Выбор состоит в отторжении многого из того, что традиционно относится к социальной сфере, и в поглощенности новыми технологиями, в первую очередь связанными с применением компьютеров. Освоение многочисленных приложений информационных технологий воспринимается как определенный интеллектуальный вызов, на что расходуется немало времени и усилий. Эти труды рано или поздно начинают приносить определенный успех, более того, он может прогнозировался, в отличие от проблематичных и негарантированных «успехов» во взаимоотношениях с другими людьми — крайне непредсказуемыми, если сравнивать их поведение с «поведением» компьютеров. Соответственно интересы перемещаются в ту область, которая дается легче и приводит к прогнозируемым позитивным результатам. В итоге чреватая возможными неудачами социальная сторона жизни начинает вызывать все меньше интереса, и на основе стремления к самоуважению и получению положительных эмоций формируется та или иная форма зависимости — в данном случае от компьютера.
Момент достижения практического результата интересует зависимых от компьютера испытуемых, исследованных Шоттон, в меньшей степени, нежели процесс достижения этого результата. Это свидетельствует о наличии процессуальной мотивации. «Зависимые ощущают почти постоянную нужду в позитивной интеллектуальной стимуляции, которая не достигается социальной или спортивной активностью» (40, р. 106). Их привлекают одновременно мифология и астрономия, нетрадиционные (по большей части) философские и религиозные течения (например, дзэн-буддизм и/или методы медитации), компьютерная музыка и литературное творчество. Исследовательницу поначалу удивило довольно распространенное среди зависимых от компьютера испытуемых пристрастие к любительской игре на сцене, однако впоследствии она установила, что для проявляющих зависимость от компьютера любительский театр — это «способ полностью выразить себя (express themselves), ограничившись четкими рамками роли» |40, р. 109).
Разработанная Шоттон типология зависимости от компьютера включает три разновидности такой зависимости. Во-первых, это «сетевики» (networkers): они оптимистичны, в наибольшей степени — сравнительно с другими типами зависимости — социально активны и позитивно настроены к другим людям, имеют друзей, в том числе противоположного%.лола. поддерживают нормальные отношения с родителями: компьютер для них — нечто вроде хобби: они могут интересоваться поиском в удаленных базах данных или. к примеру, играть в ролевые групповые игры типа MUD, однако при этом они меньше, чем другие выделенные типы зависимых от компьютеров людей, самостоятельно программируют, в меньшей степени интересуются приложениями — скажем, компьютерной графикой — или аппаратным обеспечением.
Во-вторых, это «рабочие» (workers) — самая малочисленная группа. Они владеют наиболее современными и дорогими компьютерами. Процесс программирования у них четко спланирован, программы пишутся ими для достижения нужного результата. Как правило, представители этой группы прекрасно учились пли учатся, причем их не удовлетворяет стандартная программа обучения и они посещают дополнительные учебные курсы Для них характерна весьма строгая «рабочая этика»: например, неприемлем всякий род «компьютерного пиратства».
В-третьих, это «исследователи» (explorers) — самая многочисленная группа. Для них программирование сродни интеллектуальному вызову и одновременно развлечению. Они пишут сверхсложные программы, зачастую даже не доводя их до конца и принимаясь за новые, более сложные. Представители этой группы с удовольствием занимаются отладкой программ; компьютерное пиратство и хакерство они приемлют, полагая их «честной игрой» против других программистов (разработчиков программ) и/или администраторов вычислительных систем. С формальной стороны, уровень образования у них ниже, чем, скажем, у «рабочих», — при этом они не только не отстают от имеющих более весомые дипломы коллег, но и зачастую превосходят их объемом знаний. Амбиций также немного: ни высокие должности, ни большие оклады не играют для них главенствующей роли. Таким образом, к социальным критериям жизненного преуспевания они довольно равнодушны. Для «исследователей» компьютер — своего рода партнер и друг, он зачастую одушевлен, с ним проще взаимодействовать, нежели с людьми.
Такова разработанная Щоттон типология зависимости от компьютеров. Можно предположить, что «сетевики», «рабочие» и «исследователи» сохранились — с определенными видоизменениями — до нынешних дней. Вероятно, могут оказаться выделенными промежуточные типы. Вместе с тем довольно трудно квалифицировать описанных Шоттон программистов и пользователей компьютеров как зависимых в клиническом смысле слова: с обсессивными мыслями, компульсивной готовностью постоянно и повсеместно работать с компьютером, с пренебрежением к ранее поставленным жизненным целям, сиюминутным интересам, дружеским и семейным связям и обязанностям и т.д. Скорее это субъекты с заметно ограниченной сферой интересов, искренне увлеченные работой с компьютерами и в той или иной степени недооценивающие другие сферы жизни. Интернет-аддиктов обычно описывают не совсем так или совсем не так (см. выше). Скорее всего, «зависимые», по Шоттон, не являются зависимыми в принятом в настоящее время понимании.
