледелием, каждая семья жила в отдельном домике, имела клочок земли для огорода и небольшое количество скота и домашней птицы; но затем всякая личная собственность отвергалась и все имущество колонии, а также все продукты труда составляли общее достояние. Первоначально, в 1804 году, члены секты поселились в штате Пенсильвания, но с 1814 года перешли в Индиану, где и основали городок Гармония. Несмотря на строгую религиозную подкладку, мирские дела общины процветали и первоначальный вклад каждого члена, равный 25 долларам, возрос теперь до 2500 долларов. Услышав, что "гармонисты" желают продать свои земли, чтобы опять переселиться в Пенсильванию, Оуэн явился покупателем и приобрел их за 140 тысяч долларов. Земель оказалось около 10 тысяч десятин, из них примерно 800 десятин были расчищены и находились под культурой. Часть земли лежала по берегу судоходной реки, тут же на возвышении стоял маленький городок Гармония; распаханные земли были окружены холмами, покрытыми виноградниками и первобытным лесом. Оуэн стал вызывать новых поселенцев, и не прошло трех месяцев, как около него сгруппировалось до 900 человек, изъявивших желание сделаться членами новой колонии и быть последователями его идей. Как и следовало ожидать, все это сборище людей с разных концов страны отличалось крайним разнообразием в своем составе. Тут были и искренно убежденные люди, не боявшиеся работы справедливости и счастья; тут было много и таких, которые стремились к спокойному, обеспеченному житью при наименьшем количестве работы; наконец, хватало и просто бедняков, которым некуда было преклонить голову. В основание новой колонии были положены уже известные принципы равенства, всеобщего труда, общности имущества и вознаграждения за труд продуктами. В августе 1825 года Оуэн собрал весь этот народ в большой общественной зале и изложил те цели, которыми он задавался, учреждая новую колонию. Он не ожидал, чтобы легко было сразу перейти от прежних привычек, от системы соревнования и конкуренции к системе кооперативного труда, - полное осуществление этого стремления возможно только в следующем поколении, уже подготовленном разумным воспитанием.
Но многое в этом направлении может быть сделано и теперь. "Новая Гармония" (как была названа колония Оуэна) представляется промежуточной станцией на пути, где мы можем освободиться, как от старого, изношенного платья, от старых привычек, закоренелых предрассудков, одеться в новую одежду и подготовиться к той новой, разумной жизни, которая ожидает нас впереди. Поэтому община будет представлять из себя в течение первого года
только "Предварительное общество" для испытания; по истечении этого срока уже будет видно, кто из членов новой колонии достаточно подготовлен, чтобы войти в новую жизнь, основанную на принципах всеобщего труда и равного распределения его продуктов, после чего только может последовать окончательная организация общины. Из среды членов новой колонии был избран распорядительный комитет, руководствовавшийся в своих дальнейших действиях указаниями Оуэна.
Уже с самого начала опыта в "Новой Гармонии" можно было предвидеть неудачу дела.
В толпе, собравшейся на призыв Оуэна, люди убежденные, искренно желавшие работать в новых условиях жизни, составляли только меньшинство; большая же часть пришла сюда для того, чтобы пожить без нужды и забот, опираясь на обещания Оуэна и ожидая, что все будет для них устроено. Здесь существовал полнейший контраст с той обстановкой, которая была в Нью-Ланарке. Там люди были связаны с устоявшимся уже делом, и все реформы Оуэна естественно вытекали из условий этого дела. Здесь самые разнохарактерные люди собирались во имя идеи, смутно понимаемой большинством, причем им самим предстояло сознательно и в общем дружном усилии осуществить ее. Только благодаря энтузиазму и непоколебимой вере в силу своих принципов Роберт Оуэн мог решиться на такую безнадежную с самого начала попытку; и нужно удивляться той поразительной энергии и организаторским способностям, благодаря которым он мог столько сделать при таких неблагоприятных условиях. Первоначальная колония разделилась уже в 1827 году на несколько отдельных общин со значительно меньшим числом членов, группировавшихся по занятиям, причем город Новая Гармония служил им общим центром, - здесь находился главный склад продуктов и всего необходимого, что заработано было трудом поселенцев. Два старших сына
Оуэна являлись деятельными членами общины. Постепенно раскол усиливался, а вместе с ним споры и несогласия во взглядах. Воспитание, составлявшее главный предмет забот Оуэна, утратило единство; появилось несколько школ, в которых характер обучения совершенно не соответствовал его взглядам. То и дело вспыхивали ожесточенные религиозные диспуты. Даже две главные общественные язвы - конкуренция и монополия, - с которыми боролся Оуэн, стали проникать в "Новую Гармонию". Под конец он увидел, как много времени нужно на то, чтобы пересоздать, даже при самых энергичных усилиях и громадном влиянии одного человека, старые общественные привычки, создававшиеся веками.
