Содержание

Введение

Глава 1. Гезлев – город, основанный на месте бывшей Керкинитиды

1.1. Местное население, оставшееся после Керкинитиды.

1.2. Причины исчезновения Керкинитиды.

Глава 2. Предпосылки возникновения Гезлёва.

Глава 3. Обстоятельства возникновения Гезлёва.

Введение

Моя работа посвящена обстоятельства возникновения Гезлёва.

Актуальность моей работы в том, что до сих пор существует проблема в том, что точно неизвестен основатель города; сейчас, на современном этапе восстанавливаются памятники Гезлёва, идёт их реконструкция.

Целью моей работы является изучение истории возникновения Гезлёва, его дальнейшего развития как центра Крымского ханства.

Исходя из цели, я поставил следующие задачи:

1. Изучить историю античного города Керкинитиды в последнем, предшествующем Гезлёву периоде, выяснить, какие народности проживали в городе в начальном периоде.

2. Попытаться выяснить обстоятельства возникновения города.

Историк и путешественник академик В. Ф. Зуев писал в 1782 г.: «Кезлев, сколь древностью своею, столь и проходимыми из Турции, по Дунаю и прочей Бесарабии судами славный купеческий город... О я был первый, которым татары при нашествии споем в Крым овладели».

Литовский посол Михаил Литвин говорил в 1550 г.: «Несмотря, однако, на... усиление татарского государства, города: Мангуп, Кафа, Керчь, Козлов и другие, лежащие на берегу моря, сохранили свою самостоятельность, пока не были взяты турецким войском, присланным из Константинополя около 70 лет назад. С того времени потомки туземцев-греков подчинились ярму турок и платят им поголовную подать».

Известный турецкий путешественник Эвлия Челеби, посетивший город в 1666 г., оставил подробное описание Гезлева: «Со всех сторон крепости высятся двадцать четыре могучих четырехугольных бастиона, покрытых красной черепицей, а расстояния между ними достигают ста пятидесяти аршинных шагов... Эта огромная фортеция, в форме пятиугольника, замечательно украшенная и устроенная, сооружена из тесаного камня на равнинном морском побережье... Она имеет пять больших и мощных ворот”.

Моя работа не претендует на полноту исследования и нуждается в дальнейшей доработке.

Глава 1

История города начинается, как правило, с первого упоминания о нем в хрониках, летописях, сказаниях, приказах. Однако человек начал обживать Крым задолго до появления письменности. Преследуя добычу, собирая плоды и ягоды, спасаясь от диких зверей, люди первобытных племен тщательно выбирали места для своих стоянок. Миновали годы и столетия, на смену одним поселенцам приходили другие. Они останавливались, оценивали географические достоинства местности, выгоняли предшественников либо постепенно ассимилировались с ними, строили крепости, возводили города. Поэтому почти у каждого крымского города, не случайно основанного там, где находится он теперь, есть еще и предыстория.

Официально считается, что человек (неандерталец) пришел на Крымский полуостров 300 тысяч лет назад. Мало кому известно, что есть и более древние следы пещерного человека в Крыму — находки кремневых скребков и рубил времен раннего палеолита. В 1994 году их обнаружил крымский археолог С. Жук (сейчас они хранятся в Ялтинском историко-литературном музее).[1] Научные сотрудники отдела археологии полагают, что эти орудия труда принадлежали питекантропу, пришедшему в Крым из Олдувайского ущелья Африки 800 тысяч лет назад.

Когда же появился первый человек в районе Евпатории?

Первые стоянки людей в Северо-Западном Крыму относятся к эпохе мезолита, которая длилась с 14 до 7 тысячелетия до нашей эры. Человек той поры делал кремневые резцы, ножи, скребки, умело вставляя заостренное каменное лезвие в костяную или деревянную оправу. Он уже придумал гарпун, лук и стрелы, приручил собаку и на охоту часто выходил в одиночку, учась выслеживать и подстерегать дичь. С помощью остроги мужчины добывали в море рыбу. Женщины выполняли свою работу — ухаживали за принесенными из лесу детенышами диких животных, одомашнивая их. В 1880 году «кремневые осколки разной формы» собрал Д. Я. Самоквасов во время изучения территории «с юго-западной стороны Евпатории между городом и лечебным Мойнакским озером, по морскому побережью».|[2]

