Введение
Исследования российских (Андреева Г.М., Белинская Е.П., Стефаненко Т.Г., Тихомандрицкая О.А. и др.) и зарубежных (У.Джемс, Ч.Кули, Г.Мид, Э.Эриксон, А.Тэшфел и др.) ученых показали, что существуют сложные и многозначные отношения между личностной и социальной идентичностью, а их содержание во многом определяется содержанием и спецификой знаковых систем, одной из которых выступает язык.
На основании этого, нами была выдвинута следующая гипотеза: свободное владение иностранным языком обеспечивает не только скорость переключения с одного языкового кода на другой, но и обуславливает более широкий выбор терминологии для самоопределения и расширяет группы самоидентификации.
Наше исследование
Общая выборка испытуемых составила 138 юношей и девушек в возрасте от 17-21 года – студенты 2 и 3 курсов высших учебных заведений г. Москвы (МОСУ и МГИМО). Экспериментальная часть исследования представлена следующими направлениями и методиками. Идентичность испытуемых юношеского возраста исследовалась с помощью модифицированного теста М. Куна и Т. МакПартлэнда «Кто я?», характер и содержание их представлений о собственном будущем - посредством качественного анализа написанных ими сочинений на тему «Моё будущее». Проверка выдвинутой гипотезы обусловила необходимость осуществления анализа языковой компетентности испытуемых с целью определения уровня владения иностранным языком, в результате чего они были подразделены на 3 группы: 1) не владеющие иностранным языком, 2) плохо владеющие иностранным языком и 3) свободно владеющие иностранным языком.
Сравнительный анализ порядка ответов студентов всех трех групп на вопрос «Кто Я?» подтвердил общую тенденцию возрастного развития содержания самоидентификации: в большинстве случаев они склонны первоначально называть объективные характеристики (определенные социальным статусом и группой), а затем и субъективные (оценка себя и личностных качеств, интересы, увлечения, желания и т.п.).
Языковые детерминанты личности
Все испытуемые в среднем дают 11-12 высказываний субъективного и объективного характера относительно своего «Я». В их содержание входят параметры, которые можно подразделить на основные категориальные группы: социальные параметры (социальный и семейный статус, место проживания), возрастные параметры (возраст), гендерные (пол), отнесение себя к определенному роду или национальности (человеческий род, национальность, гражданство, зодиакальный знак, вероисповедание, категория «живое существо»), физические признаки (внешность, здоровье), интеллектуальные качества и личные (имя, интересы и увлечения, личностные оценки, чувства и отношения), параметры, касающиеся признаков непостоянства и будущих профессий, категории идеального (философские и мифологические), растения и явления природы.
В целом различия самоидентификации связаны с качественными особенностями самоопределений, самой многочисленной среди которых оказалась группа личностных качеств, с явным доминированием личностных оценок. Среди них не только добрый/злой, хороший/плохой, но и упорный/ленивый, оптимистичный, креативный, преданный. А также часто упоминается самоопределение типа самоотдача, «опора – надежда своей семьи, помощь» и т.п. Существенное различие было выявлено в категории «отнесение себя к определенному роду или национальности», чаще используемой для самоопределения испытуемыми, владеющими иностранным языком. Так они чаще определяют себя по национальному признаку (1,3% против 0,3%), гражданству и проявлению патриотизма (1,6% против отсутствия таковых у испытуемых, не владеющих иностранным языком), не смотря на то, что именно они в большей степени представляют себя в будущем работающими или живущими за границей или много путешествующими (29% против 19%). Они же обозначили вероисповедание как параметр самоидентификации (0,5%). Тогда как испытуемые, не владеющие иностранным языком, доминируют по самоопределениям посредством гендерных и физических признаков, будущих профессий. Процентное соотношение категориальных групп самоидентификации испытуемых с разным уровнем владения иностранным языком представлено в гистограмме.
Что касается субъективных характеристик, то было выявлено появление абсолютно новых категорий у юношей и девушек, свободно владеющих иностранным языком, таких как: растения, животные, философские параметры. Что ранее не было характерно для российских испытуемых. Так они дают такие самоопределения, как цветок, дерево, вишня, природа, лёд, звезда, свет, стекло, ветер; утверждение, поиски, стремление, возрождение, потеря, движение, дело, слова, бесконечность, свежая идея, мечтательная птица, охотник за крыльями; часть истории, история, жизнь, богиня, мир, лицо, судья и т.д. Кроме того, появляются и определения типа: благодетель, основатель фонда помощи голодающим детям Африки, будущее Земли и т.п. Что также нашло отражение в сочинениях «Мое будущее», т.к. именно владеющие иностранным языком испытуемые писали о планах альтруистического характера: улучшение жизни в стране и мире своими усилиями посредством меценатства, благотворительности, участия в различных общественных движениях, помощи детским домам, фондам (18% против 6,3% у не владеющих языком испытуемых).
