На втором, среднем вслед за высшим, уровне в криминальном образовании утверждаются лица из числа непосредственного окружения лидера, к которым чаще всего в специальной литературе применяют термин “авторитеты”, а в среде осужденных называли в разные времена “козырными фрайерами”, “шерстяными” и т.д. Данные лица, обладают примерно такими же криминальными качествами как и лидер, в то же время по “воровскому кодексу” не имеют права свергать лидера, выдвигать и утверждать нового, т.к. их статус не утвержден решениями “блатных тюремных сходок” или съездов “воров в законе” каждый из них, зная об этом (в том числе и о возложенных в последующем суровых наказаниях за нарушения правил криминальной субкультуры), всячески поддерживает лидера по руководству асоциальной группировкой, в пропаганде и утверждении среди осужденных корпоративных законов и правил преступного мира.
На третьем низшем уровне в иерархии криминальной группировки находятся осужденные - исполнители. Их на блатном жаргоне часто именуют “пехотой”, “солдатами”, а в среде осужденных - “шестерками”. Они рассматриваются и используются “авторитетами” как подручные, прислуга, а поэтому не принимают практического участия в решении важных вопросов жизнедеятельности “блатного сообщества”. Состав подобных лиц, крайне неустойчив, т.к. лидер и его приближение, использовав все их возможности и связи (прием часто в качестве “средств воздействия” на других осужденных), со временем теряют к ним интерес, отказываются от их услуг.
При слабой дисциплине в исправительных учреждениях криминальные группировки могут, во-первых, пытаться распространить свое влияние на весь коллектив осужденных, внедряя “зоновские традиции и обычаи”, а во-вторых, за счет проведения”сходок авторитетов” добиваются сплочения и координации действий против администрации исправительных учреждений. В последние годы в ряде мест лишения свободы криминальные группировки представляют собой иерархически жестко структурированные и наиболее соорганизованные сообщества, имеющие связь с внешней преступной средой. Они стремятся представить себя в виде руководящей “группы”, обеспечивающей внутренний порядок и выражающей иные интересы всех осужденных. В этой связи они в орбиту своих действий, прежде всего пытаются вовлечь осужденных из групп асоциальной направленности, которые входили до осуждения в криминально-традиционные или уличные субкультурные образования (“братства”, “приблатненные”, “хорошие парни” и т.д.), а также отдельные земляческие и национальные неформальные образования с выраженной антиобщественной или противоправной ориентацией.Свое влияние криминальные группировки пытаются распространить и на авторитетных нейтральных осужденных, стремясь их превратить в “центовых” или “козырных мужиков”, взаимодействующих с “авторитетами”.[5]
Свою руководящую роль в исправительных учреждениях криминальные группировки часто пытаются обеспечить, с одной стороны, за счет установления контроля и целенаправленного распределения средств, поступающих в места лишения свободы, активного насаждения гипертрофированного понятия “арестантской чести”, организации “воровских судов” и жестокой расправы с отступниками от воровской идеи или осужденными, творящими “беспредел” , а с другой стороны, за счет “показной лояльности” их лидеров к администрации учреждений и выбиванию от нее уступок по принципу “ты мне- я тебе”.
Чтобы усиленно противодействовать криминальным группировкам персонал исправительных учреждений должен не только знать организационно-структурные и психологические закономерности возникновения и функционирования последних, но и хорошо разбираться в атрибутах насаждаемой ими в местах лишения свободы криминальной субкультуры.
Заключение
В настоящее время психологами разработан ряд специальных методик для изучения элементов криминальной субкультуры: методика пространственно-знаковой социометрии, психосемантический анализ арготизмов в среде осужденных, визуальная психодиагностика невербальных проявлений осужденных и пр. Представляется, что ознакомление с ними сотрудников пенитенциарных учреждений будет способствовать не только повышению их профессионально-психологической компетенции, но и совершенствованию индивидуально-дифференцированного подхода к воспитательной работе с различными категориями осужденных.
Традиционно предметом исследований пенитенциарных психологов являются конфликты и групповые эксцессы в среде осужденных. Выявленные психологами основные детерминанты закономерности и механизмы развития данных негативных явлений учитываются в проведении сотрудниками учреждений различных форм профилактической работы, а также в специальных мероприятиях по разложению или нейтрализации влияния криминальных группировок. При этом разложение малых групп отрицательной направленности в исправительных учреждениях осуществляется через специальные воздействия на их лидера, через выявление и пресечение противоправных каналов и способов криминогенного общения и взаимодействия членов асоциальной группы, через развенчание истинной сути воровских традиций и обычаев (например, “воровского общака, “прописки” и др.).
К настоящему времени пенитенциарные психологи разработали научно обоснованные рекомендации по воздействию на стихийные социально-психологические явления в среде осужденных по пресечению слухов, преодолению негативных последствий “зоновской моды”, воздействию на различные виды толпы и в ситуациях паники осужденных.[6]
Во многих научных юридических публикациях 90-х годов отстаивается мысль, что гуманизация отечественной системы органов, исполняющих наказания, преимущественно связана с установленными в новом Уголовно-исполнительном кодексе РФ (1996г.), нормами ослабления режима отбывания наказаний, создающими более благоприятные жилищно-бытовые условия осужденным и рядом иных моментов, соответствующих стандартным минимальным правилам обращения с заключенными и другим документам, принятым ООН и ратифицированным российскими законодателями. Не подвергая сомнению целесообразность указанных мер, в то же время пенитенциарные психологи обращают внимание на необходимость создания подлинной гуманизации среды в местах лишения свободы. Последнее, по их мнению, может быть достигнуто не только лишь через приведение жизнедеятельности осужденных в соответствие с физическими, санитарно-бытовыми, экономическими и другими нормами, обеспечивающими “очеловеченные” условия отбывания наказания, но и с гуманистическим преобразованием психологии взаимоотношений в исправительном учреждении (причем, как между различными категориями осужденных, так и между ними и персоналом мест лишения свободы). [7]
Список использованных источников
1. Беличева С.А. Основы превентивной психологии. М., 1993.
2. Башкатов И.П. Психология групп несовершеннолетних правонарушителей. М., 1993.
3. Васильев В.Л. Юридическая психология. СПб., 1997.
4. Лысков Б.Д., Курбатова Т.Н. Основы юридической психологии. Л., 1986.
5. Ратинов А.Р. Психологическое изучение личности преступника. М., 1982.
6. Романов В.В. Юридическая психология. М., 1998.
7. Шиханцов Г.Г. Юридическая психология. М., 1998.
[1] Беличева С.А. Основы превентивной психологии. М., 1993.
[2] Башкатов И.П. Психология групп несовершеннолетних правонарушителей. М., 1993.
[3] Васильев В.Л. Юридическая психология. СПб., 1997.
[4] Лысков Б.Д., Курбатова Т.Н. Основы юридической психологии. Л., 1986.
[5] . Ратинов А.Р. Психологическое изучение личности преступника. М., 1982.
[6] Романов В.В. Юридическая психология. М., 1998.
[7] Шиханцов Г.Г. Юридическая психология. М., 1998.
9-09-2015, 16:23