В 1828 году, в последний свой приезд в Америку, он собрал митинг поселенцев и, объявляя о своем отказе от дальнейшего участия в этом деле.
Таким образом, есть наглядный пример, демонстрирующий возможные неудачи и существующие проблемы в иррациональном обществе - проблемы эти тянутся из прежней межклассовой вражды, из лени и недобросовестности, из отсутствия общей цели, из многочисленных человеческих пороков, приобретенных за счет отсутствия воспитания и образования, моральных и нравственных норм. Сложно сказать кто виноват в этом - скорее всего само же общество и виновато.
Проблема даже была не в том, что люди вновь прибывшие не хотели перестраиваться и что-то делать, а хотели жить за счет других, а скорее всего в том, что связь их с прошлым была еще очень крепка. Эту связь многие принесли в новое общество. И думая что попали в новые условия, не спешили меняться сами, расставаться со своими привычками, а ведь именно изменения самого человека, новый подход к нему, свобода данная ему во всех действиях лежала в основе этого нового общества, которое так безуспешно пытался построить Р. Оуэн. В итоге он напишет о том, что существует огромная разница между Америкой и Европой, между старым обществом и новым и что преодолеть эту разницу общество сможет не скоро.
7. Попытки Р. Оуэна улучшить общество
В начале 1815 года Роберт Оуэн решился публично обратить внимание фабрикантов на состояние бумагопрядильной промышленности и на ужасное положение рабочих. В Глазго, под председательством городского мэра, собрался митинг фабрикантов, на котором он читал свой доклад. Его первое предложение, касавшееся уничтожения пошлины на сырье, было принято единогласно; в пользу второго - относительно улучшения положения работника - среди многочисленного собрания не раздалось ни одного голоса. Возмущенный таким отношением к излюбленному им делу, Роберт Оуэн ушел, не дождавшись конца собрания, убежденный, что со стороны его товарищей нельзя ожидать никакой поддержки, он решил повести дело иначе. Копию своего адреса, кроме глазговского лорда Правоста, он послал каждому из членов парламента, а также напечатал его в провинциальных и лондонских газетах.
Роберт Оуэн отправился в Лондон для переговоров с членами правительства о возможности принятия мер по защите рабочих и особенно детей на фабриках. В своем глазговском адресе он наметил несколько главных пунктов, которые следовало осуществить для улучшения условий детской работы. Он настаивал, чтобы дети не принимались на бумагопрядильные или другие фабрики раньше 12-летнего возраста (в то время они обыкновенно поступали в работу с шести и семи лет); чтобы работа, включая полтора часа для еды, не продолжалась долее двенадцати часов (тогда как взрослые, так и дети работали по четырнадцать часов в сутки, включая час для обеда); чтобы с известного срока на фабрики принимались только дети, обученные читать, писать и знающие четыре правила арифметики; кроме того, девочки должны были уметь шить. Для наблюдения за исполнением этих правил предполагалось учредить инспекцию более действенную, чем та, что существовала до тех пор. Все эти основные правила, более подробно развитые и мотивированные, были оформлены в виде парламентского билля.
