Нежелание правящих и правых кругов Японии однозначно признать свою вину за агрессию в Азии рассматривается как оправдание этой агрессии, а также как возможность повторения ее в будущем, что связывается с продолжающимся наращиванием военных сил Японии. Причем поведение японских деятелей как будто нарочно провоцирует всплески антияпонизма, особенно в китайско-говорящей среде. Одним из провокационных действий рассматривается посещение официальными лицами Японии храма Ясукуни, являющегося символом милитаризма, поскольку в нем находятся поминальные дощечки с именами военных преступников страны, осужденных Токийским военным трибуналом. После посещения храма премьер-министром Ясухиро Накасонэ в 1985 г. никто в течение 11 лет этого не делал. Премьер-министр страны Рютаро Хасимото решил возобновить «традицию», посетив его в первый раз 26 июля 1996 г., чем вызвал очередную волну антияпонских настроений в Китае[44] .
Остается много нерешенных и других послевоенных проблем. Остановимся на главных из них.
2.1 Проблема компенсации ущерба, нанесенного Японией Китаю в результате войны
Этот вопрос при нормализации двусторонних отношений в 1972 г., в которой и Токио и Пекин были крайне заинтересованы, не занимал сколько-нибудь значительного места. Китайская сторона отказалась от получения репараций, в ответ японская - проявила готовность оказывать КНР экономическую помощь.
В Совместном коммюнике о восстановлении отношений правительство Японии заявило, что "полностью осознает ответственность за огромный ущерб, причиненный китайскому народу во время войны, и выражает в этой связи сожаление"[45] .
Но последующие события неоднократно подтвердили, что вопрос о компенсации военного ущерба не снят, а отложен, и через некоторое время Пекин начал периодически ставить его публично, обычно увязывая это с другими вопросами китайско-японских отношений. При этом проблема, не будучи очерченной каким-либо обоюдным соглашением (кроме вышеупомянутого Совместного коммюнике 1972 года, которого японцам казалось достаточно), имеет, очевидно, тенденцию к разрастанию. Об этом, в частности, говорит тот факт, что требование компенсации от Японии разделяет все больше китайцев. Так, согласно одному из недавних опросов общественного мнения в КНР, требование поддержали в 1999 г. 58 % опрошенных, тогда как в 1995 г. их было 40 %[46] .
По японским, возможно, неполным, данным, в ходе войны в Китае в 1937 - 1945 гг. было убито около 10 млн. китайских жителей. 3 млн. человек работали принудительно на японских оккупантов[47] . В начале 90-х гг. общий материальный ущерб от агрессии оценивался в Японии в 300 млрд. долл. В этой сумме 120 млрд. рассматривались в качестве ущерба, нанесенного государству (в 1951 г., при подписании Сан-Францисского договора, она составляла по оценке экспертов 50 млрд. долл.), а 180 млрд. - частным лицам[48] .
В 1992 г., в период подготовки визита в Китай императора Японии Акихито, вопрос о материальной компенсации Китаю за японскую агрессию неожиданно был поднят средствами массовой информации КНР и имел немалый общественный резонанс. На сессии Всекитайского собрания народных представителей даже обсуждался законопроект о выплатах Японией 180 млрд. долл. в порядке компенсации материальных претензий частных лиц. Проект не был принят, но дебаты вокруг этого вопроса в китайских общественно-политических кругах оказали негативное влияние на атмосферу подготовки исторического визита в Китай императора Японии - первого за весь период истории отношений двух стран.
В 1998 г., во время официального визита в Японию председателя КНР Цзян Цзэминя, данная проблема обозначилась вновь, получив новое толкование китайской стороны. Лидер КНР, в частности, заявил: "Япония виновна в гибели 35 млн. жителей и ущербе на сумму свыше 600 млрд. долл., огромных бедствиях, причиненных китайскому народу"[49] .
Токио, испытывая постепенно нараставшую обеспокоенность, стремится избегать открытой полемики и продолжает придерживаться позиции, изначально занятой и официально подтвержденной в 1993 г.: "Обязательства Японии по военным репарациям в отношении всех стран, за исключением Северной Кореи, выполнены в соответствии с международными соглашениями"[50] . Но в условиях нажима, которому подвергается японская сторона, ряд экспертов в последнее время высказывает сомнение в правильности той позиции, которую Япония заняла с самого начала. Необходимо было, считают они, не замалчивать проблему, а обозначить ее и предложить Пекину вступить в официальные переговоры. Рано или поздно это все равно придется сделать, по мнению, например, профессора университета Кэйо Т. Ямада[51] . Но при этом время работает не в пользу Японии.
