Содержание

Введение

Россия и Иран: активизация сотрудничества

Стратегический союзник России в оккупации

Россия и Турция — многостороннее партнерство

Особая роль Саудовской Аравии в регионе

Афганистан — Пакистан: ударная армия ислама или гнездо терроризма?

Список используемых источников

Введение

Центральная Азия — один из ключевых регионов в обеспечении глобальной безопасности. В настоящее время региональные процессы здесь характеризуются столкновением различных политических, экономических, культурно-цивилизационных интересов разных государств. Если во время первой «большой игры» борьба за Центрально-Азиатский регион (ЦАР) велась между Британской и Российской империями, то сегодня здесь действуют такие важные региональные «игроки», как Турция, Иран, Пакистан, Индия. Новая геополитическая «игра» разворачивается вокруг доступа к энергетическим ресурсам и контроля над транспортными коммуникациями. И на главную роль в ней претендуют США, пытающиеся перетасовать политическую колоду и изменить существующий в регионе расклад сил. Связано это, скорее всего, с тем, что в Вашингтоне вспомнили известное выражение Уинстона Черчилля, произнесенное им еще в 1919 г.: «Центральная Азия — это та дойная корова, которая еще дожидается своего крокодила», и решили «прибрать» регион к своим рукам.[1]

О подлинных устремлениях и целях Белого дома в Центральной Азии, вероятно, можно судить по статье руководителя Вашингтонского института Центральной Азии и Кавказа при высшей школе международных исследований им. Пола Нитце в университете Джона Хопкинса Фредерика Старра «Партнерство для Центральной Азии», опубликованной в главном политическом рупоре США — журнале Foreign Affaizs еще в 2005 г. По мнению ряда политологов, Старр озвучил инициативу американской администрации по созданию новой региональной организации. Суть ее сводится к «созданию форума "Партнерство по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии (ПБЦА)"», объединяющего под управлением США центральноазиатские государства и Афганистан без участия России, Китая, Ирана и Пакистана. Как считают аналитики, согласно этому замыслу США должны содействовать превращению Афганистана и региона в целом в «безопаснуюзону суверенных государств» с рыночной экономикой, «светскими и открытыми системами государственного управления» и, самое главное, «поддерживающих позитивные отношения с Вашингтоном». Это позволит Соединенным Штатам не только вырвать центральноазиатские государства из «объятий России и Китая» и окончательно закрепиться в Центральной Азии, но и превратить регион в свой протекторат.

Еще в 2002 г. администрация Буша приняла два документа, которые определяли стратегию США в отношении этого региона: «Акт в поддержку свободы в Афганистане», в котором подчеркивается намерение США способствовать становлению демократии и гражданского общества не только в Афганистане, но и во всей Центральной Азии, и «Стратегия национальной безопасности», подтверждающая геополитические интересы США в Каспийском и Центрально-Азиатском регионах. По мнению политолога Елены Вязгиной, после 11 сентября 2001 г. внешнеполитическая линия Соединенных Штатов Америки в Центрально-Азиатском регионе была нацелена на решение следующих задач:[1]

• использование военно-политической конъюнктуры, сложившейся в ходе антитеррористической операции в Афганистане;

• всестороннее укрепление отношений со странами Центрально-Азиатского региона;

• создание условий, при которых другие внешние силы, прежде всего Россия, не смогли бы контролировать и направлять развитие процессов в Центральной Азии в ущерб американским интересам;

• расширение и модернизация предоставленных вооруженным силам США военных баз и получение дополнительных военных объектов в регионе;

• обеспечение американскому бизнесу доступа к топливно-энергетическим и иным ресурсам Центральной Азии: открытие рынка Центрально-Азиатского региона для американских инвестиций, товаров и услуг; стимулирование структурных экономических реформ.

Внешнеполитическая стратегия достижения этих поставленных целей заключалась в том, чтобы сделать такое предложение странам ЦАР, которое трудно отвергнуть. Посулить нечто, позволявшее потенциальному партнеру решить очень больную проблему, например терроризма, внешних долгов, присвоения статуса страны с рыночной экономикой, заключения очень серьезных программ технологического сотрудничества. Все это — в обмен на некое содействие в строительстве модели мира, устраивающей Америку. А для более полной уверенности в успехе предприятия по закреплению в Центральной Азии США потребовалось непосредственное военное присутствие, обеспечивающее, так сказать, всепогодный контроль.