Когда Оуэн приехал в Лондон, за ним не стояло сильной партии; рабочие, интересы которых нашли себе в нем первого защитника, были до того подавлены существующей системой, что не могли оказать ему никакой поддержки; против него были почти все фабриканты, обладавшие громадными состояниями и потому пользовавшиеся влиянием не только в своих округах, но и в парламенте. Правда, в Лондоне Оуэн был известен по своей нью-ланаркской деятельности многим из влиятельных людей, и правительство также относилось сочувственно к его предложению о дальнейшем ограничении фабричного детского труда; но тем не менее ему предстояла большая борьба и его ожидало противодействие на каждом шагу. Впрочем, Роберт Оуэн был не из тех людей, что боятся препятствий.
В 1815 году Оуэн издал свои "Замечания о влиянии фабричной системы", где указывал, что под влиянием быстрого распространения мануфактурной промышленности в стране в массе населения слагается новый тип человека, основные черты которого никоим образом не могут способствовать индивидуальному или общественному счастью, но только сделаются источником постоянного зла, если это влияние не встретит разумного противодействия со стороны закона.
Так называемые рабочие дома того времени представляли из себя род тюрем, где здоровые люди, не имеющие заработка, получали кров и пищу и проводили время в невольной праздности или занимаясь какой-нибудь непроизводительной работой. Деморализующее влияние их было ужасно.
С 1784 по 1830 год рядом с поразительным развитием фабричной промышленности и того, что называют государственным благосостоянием, быстрыми шагами шло увеличение налога для бедных, выросшего с 20 до 70 миллионов рублей в год. Во многих графствах Англии этот налог составлял одну треть земельной ренты. Неудивительно, что при таком порядке вещей такой человек, каким был Роберт Оуэн, не переставал взывать к обществу и правительству, чтобы они разумно применили те производительные силы, которые пропадали теперь даром, и чтобы хоть какое-нибудь начало справедливости было внесено в существующую систему распределения богатств.
Роберт Оуэн в своем докладе предлагал общественные учреждения для бедных (рабочие дома городских приходов и графств), содержание которых тяжким бременем ложилось на плательщиков налогов и которые способствовали только развращению целых поколений, превратить в образцовые колонии, которые стали бы рассадниками лучших идей воспитания и залогом разумного устройства жизни трудящихся масс. Каждое графство или городской приход, по его плану, должны были, чтобы обеспечить своих бедных работой, устроить ферму, а если позволяли средства, то рядом с нею и фабрику или мастерские. При таких условиях эти учреждения могли бы сами содержать себя и капитал понадобился бы только на покупку земли и первоначальное обзаведение. По его расчетам, каждому графству достаточно было затратить миллион рублей на покупку земли и на все устройство, причем страна избавилась бы от тяготившего ее страшного бремени; земля и постройки гарантировали бы затраченный капитал, а из доходов фермы и мастерских уплачивались бы причитающиеся на него проценты. К докладу Оуэна прилагались подробные планы и проекты построек такой образцовой колонии для бедных. Предполагалось занять от 300 до 500 десятин земли; постройки были рассчитаны на 1200 человек; они располагались в виде замкнутого четырехугольника с обширной внутренней площадью; три стороны его занимали квартиры членов колонии, размер которых соответствовал величине семьи, - четвертая сторона отводилась детям, которые уже с трехлетнего возраста начинали посещать школу и спали отдельно от родителей. Целью такой системы было воспитание детей вне вредных влияний и образование их характера уже с самого раннего возраста, причем за образец принимались воспитательные учреждения, уже действовавшие с таким успехом в Нью-Ланарке.
