Научные воззрения Анны Фрейд

Научные воззрения

Став прямым наследником научных воззрений своего отца, Анна Фрейд в первую очередь развивала психоаналитические представления о Я, фактически основав новое неофрейдистское направление в психологии — эго-психологию. Главной её научной заслугой обычно считают разработку теории защитных механизмов человека — механизмов, с помощью которых Я нивелирует влияние Оно. Также Анна значительно продвинулась в изучении агрессии, но всё таки самым весомым вкладом в психологию было создание (эту заслуга принадлежит ей вместе с Мелани Кляйн) детской психологии и детского психоанализа. Ею были разработаны методы работы с детьми, в том числе игровые, положения психоаналитической теории перерабатывались Анной для прикладной помощи родителям и детям в их взаимодействии. Дети были главным научным и жизненным интересом Анны Фрейд, однажды она даже сказала: «Я не думаю, что являюсь хорошим предметом для биографии. Наверное, всю мою жизнь можно описать одним предложением — я работала с детьми!». В конце жизни учёную, уже имевшую звания Почётного профессора во многих крупнейших университетах мира, привлекла другая область связанная с детьми — семейное право, ей она занималась в Йельском университете, издав две работы в соавторстве с коллегами (см. Избранные научные работы). Наряду с Мелани Кляйн считается основателем детского психоанализа.

Развитие Эго-психологии в трудах Анны Фрейд

В.В. Старовойтов

кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института философии РАН

Анна Фрейд (1895 - 1982) - младший ребенок в семье Фрейда, получила частное педагогическое образование и с 1914 по 1920 годы работала учительницей. В годы первой мировой войны начала изучать психоанализ. Зигмунд Фрейд лично провел учебный анализ своей дочери, хотя до начала 20-х годов он не являлся обязательным элементом подготовки психоаналитиков, что еще более усилило ее привязанность к отцу, а также сказалось на ее научной позиции в психоанализе - она навсегда осталась поборницей классического психоанализа З.Фрейда. В 1921 году А.Фрейд была принята в Венское психоаналитическое объединение. С 1923 г. она стала заниматься детским анализом. После эмиграции в Англию в 1938 году была принята в члены Британского психоаналитического общества. В декабре 1940, совместно с Дороти Барлингем, ближайшей подругой и соратницей, организовала "Хэмпстедский детский дом", где проводилось психоаналитическое исследование детей. Здесь А.Фрейд развивает детский анализ как самостоятельную область психоанализа. В 1952 открываются Хэмпстедская клиника и курсы детской терапии под руководством А.Фрейд. Сама она неоднократно избиралась на должность вице-президента МПА.

В начале 1920-х в Вене стал развиваться педагогически ориентированный психоанализ. Гермина Хуг-Хельмут (1871 - 1924) первой из аналитиков в Вене начала систематическое изучение детей. Анна Фрейд также оказалась в ряду детских психоаналитиков. Помимо Вены, другим центром детского психоанализа был в те годы Берлин, где Мелани Кляйн разработала "игровой метод" для анализа детей, а затем теорию раннего детского анализа. В 1926 М.Кляйн окончательно переехала в Лондон, где продолжила развивать теорию и практику анализа детей. На протяжении многих последующих лет А.Фрейд находилась в непримиримой полемике с М.Кляйн из-за острых разногласий по вопросам детского анализа.

Их первое заочное столкновение произошло в 1927 году, после выхода книги А.Фрейд "Введение в технику детского анализа", в которой она обсуждает возможность изменения аналитической техники при работе с детьми.

Говоря о специфике анализа детей, А.Фрейд выделяет следующие моменты:

1. У ребенка нет сознания своей болезни и воли к выздоровлению. Решение подвергнуться анализу никогда не исходит от маленького пациента, а принимается его родителями. Поэтому аналитику требуется подготовительный период, чтобы вызвать в ребенке недостающую готовность и согласие на лечение. В силу этого аналитик должен прежде всего установить определенные эмоциональные взаимоотношения между собой и ребенком.

2. Однако после такой предваряющей анализ стадии аналитик становится слишком ярко очерченным лицом и плохим объектом для переноса.

3. Ребенок, далее, не готов к выполнению основного правила психоанализа, то есть отказывается от свободного сообщения всех возникающих у него мыслей.

4. К тому же, родители продолжают быть любовными объектами ребенка в реальности, а не в фантазии, поэтому он не испытывает необходимости заменять в своих переживаниях родителей аналитиком. Как следствие, у ребенка не формируется невроз переноса, хотя могут присутствовать отдельные его компоненты.