Россия и Иран: активизация сотрудничества

Улучшение отношений Ирана с ближайшими и дальними странами говорит об отказе от идеологизации внешней политики. Объективно геополитическое положение наших двух стран толкает их навстречу друг другу. Но комбинаций построения геополитических сил в важнейшем геостратегическом регионе планеты может быть очень много. Это понимают как страны региона, так и Запад. Со стороны США делаются постоянные попытки перехватить инициативу. Американцы реально мыслят и понимают, что в XXI в. Иран будет лидером в Северо-Западной Азии, включающей Ближний и Средний Восток, Афганистан и Пакистан, Центральную Азию. Другие политики видят Иран новым полюсом силы, протянувшимся на огромной территории: от бывшей советской Центральной Азии (Таджикистан, Узбекистан) до Северного Афганистана, т.е. от Тебриза на западе и до Карачи на востоке.

К концу XX в. международная ситуация сложилась таким образом, что все главные геополитические поля на Ближнем и Среднем Востоке: Иран, Пакистан, Афганистан, Израиль и Турция — находятся на перепутье — ни мира, ни войны. В результате сложного действия различных сил отношения Ирана с Турцией и США к концу XX в. несколько улучшились, а с Израилем — ухудшились.

Однако в первом десятилетии XXI в. Тегеран и Вашингтон вновь вступили в полосу конфронтации: главная причина — атомная программа Тегерана. Иран объективно притягивает интересы России и США. Но у России в этой сложной игре есть явные преимущества: она не строит свою политику, исходя из идеологических соображений, не ставит ее в зависимость от тонкостей внутриполитической борьбы в Тегеране.

В своей политике в отношении государств региона Иран учитывает степень их участия в недружественных ему блоках, партнерских отношениях и союзах. Иран заинтересован в создании противовеса Турции, претендующей на увеличение своей роли в постсоветском Закавказье. Тегеран обеспокоен также нарушением политического баланса в Каспийском регионе, и особенно попытками США утвердиться на Каспии в качестве единственной сверхдержавы. Его, как и Россию, тревожит угроза проникновения НАТО в регион.

Тегеран настаивает на разделе моря по принципу равных долей (20% каждому). При таком раскладе национальный сектор Ирана становился бы больше, нежели граница, которая пройдет в случае раздела по срединной линии. По мнению иранских официальных лиц, российско-казахстанско-азер-байджанские договоренности относительно раздела Каспия противоречат существующим юридическим документам, регламентирующим статус этого моря. Иран выступает за прокладку нескольких экспортных трубопроводов, по которым потечет ранняя и большая нефть. Помимо отложенного «иранского маршрута» прокачки нефти Иран лоббирует и ряд других проектов, в частности газопровод из Ирана в Армению.

Очевидно, что цель Ирана — обеспечить долю в каспийских нефтяных и газовых ресурсах, стать главной транзитной страной. Для ее достижения Иран демонстрирует высокий уровень прагматизма. Именно поэтому Иран, как и Россия, заинтересован в экономической и политической стабильности в этом регионе.

В начале 2001 г. Россия предприняла ряд энергичных шагов для сближения с Азербайджаном, чтобы «отбить» его у США и Турции. Если тенденция сближения сохранится, то это позволит Москве укрепить свои позиции на Каспии и в Закавказье, а в дальнейшем ей будет легче найти общий язык с Ираном. Свои разногласия с Тегераном по Каспию Москва с лихвой может компенсировать тесным военным сотрудничеством, что служит интересам обоих государств.[2]

Иран располагает крупнейшими военно-морскими силами в Персидском заливе. Каспий Тегеран рассматривал в качестве второстепенного в военно-морском отношении театра. В портах Ноушехр и Энзели, а также в Реште (недалеко от побережья) действуют учебные центры ВМС армии. На Каспии же расположена школа иранских боевых пловцов.

Всего ВМС Ирана имеют на Каспии около 90 боевых и вспомогательных единиц корабельного состава, преимущественно мелких. Иран способен в короткое время в 1,5 раза увеличить группировку своих кораблей на Каспии путем переброски катеров из Персидского залива (включая четыре катера на воздушной подушке).

При всех разногласиях между Россией и Ираном (особенно по статусу Каспийского моря) логично предположить, что именно Иран и Россия могут сплотить, скоординировать военно-политические усилия против попыток «третьей силы» закрепиться на Каспии. А она сюда уже практически вышла — об этом свидетельствует участие американских и британских компаний в разработке сухопутных и морских месторождений нефти и газа в азербайджанском и казахстанском секторах.

В отношениях между Москвой и Тегераном главными остаются проблемы укрепления региональной безопасности и двустороннего сотрудничества: об этом говорилось в Договоре об основах взаимоотношений между Россией и Ираном и в совместных заявлениях по вопросам терроризма, стратегической стабильности, урегулирования обстановки в Афганистане, укрепления безопасности в Центральной Азии, на Кавказе и в Каспийском регионе. А сейчас добавилась иранская ядерная программа.[3]

Россия возобновила военно-техническое сотрудничество с Ираном, которое с 1995 г. было заморожено. По оценкам российских экспертов, Москва от военно-технического сотрудничества с Ираном будет получать как минимум 300 млн долл. в год. Программа перевооружения иранской армии оценивается ими в 25 млрд долл. В ней предусмотрено приобретение российских самолетов, бронетехники, новейших средств связи, военно-транспортных и ударных вертолетов, тактических ракетных систем, дизельных подводных лодок и другого вооружения. Кроме того, во время визита президента Ирана речь шла о подготовке военных специалистов для этой страны в вузах России. Реализация новых военных контрактов между Москвой и Тегераном началась летом 2001 г.

