Одним из вариантов рассогласования (дисгармонии) профессионального развития психолога может быть чрезмерное увлечение «психологическим знанием», стремление стать «эрудитом» без соотнесения этого знания с реальными психологическими проблемами, неспособность полноценно применять метод научного познания. Речь идет о так называемых психологических «качках», которые «накачивают» себя знаниями, часто бессистемными и бессмысленными. Главная проблема таких «психологов-качков» (по аналогии с «качками», до одурения развивающими свою мускулатуру) в том, что у них часто отсутствует идея, цель, смысл их профессиональной деятельности, ради которых и могли бы использоваться эти знания. В итоге получается «знания ради самих знаний». Даже для банального самоутверждения это не самый лучший вариант, поскольку человек, не использующий свои возможности (например, свои несомненные обширные психологические знания) в ответственных жизненных ситуациях, это и есть «дурак» [14; 15; 16].
5. Ослабление ранее имевшихся профессиональных данных, уменьшение профессиональных способностей, снижение профессионального мышления. Известно, что чрезмерная эксплуатация какого-то качества ведет не только к его тренировке и развитию, но с какого-то момента — и к угасанию. Во-первых, это качество или умение постепенно переходит на стадию автоматизма, т.е. перестает осознаваться, выполняется как бы само собой и начинает развиваться по своим законам, что не требует от специалиста-психолога дополнительного напряжения. В результате такое качество может просто остановиться в своем развитии. Во-вторых, выполнение одной и той же работы при эксплуатации одних и тех же качеств может привести к тому, что психолог становится «противен сам себе». В результате чего может даже сформироваться на бессознательном уровне некоторая «ненависть» к отдельным видам повторяющейся изо дня в день работы, а заодно и «ненависть» к отдельным своим качествам, используемым в этой работе.
Искажение профессионального развития, появление ранее отсутствовавших негативных качеств. Например, специалисты обычно выделяют и анализируют негативные качества, формирующиеся в работе школьных учителей, деятельность которых по интенсивности и нервным затратам во многом близка психологам [2, с. 162—168; 16]:
• авторитарность (в основе чего лежит «психологическая защита в виде рационализации», а также завышенная самооценка учителя и схематизация типов учащихся, когда педагог не способен видеть в учениках конкретные личности); демонстративность (и педагог, и психолог имеют множество возможностей для самокрасования и самоутверждения, в основе чего лежит завышенная самооценка и эгоцентризм);
• дидактичность (в основе — стереотипы профессионального мышления и речевые шаблоны);
• доминантность (в основе — неспособность к эмпатии, а иногда — и обычный страх перед учениками);
• педагогическая индифферентность (якобы «вынужденное» профессиональное равнодушие, формирующееся в условиях, когда приходится принимать участие в проблемах учеников чуть ли не ежедневно);
• педагогический консерватизм (в основе — стереотипы мышления, когда приходится много раз повторять один и тот же, часто уже устаревший материал, что усугубляется традиционными перегрузками учителей);
• педагогическая агрессия (в основе часто лежит «психологическая защита» от возможной «агрессии» самих детей);
• педагогическая экспансия (в основе — тотальная перегруженность работой и стремление передать свою «самоотверженность» в труде детям, заставляя и их перенапрягаться);
• педагогическое социальное лицемерие (когда приходится говорить на уроках вещи, в которые педагог уже сам давно не верит, например, на уроках истории в современной российской школе времен «демократических преобразований»);
• педагогический трансфер (проявление реакций и поведения, свойственных значимым для педагога ученикам, например, перенос в свое поведение некоторых высказываний «трудных» учащихся, с которыми у педагога наладился контакт).
