А.В.Суворов
Помочь можно только тому, кто и сам себе помогает. Индивид должен быть не только - и не столько - объектом помощи (медицинской, психологической...), сколько её субъектом. Не потребителем помощи, а помощником того, к кому обратился за помощью.
Это верно во многих случаях. На этом стоит и с этим падает совместная педагогика: пока ребёнок-инвалид не осознал своей инвалидности, он не более чем объект реабилитирующих усилий извне. Общение с инвалидами других категорий и относительно здоровыми ребятами вынуждает его осознать свои проблемы, а доброжелательность окружающих, их поддержка, готовность прийти на помощь там, где он в одиночку не справится, - стимулирует желание преодолевать социальные последствия инвалидности с опорой на антиэкстремальную коалицию, то есть, попросту, на поддержку друзей. Осознание же инвалидности без поддержки окружающих приводит к озлоблению, к самоизоляции. Окружение воспринимается как в основном враждебное: "зрячие дураки", - "обобщают" слепые; "говорящие злые", - уверены глухонемые... Так же неуютно чувствуют себя среди людей с нормальной речью и логоневротики, что приводит лишь к усилению логоневроза.
Поэтому Альфа и Омега семейной логопсихотерапии - саногенный коллектив пациентов и их родственников, который формируется благодаря целенаправленным усилиям психотерапевта, организующего, стимулирующего самореабилитацию членов группы семейной логопсихотерапии. Саногенный коллектив возникает в период интенсивной психотерапии, которому предшествует длительный пропедевтический период. В этот пропедевтический период идёт тестирование, анкетирование, широко применяется библиотерапия, пациенты пишут сочинения по включённым в библиотерапевтический список текстам, - короче, идёт подготовка сознания пациентов к радикальному пересмотру своего отношения к логоневрозу.
Этот пересмотр происходит "взрывом" во время сеанса эмоционально-стрессовой психотерапии, когда в присутствии многочисленной аудитории психотерапевт внушает пациентам, что они себя недооценивают, могут куда больше, чем привыкли думать, - и к концу сеанса каждый вполне отчётливо, не заикаясь, что-то произносит.
А затем - три дня молчания. Общаться как угодно, только не вслух.
Ю.Б.Некрасова в конце своей творческой жизни привлекла к участию в логопсихотерапии сенсорных инвалидов, с более/менее глубокими нарушениями зрения и слуха, в том числе и меня. Потом эстафету подхватила Н.Л.Карпова.
С нашим появлением всех пациентов в обязательном порядке стали обучать дактильной (пальцевой) речи. (Именно дактильной, от слова "палец", а не тактильной: сравните с названием науки об отпечатках пальцев - "дактилоскопия".) По разработанным мною методикам ускоренного обучения дактильной речи пациенты овладевали дактильным алфавитом перед сеансами эмоционально-стрессовой психотерапии, а в период трехдневного молчания могли применять для общения и этот беззвучный способ. Когда меня приглашали в группу, в ходе знакомства с пациентами и их родственниками, подходившими ко мне по очереди, я заодно принимал и "зачёт" по дактильной речи.
Экстрасенс И.М.Поволоцкая, слабовидящая глухая, подвергала пациентов и их родственников своеобразной психодиагностике: обходила стоящих кр'угом членов группы, подставляла свои ладони под их ладони или, наоборот, свои ладони держала над их ладонями, - и давала личностные характеристики каждому. Попробовать это предложили и мне. К тому времени, к маю 1995 года, мой опыт общения с экстрасенсами (в том числе Джуной Давиташвили) был более чем десятилетним. Я научился "прислушиваться" к очень слабым, обычно подпороговым, ощущениям, вызываемым энергопотоками ("биотоками"?) организма. Подключаться к ладоням научился у И.М.Поволоцкой, и это оказалось весьма информативно.
Уже в июле 1995 года я эту "нетрадиционную психодиагностику" применил на смене общения Свердловского областного Детского ордена милосердия в лагере "Светлячок" (Свердловская область, Полевской район). Ажиотаж вызвал жуткий, ребята, что называется, "встали на уши", пошли разговоры о моей способности "предсказывать судьбу", "определять характер"...
Я испугался - чересчур ответственно, нельзя так безоглядно верить всему, что тебе наговорят, подключившись к твоим ладонным излучениям. Я всегда думал и продолжаю думать, что у человека должно быть о себе прежде всего собственное мнение. Присоединяюсь к иронии Чацкого, который спросил Молчалина: "Зачем же так секретно?" - когда тот изрёк: "В мои лета не должно сметь своё суждение иметь". И когда я узнал, что дети назвали всю эту премудрость "игрой в ладошки", я вздохнул с облегчением. Игра, она и есть игра, я не пророк, не оракул какой-то, мы просто играем, я могу и ошибаться, и любой вправе с моими выводами не согласиться - пусть каждый имеет о себе "своё суждение".
