Реферат: Социально-политическое развитие Ливана и региональные тенденции в международных отношениях
Последствия внутриполитических процессов в странах Ближнего Востока выходят за пределы общества и политической системы конкретного государства. Социально-политическое развитие ближневосточных государств происходит в контексте общей ситуации на территории т.н. «Большого Ближнего Востока». Это понятие получило право на существование после распада СССР и наступления нового этапа «интеграции» обширного геополитического пространства от Мавритании до Афганистана и от Кавказа до Юга Аравии.
Официально мировое сообщество, в т.ч. и страны «Большой восьмерки», не приняли американскую инициативу «Большого Ближнего Востока» в качестве программы действий. Однако, несмотря на некоторую прямолинейность и неадекватность методов, предлагаемых в рамках данной инициативы, сам подход к рассмотрению общерегиональных проблем ни в коем случае не утрачивает своей актуальности и точно отражает особенности регионального политического климата.
Для пространства Большого Ближнего Востока характерны общие законы и закономерности развития, объясняемые связью и общностью геополитических и геоэкономических интересов, что и обусловливает формирование некой геополитической «арены». Ее главными регионообразующими факторами являются межгосударственные и этнполитические конфликты, исламские и национально-освободительные движения, проблемы этнорелигиозных меньшинств, существование традиционных систем общественных связей, собственные интеграционные проекты, региональные альянсы, а также интересы и влияние ведущих государств Востока и Запада.
Исходя из вышесказанного, текущую политическую обстановку в Ливане и вокруг него следует рассматривать, учитывая ряд конкретных явлений социально- и военно-политического характера, произошедших за последние полгода (с момента убийства Р.Харири в феврале 2005 г.) в регионе, в первую очередь в Сирии, Иране, а также в Израиле и на палестинских территориях. Несмотря на то, что большинство из них имело внутренний характер, последствия сказываются непосредственно на политическом климате во всем субрегионе Восточного Средиземноморья. В свою очередь стремительное развитие событий внутри Ливана в обозримой перспективе будет оказывать все большее влияние на положение во всем регионе. Кроме того, ситуация в Ливане вносит существенные коррективы и в ближневосточную политику ведущих западных государств.
Оценивая современную ситуацию вокруг Ливана, необходимо учитывать роль региональных и западных СМИ в раздувании конфликтных ситуаций и поддержании обстановки общей неопределенности в стране. Особенно это характерно для неливанских информационных агентств, которые склонны преувеличивать значение отдельных инцидентов в стране и регулярно указывают на неизбежную угрозу развязывания в Ливане вооруженного конфликта. Западные и даже ряд арабских (кувейтская газета «ас-Сияса», Интернет-издание «Элаф») СМИ нередко выпускают достаточно провокационные материалы, которые способствуют поддержанию состояния неопределенности в Ливане.
Важную роль в формировании информационного фона вокруг ливанского кризиса играют сообщения о ходе расследования убийства Р. Харири. Еще до момента обнародования результатов деятельности комиссии ООН у неспециалистов, а также у представителей «арабской улицы» вполне может сложиться впечатление о несомненной «причастности» и даже «заинтересованности» сирийского руководства в устранении одного из наиболее выдающихся ливанских политиков современности.
В мае-июне 2005 г. в Ливане прошли парламентские выборы, в результате которых большинство мест в Палате депутатов получили политики, выступавшие под антисирийскими лозунгами. Тем не менее нельзя однозначно охарактеризовать всех ливанских оппозиционеров как ярых противников «особых отношений» с САР.
Во-первых, можно назвать лишь незначительное количество принципиальных противников Дамаска. Это прежде всего христиане из объединения «Корнет Шехван», фалангисты А.Жмайеля, «Ливанские силы», известный журналист Дж.Туэйни. Казалось бы, серьезной силой, противостоящей сирийскому влиянию, можно назвать маронитскую церковь и лично патриарха Н.Сфейра, однако высшее маронитское духовенство, несмотря на поддержку оппозиционных христианских объединений, проводит линию на диалог и согласование позиций со всеми, в т.ч., и просирийскими силами.
Во-вторых, нельзя говорить и о реальном антисирийском настрое политиков из движения «аль-Мустакбаль». Известно, что семейство Харири имеет тесные связи с Западом. Кроме того, сам покойный Р.Харири, несмотря на постоянные попытки представить его как «героя, павшего в борьбе с Асадами», тесно сотрудничал с сирийцами и представлял большую ценность для Дамаска, где высоко ценили его международный авторитет.
Движение «аль-Мустакбаль» воспользовалось всплеском антисирийских настроений после убийства экс-премьера скорее для того, чтобы заявить о себе и возглавить ливанскую оппозицию. Р.Харири в свое время не спешил этого делать, т.к. весьма настороженно относился к деятельности оппозиционеров и не стремился окончательно разрывать отношения с официальным ливанским руководством и Дамаском.