Появление деформаций личности (эмоционального истощения и «сгорания», а также ущербной профессиональной позиции). И в работе педагога, и в работе психолога такие деформации также вполне реальны хотя бы потому, что психогигиенические нормы нагрузки еще очень плохо разработаны. У психолога это может проявляться в том, что из-за накопившихся проблем (и эмоциональной усталости) он постоянно начинает «срывать свое зло» на других людях, в частности, на доверившихся ему клиентах. Прекращение профессионального развития из-за профессиональных заболеваний или потери работоспособности. К сожалению, в психологии возможны и случаи развития психических заболеваний, причиной чему служит обычно нервное истощение из-за чрезмерного усердия и самоотдачи «ради интересов и блага клиентов», но в ущерб интересам своим собственным и своих близких. Иногда причиной психических заболеваний психологов (и даже некоторых «впечатлительных» студентов) может быть слишком сильный шок от «кризиса разочарования» в психологии и неспособность перейти с восторженно-романтического уровня на уровень настоящего творчества...
Э.Ф. Зеер специально исследовал проблему профессиональных деструкции разных специалистов и пришел к выводу, что основной причиной является длительное выполнение однообразной деятельности, которое часто приводит к притуплению профессиональных способностей и неготовности подстраиваться к развивающемуся производству [2]. При этом Э.Ф. Зеер ссылается на опыт подготовки различных специалистов в западногерманских фирмах, отраженный в исследованиях Martens [21].
Естественно, многие из перечисленных примеров профессиональных деструкции педагогов характерны и для психологов. Но у психологов есть одна важная особенность в формировании негативных качеств. По сути своей психология ориентирована на развитие подлинного субъекта жизнедеятельности, на формирование целостной самостоятельной и ответственной за свою судьбу личности. Но многие психологи часто ограничиваются лишь формированием отдельных свойств, качеств и характеристик, из которых якобы и складывается личность (хотя суть личности — в ее целостности, в ориентации на поиск главного смысла своей жизни).
В итоге такая фрагментарность порождает ситуации, когда психолог, во-первых, пытается оправдать для себя свой профессиональный примитивизм (выражающийся в сознательном уходе от более сложных профессиональных проблем и формировании фрагментарного человека, но не целостной личности), и во-вторых, неизбежным превращает сам себя во фрагментарную личность. Важная черта такой фрагментарной личности проявляется в том, что она лишена главной идеи (смысла, ценности) жизни и даже не пытается ее найти для себя: ей и так «хорошо». Когда у человека нет такой ведущей ценности, его легко можно «купить с потрохами» — по частям.
При этом человек легко оправдывает такую свою «продажность» тем, что хоть в чем-то его «купили», но в другом он остался «хорошим». Таким образом, фрагментарность личности не позволяет человеку в полной мере реализовать самое главное — утвердить свое достоинство, а ведь именно чувство собственного достоинства выделяется часто в качестве ведущей, смыслообразующей жизненной ценности и рассматривается даже как «первичное благо» [17, с. 349—393]. Интуитивно чувствуя, что в чем-то самом важном приходится идти на компромисс, психолог, опираясь на свое «образование» и наверняка имеющиеся интеллектуальные способности, пытается оправдать себя (и конечно же оправдывает — он ведь такой «умный» и «образованный»!!!). Но это порождает самую страшную деструкцию — деструкцию изощренного самообмана.
Конечно, призывая к целостности личности, мы не имеем в виду некий «монолит». В своем развитии личность психолога также преодолевает «кризисы» и проходит различные стадии от состояния внутреннего противоречия (как основы кризиса) до состояния, когда противоречия снимаются и появляется ощущение некоторой целостности. Психолог — тоже живой человек, и он тоже находится в постоянном внутреннем движении и в противоречивом развитии. Ощущение целостности образуется на основе выделения (или творческого поиска) какого-то внутреннего «стержня», который и может стать смыслообразующей основой для утверждения именно своего достоинства, именно своей неповторимости, а в итоге — и утверждения своего права «реально быть в этом мире», а не просто являться чьей-то «тенью», чьей-то «копией» или «подобием».
Главная опасность формирования профессиональных деструкции в том, что развиваются они достаточно медленно, а значит, и незаметно. Это не только затрудняет их своевременное распознавание и принятие каких-то контрмер, но и создает ситуацию, когда психолог, опять же «постепенно», начинает привыкать к этим свои негативным тенденциям в развитии, и деструкции становятся неотъемлемой частью его личности.
