Так, особым средоточием имущества издавна считалась государственная казна (aerarium populi romani). Но отношения, связанные с казной, регулировались не частным, а публичным правом. Даже когда государственное имущество (например, государственная земля — ager publicus) сдавалось в аренду частным лицам, соответствующий акт не считался частноправовым договором, и исполнение порожденных им обязанностей обеспечивалось не судом, а магистратами (например, платежи, причитавшиеся государству с частного лица, магистрат взыскивал собственной властью).
Однако в классическую эпоху наряду с республиканской казной (aerarium) появляется императорская казна (fiscus). Последняя первоначально считалась частным имуществом принцепса, а потому на нее распространялось и частное право. По мере укрепления императорской власти fiscus постепенно вытеснил aerarium, сохранив в то же время свой частноправовой режим. Тем самым fiscus по существу сделался обособленным субъектом гражданского права наподобие частного лица, от которого отличался рядом привилегий (privitegia fisci): государственное имущество не могло перейти в собственность частных лиц по давности владения; обязательственные требования государства удовлетворялись преимущественно перед требованиями иных кредиторов и т.д.
Частноимущественная правосубъектность издавна признавалась также за муниципиями (municipii). Так именовались городские общины, некогда бывшие самостоятельными государствами (civitates liberae), а в последующем вошедшие в состав римского государства в качестве автономных (самоуправляющихся) единиц. Их имущественные отношения с другими лицами регулировались нормами частного права, а в силу преторского эдикта получили возможность выступать в суде в качестве истцов и ответчиков через посредство специальных представителей, как постоянных (муниципальные магистраты), так и "разовых" (actores, от слова "actio" — иск), назначавшихся муниципальным сенатом в каждом отдельном случае. Эти же представители действовали от имени муниципий и при заключении договоров.
В Риме с древнейших времен существовали и сугубо частные объединения, обозначаемые общим наименованием universitas. Таковы, например, союзы, предназначенные для удовлетворения религиозных потребностей (collegia sodalicia), а также объединяющие лиц одной профессии, например, корпорации хлебопеков (collegia pistorum), мастеровых (collegia fabrorum), мореплавателей (collegia naviculariorum) и др. В последующем число таких объединений возросло. Появились похоронные общества (collegia funeraticia), имевшие целью предоставление денежных средств для погребения своих членов, союзы откупщиков (collegia publicanorum), которые брали на откуп налоги, причитавшиеся казне и т.д.
Правовое положение юридических лиц. Первоначально общее имущество universitas (в частности, общая касса — area communis) считалось принадлежащим (в соответствующей доле) каждому из членов либо казначею, выделяемому для ведения общих дел. С течением времени право самостоятельного выступления в суде, присвоенное муниципиям, было по аналогии с ними распространено и на частные корпорации, а в римском праве классического периода имущество universitas считалось уже обособленным от имущества входивших в ее состав индивидов. Так, раб, находившийся в собственности корпорации, принадлежал именно ей, а не ее членам (поп servus plurium, sed corporis). Долг, причитавшийся корпорации, не причитался отдельным ее членам, как и, наоборот, обязанность корпорации не могла рассматриваться в качестве обязанности ее членов.
Но по объему гражданской правоспособности частные корпорации несколько уступали муниципиям. Так, начиная с классического периода, муниципии могли быть наследниками по завещанию, а корпорации даже по Уложению Юстиниана приобретали такую возможность не иначе как в виде особой льготы; корпорации не имели предоставленного муниципиям права, отпуская рабов на волю, становиться патронами вольноотпущенников и др.
Порядок образования корпораций не был одинаков на всем протяжении истории Древнего Рима. По закону XII таблиц союзы, создаваемые частными лицами по своему усмотрению, не нуждались в предварительном разрешении или хотя бы последующей санкции со стороны органов государственной власти. Важно лишь, чтобы цели коллегии не противоречили нормам публичного права, а для ее создания достаточно было трех человек (tres faciunt collegium — три человека образуют коллегию). Такой порядок действовал в доклассический период. В последующем по мере постепенной концентрации власти в руках принцепса и затем императора государство начинает все более настойчиво ставить возникновение частных союзов под свой контроль, и в конечном счете по закону о коллегиях (lex Julia de collegiis), изданному императором Августом (1 в.до н.э.), для образования корпорации требовалось уже специальное разрешение сената.