5. В силу вышесказанного, аномальные реакции ребенка продолжают разыгрываться в домашней среде. Поэтому аналитик должен быть в курсе всех семейных взаимоотношений. Там же, где, по мнению А.Фрейд, обстоятельства или отношение родителей исключают возможность совместной работы, результатом является утрата подлежащего анализу материала. В подобных случаях А.Фрейд приходилось ограничиваться анализом сновидений и грез наяву у детей.

6. И, наконец, при работе с детьми возникает дополнительная проблема. Так как Супер-эго ребенка еще очень тесно связано с воспитывающими его лицами, то есть в большинстве случаев с родителями, то оценка бессознательных инстинктивных побуждений ребенка передается на усмотрение не Супер-эго, а его близких, которые своей чрезмерной строгостью и подготовили появление невроза у ребенка. Единственным выходом из этой тупиковой ситуации, согласно А.Фрейд, может стать занятие аналитиком на время работы с ребенком места Эго-идеала последнего. Однако это становится возможным только в том случае, если для ребенка авторитет аналитика становится выше авторитета родителей.

Детские аналитики пытались компенсировать нехватку свободного высказывания ребенком всех возникающих у него мыслей различными техническими приемами. В частности, М.Кляйн заменила технику свободных ассоциаций техникой игры, полагая, что действие более свойственно маленькому пациенту, чем речь. Она считала каждое игровое действие ребенка аналогом свободных ассоциаций у взрослого и сопровождала его собственным толкованием. А.Фрейд подвергла критике такое уподобление игровых действий мыслям взрослого человека и отвергла наличие постулированного М.Кляйн невроза переноса у ребенка.

В ответ на публикацию книги "Введение в технику детского анализа", работавшие под руководством М.Кляйн в Лондоне аналитики провели симпозиум, на котором подвергли резкой критике взгляды А.Фрейд на анализ детей. В частности, они считали, что невроз переноса не наступал в работе А.Фрейд по причине введенной ею вступительной фазы анализа. Ими также подчеркивалась необходимость использования игровой техники в силу меньшей предосудительности игры для ребенка, когда он не может продуцировать свободные ассоциации из-за тех или иных страхов. К тому же, согласно взглядам М.Кляйн, Супер-эго, а за ним и Эдипов комплекс образуются у ребенка на первом-втором году жизни, в силу чего она отвергла педагогический подход к анализу ребенка, свойственный А.Фрейд.

Впоследствии А.Фрейд внесла изменения в технику детского психоанализа, начав изучать всё то, что могло вызвать у ребенка вытеснение и другие защитные механизмы: фантазии, рисунки, эмоции, - найдя в них эквивалент свободных ассоциаций, что сделало предваряющую анализ стадию излишней. В то же время А.Фрейд продолжала считать даваемую М.Кляйн символическую интерпретацию детской игры ригидной, стереотипной, не учитывающей неизвестные компоненты Эго, в силу чего получалось искаженное представление о личности ребенка. Сама А.Фрейд утверждала, что путь к Ид ребенка лежит через проработку защит Эго.

В своей второй книге "Эго и механизмы защиты" (1936) А.Фрейд систематизировала всё, что было известно в то время о действии используемых Эго защитных механизмов. Помимо вытеснения, она включила в этот список регрессию, изоляцию, проекцию, интроекцию, превращение в противоположность, сублимацию, реактивное образование и др. Данная систематизация значительно расширила понимание защитных и синтезирующих функций Эго, поскольку, согласно взглядам А.Фрейд, нет антитезы между развитием и защитой, так как все "защитные механизмы" служат как внутренним ограничениям влечений, так и внешней адаптации.

Что касается техники лечения, то она выстраивалась А.Фрейд в соответствии с моделью интрапсихического конфликта, где всё, что не являлось новым, описывалось как перенос. Исходя из такого понимания переноса, она подчеркивала его спонтанность. Ее точка зрения полностью совпадала со взглядом Фрейда, который также считал, что перенос создается не врачом.

