В проекции граница между Я и остальным миром как бы немного сдвигается "в свою пользу", что дает возможность снять с себя ответственность за те аспекты личности, с которыми трудно примириться, ибо они кажутся непривлекательными, низкими, примитивными. "Проецирующий невротик, — пишет Перлз, — неспособен различать грани собственной целостной личности, которые действительно принадлежат ему самому, и то, что навязано извне. Он рассматривает свои интроекты как себя самого, а те части себя, от которых хотел бы избавиться — как непереваренные и несъедобные интроекты. Посредством проецирования он надеется освободить себя от воображаемых "интроектов", которые в действительности являются аспектами его самого".
Существует несколько видов проекции: зеркальная, при которой человек находит в других свои черты или свойства, которые ему нравятся и желанны; дополнительная (комплементарная), когда другим приписываются характеристики, с помощью которых можно оправдать свои действия и поступки; катартическая, состоящая в том, что человек освобождается от своих негативных свойств, приписывая их другим; атрибутивная, когда окружающие наделяются собственными мотивами и потребностями.
Проекция и интроекция тесно связаны между собой, эти два процесса взаимно дополняют друг друга, образуя пространство внутренней несвободы и внешней скованности. Большинство интроектов связаны с "надо" и "ты должен", так что, чувствуя их стеснение, личность возлагает ответственность за них на внешний мир (родителей, начальника, государство) — это и есть проекция. Интроецирующий индивид теряет свою личностную идентичность, собирая "кусочки" чужих, проецирующий — разбрасывая ее вокруг себя.
Слияние (конфлюенция) состоит в том, что человек вообще не чувствует границы между Я и не-Я, полагает что он и среда — одно, часть и целое неразличимы. В состоянии слияния (ребенка с матерью, индивида с группой, влюбленного со своей возлюбленной) происходит полное отождествление с другим или другими, отказ от различий и непохожести, утрачивается чувство реальности собственного Я. "Человек, находящийся в патологическом слиянии, связывает свои потребности, эмоции и действия в один тугой узел, и уже не сознает, что он хочет делать, и как он сам себе не дает этого делать". Невозможность прервать контакт (уйти), свойственная слиянию, блокирует последующие контакты, субъект как бы "зацепляется" за то, чего уже более не существует.
Механизм слияния лежит в основе множества невротических проявлений: это и поведение матери, неосознанно препятствующей взрослению своего ребенка, и болезненная ревность, при которой муж или жена не имеют права провести хотя бы несколько свободных друг от друга часов, и пресловутое "наших бьют", после которого завязывается тотальная драка между подростками. Особенно часто патологическое слияние имеет место в семейных (супружеских и детско-родительских) отношениях. "Неразрывные узы" хороши лишь в романах, ибо реальные взаимоотношения не превращаются в оковы только в тех случаях, когда есть ощущение другого, непохожего и отличного от нас самих. В таких ситуациях тот, кто перестал выполнять свой "договор" о слиянии, испытывает чувство вины и раздражение, а тот, кто продолжает его выполнять, — боль и обиду. Все это очень далеко от супружеского счастья.
Ретрофлексия значит буквально "обращение назад, на себя", при этом контактная граница проходит как бы посередине самой личности, и субъект начинается относиться к себе как к другому человеку. Могут наблюдаться два различных процесса: или человек делает себе то, что он хотел бы делать другим (упрекает, обвиняет, наказывает), или сам делает себе то, хотел бы получить от других (жалеет, восхищается). Типичные выражения ретрофлексии — "Я должен владеть собой", "Я стыжусь самого себя", "Я не заслуживаю своих несчастий/успехов". По словам Перлза, "интроецирующий индивид делает то, чего от него хотят другие; проецирующий делает другим то, в чем он сам их обвиняет; находящийся в патологическом слиянии не знает, кто кому что делает, а ретрофлексирующий делает себе то, что хотел бы сделать другим".
Дефлексия (уклонение) позволяет избегать нежелательного контакта (с определенным человеком или аспектом реальности, слишком тесного или угрожающего). Иногда дефлексия направлена на уклонение от контакта со своими собственными желаниями или чувствами. Уклоняющееся поведение позволяет личности отгородиться от мира и от себя самой, усиливая контактную границу, в пределе — делая ее непроницаемой. Дефлексия противоположна слиянию, в чрезвычайных ситуациях эти механизмы иногда переходят друг в друга — и человек мечется от экзистенциального одиночества к публичной демонстрации любви ко всем и вся.