Но всё-таки чудеса: "вслушался" в ладонные излучения - раздражитель столь же мало мистический, как и степень гладкости - шероховатости, нежности - грубости, сухости - влажности кожи, - а выводы про личность... Размышляя над этим - и пытаясь объяснить детям, что же всё-таки происходит при "игре в ладошки", - я нашёл наиболее близкую и точную, как мне думается, аналогию: выражение лица. Почему вы уверены, что лицо глупое или умное, доброе или злое, любопытное или равнодушное? Как вы это определяете? Глаза светятся, говорите? Там что, батарейки и лампочки, как в карманном фонарике? Или степень ума и доброты вы определяете по каким-то особенностям носа?
Спрашивая так, я полностью запутывал свою аудиторию, а затем заключал: вот видите, вы не знаете, откуда у вас уверенность, что лицо выражает ум или глупость, доброжелательность или злобность, любопытство или равнодушие; ну, и я вправе не знать, почему то же самое выражают ваши ладони, с чего я это беру. Но в подавляющем большинстве случаев вы сами со мной согласны, что ваши ладони выражают ваше действительное состояние, и не только прямо сейчас, но и долговременное. По лицу такие состояния тоже как-то определяются: например, "интеллигентное лицо" - это уже о постоянной черте личности. Словом, не вдаваясь ни в какую мистику, мы можем констатировать, что о "выражении ладоней" можно говорить так же уверенно, как и о "выражении лица". И этого с нас хватит, почему да как - разрешим друг другу просто не знать! Мало ли чего не знает человечество, не надо бояться необъяснённости, а бывает, наверное, и необъяснимость...
С помощью этих рассуждений я прежде всего старался снять с себя чрезмерную - провидческую, пророческую, оракульскую - ответственность. Никакая не психодиагностика, а просто игра. И давайте относиться к этому соответственно - по-игровому. Я не хочу подавлять вашу волю - наоборот, боюсь этого. И когда вы не подтверждаете моих выводов - я доволен, даже если подозреваю, что вы это делаете "из вредности", в порядке психологической самозащиты. Правильно, молодцы, от таких вещей лучше защищаться. И я со временем научился предлагать аудитории способ самопроверки: соедините свои ладони и сами попробуйте прислушаться, где у вас там теплее - холоднее, ломит вроде - сквозит... Темно - светло... Почувствовали? Что и требовалось доказать. Просто много есть такого, чего мы до поры до времени, а то и никогда, не замечаем, но это не значит, что не можем замечать в принципе.
Как и обучение дактильной речи, "игра в ладошки" стала непременным элементом методики семейной логопсихотерапии.
Постепенно главной формой моего участия в семейной логопсихотерапии стала свободная беседа с группой на этические темы, прежде всего - этика общения между инвалидами и здоровыми. Это то же самое, чем я, в основном, занят и с детьми. Но с детьми это бывает вполне стихийно, часто вне контекста остальной их жизни. Здесь же содержание бесед во многом определяется планом работы психотерапевта, тем, какие проблемы обсуждались и предполагается обсуждать в моё отсутствие. Таким образом, беседа в значительной части выявляет моё отношение к тому, что в психотерапевтических целях анализируется и без меня. Но мои доводы в глазах членов группы особо авторитетны - отчасти потому, что я в гораздо более сложной ситуации, чем любой из них (ситуация слепоглухоты), а отчасти в силу продуманности моей позиции, осознанности её на теоретическом уровне. Публика моя нередко оказывалась в положении того мольеровского героя, который был крайне удивлён и обрадован, узнав, что всю жизнь говорил прозой, а не стихами... Подобные откровения обычно вызывают наиболее бурную реакцию, как обнаружение на собственном носу куда-то подевавшихся очков.
Из общения с членами групп семейной логопсихотерапии я сделал для себя вывод, что успех наибольший тогда, когда человек сам за себя начинает отвечать - и за свои отношения с окружающими, и за своё заикание; когда начинает больше верить себе и полагаться на себя, чем на некого волшебника, мага, кудесника, который все его проблемы решит без его участия: заснул с проблемами, проснулся - без. Чем меньше уровень саморефлексии и самоответственности, тем меньше толку. Ибо психологическая сущность логоневроза - комплекс неполноценности. Наверное, упрощаю, но, думаю, не настолько, чтобы высказанные суждения были совсем неверными...
Обобщая, можно говорить о двух психотерапевтических стратегиях. Одна - релаксационная. Человеку, чрезмерно зациклившемуся на своих невзгодах, предлагается расслабиться и "отпустить ситуацию". Другая стратегия - мобилизующая. Стратегия саморефлексии, самоответственности, самоконтроля. Не ищи виноватых, а подойди к своим проблемам по-деловому; перестань орать, что ничего не можешь, - так не бывает, всегда хоть что-нибудь да можешь, в данный момент, вот это и делай. Решай то, что прямо сейчас решаемо, остальное тем временем "дозреет". Не психуй, а просто работай.
Какая из этих двух стратегий лучше? Думаю, что обе. Их можно и нужно сочетать. Напрягать волю там, где от тебя хоть что-то зависит прямо сейчас. И не устраивать истерику по случаю того, что зависит от тебя не всё. Делай, что можешь - авось и больше сможешь, чем сейчас.
Конечно, легко сказать... Но, как заранее оправдываются подростки: "я мало помог, но я буду стараться". Вот и будем стараться - быть самим себе хозяевами.
10-09-2015, 02:24