Понимание Фрейдом навязчивого повторения как биологического атрибута живой материи, дающего объяснение вездесущести феномена переноса, привело к подчеркиванию спонтанности переноса как создающегося исключительно пациентом, и, вследствие этого, к модели интрапсихического конфликта и стандартной технике психологии одной личности. Краеугольные камни психоанализа - перенос и сопротивление - были заложены в основание идеализированной научной беспристрастности. Это вело к "интерпретационному фанатизму", когда всё, происходящее в аналитической ситуации, рассматривалось прежде всего как проявление переноса, что вело к явному неравенству между вездесущим объектом - аналитиком, и неравным субъектом - пациентом. Данное неравенство разрасталось в результате генетических интерпретаций аналитика, которые вели к восприятию пациентом аналитика как человека, знающего всё о его прошлом, в том числе и о происхождении сопротивления. При этом суждение о том, что является истинным, а что - искажением "истины", отдавалось целиком на усмотрение аналитика.

Всё же, позднее, в статье 1954 года "Расширение показаний к психоанализу", А.Фрейд, наконец, поставила вопрос о том, не могут ли некоторые агрессивные реакции пациентов, обычно рассматриваемые как трансферентные, вызываться категорическим отрицанием того факта, что аналитик и пациент как взрослые люди находятся в реальных личных отношениях. Таким образом, она пришла к мысли о том, что не всё в анализе является "переносом".

Интересна эволюция взглядов А.Фрейд на теорию влечений вообще, и инстинктивную теорию агрессии, в частности. В статье 1949 года "Заметки об агрессии" (Notes on Agression) она отстаивала отцовскую теорию агрессии, основанную на теории влечений к жизни и к смерти, и отвергала теорию фрустрации, в которой агрессия рассматривалась как реакция на неисполненное влечение-желание. Однако двадцать с лишним лет спустя, в статье "Комментарии по поводу агрессии" (Comments on aggression, 1972), она пришла к заключению, что злонамеренная человеческая деструктивность не обладает чертами, которые традиционно характеризуют влечения, такими, как сексуальность и голод, как в психоанализе, так и вне него [1]. В частности, А.Фрейд вынуждена была признать, что у агрессии отсутствует особый энергетический источник, что она вызывается фрустрацией и находится на службе Эго, то есть используется в целях защиты. Несмотря на это, она, будучи не в силах отказаться от ортодоксальных взглядов своего отца, продолжала основывать свои клинические наблюдения на языке влечений.

Что касается фрейдовской теории влечений к жизни и к смерти, то мы согласны с мнением швейцарской исследовательницы метапсихологии Фрейда Корделии Шмидт-Хеллерау, говорящей о противоречивости концепции "влечения к смерти", которое, с одной стороны, является эндосоматическим нервным процессом, подталкивающим к разрядке, а с другой - некой мыслящей субстанцией, обладающей знанием о прошлом и стремящейся к определенной цели. В данном случае, считает она, "Фрейд упустил из вида то обстоятельство, что момент возвращения в исходное состояние и характеристики этого состояния определяются в соответствии с критериями регуляции на уровне структур, поскольку память системы обусловлена структурами, а не влечениями" [2].

Работа в Хэмпстедском детском доме в годы войны привела А.Фрейд к подчеркиванию важной роли "объектных отношений". В частности, она отмечала, что дети, разлученные с матерями, страдали от эволюционных задержек и регрессировали. И лишь после установления хороших отношений с воспитательницей их прерванное развитие возобновлялось. Подобное акцентирование значимости объектных отношений содействовало отходу от прежней концентрации аналитиков исключительно на интрапсихических конфликтах.

В ходе совместной работы в детском доме А.Фрейд и Д.Барлингем пришли к выводу о том, что, в отличие от взглядов Фрейда, эмоциональное отношение ребенка с матерью предшествует началу его взаимоотношений с отцом. Типичная психоаналитическая линия развития выстраивалась ими следующим образом:

1) Вначале следовало биологическое единство матери и ребенка.

2) Затем, в качестве предшественницы истинных объектных отношений, наступала привязанность, обусловленная потребностью в опоре, где на первый план выходит удовлетворение влечений в связи с деятельностью объекта.

3) На третьей стадии либидо смещается с акта удовлетворения влечения и переносится на человека, в результате чего возникают собственно объектные отношения.

Данные взгляды целиком соответствовали фрейдовской теории вторичного влечения к матери на основе пищевого подкрепления.