2.2 Вопрос о моральной компенсации
Здесь для японцев ясности ничуть не больше, чем с проблемой компенсации материальной. Условно в вопросе имеется как бы две стороны. Первая - неудовлетворенность Пекина выражением извинений официального Токио в связи с содеянным в результате агрессии против Китая, несмотря на то, что при нормализации японо-китайских отношений было документально зафиксировано признание Японией ответственности за причиненный ущерб китайскому народу и выражалось сожаление. В 90-е годы японская сторона неоднократно подтверждала "покаянную" позицию в заявлениях официальных лиц:
- в 1992 г. император Японии выразил "глубокое сожаление в связи со страданиями" китайского народа, вызванными войной, которую Япония вела в Китае;
- в 1993 г. впервые официальным лицом - премьер-министром М. Хосокава - был публично признан "акт агрессии" Японии в отношении Китая;
- в 1995 г. премьер-министр Т. Мураяма подтвердил в официальном заявлении, что "народы Китая и других азиатских стран стали жертвой агрессии и колониализма" со стороны Японии[52] .
В 1998 г. вопрос был поднят вновь в связи с японо-китайской встречей на высшем уровне в Токио в ноябре, в которой участвовали председатель КНР Цзян Цзэминь и премьер-министр Японии К. Обути. В японской прессе появились предположения относительно того, какую форму "покаяния" хотела бы зафиксировать документально китайская сторона
Как полагали, Пекин добивался, чтобы содержание соответствующего пункта в коммюнике было аналогичным тому, которое в октябре того же года было принято по итогам переговоров премьер-министра Японии К. Обути с президентом Южной Кореи Ким Дэ Чжуном. Там говорилось: "Касаясь японо-южнокорейских отношений в этом веке, премьер-министр К. Обути со смирением признает исторический факт того, что Япония нанесла огромный ущерб и страдания народу Южной Кореи в результате колониального правления, и заявляет о своем глубоком сожалении и искреннем извинении"[53] .
Нежелание Японии пойти навстречу ожиданиям Пекина встретило весьма негативную реакцию Китая. Переговоры на саммите 1998 г. шли трудно, их итоги получили невысокую оценку наблюдателей. В прямой связи с ходом обсуждения указанной проблемы председатель КНР сделал ряд резких заявлений, он, в частности, подчеркнул: "Японии следует пересмотреть события войны и усвоить их уроки" и указал на "различие в понимании истории как на одну из главных проблем в японо-китайских отношениях"[54] .
Это "различие в понимании истории" (военного прошлого), по-видимому, можно конкретно рассматривать как вторую сторону проблемы компенсации морального ущерба. Впервые в контактах с японской стороной Цзян Цзэминь обозначил эту сторону в ноябре 1995 г. на встречах с премьер-министром Т. Мураяма, в ходе Осакской конференции АТЭС. Китайский лидер подчеркнул тогда необходимость для Японии корректировки "неправильного понимания истории" в ответ, как посчитали наблюдатели, на очередной призыв к КНР прекратить ядерные испытания[55] .
Военная тема, по объективным причинам, лишь ненадолго выпадала из поля зрения общественности двух стран. Обращение средств массовой информации к прошлому в условиях Японии порой подогревается стремлением политиков использовать "историческую картину" в конкретных политических целях. Это было заметно особенно в период 1994 - 1995 гг., когда ощущался повышенный интерес к теме в связи с 50-летием окончания второй мировой войны. Тогда в СМИ были опубликованы новые и забытые факты военного времени. Значительный, к примеру, резонанс вызвала огласка некоторых ранее неизвестных документальных свидетельств о деятельности на китайской территории и в других странах японского "отряда 731", который занимался чудовищными экспериментами над живыми людьми, производством и планированием применения бактериологического оружия[56] .