Прекращение корпорации могло быть добровольным (по решению ее членов) или принудительным (при сокращении числа членов ниже минимально допустимого их количества либо при запрещении государством корпораций соответствующего вида или данной конкретной корпорации).
Вместе с тем как правовое регулирование, так и доктринальная разработка института юридического лица в Древнем Риме находились в зачаточном состоянии. Как уже было отмечено, римское право и римская юриспруденция не знали ни термина "юридическое лицо", ни соответствующего ему обобщающего понятия.
Не проводилось различие между представителями юридического лица, специально уполномоченными на ведение его дел, и органами, т.е. должностными лицами, которые ведут его дела в силу своего служебного положения и потому в специальном полномочии не нуждаются. Правонарушение представителя, действовавшего от имени объединения, влекло ответственность лишь самого представителя, но не объединения.
Неполнота и непоследовательность конструирования института юридического лица в Древнем Риме объясняются вполне определенными социально—экономическими причинами: в ту историческую эпоху они играли неизмеримо меньшую роль, нежели индивидуальные субъекты. Поэтому не' им, а индивидуальным субъектам как центральной фигуре древнего общества и было уделено главное внимание в нормах и доктрине римского частного права.
СЕМЕЙНОЕ ПРАВО
Деление на подвластных и самостоятельных субъектов — важнейшее качество древнеримской семьи. Первичную ячейку римского общества составляла семья — familia. Принадлежность к римской семье считалась прерогативой римских граждан, а положение, которое римский гражданин в семье занимал, определяло наряду со свободой и гражданством его правосубъектность.
Семья в Древнем Риме строилась на сугубо партиархальных началах, напоминая автономный мирок, полностью подчиненный власти одного лица — главы семьи (paterfamilias) и только им представляемый вовне. Власть paterfamilias в семье была непререкаемой и в древнейшее время безграничной. Все остальные члены семьи подчинялись paterfamilias в одинаковой степени и были перед ним совершенно бесправны: он мог подвергнуть их любому наказанию, продать в рабство и даже лишить жизни. Это относилось не только к детям, но и к жене, которая по древнеримским воззрениям занимала filiae loco (положение дочери) по отношению к мужу и sororis 1осо(положение сестры) по отношению к собственным детям.
Отмеченная структура римской семьи обусловила деление граждан по их семейному состоянию на самостоятельных и подчиненных, или, как говорилось в римских источниках, на лиц своего права (personae sui juris) и лиц чужого права (personae alieni juris). Самостоятельным (persona sui juris) был в семье только один человек — paterfamilias.
Правовое положение главы семьи и подвластных. Paterfamilias был в семье единственным лицом sui juris, а все остальные члены семьи в качестве personae alieni juris подлежали его власти.
Первоначально отец распоряжался жизнью и смертью своих детей (jus vitae ас necis), будучи вправе выбросить новорожденного ребенка (liberum repudiare), либо уже вне зависимости от возраста продать в рабство trans Tiberim, или лишить жизни. Впрочем, эта "самодержавная" власть очень рано начинает подвергаться ограничениям, со временем все более значительным (будто бы еще Ромул запретил выбрасывать новорожденных). Недолго просуществовало и право отца продавать детей в рабство, причем троекратная продажа сына и однократная — дочери освобождала их от отцовской власти. Взамен права лишить детей жизни отец признавался обязанным отдать виновного вр власть магистрата, а затем убийство сына (дочери) и вовсе было объявлено преступлением. В конце существования Римской империи детям дозволялось даже жаловаться магистрату на чрезмерную строгость отца, и если жалоба подтверждалась, отца обязывали освободить детей от своей власти.
Не менее обширна власть домовладыки над детьми и в имущественной сфере: все приобретенное детьми становилось имуществом отца.
В последующем имущественная самостоятельность детей стала все более прогрессировать. Так, ориентировочно в период правления Августа (1 в. до н.э.) имущество, полученное сыном от родственников по случаю поступления в армию, а также приобретенное на этой службе (в виде жалованья или военной добычи), уже именовалось peculium castrense (военный пекулий) и считалось принадлежащим исключительно сыну, который мог им распоряжаться по собственному усмотрению, в том числе завещать. Практически, таким образом, peculium castrense был по сути дела собственностью сына, и единственный рудимент пекулия в строгом смысле слова состоял в том, что при отсутствии завещания имущество умершего сына, составлявшее peculium castrense, всегда переходило к paterfamilias в том же порядке, что и обычный пекулий. В таком виде peculium castrense просуществовал до Юстиниана, полностью распространившего на это имущество нормы о наследовании.