Также они доминируют в видении своего будущего только в контексте карьеры, карьерного роста (32% против 12,5%) и получения второго высшего образования, преимущественно у студентов 2 курса МГИМО (4,2%). Однако в целом по данному параметру в количественном соотношении они уступают испытуемым, не владеющим иностранным языком, у которых он составил 19%. Можно также отметить и достаточно высокую степень уверенности в себе и своем будущем у испытуемых, владеющих иностранным языком. Что коррелирует со степенью активности и уверенности в том, что они в будущем сами все устроят, все зависит от них самих и т.п. Они чаще пишут о будущем как об уже свершившемся, т.е. в настоящем времени. Кроме того, им свойственно расширение круга общения, в том числе отношение к друзьям и родителям (близким). Не только в контексте самоописаний, но и в представлениях о своем будущем.
Особенности речевого поведения и структуры характера у инвалидов
В исследованиях инвалидов по зрению показана значительная роль речи в их жизни. В работах предшественников основной акцент делался на значении речи для восприятия незрячими окружающего мира. Отражение в речевой продукции лиц, лишившихся зрения, процессов совладания с этой психотравмирующей ситуацией не изучалось. Не обнаружено также исследований по выявлению взаимосвязей между особенностями речевого поведения незрячих и структурой их темперамента и характера. Знание этих взаимосвязей будет способствовать более углубленному и полному пониманию процессов адаптации у инвалидов по зрению. Это знание может способствовать повышению эффективности реабилитационной работы с ними.
Всего в исследовании приняло участие 102 человека, 57 мужчин и 45 женщин. В данной работе применялся метод контент-анализа автобиографической речевой продукции инвалидов по зрению. Так же применялся опросник структуры характера и темперамента Клонинджера (TCI -140) адаптированный на русской выборке. Незрячим давалась инструкция рассказать о самом запомнившемся событии в их жизни. Все рассказы записывались на диктофон, затем, транскрибировались. Далее проводился контент-анализ автобиографических текстов. Регистрировались речевые единицы упоминания о травме. Испытуемые были разделены на четыре группы по критериям: наличие или отсутствие упоминания о травме; тотально слепые или с остаточным зрением; потерявшие зрение с рождения или потерявшие его в процессе жизни. Подсчет частоты упоминаний делался с учетом объема текстов по формуле Л. Готтшалка и Г. Глезер.
Получен психологический портрет инвалида по зрению. Это, в основном, сентиментальные люди, не стесняющиеся проявлять свои эмоции, эмпатичны и часто воспринимают чужие переживания, как свои собственные. Им свойственно обостренное чувство единства со вселенной и всем, что ее составляет: природой, людьми.
Люди, потерявшие зрение в процессе жизни, легче адаптируются к окружающей среде, нежели люди, не видящие с рождения. У них сильнее выражены такие качества как самостоятельность, собранность, уверенность в себе. Они с большей готовностью ставят перед собой цели и добиваются их.
Тотально слепые, в отличие от незрячих с остаточным зрением, более тревожны, не инициативны, пассивны, с трудом приспосабливаются к новым условиям, неуверенные в себе люди. Они застенчивы и стеснительны, с осторожностью идут на контакт с другими людьми. Субъективно воспринимают себя, как хрупкая и слабая личность. Те, у кого остаточное зрение, наоборот, обладают более низким уровнем тревожности. Им присущи такие черты, как практичность и твердость. Эмоционально устойчивы.
Незрячим, находящимся в процессе совладания со стрессовыми последствиями своей травмы и еще не справившимся с ними, свойственно в своих рассказах упоминать о травме. Уход в поглощающую деятельность выступает у них в качестве компенсаторного механизма, который помогает им справиться с тяжелыми переживаниями, вызванными потерей зрения. Незрячие, не упоминающие в своих рассказах о травме, - люди, которые уже прошли процесс адаптации и справились со стрессом, вызванным потерей зрения.
Влияние детско-родительских отношений на личностные характеристики сиблингов
Сиблинговые исследования являются одним из самых информативных методов изучения влияния средовых компонент на вариативность личностных характеристик в генетике поведения. Показано, что особо мощное воздействие на вариативность личностных черт оказывает индивидуальная среда. При этом общая среда играет незначительную роль в детерминации изменчивости характеристик личностной сферы.