А укреплять геополитическую дружбу с Ираном нам надо в силу объективных причин. Американцы свели к минимуму выходы России к Черному и Балтийскому морям, далеко отбросили от Индийского океана, загнали в глубь континента. Ослабли связи России с Центральной Азией и Закавказьем. Современное геополитическое положение государств Центральной Азии и Закавказья очень нестабильно, направленность их внешней политики во многом неясна.

Китай и Иран, как и Россия, объективно заинтересованы в огра ничении влияния атлантизма в государствах Центральной Азии: кла довой природных ресурсов и рынке сбыта. Кроме того, Иран — это еще выход для России к теплым морям через так называемые страны-проливы. Занимая стратегическое положение по отношении к Пакистану — важному звену в «кольце анаконды» и к оккупации США Афганистана, Иран сможет помочь России прорвать удушающие объятья западной «змеи». Он может также противодействовать тем странам на Ближнем Востоке, которые находятся под контролем НАТО. Иначе подключение тюркоязычных народов на территории бывшего СССР к геополитическим усилиям Турции привело бы их к использованию в качестве «санитарного кордона» против Ирана и России. Мировая практика знала такие примеры.

Долгосрочные геополитические интересы Ирана и России во многом совпадают в армянском субрегионе, чем территория нынешней независимой Армении. С Ираном армян связывают многие исторические интересы: суть их лежит в основном в долговременном соперничестве Ирана и Турции, взаимная неприязнь к туркам делает Иран и Армению геополитическими союзниками. Вот почему Тегеран активно поддерживает интересы Армении и особый статус Нагорного Карабаха.

Не менее важно и то, что Армения, находясь в зоне российского влияния, может контролировать и активно воздействовать на реализацию проекта начала XXI в. — строительство нефтепровода Азербайджан — Грузия — Турция.

Схожи российско-иранские геополитические интересы в Таджикистане, который является единственной республикой Центральной Азии, где говорят на фарси (как и в Иране). В Душанбе действует фонд имама Хомейни, оказывающий значительную гуманитарную помощь Таджикистану. Помогает Таджикистану и Россия. Соединяют усилия двух стран-соседей в этой геостратегической точке еще и экономические интересы. Если сформулировать проблему экономических интересов России и Ирана относительно геополитически важных для них «стран-проливов», то она может прозвучать так: России важно не допустить влияния атлантизма на Иран и направить сырьевые потоки из государств Центральной Азии через иранскую территорию.

Геополитические отношения стран складываются из многих компонентов, среди которых немалую роль играет экономический. Иран — наш исторический сосед, страна с уникальным исламским государственным строем, где проживает более 69 млн. человек, а валовой продукт составляет 100—200 млрд. долл. Как никакая другая страна на Ближнем и Среднем Востоке, Иран располагает богатейшими природными ресурсами: одними из крупнейших месторождений в мире нефти и газа; большими залежами металлических руд (железа, меди, цинка, свинца, хромитов, марганца); огромными запасами строительного камня, гидроресурсов. Среднегодовой темп прироста ВВП превышает 5—7%. В основе его увеличения лежит рост производительных отраслей, прежде всего обрабатывающей промышленности, металлургии, энергетики, транспорта. Экономика страны планируется, особенно инвестиции. Почти '/₄ ВВП реинвестируется в экономику, что говорит об инвестиционной привлекательности страны. Резко снижена детская смертность, а это один из показателей социального состояния общества. Врачебная помощь населению в основном бесплатная, уровень грамотности достигает 90%, т.е. он один из самых высоких не только в третьем мире, но и на планете.[1]

Следовательно, любому непредвзято мыслящему политику видно, что политическая и социальная ситуация в стране стабильная и имеет мощный потенциал, подкрепленный динамичной демографической структурой: половина всех иранцев моложе 15 лет и в ближайшие десятилетия население страны будет быстро увеличиваться. При условии прекращения международной изоляции, активизации внутреннего потенциала прогнозируются темпы прироста ВВП до 8—10% или даже выше.

В стране существует развитая нефтяная промышленность, создана разветвленная сеть нефтепроводов и терминалов в Персидском залив, это имеет большое значение для России. Нефтяной промышленностью командует государство, представленное иранской нефтяной национальной компанией. В связи с освоением Каспийского и других месторождений нефти и газа Иран заинтересован не только в инвестициях, но и в технологиях и оборудовании, связанных с морским бурением.