Дети не допускались к работе, пока они не получали хорошего элементарного образования и не развивались физически. Взрослые работники, для сохранения их здоровья, должны были работать не на одной только фабрике, но часть времени - на ферме и в полях. Женщины занимались домашними делами, стиркой, работали в огороде и в саду, а также по очереди стряпали в общественной кухне и наблюдали за порядком и чистотой в столовой и детских спальнях. Посредине обширного внутреннего двора находилось большое здание, в котором помещались общественная кухня, столовая, школы, библиотека и зал для лекций. Все жизненные удобства были доступны беднейшим людям благодаря принципу ассоциации, когда один очаг, одна крыша, одна кухня служили для многих. Круг симпатий, ограниченных прежде пределами одной семьи, должен был расшириться, распространяясь на целое общество людей, и члены колонии, трудясь на пользу общины, в процветании и выгодах которой они были участниками, вряд ли могли обнаружить менее усердия, чем при работе на хозяина фабрики, в барышах которого они вовсе не были заинтересованы.
Таков в общих чертах план помощи беднейшему населению Англии, предложенный Робертом Оуэном, который развил его подробнее в нескольких письмах, опубликованных в главных газетах, где между прочим он отвечает на возражения последователей учения Мальтуса,6 утверждающих, что народонаселение возрастает быстрее, чем количество производимого продовольствия, и потому - не поведут ли такие учреждения к чрезмерному увеличению населения, что может гибельно отразиться на благосостоянии страны.
Предложения Оуэна всколыхнули образованное общество Англии и вызвали самые восторженные отзывы в печати. Газета "Times" обращала на Оуэна внимание своих читателей как на деятеля, "проникнутого самыми просвещенными стремлениями для пользы человечества". "Мorning Post" отзывалась о нем как о "знаменитом нью-ланаркском филантропе, воззвания которого не останутся без успеха… Грядущие поколения будут чтить его как одного из достойнейших благодетелей рода человеческого…"[12] В том же 1817 году помимо печати Роберт Оуэн изложил свои взгляды о мерах помощи бедным классам общества на двух больших митингах, собравшихся в зале "Лондонской таверны". На втором из них стечение публики было так громадно, что большая толпа не могла попасть в зал за неимением места. Речи Оуэна были напечатаны во всех лондонских газетах; кроме того, он сам скупил тридцать тысяч экземпляров газет и разослал их по всей Англии членам обеих палат, приходским священникам, выдающимся горожанам и другим лицам. Вдобавок к этому он за свой счет отпечатал в виде отдельных листков сорок тысяч экземпляров подробного отчета об этих митингах, которые были разобраны в три дня.
Главнейшие его тезисы заключались в следующем:
1) Богатство страны не доказывает ее благоденствия, пока значительная часть ее работников содержится на счет государства в невольной праздности или занята непроизводительным трудом.
2) Нищета и невежество должны неминуемо способствовать развращению народа.
3) Развращенное таким способом население, окруженное кабаками, пивными и разными соблазнами к игре и азарту, впадает в умственное отупение и делается бесполезным бременем для страны или наполняет собою ряды преступников.
4) За этим неизбежно следуют разные репрессивные меры и жестокие, в сущности бесполезные, наказания.
5) Все это должно породить озлобление против правящих классов, увеличить
число преступлений и в конце концов - грозить спокойствию и благосостоянию всего общества.
6) Пока такой развращающий порядок вещей существует и само правительство поддерживает и поощряет его, до тех пор всякие разговоры о нравственном воздействии и религиозном влияния являются насмешкой.
7) Продолжать такие разговоры, оставаясь при старых порядках, значит осуществлять жалкую попытку обмануть общество, которое более уже не поверит этой болтовне.
8) Ожидать какого-либо нравственного улучшения народа, пока остается в силе такой порядок вещей, все равно что ждать, что высохнет океан, в то время как реки продолжают вливать в него свои воды.
В Роберте Оуэне они видели человека, свободного от всяких замашек демагога, обращавшегося со своими реформаторскими планами к ним же, наконец, доказавшего на опыте их практичность, - человека, который мог, по-видимому, осуществить такую трудную задачу, чтобы и они получали хорошие барыши, и положение их
10-09-2015, 23:18