Немецкие исследователи во главе с О. Зееманном полагают уместным разделять зависимость от Интернета и зависимость от компьютеров: применение Интернета связано у многих наблюдавшихся ими людей с ощущениями «глобального жилища, свободы и безграничности», а это, по их мнению, отлично от ощущений, привычных для пользователей компьютеров (37). С данной точкой зрения, на наш взгляд, можно поспорить: многие квалифицированные программисты воспринимают свою работу с компьютером (вне зависимости от того, подключен он к Интернету или не подключен) как свободное конструирование нового мира — возможно, безграничного и лишенного некоторых ограничений привычного физического мира (1,5). Тем самым самоощущение у двух разновидностей потенциальных аддиктов может частично пересекаться, так что для разделения двух разновидностей зависимости оснований пока нет.
Направления исследования феноменов зависимости от интернета
Могут быть выделены следующие направления исследований зависимости от Интернета: анализ проявлений феноменов зависимости в конкретных видах опосредствованной применением Интернета деятельности, стадии развития и модели Интернет-аддикции; выявление возможных корреляций и/или каузальных связей данного феномена с другими психологическими параметрами или симптомами заболеваний.
С выявления аддиктов посредством массового сетевого опроса (Web-onpoca) начала свою деятельность в данной сфере К. Янг (48), а наиболее масштабный опрос (более 17 тысяч респондентов) был проведен Д. Гринфилдом (26). Результаты этих опросов составили основу соответствующих книг. Гринфилд останавливается на зависимости от сексуальных, коммуникативных и потребительских (связанных с приобретением товаров и услуг) применений Интернета, а Янг опирается главным образом на опыт консультирования тех, кто проявил зависимость от коммуникативных ресурсов Интернета (Подробнее об этом говорится в (1-3).
Гринфилд подчеркивает, что зависимости от Интернета очень часто (в 20% случаев, по его данным) сопутствует сексуальная аддикция (26). Экран монитора, по его мнению, действует гипнотически и вводит пользователей в трансоподобные состояния, отчего, скажем, любовные послания приобретают особую эффективность: побочным эффектом является фиксация зависимости от Интернета. Для формирования зависимости имеют значение также доступность и непрерывность (нон-стоп — 24 часа в сутки) Интернета, стимулирующая роль содержащейся в Сети информации и ее интенсивность, возможность анонимности, расторможенности (disinhibition) и возрастающей интимности (26).
Бегство в виртуальную зависимость от Интернета — процесс стадиальный, как утверждает Янг: на первой стадии происходит знакомство и заинтересованность Интернетом V новыми возможностями (engagement), на второй — Интернет замещает значимые стороны жизни (substitution), на третьей — можно говорить о собственно бегстве (escape): «Вы совершаете бегство из реального мира и из своей жизни, и это бегство не дает вам предпринять попытки что-либо изменить в своем реальном мире. Вы живете где-то в другом месте» (48, р. 116).
Для Дж. Грохола (30) феномен зависимости от Интернета — не более чем стадия освоения информационных технологий и, в частности, Интернета. «Зацикливание» на первой стадии — стадии «очарования» (enchantment) выражается у новичка в поведенческих реакциях, которые могут быть восприняты как психологическая зависимость. Естественное избавление от возможной зависимости знаменует переход на стадию «разочарования» (disillusionment), за которой следует стадия «сбалансированности» (balance). Такие же стадии, как полагает Грохол, проходит и квалифицированный пользователь Интернета, когда принимается за освоение нового для себя сетевого ресурса.
В руководимом Янг Центре онлайновой зависимости разработана трехуровневая модель, объясняющая приверженность многих людей к азартному применению Интернета (neladdiction.com/net_compulsions.hlm). Эта модель описывается аббревиатурой АСЕ (Accessibility, Control, Excitement). Согласно модели, зависимость от Интернета возникает в силу доступности (Accessibility) соответствующих действий — магазины и казино всегда к услугам клиентов, т.е. не надо дожидаться их открытия и не требуется покидать дом для совершения покупок (в том числе аукционных) или игры на бирже, причем результаты обычно становятся известны весьма быстро; в силу сохранения контроля (Control) за собственными действиями и последствиями принимаемых решений (не требуются посредники); в силу эмоционального подъема, возбуждения (Excitement) от результатов собственных действий — возможных выигрышей/проигрышей, полученных доходов (в том числе отрицательных), побед или поражений в аукционах и т.д.