Со временем к peculium castrense было приравнено имущество, заработанное сыном на любой службе вообще (государственной, духовной и
т.п.), а также полученное в виде вознаграждения за адвокатские услуги. Все это, считаясь peculium quasi castrense, находилось в полном распоряжении сына.
Несколько позже дети объявляются собственниками имущества, наследуемого ими после смерти матери (bona materna) и родственников по материнской линии (bona materni generis) либо полученного в дар от матери и ее родственников, а при Юстиниане было установлено правило, согласно которому сыну принадлежало уже все приобретенное им имущество, за исключением купленного на средства отца. Последнее становится собственностью paterfamilias, а в отношении имущества детей он имел лишь право пользования.
Основанием возникновения patria potestas были рождение детей в римском браке, узаконение детей, рожденных вне брака, либо усыновление чужих детей. Прекращалась partia potestas со смертью отца, утратой им свободы или римского гражданства. Ни достижение сыном совершеннолетия, ни поступление его на военную, государственную, церковную службу, ни даже занятие им ответственных должностей вначале не освобождали его от отцовской власти.
Однако отец мог освободить детей от patria potestas по своей воле посредством эмансипации (emancipatio). форма emancipatio на протяжении исторического развития римского государства претерпела существенную эволюцию. Вначале она выражалась в фиктивной троекратной продаже сына или однократной продаже дочери покупателю, который тотчас освобождал подвластного. В результате последний становился persona sui juris и отец утрачивал над ним patria protestas, будучи вправе пользоваться половиной его имущества.
В последующем эта сложная процедура была значительно упрощена: эмансипация стала совершаться особым рескриптом императора, а при Юстиниане отцу уже было достаточно объявить об эмансипации перед судом.
Родство. Понятием "родство" в Древнем Риме принято было обозначать близость лиц, принадлежащих к одной семье. Но римская семья строилась на сугубо патриархальной основе, в качестве которой выступала вначале безграничная власть paterfamilias. Поэтому и родственниками считались все, кто подлежал этой власти, вне зависимости от наличия или отсутствия между ними кровных уз. Родство, основанное на подчинении власти одного и того же paterfamilias, именовалось агнатским, а родственники — агнатами. Ими становились даже чужие (с точки зрения кровных связей) лица, попадавшие под эту власть (например, жены сыновей), и, с другой стороны, из их числа исключались даже 'собственные дети главы семьи, перешедшие под власть другого paterfamilias (например, дочери, вышедшие замуж либо подвергнутые эмансипации). Выход из—под власти paterfamilias прекращал все правовые связи соответствующего лица с его (теперь уже бывшей) семьей, поскольку факт кровного происхождения в древнейшую эпоху никакого юридического значения не имел, если не сочетался с patria potestas.
Развитие товарно—денежных отношений, являясь фактором, определявшим все основные социальные процессы в римском обществе, постепенно подтачивало и патриархальные устои римской семьи. Это выразилось как в сужении власти paterfamilias над членами семьи, сопровождаемом ростом их личной и имущественной самостоятельности, так и в том, что на смену основанному на "административных" началах агнатскому родству со временем пришло так называемое когнатское, т.е. кровное родство, базирующееся уже на общности происхождения.
Применительно к когнатскому родству следует различать линии и степени. Линии в свою очередь бывают двух видов: прямая (связывающая лиц, происходящих одно от другого, например, отец, сын, внук, правнук) и боковая (объединяющая лиц, имеющих общего предка, например, брат и сестра, дядя и племянник). Прямая линия именуется восходящей или нисходящей в зависимости от того, "проводится" ли она от потомства к предку либо от предка к потомству. Для определения родственной близости недостаточно, однако, установить линию, связывающую данных лиц. Необходимо, кроме того, указать степень родства, исчисляемую количеством рождений, на которое сопоставляемые лица отстоят одно от другого. Отсчет рождений ведется по прямой линии — непосредственно между этими лицами, а по боковой — от общего предка. Например, брат и сестра состоят во второй степени родства. В то же время среди братьев и сестер различаются полнородные (происходящие от общих родителей) и неполнородные, т.е. имеющие только общую мать (единоутробные) или только общего отца (единокровные).