Зато в дальнейшем, особенно после выборов и формирования нового правительства, даже когда речь заходила об убийстве Р.Харири, никаких антисирийских лозунгов руководство Движения не выдвигало. Наконец, учитывая декларируемый общеливанский характер движения, а также тонкости ливанской политики (например, проблема «Хизбаллы», дальнейшее развитие отношений с Дамаском), С.Харири и его союзники не могут более позиционировать себя как антисирийская сила.
В-третьих, традиционный противник сирийского влияния М.Аун, развязавший в 1989 г. войну против сирийцев и их союзников, пошел на союз в самом «сирийском» избирательном округе – на севере Ливана с такими просирийскими силами, как Сирийская национал-социальная партия, С.Франжье, О.Караме. Прибыв в Ливан в мае 2005 г., М.Аун мог присоединиться к антисирийскому «Бристольскому собранию», однако тогда генералу не удалось найти общий язык с объединенной оппозицией и его Свободное патриотическое движение выступало на выборах отдельно от «Бристольского собрания». В конечном итоге это сильно спутало карты и внесло раскол в антисирийское движение в Ливане.
По результатам прошедших выборов М.Ауну удалось создать противовес основной массе оппозиционных объединений, однако его радикальная политическая программа1 и нежелание идти на компромисс поставили генерала в положение аутсайдера и существенным образом повлияли на его президентские амбиции. Постепенно М.Аун начинает наводить мосты с сирийским руководством и, возможно, попытается заручиться поддержкой Дамаска, выступая как «оппозиция оппозиции».
Вообще, по оценке сирийских аналитиков, большинство членов нового парламента относится к Сирии благоприятно или нейтрально. Кроме того, около 50 депутатов имеют особые политические, экономические или семейные связи с сирийцами. В целом у САР существуют широкие возможности по индивидуальному воздействию на упомянутых выше парламентариев, однако на сегодняшний момент объективно нет политического деятеля, на которого мог бы опереться Дамаск и который был бы способен сплотить лояльных Сирии политиков. Как ни странно, но складывается впечатление, что на эту роль претендует некто иной, как бывший мятежный генерал М.Аун. Он действительно весьма популярен в христианской среде, однако приобрести вес в ливанской политике он сможет только в том случае, если установит союзнические отношения с кем-либо из ведущих политических игроков. Теперь его потенциальными союзниками могли бы стать только представители просирийского лагеря.
Прошедшие выборы помогли ливанским политикам «поделить» страну теперь уже в отсутствие непосредственной сирийской опеки. Более того, результаты голосования по отдельным избирательным округам отражают ставшее традиционным в послевоенные годы соотношение сил и распределение зон влияния партий и крупных кланов в Ливане.
В частности, на юге страны с конца 80-х годов безраздельно господствуют шиитские организации «Хизбалла» и «Амаль». Руководство «Партии Аллаха» официально заявило, что считает выборы в Южном Ливане «референдумом о необходимости сопротивления Израилю», а результаты голосования (с учетом большого отрыва от ближайших конкурентов) действительно указывают на популярность идеи сопротивления в ливанском обществе2.
От друзских районов Горного Ливана в парламент в очередной раз прошли В.Джумблат и ряд его сторонников по ПСП. Одним из депутатов от округа Метн, несмотря на общую победу избирательного блока М.Ауна, стал представитель влиятельного маронитского клана П.Жмайель. От Бейрута и Сайды места в парламенте получили члены семейства Харири. В целом по остальным избирательным округам можно привести еще ряд таких примеров.
Значительные изменения произошли на севере Ливана. Как показали выборы, там ослабли позиции традиционных, просирийски настроенных кланов Франжье (марониты) и Караме (сунниты). На политической арене вновь появились «Ливанские силы» (вообще этот регион, особенно христианский город Бшарре, в настоящее время можно считать главной «базой» этой организации). Кроме того, на Север впервые «проникли» союзники Харири. Движению «аль-Мустакбаль» удалось закрепиться в традиционной зоне сирийского влияния и не допустить в парламент потенциальных союзников Дамаска из этого региона.
В то же время, опираясь на итоги выборов, нельзя говорить о действительной популярности движения «аль-Мустак-баль» во главе с С. Харири. Скорее речь идет о технически эффективной системе политических альянсов, а также о грамотной работе с электоратом. В некоторых районах (прежде всего на севере Ливана) традиционное клановое и партийное влияние уступило место действительным политическим (а возможно, и материальным) интересам избирателей. Так, за время прошедших выборов Движение стало основным объектом жалоб в связи с подкупом избирателей. Косвенным подтверждением этого также может стать и незначительный отрыв депутатов блока по количеству полученных голосов от своих ближайших конкурентов3. По оценкам ряда ливанских экспертов, прямой подкуп избирателей и другие меры воздействия на их выбор в наибольшей степени применялись во время выборов на Севере Ливана, где проживает значительное количество бедного мусульманского населения, однако в отличие от Юга здесь отсутствует единая объединяющая и поддерживающая политическая сила. В результате выборы превращаются для северян в дополнительный источник дохода, а политические итоги голосования их уже мало волнуют.