Стратегическая цель России по отношению к Ирану — сочета ние торгового партнерства с инвестиционным. Такое партнерство может быть реализовано в строительстве, разработке технических проектов, в горнодобывающей, легкой, пищевой промышленности, транспорте. Особенно заманчиво выглядело бы сотрудничество в области транспорта. От развертывания транспортных магистралей выиграют и Россия, и Иран. Последний может служить мостом между Западом и Востоком, Севером и Югом.

Во всяком случае, отражением объективной потребности в сотрудничестве стало подписание в 1997 г. министерствами транспорта России и Ирана документов по перспективной программе обустройства маршрута Север — Юг (Хельсинки —Москва — Волгоград — Астрахань — Энзели — Ноушехр — Бендер-Аббас). Кроме того, принято решение о строительстве обводной дороги (автомагистрали) вокруг Каспия, о совместном судоходстве на Каспии с обустройством портов в Астрахани, Ноушехре и Энзели. Для строительства порта в Оля на Каспии создана совместная российско-иранская компания. Перспективным может оказаться участие РФ в энергетических программах соседа. Из 50 тыс. деревень электрифицировано немногим более 30 тыс. Правительство Ирана активно поддерживает государственные компании, участвующие в названных проектах и имеющие громадные финансовые средства. Учитывая совокупность этих факторов, Россия стала помогать Тегерану строить АЭС в Бушере. Такое тесное сотрудничество России и Ирана особенно не нравится Вашингтону.

Правительство России, ее фирмы, сотрудничающие с Ираном в сфере атомной энергетики, испытывают огромное давление и дискриминацию со стороны Вашингтона.

По данным ЦРУ, Тегеран наладил контакты с Пакистанскими ядерщиками, а в 1991 г. Китай поставил Ирану 1,8 т ядерных материалов. Активную помощь иранцам «оказывали и оказывают» Россия и Северная Корея. Итак, строительство Россией легководного реактора в Бушере по мнению американцев, — факт предосудительный. Однако в конце 2007 г. был опубликован доклад национальной разведки США, свидетельствующий, что Иран еще в 2003 г. прекратил работы над разработкой ядерного оружия. Москва и Тегеран подписали договор, по которому ядерные отходы с Бушера должны возвращаться в Россию.[2]

Стратегический союзник России в оккупации

Традиционно Ирак был стратегическим союзником СССР, а потом и России.

Ирак располагает большими запасами реально конвертируемого «черного золота». Кроме того, его географическое положение позволяло видеть в нем перспективного геостратегического партнера, находящегося в подбрюшье Турции — исторического соперника России, делающего многое, чтобы ослабить позиции нашей страны в геополитическом и геостратегическом раскладе сил.

В современной системе координат Ирак, как и весь Ближний Восток, занимает чрезвычайно важное геополитическое положение, которое наряду с запасами нефти предопределяет его большую значимость как для России, так и для стран Западной Европы, США и Японии.

Тактика Запада в последние десятилетия XX в. заключалась в поддержании атмосферы всемерного обострения противоречий между странами Ближнего и Среднего Востока. Узлы противоречий строились на основе трех полюсов политического противостояния:

1) Демократическая республика Афганистан;

2) Исламская республика Иран;

3) восточно-аравийские государства, а также сотрудничавшая с ними в силу сложившейся у нее специфической внешнеполитической ситуации Республика Ирак.[5]

Политика, проводимая Вашингтоном на Ближнем и Среднем Востоке, была направлена главным образом против стран — производителей нефти, против ОПЕК, контролирующей цены на важнейший энергоноситель на мировом рынке в Персидском заливе.

Все это не устраивало правительство США, которое вопреки мнению мирового сообщества, но поддерживаемое правительствами некоторых европейских стран начало агрессивные действия против Ирака.

Позиция Ирака находила понимание у России, Китая, Франции. Они справедливо отмечали, что применение санкций, интервенция против Ирака носили откровенно антигуманный характер.

Сейчас США и некоторые страны Европы, участвуя в оккупации Ирака, делают все возможное, чтобы роль России на Ближнем Востоке, например в Ираке и Сирии, в решении региональных геополитических проблем свелась к минимуму. Наши экономические связи со странами Ближнего Востока минимальны (по сравнению с 1980 г.).

Американская агрессия против Ирака весной 2003 г. была прямым нарушением основополагающих принципов ООН; военные действия одной страны или группы стран против другой или других должны были получить разрешение Совета Безопасности ООН. Но Вашингтон и постоянно подыгрывающий ему Лондон, вопреки воле подавляющего большинства стран


9-09-2015, 01:59