Вероятно, важнейшим условием профилактики профессиональных деструкции в работе психолога могло бы стать развитие представлений о своих профессиональных и жизненных перспективах. Когда у человека (и у психолога в том числе) есть оптимистичная значительная (не мелкая, не обывательская) жизненная цель (мечта), то многие проблемы уходят как бы на второй план. Рассматривая условия преодоления негативных последствий стрессов (точнее, дистрессов), Г. Селье дает простую и понятную рекомендацию: «Стремись к самой высшей из доступных тебе целей. И не вступай в борьбу из-за безделиц» [18]. При этом выдающийся психофизиолог говорит о неразрывной связи стресса и работы, когда, с одной стороны, «главный источник дистресса — в неудовлетворенности жизнью, в неуважении к своим профессиональным занятиям», а с другой стороны, именно стресс и творческое напряжение в труде дают «аромат и вкус жизни» [18, с. 53—58]. Он совершенно серьезно призывает бороться со скукой в своей профессии, ибо «недостаточная трудовая нагрузка угрожает стать чрезвычайно опасной» [18, с. 61].
Профессия психолога предоставляет личности прекрасные возможности и для творческого напряжения, идля решения действительно значимых личностных и общественных проблем, и для полноценного саморазвития исамореализации психолога. Проблема лишь втом, чтобы увидеть эти возможности и воспользоваться ими, не доводя идею творческого напряжения в труде («мук творчества») до абсурда и печального посмешища.
ЛИТЕРАТУРА
1. Васьковская СВ. Психологические условия формирования профессионального самосознания будущего учителя: Автореф. канд. психол, наук. - К., 1987.
2. Зеер Э.Ф. Психология профессий. - Екатеринбург, 1997.
3. Зинченко В.П. Аффект и интеллект в образовании. - М., 1995.
4. Зинченко В.П., Смирнов С.Д. Методологические вопросы психологии. - М., 1983.
5. Климов Е.А. Введение в психологию труда. - М., 1988.
6. Ливехуд Б. Кризисы жизни - шансы жизни. Развитие человека между детством и старостью. - Калуга, 1994.
7. Людвиг фон Мизес. Бюрократия. «Запланированный хаос». Антикапиталистическая ментальность. - М., 1993.
8. Маркова А.К. Психология профессионализма. - М., 1996.
9. Мерлин B.C. Об интегральном исследовании индивидуальности // Проблемы интегрального исследования индивидуальности. -Пермь, 1977, с. 7—22.
10. Моргун В.Ф., Ткачева Н.Ю. Проблема периодизации раз вития личности в психологии. - М., 1981.
11. Мэй Р. Искусство психологического консультирования. - М., 1994.
12. Обухова Л.Ф. Детская (возрастная) психология. - М., 1996.
13. Петровский А.В., Ярошевский М.Г. Основы теоретической психологии. - М., 1998.
14. Пряжников Н.С. Теория и практика профессионального самоопределения: Учебное пособие. - М., 1999.
15. Пряжников Н.С. Психология элитарности. - М., Воронеж, 2000.
16. Пряжникова Е.Ю. Факторы профессионального самоопределения преподавателей педагогических вузов// Вопросы психологии, 1994. № 6. С. 64—73.
17. Ролз Дж. Теория справедливости.- Новосибирск, 1994.
18. Селье Г. Стресс без дистресса. - Рига, 1992.
19. Столин В.В. Самосознание личности. - М., 1983.
20. Чудновский В.Э. Смысл жизни: проблема относительной эмансипированности от «внешнего» и «внутреннего» // Психологический журнал, Т. 16.1995. № 2. С. 15—26.
21. Martens D. Schlusselqualifikation. Thesen zur Schulung eine Moderne Geseltschaft // Verlag W.Kohlhammer. Stuttgard, Berlin, Koln, Mainz, 1974.
9-09-2015, 17:26