В качестве составляющих уникального индивидуального опыта можно рассматривать такие факторы, как различия в детско-родительских отношениях, субъективное восприятие сиблинговых отношений, внесемейные факторы, и т.д.
Основной целью данного исследования является анализ связей между показателями личностной сферы сиблингов и характеристиками детско-родительских отношений. Данная работа является частью Московского сиблингового исследования; проводится при поддержке гранта РГНФ 06-06-00227а.
1. Значимых внутрипарных корреляций между сиблингами по таким личностным характеристикам, как экстраверсия, невротизм и уровень субъективного контроля, обнаружено не было. Были получены значимые внутрипарные корреляции между сиблингами по шкале поиска ощущений.
2. Была выявлена связь между показателями отцовского невротизма и невротизма старшего сиблинга, а также между материнским уровнем субъективного контроля и уровнем субъективного контроля старшего сиблинга. В то время как значимых корреляций между родительскими личностными показателями и показателями младшего сиблинга обнаружено не было.
3. Шкала «Принятие – отвержение» в материнской версии ВРР значимо коррелирует с показателями невротизма у обоих сиблингов. Более высокий уровень принятия ребенка матерью связан с низким уровнем показателей по шкале невротизма у обоих сиблингов. Уровень экстраверсии старшего сиблинга связан с материнской шкалой «Строгость-мягкость». Чем более мать строга по отношению к старшему сиблингу, тем легче он включается в социальные отношения. Показатели материнского контроля значимо коррелируют с уровнем невротизма младшего сиблинга. Уровень субъективного контроля младшего сиблинга тесно связан со шкалами "Принятие-отвержение", "Согласие-несогласие" и "Сотрудничество-отсутствие сотрудничества" в материнской версии ВРР. В то время как уровень субъективного контроля старшего сиблинга испытывает на себе влияние лишь материнской шкалы "Последовательность-непоследовательность". Уровень невротизма младшего сиблинга связан с отцовской требовательностью, в то время как уровень невротизма старшего сиблинга значимо коррелирует с показателем отцовского контроля. В целом, личностные характеристики обоих сиблингов испытывают на себе меньшее влияние показателей отцовского стиля взаимодействия с ребенком по сравнению с показателями материнского стиля.
Влияние личностных особенностей испытуемых на восприятие результатов тестирования
В ходе нашего исследования 183 испытуемых прошли тест «Стиль вождения» и по 8 критериям оценили качество компьютерной тестовой интерпретации (далее ТИ), которую они получили по окончании тестирования. Результаты тестирования представляли собой профиль по 4 шкалам (стилям вождения) – агрессивный стиль, суетливый стиль, надежный стиль и тревожный стиль. Данные стили мы интерпретировали как проявление более «широких» личностных стилей или устойчивых паттернов поведения (например, личностных черт Большой пятерки). Так, мы считаем, что агрессивный и надежный стили связаны с таким качеством как согласие/независимость, суетливый стиль – с самоконтролем/импульсивностью, тревожный стиль – с эмоциональной стабильностью/тревожностью.
Полученные нами экспериментальные данные показали, что существуют статистически значимые различия между оценками качества ТИ, проставленными людьми, характеризующимися различными индивидуальными стилями. (1) Импульсивные (гибкие, легко адаптирующие) испытуемые оценили простоту и структурированность ТИ выше, чем испытуемые с сильным самоконтролем (рациональные, ригидные). (2) Дисциплинированные (надежные) испытуемые оценили полезность и новизну ТИ выше, чем недисциплинированные. Обращает на себя внимание то, что простота и структурированность – формальные характеристики ТИ, а полезность и новизна – содержательные, причем определяющие субъективную значимость и принятие ТИ респондентом.
Выявленные различия можно интерпретировать следующим образом. (1) Импульсивным людям легко удается адаптироваться к происходящим вокруг них изменениям, людям более организованным, рациональным и ригидным на это требуется больше времени. Вероятно, форма представления данных была непривычна для респондентов, редко или практически никогда не имеющих дела с тестированием (а предположительно именно «неискушенными испытуемыми» и являлось большинство участников эксперимента). В этой ситуации импульсивные респонденты смогли приспособиться к новой форме представления информации быстрее, чем ригидные испытуемые, и восприняли ее как более простую и хорошо структурированную. С этим объяснением в целом согласуются полученные нами данные о том, что импульсивные респонденты оценили структурированность ТИ выше, чем испытуемые с низкой агрессией, а простоту ТИ – выше, чем испытуемые, которым свойственна высокая надежность.