Изоляция или эготизм — возможно, наиболее тяжелый тип нарушений контактной границы. Субъект изолирован как от внешнего мира, так и от внутреннего, он отторгает других людей с их чувствами и поступками и свои собственные глубинные импульсы. Его поведение большей частью соответствует уровню "клише" и состоит из автоматизированных, стереотипных действий, которые никому не нужны и никого не радуют. Он редко понимается даже до уровня "ролей", на котором выражена тенденциями манипулировать другими в собственных интересах. Но в состоянии изоляции легко достигнуть уровня "тупика", на котором любое поведение влечет за собой переживание беспомощности и безвыходности.
"Проблема невротика состоит не в том, что он не умеет манипулировать, а в том, что его манипуляции направлены на поддержание и лелеяние его неполноценности, а не на освобождение от нее. Если бы столько же ума и энергии, сколько невротик вкладывает, чтобы заставить окружающих поддерживать его, он посвятил тому, чтобы научиться опираться на самого себя, он непременно преуспел бы в этом".
Отсутствие автономности и зрелости является прямым следствием невротического самопрерывания контакта с миром: невозможно положиться на себя, так функционирующего. Это похоже на человека, который одновременно идет по мосту через пропасть и выдергивает у себя из-под ног доски этого моста. Здесь и сейчас он стоит всего на одной доске, и именно она удерживает тело над пропастью. Научиться сознавать каждое мгновение своей жизни — значит идти по мосту, твердо ступая именно на ту доску, которая сейчас под ногами. Перефразируя слова известного романса, можно сказать: есть только миг между прошлым и будущим, именно в нем переживается жизнь.
Итак, в любой момент времени человек способен к полноценному, подлинному контакту с миром. Он знает, как вступать в такой контакт, но у многих это знание сопровождается запретом: нельзя смотреть на незнакомого человека больше минуты, совершенно недопустимо прикасаться к собеседнику, если он не близкий друг, нельзя чувствовать то, что ты чувствуешь, следует чувствовать то, что следует. Таких запретов множество, и каждый из них запускает разнообразные механизмы невротической защиты. А формируются они еще в детстве, когда, например, трехлетнего ребенка угощают особенно липким и противным лакомством. Жизнерадостного малыша, собравшегося зашвырнуть эту гадость подальше, немедленно призывают к порядку: "Ты же не хочешь обидеть дедушку, который тебя так любит? А то он в следующий раз не принесет тебе паровозик, как обещал." И ребенок начинает есть, а чувство отвращения он должен преобразовать в благодарность дедушке и любовь к нему. Конечно, столь рафинированным формам невротического поведения трудно выучиться сразу, но большинство людей успешно овладевают всеми типами невротических защит уже в 10-12 лет. И дальше годами тренируются, добиваясь порой подлинного совершенства.
Гештальт как основа бытия — очень простая вещь. Это способность увидеть мир таким, как он есть, испытывая радость от каждой минуты существования в нем, не закрываясь от жизни ни страхом, ни надеждой на то, что все может измениться само по себе, без нашего участия. Какой невротический защитный механизм ни избрала бы личность, он не совместим с подлинной, настоящей жизнью. "Реальный мир, — пишет М.К.Мамардашвили, — лишь тот, который есть сейчас, теперь и полностью, и этой полноты нельзя бояться; если боишься — мира не увидишь. Как говорили латиняне: hieetnunc— здесь и теперь. И в этом мире невозможна вчерашняя добродетель (греки говорили, что на вчерашней добродетели нельзя пристроиться спать); ничего нельзя перекладывать на завтра".
Гештальт как техника — это различные способы сознавания "здесь и теперь" — того, что есть, и себя самого как первичной реальности бытия. Практически каждая техника или упражнение в гештальте учат такому полному, чистому и ясному сознаванию, позволяющему (я думаю, что это главное в гештальт-терапии) почувствовать, ощутить неповторимую прелесть и ценность каждого мгновения, понять то, что знал о мире еще Гераклит: нельзя дважды войти в одну и ту же реку, на входящего во второй раз текут уже новые воды.
Л итература
1. Гингер С. Что такое гештальт? — СПб, 2004. — 41 с.
2. Папуш М.П. Работа с субличностями в гештальт-терапии / Московский психотерапевтический журнал, 1994, №3, с. 165-186.
3. Папуш М.П. "Я" и "ТЫ" в гештальт-терапии: аксиологический анализ концепции невротических механизмов / Московский психотерапевтический журнал, 1992, № 2, с.41-57.
4. Перлз Ф. Внутри и вне помойного ведра. — СПб., 2005.
— 448 с.
5. Перлз Ф. Гештальт-подход и свидетель терапии. — М., 2006.— 235 с.
9-09-2015, 18:26