В данной модели совмещены организационно-технический (А) и собственно психологические (С&Е) моменты, о которых, впрочем, немало пишут (чаще, правда, не как о целостной модели) и другие авторы. К примеру, испытываемое при работе в Интернете чувство контроля Дж. Кэнделл (33) называет «соблазнительным для тех (многочисленных) людей, которые лишь в очень слиОой степени способны контролировать другие сферы своего жизненного опыта. Он же говорит и о высокой доступности Интернета для учащихся университетов и колледжей как о существенном факторе, способствующем возникновению зависимости; при этом, в отличие от Янг, Кэнделл отделяет фактор доступности компьютеров и подключения их к Интернету от собственно психологических (аддиктивных) факторов. Эмоциональный подъем не отрицается никем из авторов приравнивающих Интернет-аддикцию к зависимости от азартных игр.
В пилотажном исследовании (49) 259 человек, из них 130 мужчин (средний возраст 31 год) и 129 женщин (средний возраст 33 года), заполнили в онлайновом режиме 16-факторный личностный опросник (16PF) Р. Кеттела и составленный Янг опросник зависимости от Интернета. Аддикты охарактеризованы как обладающие высоким уровнем абстрактного мышления и уверенные в себе индивидуалисты, чувствительные и эмоционально реагирующие на других людей, настороженные и не проявляющие конформного поведения. Утверждается, что, будучи индивидуалистами, аддикты легко адаптируются к длительным периодам относительной изоляции и способны довольствоваться лишь опосредствованными контактами с другими людьми; некоторые из них склонны гипертрофированно (резко негативно или, наоборот, с пылким одобрением) реагировать на слова удаленных собеседников — с таким накалом эмоций, который не поощряется или табуируется в более традиционных формах общения («лицом к лицу»).
Предпринимаются интенсивные попытки установить, представляет ли собой Интернет-аддикция отдельный параметр, не зависимый от других психологических категорий. Показано, что Интернет-аддикция не зависит от таких параметров, как самоэффективность в понимании А. Бандуры или психосоциальная зрелость в понимании Э. Эриксона (46). В факторном исследовании было показано, что зависимость от Интернета представляет собой своего рода кластер, состоящий из ряда разновидностей поведения, которые обычно относят к данному параметру (21, 35. 36). Для многих из таких видов поведения Интернет не специфичен в том плане, что они могут выполняться и реально выполняются без обращения к Интернету; для других применение Интернета критически важно (23. 28. 29. 31). К числу последних относят не только быструю переписку в синхронном или отсроченном режиме, но и, например, «уход» в иную (исключительно текстовую либо характеризующуюся добавлением графических элементов) реальность групповой игры (29, 42).
Отдельное место занимают немногочисленные пока медицинские исследования. В небольшом по масштабу исследовании Н. Шапира и др. (39) у 95% обследованных субъектов, подверженных феномену зависимости от Интернета, имеется близкий родственник, лечившийся у психиатра, а 85% сами лечились у специалиста по психическому здоровью. Для всех обследованных оказалось возможным диагностировать импульсивность и вдобавок к ней еще одно (по крайней мере) заболевание так называемой первой оси по рубрикации DSM-IV — чаще всего диагностировались биполярное аффективное расстройство или социальные фобии. Аналогичные данные о совместной встречаемости феноменов зависимости от Интернета и других заболеваний (в частности, тревожности) представлены медиками из Тайваня (19|. Г. Шаффер с коллегами высказывают мнение, согласно которому наблюдаемые феномены зависимости от Интернета могут на самом деле оказаться отражением иных, первичных психических заболеваний (38).
Любопытно, что ни депрессия, ни обсессивно-компульсивные расстройства (т.е. наличие навязчивых состояний), на которые чаще всего ссылаются при обсуждении феномена зависимости от Интернета, не оказались характерными для обследованных (39). В то же время отмечается, что сами обследованные нередко упоминают о симптомах, которые свидетельствовали бы о депрессивных состояниях — однако это проявляется в свободной беседе с врачом; наличие же фобий и аффективных расстройств устанавливается после специализированного обследования. Данное обстоятельство может хотя бы частично объяснить наблюдение, согласно которому именно симптомы потенциальной депрессии довольно часто заметны в высказываниях респондентов в ходе онлайновых опросов; подобные опросы обычно ограничиваются «верхним срезом» исследуемых феноменов.