Тем не менее, политический и мобилизационный потенциал движения «аль-Мустакбаль» несомненен. Следующим шагом С.Харири теперь должно стать превращение Движения в полноценную политическую партию неконфессионального и общеливанского характера4.
С другой стороны, стоит добавить, что факт распределения мест в парламенте отнюдь не свидетельствует о какой-либо стабилизации политико-идеологического противостояния в Ливане. Следует принять во внимание очевидную аморфность ряда избирательных блоков: это касается, например, движения «аль-Мустакбаль», объединения «Корнет Шехван». Основными поводами для раскола могут послужить противоречия между сторонниками и противниками сотрудничества с действующим режимом в Ливане, с Дамаском, между умеренными и радикалами-политиками. Камнем преткновения, несомненно, станут и президентские выборы. Не исключено, что в обозримой перспективе расстановка сил в парламенте может существенно измениться.
Еще более отчетливо реальный расклад сил в стране отражает состав нового кабинета министров во главе с Ф. Синиорой. Интерес вызывает факт получения министерского портфеля членом «Хизбаллы» М.Фнейшем. Он возглавил Министерство энергетики и водоснабжения. Это одно из ключевых министерств, и его деятельность предполагает надежные связи с Сирией, важнейшим поставщиком электроэнергии и нефтепродуктов в Ливан. Пост министра иностранных дел получил шиит Ф.Салух. Он не является членом ни «Хизбаллы», ни «Амаль», однако считается их политическим союзником. 4 министерских портфеля (3-я по численности «фракция» в правительстве после движения «аль-Мустакбаль» и альянса «Хизбалла» – «Амаль») отошли к сторонникам президента Э.Лахуда. Организация «Ливанские силы» так же, как и «Хизбалла», является новичком в правительстве, однако в отличие от «Партии Аллаха» она получила лишь второстепенный пост – министра туризма5.
Во время консультаций о формировании правительства говорилось о возможности вхождения в него генерала М.Ауна. Однако, на наш взгляд, этот замысел изначально было проблематично реализовать, т.к. достаточно радикальная политическая программа М.Ауна, кроме прочего, предполагает кардинальный пересмотр такого важного аспекта политики Ливана, как отношения с Сирией6, что в корне противоречило бы программе правительства Ф.Синиоры и сразу же могло спровоцировать правительственный кризис.
Расклад сил в правительстве говорит об отсутствии у ведущей политической коалиции – «Бристольского собрания» намерения и возможностей (стоит учесть, что объединенная оппозиция так и не получила желаемых 2/3 мест в парламенте) отстранить от власти союзников Дамаска (Э.Лахуд, спикер парламента Н.Берри и др.) и принципиально изменить отношения с САР. Кроме того, это еще раз подтверждает политическую слабость и недавно возникших («Корнет Шехван», «Свободное патриотическое движение») и традиционных («Ливанские силы», «Исправительное движение Катаиб») антисирийских организаций и политиков. Им удалось проникнуть непосредственно в руководство страной, однако почти 15-летний период политической пассивности даже сейчас делает их аутсайдерами в ливанской политике, чьи основные игроки (Харири и их команда, Джумблат и его ПСП, «Хизбалла», «Амаль», а также нынешний президент Э.Лахуд и его окружение) делили власть в период сирийского господства.
Новый состав кабинета был одобрен как внутри страны, так и внешними «покровителями» Ливана. Однако пока сложно сделать вывод об эффективности действующего правительства и перспективах его дальнейшей деятельности. Основные трудности, с которыми может столкнуться правительство, вероятнее всего, будут исходить именно из его неоднородного состава, а также необходимости «воевать на два фронта»: продолжать следовать линии на сотрудничество с международным сообществом и при этом не потерять доверие внутри Ливана.
Также много вопросов вызывает неопределенное положение Э.Лахуда. Оппозиция уже неоднократно призывала к смещению президента, однако ему удавалось сохранить власть и после «кедровой революции». Вероятнее всего, окончательно этот вопрос будет решен после обнародования результатов расследования гибели Р.Харири, и если Э.Лахуду удастся сохранить пост после этого, то в обозримой перспективе его положению вряд ли что-либо будет угрожать.