В дальнейшем они были оспорены английским психоаналитиком Д.Боулби, разработавшим собственную теорию привязанности, согласно которой "факторы, от которых … наиболее явно зависит, к кому будет испытывать привязанность ребенок - это быстрота, с которой человек реагирует на сигналы ребенка, и интенсивность взаимодействия с ним" [3]. Поэтому "поведение привязанности может развиваться по отношению к объекту, от которого не исходит никакого положительного подкрепления в виде пищи, тепла или сексуальной активности" [3]. По мнению Боулби, "теория вторичного влечения младенца к матери была основана на предположении, а не на результатах наблюдений или экспериментов…. В дальнейшем обе теории - теория научения и психоанализ - разрабатывались на основе данного предположения так, словно оно уже получило свое подтверждение; больше оно не обсуждалось. А поскольку никакой другой теории в этой области не было, теория вторичного влечения … стала рассматриваться как самоочевидная истина" [3].

При оценке степени истинности данных концепций мы склонны согласиться с точкой зрения американских психоаналитиков Ф.Тайсон и Р.Тайсона, считающих, что при искусственном изолировании друг от друга обе эти теории становятся тенденциозными, ибо "в первой преуменьшается или даже отрицается любая мотивация, кроме удовлетворения инстинктов, во второй же делается чрезмерный акцент на объектных отношениях и функциях Эго и недооцениваются инстинктивные потребности" [4].

Вместе с описанием типичной линии развития ребенка, А.Фрейд вводит в своей книге "Норма и патология детского развития" (1965) понятие нормальных (вр`еменных) регрессий в развитии Эго, считая, что подобные регрессии служат как приспособлению к внешнему миру, так и защите от воздействий со стороны внутреннего мира, способствуя поддержанию нормального равновесия. При этом она отличает регрессию влечений к точкам фиксации от регрессии Эго.

В целом, ее представления об Эго расширились к данному времени до понятия "автономного Эго", введенного ранее Х.Хартманном. В частности, теперь она относила к предпосылкам социализации, помимо механизмов Эго, такие функции Эго как память, логическое мышление, проверка реальности, владение моторикой. В то же время, она продолжала проводить свои рассуждения на языке классического психоанализа и теории влечений, утверждая, в частности, что важной причиной неудачи социализации ребенка является отсутствие слияния агрессивных и либидинозных стремлений из-за недостатка постоянных объектных отношений.

В 1967 году А.Фрейд вновь обратилась к проблемам детского анализа, выступив на 25-м конгрессе МПА с докладом о значении термина "отыгрывание". В нем она пришла к заключению, что всем детям допубертатного возраста свойственно отыгрывание, то есть разыгрывание определенных ситуаций вместо их вербализации, которое, тем не менее, соответствует их уровню развития. Таким образом, она фактически признала, что ее расхождения со взглядами М.Кляйн на практике являются несущественными.

Пытаясь понять причины охватившего психоанализ в 70-е годы кризиса, А.Фрейд отмечала, что собственно аналитическая область исследования становится неопределенной из-за встречного влияния других наук. В частности, она сетовала на распространение исследовательских методов академической психологии на психоанализ. Говоря о развитии эго-психологии, А.Фрейд утверждала, что вместо разработки глубинной психологии, основанной на анализе защитных механизмов Эго, произошел переход к анализу личности в целом, а также обращение к психической жизни на стадии доречевого развития, то есть выход за пределы сферы конфликтов между Ид, Эго и Супер-эго. Противостоять данным редукционистским тенденциям в психоанализе, по ее мнению, может только возвращение к всесторонним метапсихологическим описаниям внутренней жизни человека, связанным с учетом динамических, структурных и экономических изменений психических инстанций в ходе лечения.

В целом, работа А.Фрейд содействовала пониманию Эго как относительно независимой организации, находящейся в постоянном взаимодействии с внешним миром, влечениями и другими интрапсихическими требованиями. Сама она до конца жизни придерживалась традиционной терминологии Фрейда, вводя изменения лишь как некоторые уточнения в рамках этой системы мышления. В связи с выше сказанным можно согласиться с мнением Р.Бессерера, немецкого исследователя ее жизни и творчества, который считал, что "главным стремлением, лежащим в основе ее психоаналитической работы, было сохранение замкнутого в себе и не зависящего от других наук психоанализа" [5].

Литература

1. Томэ Х., Кэхеле Х. Современный психоанализ, т.1. М., 1996, с.190.

2. Шмидт-Хеллерау К. Либидо и лета. СПб., 2002, с.183.

3. Боулби Д. Привязанность. М., 2003, с.241.

4. Тайсон Ф., Тайсон Р. Психоаналитические теории развития. Екатеринбург, 1998, с.106.

5. Бессерер Р. Жизнь и творчество Анны Фрейд//Энциклопедия глубинной психологии, том третий, М., 2002, с.48.