С газетных полос обеих стран начиная с 1990 г. не сходит и тема оставленных японской армией с войны 1937 - 1945 гг. на территории Китая складов с химическими боеприпасами. По оценке официальных японских источников, насчитывается около 700 тыс. снарядов, по китайским данным - их 2 млн. 90 % этих боеприпасов содержатся в подземных хранилищах в провинции Цзилинь[57] . Согласно Конвенции о химическом оружии, вступившей в силу в апреле 1997 г., оно должно быть уничтожено в течение 10 лет. Япония признала необходимость принятия практических мер, с учетом реальной опасности, которую представляют химические снаряды для китайского населения. Оболочки снарядов разрушаются - и от утечек в атмосферу горчичного газа уже пострадало множество жителей, но процесс принятия практических мер за прошедшее десятилетие мало продвинулся вперед. В Китае побывали несколько групп японских экспертов, изучающих вопрос. В июне 1999 г. между двумя странами был подписан меморандум о сотрудничестве. Однако конкретных планов утилизации боеприпасов пока нет, главным образом в связи со сложностью технической стороны данной проблемы. И, естественно, сохраняется почва, как предполагают, надолго, для соответствующих настроений, прежде всего в Китае.
КНР в последние годы не раз получала поводы для официальных заявлений, протестов в адрес правительства Японии - то в связи с содержанием школьных учебников, "неправильно" освещающих события войны; то в связи с публичными выступлениями японских официальных лиц: в одном только 1994 г. это были министр юстиции С. Нагано, министр внешней торговли и промышленности Р. Хасимото, которые своими высказываниями на тему войны затрагивали чувства китайцев. Поводом для острой полемики в печати двух стран в 1998 г. стали комментарии, интервью и заявления очевидцев событий военного времени в Нанкине после выхода в США книги И. Чанг "Насилие в Нанкине - забытый холокост второй мировой войны"[58] . В августе 2000 г. китайское правительство фактически отказалось принять с визитом в согласованные сторонами сроки министра транспорта Х. Морита, который вызвал эту реакцию своим участием в ритуальном посещении вместе с некоторыми другими членами японского кабинета министров токийского храма Ясукуни, где находится мемориал тех, кто мировым сообществом признан военными преступниками[59] . Другими славами, военное прошлое не только не преодолено в общественном сознании, но не устранено и из обращения в сфере политического взаимодействия Японии и Китая.
Глава 3. Тайваньская проблема в отношениях между Китаем и Японией
3.1 Территориальный спор о принадлежности островов Сенкаку (Дяоюйдао)
Острова Сенкаку (китайское название Дяоюйдао) расположены в Восточно-Китайском море в 420 км к западу от японской Окинавы, 420 км от китайского порта Фучжоу и в 190 км к северо-востоку от тайваньского порта Цзилун. Острова необитаемы, среди них три относительно крупных, общей площадью 6,3 кв. км. Самый большой - Уодзуридзима, два почти равных по площади - Китакодзима и Минамикодзима[60] .
История принадлежности островов весьма запутана. Впервые они упоминаются в китайских хрониках XIV в. как принадлежавшие Китаю в составе королевства Рюкю (ныне префектура Окинава). В начале XVII в. Рюкю было захвачено японскими самураями с острова Кюсю. Но в период правления в Китае династии Цинь (1644 - 1911) Сенкаку были включены в китайскую провинцию Тайвань. По условиям Симоносекского договора 1895 г., после войны с Китаем Япония получила Тайвань вместе с Пэнхуледао и Дяоюйдао (Сенкаку). Последние административно вошли в префектуру Окинава. Согласно Сан-Францисскому мирному договору 1951 г., Япония отказалась от территорий, захваченных в результате агрессии, в том числе от Тайваня, но не от Сенкаку. На последние, в составе японской Окинавы, до 1972 г. распространялись права опеки США. Некоторое время американцы использовали острова в качестве артиллерийского полигона. В 1968 г. появились первые сообщения об обнаружении на шельфе Сенкаку запасов нефти[61] .
В июне 1971 г. было подписано японо-американское соглашение о передаче Японии прав на острова Рюкю (Окинава). Острова Сенкаку были включены в перечень переданных Японии территорий, которая с того времени осуществляет над ними контроль. Согласно другому соглашению, подписанному в тот период, Япония взяла на себя ответственность за оборону островных территорий. К концу 1972 г. на Окинаве был размещён контингент японских сил самообороны, а акватория, прилегающая к Сенкаку, стала патрулироваться кораблями и самолетами береговой охраны Японии.