Альтернативные точки зрения на феномены зависимости от интернета
В монографии К. Сурратт (43) делается попытка предложить иную интерпретацию наблюдаемых феноменов; эта попытка опирается на теорию символического интеракционизма Дж. Мида. Согласно этим идеям, психическое развитие понимается как результат социальных взаимодействий, в ходе которых индивидом воспринимаются роли, групповые ценности и нормы, а также формируется «личностное Я». В соответствии с исходными теоретическими положениями, Сурратт обосновывает мнение о том, что сетевое взаимодействие приобретает все необходимые качества и свойства реальности: в этой реальности образуются сообщества со специфическими социальными структурами, пропилами и нормами взаимодействия (вместе с системой наказаний за их нарушение), стабильными отношениями между членами сообществ, процедурами инициации новичков, способами формирования идентичности и выработки групповых ценностей. «Онлайновые участники конструируют сообщества и межличностные связи не менее реальные, чем те, которые образуются в ходе взаимодействия лицом к лицу» (43, р. 153). Такие вполне реальные сообщества образуются наиболее привычным для человека путем, а именно в ходе вербального взаимодействия.
Сурратт подробно обосновывает реальность возникающих в опосредствованном Интернетом общении сообществ, участники которых вырабатывают общие речевые коды, этикет и правила вербального поведения вместе с санкциями за их нарушения, создают социальные структуры, идентичности и ролевые образования и т.п. Люди вступают в такие сообщества по собственной воле, а не в силу якобы изначально аддиктивных свойств Интернета. «Таким образом, утверждение, будто люди проявляют «зависимость» от Интернета, равноценно утверждению, что они проявляют «зависимость» от взаимодействий между людьми» (43, р. 11). Вместе с тем ряд специалистов согласен с тем, что информационные технологии усиливают вероятность проявления уже имеющихся видов зависимости и психических заболеваний.
Сурратт протестует против «медикализации» проблемы зависимости от Интернета, т.е. тенденции интерпретировать соответствующие феномены исключительно с позиций психического здоровья/нездоровья. Тенденция эта обязана своим происхождением массированной кампании в популярной и специальной прессе. В итоге каждый, кто сочтет, что у него/нее возникли проблемы из-за чрезмерного увлечения Интернетом, оказывается в ситуации, единственным выходом из которой является обращение к психотерапевту: альтернативные подходы к решению возникшей проблемы практически не представлены ни в популярных, ни в специальных источниках.
Ключевую роль, как считает Сурратт, играют сами «жертвы» зависимости от Интернета и их родственники, убеждающие и себя, и других в неизбежности медико-психологической (аддиктивной) трактовки их поведения. При этом все они действуют, как можно предположить, в соответствии с принципом conttu.ihuoftt доказательства. «Согласно этому принципу, — пишет Р Маллини. — мы определяем, что является правильным, выясняя, что считают правильным другие люди. Мы считаем свое поведение правильным в данной ситуации, если часто видим других людей, ведущих еебя подобным образом (116, с. 113).
Сурратт ограничивается демонстрацией принципиальной возможности разработать альтернативную (интеракционистскую) интерпретацию фактов Интернет-аддикции. Определенное эмпирическое обоснование данной точки зрения предлагают тайваньские специалисты, трактующие зависимость от Интернета не с позиций психологии аддиктивиого поведения, а как феномен массовой культуры (22). Согласно результатам исследования, в котором приняли участие 104 студента университета, феномен зависимости от Интернета оказался позитивно связанным с параметром «удовольствие от общения» (communication pleasure) — последний применяется в теории массовой коммуникации для обозначения свободы выбора, отсутствия социального контроля, установления межличностных отношений и т.п.
К Мюррей также не прибегает к «медикализированной» трактовке феномена зависимости от Интернета: по его мнению, «общепринятое представление об Интернет-зависимости отражает психоаналитическую трактовку киберпространства как способа ухода от жизненной реальности. Уход может иногда быть способом вхождения в реальность заново» (12). Проведя эмпирическое исследование, данный автор пришел к выводу, что элементы зависимости от Интернета — далеко не всегда негативный опыт, как это часто представляется: ее «можно рассматривать по аналогии с другими интересами к «иным мирам», например «жаждой путешествий» или «глотанием книг» (12)
Мюррей продолжает: «Психологов, жаждущих расширить классификацию психических расстройств, следует предостеречь против этого... Будучи отрицанием реального мира, такой уход может способствовать новому «появлению» в реальном мире, причем более значительному, чем это могло бы быть в любом другом случае. В частности, если столкновение с Интернет-зависимостью было представлено как битва, то этот опыт приносит честь тому, кто его пережил» (12). Таким образом, Мюррей вслед за своими испытуемыми верит, что зависимость от Интернета может быть преодолена, в том числе и без обращения к специалисту по психическому здоровью, и находит в опыте подобного преодоления позитивный смысл.
Интернет-аддикция как «новое» поведенческое
9-09-2015, 19:18