Сергей Лынов, психоаналитик
Как неоднократно отмечалось, партий у нас нет. Есть личности. И народ на выборах голосует прежде всего за личности, а не за взгляды, концепции и программы. Вот и 7 декабря страна проголосовала по сути за одну личность. Которая и была главным действующим лицом на этих выборах. Именно вокруг этой личности вращалась вся политическая активность. И вот получив абсолютно карманный парламент президент оказался в ситуации юноши советского времени, которому «везде дорога». Путин теперь имеет практически царские полномочия и поэтому сейчас снова актуален вопрос: что из себя представляет этот человек? Особенно остро этот вопрос стоял в начале И.О.вства и президентства. Тогда мы могли только черпать информацию из его воспоминаний о детстве и воспоминаний его друзей. Теперь же у нас есть 4 года его президентства и вполне проявившийся стиль поведения. Стиль, характерный для тех, кто решает посвятить свою жизнь защите и службе.
* * *
В классическом труде «Психоаналитическая теория неврозов» Отто Феничел приводит такой отрывок:
В жизни довольно часто фасадная независимость скрывает за собой, на самом деле, глубоко зависимое пассивное поведение. Многие невротики, и не только невротики, таким образом видят армию. «Быть военным» на сознательном уровне представляется им квинтэссенцией активной маскулинности.
Однако «быть военным» также означает зависеть от командиров, быть частью огромной военной машины, а также быть обеспеченным едой и одеждой. (перевод автора) [8,564]
К сегодняшней российской армии это не относится, а вот к советским силовым структурам относилось вполне. Российская армия, (а уж тем более КГБ) представляла собой вполне надежную мать, которая и накормит и обогреет и главное все за тебя решит. Отсутствие необходимости жить своей инициативой – обратная сторона храброго вояки.
Служивые люди – защитники по натуре. Не в том смысле, что они неагрессивны, а в том, что они способны действовать только в режиме подчинения или реакции на реальную или потенциальную угрозу. От них если и исходит инициатива, то по укреплению обороноспособности или внутренней безопасности. Если угрозы нет, то и делать им нечего. В крайнем случае, ее можно выдумать. Для них Родина всегда в опасности. Силовики могут (в лучшем случае) хорошо решать проблемы, но не создают ничего нового.
Уже в детстве Володя Путин ведет себя как маленький силовик. Из первой же стычки он извлек четыре урока.
Первый – я был не прав. …….. фактически, я ни за что обидел человека. Поэтому сразу и получил, получил по справедливости. Даже тогда это внутренне было для меня очевидно.
Вывод второй – наверное, я бы так себя не вел, если бы передо мной стоял верзила. А поскольку парень был на первый взгляд замухрышкой, то мне показалось, что ему можно грубить. Но тут же, когда я получил, выяснилось, что нельзя. Я понял, что вести себя так нельзя ни с кем и всех надо уважать. Это был хороший показательный урок!
В-третьих, я понял, что в любом случае, прав я или нет, надо быть сильным, чтобы иметь возможность ответить. Ведь тот парень не дал мне никакого шанса. Шансов то не было!
И в-четвертых, я уяснил, что всегда надо быть готовым мгновенно ответить на причиненную обиду. Мгновенно! А вообще-то не было у меня в драках безрассудности и ярости.
Просто я понимал, что если хочешь победить, то в любой драке нужно идти до конца и биться как в последнем и самом решающем бою. [3,61]
Известно, что детские воспоминания не всегда соответствуют действительности. Детские воспоминания - важная часть образа Я взрослого человека. Если Путин вспоминает: «Я понял, что всех надо уважать» или «не было у меня в драках безрассудности и ярости», это значит, что сегодняшний, взрослый Путин как бы говорит себе: «Я - это тот, кто в детстве научился всех уважать, я - это тот, кто уже в детстве понимал, что в каждом бою надо биться как в последнем. Маленький Путин отважно защищает собственное достоинство. Никому не дает спуску. Яростно бьется с агрессорами не на жизнь, а на смерть.
Так уже в раннем детстве Володя Путин хоть и эмпирически, но успешно осваивает науку защищаться.