Люди ответственные, дисциплинированные и аккуратные (надежный стиль) более внимательно и, вероятно, вдумчиво относятся к поступающей извне информации, они скорее готовы принять ее на веру и следовать ей. Недисциплинированные субъекты склонны к отрицанию общепризнанных и общепринятых правил, а также всего того, что придумали не они сами, отсюда более низкие оценки полезности и новизны полученной ТИ. С этим объяснением достаточно хорошо согласуются полученные нами данные о том, что недисциплинированные респонденты оценивают полезность ТИ также ниже, чем респонденты с низким уровнем агрессии и испытуемые с низким уровнем импульсивности, а новизну ТИ – ниже, чем респонденты с низким уровнем агрессии.
Помимо уже обсужденных, мы получили данные о том, что испытуемые с низким уровнем агрессии оценивают полезность обратной связи значимо выше, чем испытуемые с низкой надежностью и низкой тревожностью, а новизну – значимо выше, чем испытуемые с низкой надежностью. Можно предположить, что для испытуемых с низким уровнем агрессии характерно в целом весьма позитивное отношение к поступающей извне информации (и в частности к обратной связи по результатам тестирования), поэтому они демонстрируют к ТИ отношение, несколько менее выраженное, но в целом сходное с дисциплинированными респондентами.
Вообще в мировой психологической литературе существует сравнительно мало исследований, посвященных изучению восприятия ТИ. Ретроспективные литературные обзоры зарубежных авторов Р. Гуд’йиа, Х. Тинсли и С. Чу, У. Хэнсона и Ч. Клэйборна насчитывают, начиная с 50-х годов ХХ века, соответственно по 44, 65 и 75 исследований, посвященных представлению результатов тестирования. К сожалению, за исключением собственных, нам неизвестно ни одного исследования, проведенного по данной тематике российскими авторами. Это означает, что хотя данный вопрос требует дальнейшего изучения, однако уже полученные нами результаты могут иметь практическое значение и применение в психотерапии и психологической консультации. Зная об индивидуальных различиях в восприятии обратной связи, консультант может быть лучше подготовлен к тому, чтобы помочь клиенту понять и осознать обратную связь, которую он не готов воспринять.
Заключение
Таким образом, психологическое тестирование широко используется сегодня в самых различных сферах – психологическом консультировании детей и взрослых, профориентации, оценке персонала при приеме на работу, аттестации, формировании кадрового резерва и т.д. Помимо оценочной составляющей (принятие решение о том, какую учебную программу выбрать школьнику, какого сотрудника повысить в должности), тесты имеют большой развивающий потенциал. Но для того, чтобы результаты теста были восприняты максимально правильно и адекватно, консультанты, предоставляющие клиентам обратную связь, а, возможно, и специалисты, разрабатывающие компьютерные тестовые интерпретации, должны учитывать личностные особенности испытуемых. Ведь восприятие психодиагностической (равно как и любой другой) информации субъективно и зависит от личностных особенностей человека, прошедшего тестирования.
Список литературы
1. HansonW.E., ClaibornC.D. (2008). Effects of Test Interpretation Style and Favorability in the Counseling Process // Journal of Counseling and Development. Vol. 84. 349–357.
2. Tinsley H.E.A., Chu S. (2009). Research on test and interest inventory interpretation outcomes // In Savickas M. L., Spokane R.A. (Eds.), Vocational interests: Meaning, measurement, and counseling use. Palo Alto, CA: Davies-Black. 257–276.
3. Науменко А.С. (2006). Влияние формы тестовых интерпретаций на принятие решений специалистами по подбору персонала. Психология. Журнал Высшей школы экономики. №3.
4. Алмаев Н.А. Элементы психологической теории значения. М. Изд-во. ИП РАН, 2006.
5. Алмаев Н. А., Островская Л. Д. «Апробация краткой версии Опросника структуры характера и темперамента Клонинжера (TCI-140) на русскоязычной выборке // Психологический журнал №6 2005.
6. Бараш Б.А., Демьянов Ю.Г., Головина Т.П., Сорокин В.М. Шалагина Т.С. Трудности в общении инвалидов по зрению и пути их устранения ». Москва, 2008.
7. Ермаков В.П ,. Якунин Г.А . «Основы тифлопедагогики», 2007.
8. Кондратов А.М. «Проблемы социальной реабилитации слепых». - Москва, 2005.
9. Либман Е.С., Мелкумянц Т.А. «Врачебно-трудовая экспертиза и социально-трудовая реабилитация инвалидов с патологией органа зрения». - Москва, 2007.
10. Островская Л.Д., Алмаев Н.А. Апробация и эмпирическая валидизация сокращенной версии Опросника структуры характера и темперамента Клонинжера // Вестник Московского Университета. Серия 14 психология, 2005. - №3.
9-09-2015, 18:20