Небольшая стоянка людей новокаменного века (5 тысяч лет до нашей эры) была найдена на берегу озера Сасык-Сиваш в 1934 году у поселка Кара-Тобе (ныне Прибрежное). На территории стоянки сохранились мелкие орудия труда первобытных жителей евпаторийского побережья: кремневые ножи, скребки, наконечники стрел. Люди уже научились строить деревянные шалаши, в земляных ямах около жилищ хранили припасы. Одевались они в шкуры животных, пропитание добывали охотой. В арсенал охотника входили легкие копья (дротики), лук и стрелы. Человек неолита умел лепить из глины и обжигать на огне горшки и чаши, изредка даже украшая их примитивным орнаментом. Рядом с поселением, в загонах, содержались овцы и козы, свиньи и лошади. На зиму племя, очевидно, перекочевывало в защищенные от холодных ветров предгорные районы, где находило приют в гротах и под навесами скал. А в III— I тысячелетиях до н. э. в окрестностях теперешней Евпатории жили люди, занимались земледелием и разводили скот. Техника обработки камня достигла в ту пору совершенства: из твердых горных пород человек научился мастерить сверленые и шлифованные топоры, булавы, метательные шары, зернотерки, в обиход начали входить изделия из меди и бронзы. Поначалу металлы шли на изготовление украшений — браслетов, перстней. Позже из них научились отливать топоры, серпы, долота, кинжалы, копья. Из кости делали булавки, бусы, кольца и пуговицы. В сознании человека энеолита (медного века) уже сложились смутные религиозные представления; мы узнали о них изучая погребальные обряды.

Ученые Института археологии АН УССР в 1960-1970 годах открыли в Западном Крыму более двадцати курганов - захоронений медно-каменного века, эпохи бронзы и раннего железа. Один из них обнаружили южнее озера Донузлав, другой – у посёлка Заозёрный на западной окраине Евпатории. По обычаю того времени, в могилу ставили слеплённые глиняные сосуды, клали каменные топоры, тёрки, молотки, лук и стрелы, копьевидные бронзовые ножи. Вырезанные из кости украшения. Самого покойника, уложенного на спину или бок, обильно посыпали охрой. Это было важным элементом погребального обряда, символизирующего для древнего человека священный огонь, тепло, свет и пищу – всё, что нужно для благополучной жизни. Охра – ещё и символ крови, необходимой для возобновления жизни, в которое верили древние.

В одной из могил археологи откопали примитивную деревянную соху. Это дало основание говорить о зарождении пахотного земледелия на Крымском полуострове ещё в конце III тысячелетия до н. э. В другом захоронении обнаружили остатки флей­ты — древнейшего музыкального инструмента. Игрой на флейте первобытные колдуны призывали удачу в охоте, обильный уро­жай. Эти полые костяные трубочки с расширяющимися краями оказались хорошо отполированными. Кем был их владелец? Шаманом? Музыкантом? В стенках некоторых ящиков-могиль­ников евпаторийских курганов были просверлены небольшие (ди­аметром 5—7 сантиметров и глубиной 3—4 сантиметра) углубле­ния в виде чашечек. Они служили для жертвенных возлияний: в них собирали кровь животных. Поражает мастерство древнего каменотеса: плиты больших каменных ящиков так тщательно по­догнаны, что между ними не вставить и лезвия ножа. Многие могильные ящики расписаны несложным геометрическим орна­ментом, выполненным красной краской по черному или белому фону. Можно предположить, что и свои жилища люди украшали такими же узорами. Донузлавский и Заозерский курганы были обнесены кругом из камня, образуя примитивный кромлех. Веро­ятно, он был олицетворением Солнца — самого первого божества, которому поклонялись в ту далекую пору люди. Над некоторыми захоронениями возвышались продолговатые каменные стелы. Весь­ма схематично они передавали очертания человеческого тела — слегка обозначены голова, лицо (с едва заметными глазами, носом, ртом) и руки. Антропоморфные (то есть, похожие на человека) стелы эпохи энеолита являлись, вероятно, обобщенными и обоже­ствленными образами основателей племени или рода.

Самыми древними обитателями Крымского полуострова, о которых известно из письменных источников, считаются кимме­рийцы. Они жили в эпоху перехода от бронзы к железу - В сере­дине III тысячелетия до н. э. их уже считали исчезнувшим наро­дом, память о котором хранили только легенды и географические названия: Киммерия, Боспор Киммерийский, селение Киммерик...

Следом за киммерийцами Крым заселили тавры. По свиде­тельству древнегреческого историка Геродота, в VI—V веках до н. э. тавры занимали всю горную и прибрежную части полуос­трова — от Керкинитиды до Феодосии.

В районе Евпаторийского маяка, на западной окраине со­временной Евпатории, археологи открыли поселение древнейше­го народа нашего побережья. Кто это были?

Если отставить предположения о возможности прежних ци­вилизаций, то именно эти люди могли быть первыми жителями того благодатного кусочка земли, на котором со временем, после многих потрясений, набегов, войн, пожаров и паводков, возникнет Евпатория.