Насчет ярости и безрассудности – вряд ли можно согласится. Откуда у пацана такое довольно взрослое знание о том, что в каждом бою нужно драться как в последнем? Да и одноклассник Виктор Борисенко вспоминает, что Путин «мог драться с кем угодно, хоть со здоровенным жлобиной. Если, допустим, тот его чем-то обидел, то Володька моментально прыгал на бугая, царапал, кусал его, клоками рвал волосы, все что угодно делал, но ни за что не позволял тому хоть как-то себя унизить». [3,68]
Скорее всего, он просто вспыхивал, когда его задевали, не мог этого стерпеть, но сегодняшний, взрослый Путин представляет это как лишенное эмоций «понимание».
Тема уважения к себе, защиты своей «территории» красной нитью проходит через весь детский период. Надо быть сильным, чтобы знать, что всегда сможешь дать отпор. Ключевой вопрос для него – безопасность. Мир представляется полным угроз и врагов. И это не какой то эпизод, не кратковременное ощущение уязвимости, а прочная картина мира. Это восприятие, на основе которого строится его личность, ведь исходя из этого ощущения опасности он выбрал одно из важнейших занятий в жизни – спорт. Он долго и упорно работает, чтобы быть уверенным в том, что его уважают, он всегда может постоять за себя и сохранить лицо в этом угрожающем мире.
На каком то этапе когда все мы были физически равны для авторитета лидерства достаточно было только характера. Но потом ………. Стало ясно что одного характера и шпанских наклонностей недостаточно.
Для того чтобы сохранить тот уровень лидерства который существовал требовались реальные физическая сила и навыки. Стремление поддерживать уровень лидерства было………. Я заранее знал чтоесли сейчас не начну заниматься спортом то завтра здесь во дворе и вшколе уже не буду иметь то положение которое было. [3,133-134]
Занятно, что Путин здесь говорит о лидерстве. Все одноклассники и учителя сходятся в одном - Путин не был заводилой, держался независимо, обособлено, общественную работу не жаловал. Это чрезвычайно информативный момент, многое объясняющий в политике сегодняшней власти. Путин хочет быть лидером. Но!…. Лидер в его представлении - это тот, кого не обижают! Лидер для Путина это не тот, кто организует, ведет, добивается или придумывает. Вовсе нет! Лидер это тот, который всегда может дать сдачи. Он считает себя лидером, если знает – его никто не обидит, он всегда сможет за себя постоять. Далее его устремления не распространяются. Он заставляет уважать себя без какой либо дальнейшей цели. Заставить уважать – это реакция, а не активность. Если спорт – инструмент для достижения уважения и безопасности, то уважение и безопасность – не инструменты! Они ценны сами по себе.
Ведь мир полон проходимцев.
Маленький Путин сражается с второгодниками и хулиганами, Путин взрослый, когда работает у Собчака вычисляет ненадежных партнеров, защищает родной город, дает отпор прощелыгам и проходимцам,
— Наша главная задача, — говорит он в своем первом интервью, — координировать и направлять действия участников внешнеэкономических связей, снабжать их необходимой информацией, помогать заключать сделки, находить достойных зарубежных партнеров. Предложений из-за рубежа в Ленинград поступает много, но не все их можно принимать. Иностранные партнеры бывают разные, в том числе и не отвечающие предъявленным требованиям. [1]
Когда он подозревает, что ему готовятся нанести обиду – он действует молниеносно, совсем как в уличных боях. Он с детства знает как заставить себя уважать – «бить первым, не раздумывая так чтобы противник уже не поднялся», «мочить в сортире».
Боевики ведь несколько раз уже приговорили вас к смерти.
- Этих угроз никогда нельзя бояться. Это как с собакой. Знаете, собака чувствует, когда ее боятся, и обязательно укусит. Так и здесь. Начнешь дергаться - они почувствуют, что самые сильные. Здесь только одно средство может быть эффективным - наступление. Бить первому, но так, чтобы противник уже не встал. [4]
Конечно, такому человеку трусливые олиграхи не противники.