От родства следует отличать свойство как отношение между мужем и родственниками жены и, наоборот, между женой и родственниками мужа, -а также между родственниками обоих супругов. Свойство, как и родство, дифференцируется по степеням, соответствующим степени родства между супругом и тем из его родственников, применительно к которому необходимо выявить степень свойства, связывающего его с другим супругом. Например, сестра жены находится во второй степени свойства с ее мужем. Степени родства имели значение при наследовании и при вступлении в брак, ибо заключение брака между близкими родственниками не допускалось. Этот запрет распространялся и на близкие степени свойства.
Брак. По словам Модестина, брак представлял собой "conjunctio maris et feminae, consortium omnis vitae, divini et humani juris communicatio" (союз мужа и жены, объединение всей жизни, общность божественного и человеческого права). В действительности, однако, эта явно идеалистическая формулировка маскировала полнейшее подчинение жены власти мужа, лишь с течением времени мало—помалу уступившее место признанию личной и имущественной самостоятельности жены.
Уже отмечалось, что в древнейшую эпоху правосубъектность жены всецело поглощалась правосубъектностью мужа, а жена, находясь в положении дочери, была совершенно бесправной. Это бесправие в равной степени касалось как личного, так и имущественного статуса жены. В личном смысле от мужа зависела сама судьба жены, в отношении которой ему принадлежало jus vitae ас necis. Он мог продать жену в рабство, а если она без его ведома покидала дом — истребовать ее от любого лица по такому же иску, как обеспечивающий возврат имущества, оказавшегося в чужом незаконном владении. Требование о возврате жены могло быть предъявлено даже к ее родителям, поскольку выход замуж сопровождался разрывом агнатских связей женщины с ее кровными родственниками и возникновением агнатского родства между нею и семьей мужа.
Идея безграничной мужней власти пронизывала и имущественные отношения супругов.
В семье был один субъект имущественных прав — муж, которому принадлежало имущество, не только нажитое в браке, но и ранее составлявшее собственность жены, если до заключения брака она была persona sui juris, a также подаренное ей отцом по случаю выхода замуж.
Причиной имущественного бесправия жены служило то обстоятельство, что со вступлением в брак она становилась persona alieni juris и в этом качестве своего имущества иметь не могла. Даже если муж выделял ей что—либо для практически самостоятельного распоряжения, это считалось всего лишь пекулием. Только после смерти мужа его имущество переходило к жене (и детям) в порядке наследования. Описанная власть мужа над женой называлась manus, в связи с чем и сам брак, при котором жена подчинялась этой власти, известен под названием брака с мужней властью (cum manu mariti). Брак cum manu mariti был, однако, характерен лишь для древнейшего
периода римской истории. Развитие товарно—денежных отношений, постепенно расшатывавшее патриархальные устои римской семьи и, как уже отмечалось, со временем обусловившее личную и имущественную самостоятельность детей, таким же образом отразилось и на отношениях между супругами. Брак cum manu mariti начал вытесняться браком sine manu — без мужней власти.
По своим основным принципам этот брак являл собой полную противоположность браку cum manu mariti. Вступление в такой брак не влекло изменения правосубъектности женщины. Она сохраняла статус persona sui juris (если имела его раньше) либо продолжала подчиняться отцовской власти. При этом кровные родственные связи с ее прежней семьей не порывались, как не возникало и агнатского родства между женой и семьей мужа. Мужу теперь никакая власть над женой уже не принадлежала: супруги в личном отношении считались юридически равными объектами. Муж, в частности, не вправе был обязать жену, покинувшую его дом, вернуться против ее воли. И хотя именно он окончательно решал ряд вопросов семейной жизни, какого бы то ни было подобия manus у него больше не было.
Начало юридического равенства супругов при браке sine manu проявлялось в их имущественных отношениях. Муж не имел никаких прав на имущество жены, не только принадлежавшее ей до брака, но и приобретенное в период семейной жизни (в порядке наследования, дарения и т.д.). Во избежание узурпации одним супругом прав на имущество другого дарение между супругами (donationes inter uxorem) было запрещено. За отмеченным изъятием мужу и жене дозволялось заключать между собой любые договоры, а в случае возникновения имущественных споров — предъявлять друг другу иски (кроме бесчестящих).
Цели создания известных гарантий имущественных интересов жены отчетливо прослеживаются в развитии правового режима приданого (dos). Речь идет об имуществе, предоставляемом мужу
29-04-2015, 04:57