Глава 2

В те древние времена, о которых пойдет наш рассказ, окрестности Евпатории мало походили на современные ковыльные степи. В античные века в сухих ныне балках и оврагах текли реки, журчали ручьи. По их берегам зеленели заросли ольхи, вяза, граба, клена, можжевельника и земляничника. Шумели темные дубравы, к самому морю подступали сосновые рощи. В тени деревьев находили приют благородные олени и косули, волки и лисицы, барсуки и зайцы. По степи носились, пугая живность помельче, стада сайгаков и куланов. В теплых водах залива обитало множество всякой рыбы — от ставриды и крохотной хамсички до гигантских осетров. Во все времена эти богатства манили людей на западное побережье полуострова. Сюда заходил, преследуя дичь, охотник еще в каменном веке; его кремневые орудия время от .времени попадаются археологам. Сюда наведывались тавры — охотники и воины древнейшего из всех известных народов Тавриды. Они приходили сюда ненадолго и возвращались к себе под прикрытием горных круч и обрывов, не решаясь поселиться на непривычной для них равнине. Долго было ничейным песчаное побережье. Может быть, этим оно и приглянулось греческим мореплавателям, случайно заброшенным в тихую гавань будущей Керкинитиды.

Вот к необжитым берегам залива подходит несколько кораблей. Первым на необитаемую землю спускается архагет (глава общины) Каркин. В его руках огонь от священного очага Гестии (богини домашнего очага) из родного Милета. Крепкие привычные к работе юноши наскоро складывают новый очаг и раздувают в нем огонь. Отныне эта безлюдная земля станет их берегом, родиной их детей и внуков. Здесь будут поклоняться богам Эллады, по-гречески расписывать посуду и стены домов, от зари до зари работать в поле, выращивая пшеницу, ловить и солить рыбу. И разговаривать как в родной Ионии — неторопливо, цедя сквозь зубы слова и междометия. Такой манерой произношения отличались они от дорийцев, почти в то же время основавших Херсонес.

Что же заставило эллинов покинуть обжитые азиатские берега Эгейского моря? Беспросветная нужда, к которой привели разорительные набеги воинов царя Креза (того самого, чьи богатства с античных времен вошли в поговорку), фантастические рассказы омывавших на берегах Понта мореходов, жажда новых земель, подвигов, приключений? Сейчас никто не ответит на этот вопрос.

Но, вероятно, неспроста в середине V века до н. э. милетские греки заселяют берега Причерноморья, основывая апойкии (колонии) Феодосия, Нимфей, Тиритаки, Мирмекия, Керкинитида.

Первым делом юноши, возглавляемые Каркином, насыпали небольшой холм в центре поселения и поставили па нем святилище любимой своей богини. Ей, Артемиде Эфесской, приносили свои дары жители зарождающегося города. Затем они спланировали территорию по примеру родных греческих полисов (городов): выбрали место для агоры (площади рынков и собрании), наметили улицы, спланировали жилые кварталы. Но не хватало рабочих рук для активного строительства, и долго, лет 70, греки использовали в качестве жилищ вырытые в грунте землянки. В XIX—XX веках на месте бывшей Керкинитиды археологи находили предметы, подтверждающие, что когда-то здесь была довольно оживленная торговля. Горожане, по тогдашним меркам, считались состоятельными людьми.

Раскопки городища в 1917—1918 и в 1929 годах, которые проводил Л. А. Моисеев[3] , а затем в 1950—1952 годах продолжила М. А. Наливкина, доказали, что на территории нашего города в начале VI века до н. э. действительно была основана Керкинитида.[4]

В 1959 году на западной окраине Евпатории в ходе раскопок обнаружена усадьба зажиточного городского жителя, внутри которой найдены скульптура амазонки и высеченное на камне изображение отдыхающего Геракла. Поскольку один из сыновей Геракла народной молвою был наречен Скифом и поселен в Тавриде, то и сам величайший из героев по праву считается покровителем нашего полуострова.

Человек издавна облюбовал эти места, и каждая эпоха оставляла здесь свои следы. К сожалению, значительная часть территории возможных археологических раскопок законсервирована: при Советской власти здесь велось интенсивное строительство без согласования с учеными. В результате оставлен под землей ценнейший памятник истории, предмет гордости жителей любой страны. Летопись античной Керкинитиды восстанавливается учеными по отдельным малым находкам и, конечно, по работам древних историков,

В первой книге «Истории» Геродот собрал и записал эти сведения, чтобы «минувшие события с течением времени не пришли в забвение, и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом».