По мнению ряда ливанских экспертов, президенту Э.Лахуду удастся удержаться на своем посту даже после завершения расследования Д. Мехлиса. Опираясь на поддержу депутатов из парламентских блоков М. Ауна, а также «Хизбаллы» и «Амаль», Э. Лахуд считает, что доклад международной комиссии не может иметь такую юридическую силу, чтобы обязать его уйти в отставку до завершения срока его полномочий7.
Кроме того, согласно политическим традициям Ливана, после переговоров и консультаций в кулуарах к моменту голосования в парламенте8 обычно остается не более двух кандидатов. Такая практика существенно упрощает процедуру избрания, а также делает более стабильной передачу властных полномочий новому президенту. Очевидно, что в настоящее время оперативно решить проблему выбора, более или менее приемлемого для всех заинтересованных сторон, невозможно, а следовательно, вряд ли можно ожидать, что оппозиция будет предпринимать практические шаги по смещению действующего президента. История Ливана знает кризисы, связанные с противоречиями вокруг президентских выборов, и сложно представить, что оппозиция пойдет на такой риск, только чтобы убрать Э.Лахуда.
Тем временем ливанский президент без каких-либо негативных последствий для себя принял участие в открытии 60-й сессии ГА ООН (при этом сирийский лидер Б.Асад, опасаясь государственного переворота, так и не решился покинуть страну). В доверительной обстановке Э.Лахуд обсудил с К.Ананом ситуацию вокруг Ливана и фактически продемонстрировал международную легитимность своего режима9.
Наконец, в руках у президента и наиболее близких ему политиков (мы намеренно избегаем термина «союзников») потенциально есть инструмент для провоцирования еще больших противоречий в стане оппозиции, а следовательно, выигрыша дополнительного времени: у Э.Лахуда и альянса «Хизбалла» – «Амаль» – 9 портфелей в правительстве. По ст. 69 Конституции, в случае отставки 1/3 министров из состава правительства (всего 24 человека) кабинет в полном составе уходит в отставку. А в современных условиях сформировать очередной кабинет будет еще сложнее, чем первое правительство Ф.Синиоры.
В качестве новой тенденции после событий «кедровой революции» можно отметить начавшееся возрождение христианского политического лагеря, который фактически бездействовал в период сирийского господства в Ливане. Маронитские политики сыграли важную роль в событиях, последовавших после гибели Р.Харири в феврале 2005 г., впервые после завершения гражданской войны приняли активное участие в парламентских выборах, а в дальнейшем будут стремиться увеличивать свой вес в ливанской политике. В этом контексте в повестку дня встают такие вопросы, как консолидация маронитского политического лагеря, отношения маронитских политических организаций с представителями остальных политических сил в Ливане, место и роль маронитской церкви, а также направления и перспективы «внешней политики» ливанских маронитов и их отношений с диаспорой, большинство которой также составляют христиане.
Новые тенденции затронули такие важные аспекты, как реорганизация и восстановление христианских политических партий и движений. На волне «кедровой революции» начался процесс освобождения от сирийского влияния партии «Катаиб». В ближайшее время также должно последовать и воссоединение двух «партий Катаиб»: просирийской во главе с К.Пакрадуни и традиционной, основанной на ливанском национализме, под руководством А.Жмайеля (т.н. «Исправительное движение Катаиб»).
Так, 21 июля 2005 г. по решению суда действующее руководство партии было признано незаконным. В начале сентября для управления партией был создан временный комитет. В него вошли 9 человек из числа бывших и действующих членов руководства партии, включая бывшего президента Ливана, внука основателя партии А. Жмайеля и теперешнего председателя К. Пакрадуни. Ожидается, что после выборов нового партийного руководства партия сможет вновь стать полноправным участником политической жизни страны и отстаивать интересы ливанских христиан10.
26 июля после 11-летнего заключения на свободу вышел лидер «Ливанских сил» С.Джаджа, а уже в начале августа ливанский парламент восстановил закон о политических партиях 1908 г.11, что de facto легализовало деятельность «Ливанских сил». В рамках этого закона официальное оформление должно получить также «Свободное патриотическое движение» М.Ауна12. Оба упомянутых политика в конце гражданской войны выступали как непримиримые противники. В условиях же постсирийского Ливана они – игроки на мирной политической арене страны и возглавляют уже не вооруженные милиции, а возникшие на их основе политические движения.
Представляется, что дальнейшие перспективы их взаимоотношений будут зависеть от степени их готовности отказаться от воззрений и принципов времен войны. Определяющую роль также сыграют позиции каждого из политиков внутри общины, а также действия их общих политических противников: прежде всего режима Э.Лахуда и «Хизбаллы».
И М.Аун, и С.Джаджа неоднократно заявляли о намерении участвовать в создании нового демократического и свободного от прошлых противоречий Ливана. Однако значительные политические амбиции обоих политиков и перспектива стать неформальным лидером христианской общины в «демократическом Ливане», вероятнее всего, вновь приведут к
9-09-2015, 02:33