Так же как в свое время во дворе и в школе, за время президентства Путин быстро заставил себя уважать. Теперь вся страна смотрит ему в рот. Оппозиции как таковой нет. Как только путинская вертикаль окончательно окрепла, возник вопрос - а что эта вертикаль собирается делать дальше? Для чего было подчинено или истреблено все живое? Стало очевидно, что никакой такой задачи или идеи, ради которой нужно было всех подчинять у власти нет. Критики власти предъявляют это как претензию.
Но ее и быть не может!
В том то и дело, что подчинение всех и вся само по себе является для него ценностью. Это, в отличие от спорта, не инструмент. И сделано это было вовсе не для того, чтобы подчинив всех, взяться за реформы, а исключительно потому, что это его привычный, единственно знакомый паттерн поведения цель которого – ощущение собственной безопасности. Заставить себя уважать, сделать так, чтобы не обижали – предел его устремлений.
Далее он не движется. Он человек не азартный, он не организатор. Он не задает рамки, не подбивает других на всяческие свершения, не выстраивает реальность других. Самое важное для него – занять достойное место в имеющейся реальности. Что он собственно и сделал с блеском за время своего президенства.
Теперь все упирается в другую важнейшую черту маленького силовика – нежелание высовываться.
* * *
Сам Путин драки никогда не начинает, ни к кому не пристает, никого не обижает. Предпочитает держаться в тени. Навыками дзюдо он не бравирует, не подбивает товарищей на авантюры.
Я четко осознавал что нельзя куда либо ввязываться без крайней необходимости [3,61]
Он не предводитель, не зачинщик. Общественной работой не увлекается, выступать не любит.
По простому говоря, его логика - я сам никого не трогаю, но если кому придет в голову тронуть меня, – берегитесь, мало не покажется. Он подчеркивает, что он только защищается и это для него принципиальный момент.
Летом прошлого года мы начали борьбу не против самостоятельности Чечни, а против агрессивных устремлений, которые начали нарождаться на этой территории. Мы не нападаем. Мы защищаемся. И мы их выбили из Дагестана. А они опять пришли. Мы опять выбили, а они пришли. И в третий раз выбили. [4]
Скорее всего такая зацикленность - своего рода защитный механизм. Оправдание неспособности на экспансию и инициативу. Выдвигать инициативу и продвигать ее в жизнь, открыто предъявлять и отстаивать свои взгляды, убеждать, проталкивать – не его стиль. В этом он похож на отца. Владимир Спиридонович сына никогда не бил, голоса не повышал, даже замечаний не делал. Достаточно было взгляда.[3,70] Возможно такое поведение для Путина – отцовский образец холодной уверенной мужественности. Он препочитает избегать открытых эмоционально напряженных конфликтных ситуаций. Ему гораздо сподручнее действовать в тени, будучи уверенным, что он сильнее и его не смогут обидеть. Он «делает так», чтобы все всё поняли без слов.
Как, вы думаете, Лужков будет вести себя с вами? - Уверен, что будет вести себя конструктивно. Не думаю, что у него будет какая-нибудь возможность вести себя по-другому. - На что вы намекаете? - Ни на что. Знаете, не на какие-нибудь силовые акции. Я думаю, что в какой-то момент многие решили, что президента как центра власти больше не существует. До этого ведь вели себя вполне лояльно. Я просто сделаю так - если, конечно, вынужден буду, - чтобы ни у кого таких иллюзий больше не возникало. [2]
Ему важно самого себя не считать агрессором. Важно, что носитель насилия – не он. Он стесняется насилия и предпочитает действовать втихую. Как и положено разведчику. Он может эффективно проводить в жизнь чужие желания, чужую волю (им выбранных хороших родительских фигур), но избегает открыто предьявлять свои желания и инициативы. Для этого он недостаточно, условно говоря, «смел».
Условно, потому что слово «смелость» здесь не очень подходит. Это не трусость в обычном понимании.
Имеется в виду, что он не может позволить себе творческий импульс и предъявить миру своей творение например некую инициативу и проводить ее в жизнь. Творчество с психоаналитической точки зрения тесно связано с насилием.