Драматические, вольнопередаваемые, а иногда и просто легендарные события, увековеченные «отцом истории», дают лишь приблизительные описания некоторых стран и земель. В их числе оказалась местность, похожая на сегодняшнюю Евпаторию, куда предприимчивые эллины — мореплаватели и торговцы — высаживались в надежде на лучшую долю.[5]

Отношения с племенами жителей гор — таврами — поначалу складывались мирно: торговали, обменивали привезенные из метрополии украшения и ткани, вино и оливковое масло, расписную посуду и оружие на кожу, пушнину, соль. На далекой родине высоко ценили засоленную в Керкинитиде осетрину. Ловили камбалу, морского карася и другую рыбу. Со специальной крупноячеистой сетью выходили на промысел трех-, четырехлетней кефали. В пищу шли крабы и моллюски: мидии, устрицы, морские гребешки. И все же главным источником дохода было земледелие. Никто не мешал переселенцам распахивать плодородные земли вдоль моря и выращивать злаки, чтобы потом выгодно продавать хлеб в Афинах. Благодаря экспорту зерна рос и богател город. Эллины начали обзаводиться семьями — брали в жены таврских девушек; из местного известняка они научились строить просторные двухэтажные каменные дома на греческий манер. Тогда-то, за пять веков до нашей эры, и родился город, названный именем своего основателя — легендарного Каркина.

Рассмотрим жизнь в одном из домов Керкинитиды. Хозяин (или привратник) встречает нас во внутреннем дворике, в центре которого стоит алтарь-святилище, а чуть поодаль — колодец с чистейшей литьевой водой и несколько пифосов, в которые собирали дождевую воду для мытья и стирки. Вход в жилище охраняет герма — статуя бога Гермеса. За стеной, в просторной кухне, переговаривается рабыни. Они готовят пищу на открытом очаге. Если вы пришли к хозяйке, вас проводят в гинекею (женскую часть дома). Пришедшего к хозяину ждут в андроне — специальной комнате для пиров и бесед. Го­стям предложат возлечь на ложе у небольшого столика. Рабы подадут угощение — соленую осетрину, фрукты, виноград...

В доме есть где-то и спальни, и ванная комната, и помеще­ние для рабов. А еще — большая (20—25 кв. м) комната, посвященная богине Гестии. Там, возле хранимого ею домашне­го очага, собирается вся семья.

Первого февраля 2003 года огонь греческого храма богини Гестии был попутным рейсом военного корабля доставлен в Евпаторию. Еще никогда экипаж корабля не получал столь стран­ного задания. Но даже погода среди зимы благоволила символи­ческому переносу огня — не Олимпийского, не вечной памяти героев, но мирного огня доброй богини — хранительницы домаш­него очага. После нескольких дождливых дней вдруг проглянуло солнце, и люди охотно собрались на театральной площади, чтобы встретить носителей факела, эстафетой бегущих сюда от озера Донузлав. Огонь зажгли в двух газовых светильниках на балконе театра. Уже на следующий день пошел снег, замела метель, но пламя не погасло. Тот солнечный просвет был просто удачным совпадением, но он отложится в памяти всех неравнодушных как добрый знак в истории города, как благословение...

В комнатах нас окружает простая удобная мебель: кресла, стулья, низкие столики разной фор­мы, сундуки и кровати_; бронзовые подставки для светильников, пестрые самодельные коврики на стенах, фрески, терракотовые, бронзовые, деревянные или каменные статуи и статуэтки богов. Никакой вычурности, все гармонично и достойно. Площадь дома 80—100 кв. метров, в нем четыре или, реже, шесть комнат.

В деталях продумана и планировка самого полиса. Градостроительство велось по решению совета и под надзором специ­альных чиновников. Неширокие (3—3,5 м) улицы разделяли город на кварталы, в каждом из которых размещалось 16—17 домов. Улицы вымощены известняковыми плитами, морской галь­кой или просто тщательно утрамбованы. Вдоль улиц проходят канализационные и водосточные канавы, которые объединяются в продуманную очистительную систему.

Все бы могло быть хорошо, но чем богаче и краше становилась Керкинитида, чем больше медных, похожих на рыбку, местных моиет накапливалось в сундуках ее жителей, тем больше алчных взоров привлекала она. А тут еще кочевники-скифы да соседи херсонеситы не скрывают своих завистливых устремлений. Несколько раз, начиная с 470 – 460 гг. до н. э., приходилось мирным ионийцам обносить город оборонительными стена-
нами. Эти стены сработали они по всем законам фортификационной науки, уже известным в материковой Греции, да и в самой Ионии. Мощные (почти 2 м толщиной и 6—7 м высотой) крепиды, связанные двенадцатью десятиметровыми башнями, успешно противостояли таранам и метательным машинам.

За стенами города раскинулись поля


29-04-2015, 02:38