Первый территориальный спор вокруг Сенкаку возник в 1971 г. Примечательно, что инициатива принадлежала Тайбэю, сделавшему в июне 1971 г. официальное заявление о своих правах на острова. В декабре того же года с аналогичным заявлением выступил Пекин. В ответ на эти шаги в марте 1972 г. свою позицию обозначил Токио. Мотивировка суверенных прав на острова у Тайваня и КНР была одинаковой: исторически и географически Сенкаку всегда считались частью провинции Тайвань. При этом делались ссылки на китайские "Хроники XIV века". Япония сочла обращение к истории неубедительным и выдвинула свои аргументы: после включения Сенкаку в состав Рюкю (Окинава) возражений ни от одной страны не возникало; острова не включались в перечень территорий, от которых Япония отказывалась по Сан-Францисскому мирному договору. Характерно, что в этом споре с самого начала Вашингтон занял "нейтральную" позицию, отнеся разрешение проблемы целиком к заинтересованным странам. Позднее эта позиция была официально подтверждена государственным департаментом США[62] .
При подписании японо-китайского Совместного коммюнике о восстановлении двусторонних отношений в 1972 г. КНР не заявляла о правах на Сенкаку. Но подписание в 1978 г. японо-китайского Договора о мире и дружбе было отмечено инцидентом: китайцы организовали в районе островов своеобразную демонстрацию, задействовав в ней до 140 судов, включая джонки. Таким образом, претензии были обозначены, после чего Дэн Сяопин во время пребывания в Токио заявил, что спор о принадлежности островов замораживается. Он подчеркнул: "Пусть всегда будет так, как сейчас. Япония может владеть островами 20 - 30 лет"[63] . Другими словами, часовой механизм этой "мины замедленного действия" с 1978 г., возможно, уже включен, о чем японцы не забывают. Тем более, что об этом напоминают и периодически возникающие инциденты.
В середине 90-х гг. территориальный спор вокруг Сенкаку стал подогреваться интересами сторон в отношении якобы имеющихся в районе запасов нефти. Китай с 1993 г. стал импортером нефти, его зависимость от ее ввоза с каждым годом возрастала. Остроту ситуация обрела с решением Токио в 1996 г. ввести режим 200-мильной исключительной экономической зоны вокруг Японии. Этим дополнительно подтверждались японские права на Сенкаку. В отличие от относительной сдержанности официальных властей КНР на начальном этапе спора, на этот раз реакция китайской стороны была и шумной, и масштабной, в нее включились этнические китайцы в странах Юго-Восточной Азии. Осенью 1996 г. антияпонские демонстрации прошли на Тайване, в Гонконге, Макао. Создавались организации "защитников Дяоюйдао". Участники акций обратились к руководству КНР с призывом продемонстрировать Японии военную мощь. В Пекине было объявлено о создании "оперативной группировки сил, специально предназначенной для направления в случае необходимости в район Дяоюйдао". В Токио ряд наблюдателей в тот период высказывал мнение, что шумиха вокруг Сенкаку, объединившая на этнической основе различные политические силы, возможно, поддерживается теми, кто стремится заложить основы будущей "сферы Большого Китая"[64] .
Обострение конфликта вокруг Сенкаку дало повод для различных оценок, в том числе крайнего порядка. К примеру, шеф токийского бюро (а ранее пекинского) "Нью-Йорк таймс" Н. Кристофер высказывал мнение, что Китай в будущем может пойти на овладение островами силой. Свою точку зрения он мотивировал так. В китайском руководстве сильны позиции сторонников военного решения проблемы Тайваня, но это нереально из-за угрозы вмешательства США[65] . С Сенкаку иначе: Япония вряд ли станет воевать из-за них, США - тем более, они не занимают определенной позиции по вопросу принадлежности островов, и поэтому из-за них американские вооруженные силы применяться не будут.
Инцидент в конечном итоге был исчерпан сам по себе, не получив развития. Стало очевидным, что Пекин не собирается идти на резкое ухудшение отношений, но проблема не снята и может использоваться и в дальнейшем в качестве "дипломатической карты", в целях оказания давления на Токио, получения от него уступок на тех направлениях взаимодействия, которые будут представлять наибольшую актуальность.
То, что проблема сохраняется, подтвердили некоторые последующие события. Так, в мае 1999 г. японская пресса обеспокоено сообщала о том, что китайские суда ведут геологоразведку, предположительно на нефть, на шельфе островов Сенкаку, в исключительной экономической зоне Японии. В связи с этими действиями Токио предложил правительству КНР провести японо-китайские консультации по проблеме морского права. Но Пекин отказался, заявив о непризнании действия экономической зоны Японии. В Токио позиция Китая была расценена как стремление к
9-09-2015, 02:17