«…..насилие является неотьемлемым элементом любого творческого произведения. Помимио силы и власти творческого порыва самого по себе, новаторы обязательно проявляют насилие, в той мере, в какой они своей властью навязывают внешнему миру свои мысли, образы, сны или кошмары» [7, 75]
Но Путин не может позволить себе роль автора насилия. Он не в состоянии выдержать связанной с авторством тревоги и страха отвержения. В роли автора Путин уязвим. Критика, неприятные вопросы или невнимание его обижают. По этой причине не стоит обращать особого внимания на его слова. Говорить он всегда будет правильные, неуязвимые для критики вещи. А вот делать….. Причем, надо понимать, что говорить одно, а делать другое - для него в порядке вещей. Это в принципе верно для любого политика, но для разведчика лицемерие - необходимый профессиональный навык.
Его психика не создана для творчества и для автономного функционирования. Для этого ему всегда нужен был Другой, как фасад за которым он мог бы действовать. Поэтому он всегда держался в фарватере чужого желания, предпочитая действовать под чьей то крышей – например, КГБ или Собчака. Свое желание он не решается родить. Он службист. Ему в голову не приходит хотеть чего то своего и открыто проталкивать это. Скажем так, он не осмеливается открыто иметь свои желания.
Именно поэтому он ни разу не ушел в свободное плавание, хотя думал об этом, и возможности наверняка были. При желании и со связями это было бы не так уж трудно. Но нет, он всегда выбирает службу. Хотя, у него, видимо, есть некоторые колебания между автономной и подчиненной позициями.
Собственно, был момент, когда я собирался уходить из администрации президента. - Когда же? - А вот когда работал в Контрольном управлении. Работа такая... несозидательная сама по себе. Важная, нужная, я все понимаю, но неинтересно мне было. Не знаю, чем бы я занялся, если бы все же ушел. Наверное, создал бы какую-то юридическую фирму. Трудно сказать, можно ли на это жить, но это действительно интересно. Многие из моих друзей занимаются этим, и у них все получается. [2]
Забавно, но должность президента резонирует с такими склонностями. Есть великолепная возможность действовать чужими руками - руками прокуратуры или Басманного суда и оставаться формально ни при чем.
* * *
С позиций психоанализа такую личностную специфику можно объяснить недостаточно прочной мужской идентификацией. Это проявляется как в скрытой эмоциональности и чувствительности так и в недостаточной интеграции агрессии.
Можно выделить два вида агрессивности – назовем их (условно!) «мужская» и «женская». Мужская агрессия направлена на подчинение. Так часто начинается классическая мужская дружба – пацаны встретились, подрались, затем подружились. Мужская агрессия не ставит своей целью смерть, ее целью является достижение определенного положения в иерархии. Мальчишки могут быть друзьями, но при этом периодически драться. Мужская агрессия не разрывает отношений, не уничтожает объект, а структурирует отношения. Она изменяет отношения, но не уничтожает их.
«Женская» агрессия – более архаична и направлена на уничтожение оппонента. Это борьба не на жизнь, а на смерть. Отношения здесь не играют роли, главное - уничтожить объект. Важны не отношения, а собственная безопасность. Именно безопасность, а не господство, так как господство подразумевает подчиненных. Женская агрессия - это агрессия матери, защищающей детенышей.
Можно привести еще такой пример. Если два самца дерутся за самку, цель каждого – обладание самкой. Главное – обладать самкой, а не уничтожить соперника. При «женской» агрессии главное – уничтожить соперника. Буду я обладать самкой или не буду – вопрос второстепенный. Мужская агрессия – это подчинение ради чего то. Женская – уничтожение оппонента ради собственной безопасности.
«Мужская» и «женская» – названия условные. Эти типы соответствуют различной степени интеграции агрессивности на различных стадиях психического развития. В «женском» варианте агрессия неинтегрирована, нет места амбивалентности, агрессия архаична и не может сосуществовать с другими чувствами. Агрессия в женском варианте вынесена в специальную область – направлена на врагов и не может быть направлена на друзей. Именно поэтому спорт единоборство занимает такое важное место – это стремление структурировать архаичную агрессию.
В нашем президенте мы находим признаки именно «женской» агрессии. В детстве его мир делится на компанию друзей, с которыми он выстраивает комфортные, безконфликтные отношения и хулиганов и второгодников, с которыми он ведет себя жестко. С друзьями он
10-09-2015, 03:09