Базыма Б.А.
Введение
В своих предыдущих работах мы рассматривали субъекта как структурную единицу биологического (жизненный субъект) и психического (психический субъект) уровня взаимодействий [2,3]. Было показано, что взаимодействия субъектов жизни необходимым образом порождают субъекта более высокого уровня (субъект психики)[3].
Единство субъекта психики и субъекта жизни представляет собою целостного индивида, вступающего во взаимодействия на своем собственном структурном уровне, то есть с аналогичными индивидами. Как и на предыдущем уровне в качестве необходимости, вызывающей к жизни эти взаимодействия, мы рассматриваем необходимость взаимной регуляции жизнедеятельности множества, но теперь уже индивидов. Множество индивидов «требует» разрешения всех тех противоречий, которые оно закономерно порождает. Идеальным вариантом снятия противоречий множественности является достижение некой целостности, единства индивидов, то есть новой структуры, в границах которой их жизнедеятельность взаимно согласована.
Взаимная регуляция жизнедеятельности имеет две главных стороны – интеграцию и дифференциацию. Индивиды объединяются в новые, более крупные целостности, которые одновременно размежевываются с другими аналогичными образованиями. Мы выделяем два возможных варианта интеграции индивидов. Первый представляет собою их внешнее, материальное объединение. Здесь проблема множественности снимается через вхождение индивидов в состав структуры нового типа: «надбиологической», но во многом ей аналогичной, - социального субъекта.
Второй – внутреннее, идеальное (духовное) объединение. Индивид, материально будучи частностью, духовно восходит к всеобщему, «содержит» всеобщее в самом себе – духовный субъект. Этот вариант интеграции свободен от пространственно-временных ограничений, характерных для социального субъекта. В то же время, его осуществление есть гораздо более сложная задача. Степень ее решения, по нашему мнению, определяет уровень развития индивида как личности.
Социальный субъект
Социальный (коллективный) субъект как структура есть ни что иное, как стабильная система взаимодействующих индивидов, объединенных каким-либо общим материальным интересом. Примеры социальных субъектов – семья (род); стаи и т.д. у животных, а у людей все известные материальные объединения, от «малой группы», до организации (производственной, общественно-политической и т.д.).
Для идентификации социального субъекта, по нашему мнению, неправомочно исходить из содержания и форм отношений, входящих в него индивидов (деловые, эмоциональные и т.д.), хотя бы потому, что один и тот же индивид может входить в состав различных социальных субъектов. Не они формируют группу, коллектив, организацию и т.д., не из частного образуется общее, а из первоначального общего возникает «паутина» тонкой дифференциации. Другими словами, в отношении конкретного социального субъекта должна быть такая объективная необходимость, которая бы «оправдывала» его существование как самостоятельной целостности.
Объедение индивидов в рамках социального субъекта есть форма закономерного разрешения противоречия их частных жизненных интересов. Психика здесь играет роль средства, делающее возможным подобное объединение. Форма же (социальный субъект) равновесна тем благам или ресурсам в отношении которых между индивидами существует или может существовать конкуренция. Под ресурсами мы понимаем все те факторы, которые объективно необходимы для осуществления жизнедеятельности субъектов жизни и психики. Ресурсы это не только материальные, но и, особенно у людей, идеальные объекты, в частности – информация.
Вхождение в состав социального субъекта (приобретение определенной социальной роли, статуса или позиции), открывает перед отдельным индивидом искомый доступ к определенному ресурсу. Например, членство в каком-либо клубе: только члены клуба, как одного из вариантов социального субъекта, имеют доступ к тому ресурсу, в отношении которого клуб сформировался.
Объединение вокруг ресурса есть гарантия длительного и стабильного существования социального субъекта. Ресурс первичен по отношению к этому субъекту, и без его наличия субъект социума существовать не будет. Вследствие этого, «мертворожденными» являются те группы (коллективы) и организации, созданные не под ресурс, а «под идею» (т.н. формальные объединения), нередко, как раз и призванные блокировать доступ индивидов к определенному, реальному ресурсу.
Доступ отдельного индивида к ресурсам (особенно в человеческом обществе) опосредован социальным субъектом. Для индивида реальность бытия социального субъекта открывается посредством иерархических отношений, в которых он находится с другими индивидами. Его позиция в подобной иерархии (социальная роль) регламентирует характер его отношений с ресурсом, то есть права и обязанности. Результатом стабильного пребывания индивида в системе определенного социального субъекта становится обретение индивидом определенной персоны – идеальной формы социального субъекта, благодаря которой индивид осуществляет социальную саморегуляцию. Посредством персоны индивид может быть представителем данного социального субъекта для других персон, вступать с ними в специфические социальные взаимодействия. Именно персоне обязаны своим существованием т.н. стереотипы социальной перцепции, различного рода ожидания, ореолы и т.д.
Как правило, индивид одновременно входит в состав нескольких социальных субъектов, и имеет свои уровни доступа к множеству ресурсов. Необходимость в ресурсах, к которым не имеет непосредственного доступа социальный субъект, является причиной возникновения взаимодействия между социальными субъектами. Они либо обмениваются определенной долей своих ресурсов (натуральный и товарный обмены), либо захватывают их.
Опосредование социальным субъектом отношения отдельного индивида с тем или иным ресурсом объективно «затемняет» понимание этим индивидом причины (мотива) своего вхождения в состав социального субъекта. Если в случае психического уровня взаимодействий объект «заслоняет» собой субъект (объектная фетишизация), то здесь складывается прямо противоположная ситуация – субъект становится «фетишем» объекта (субъектная фетишизация). Здесь, по нашему мнению, находится один из корней происхождения авторитета лидера («главной персоны»), посредством которого социальный субъект полнее всего открывает себя на уровне отдельных индивидов (ср. знаменитое: «государство – это я!»).
Социальный субъект, решая в определенной степени задачу взаимной регуляции жизнедеятельности индивидов, одновременно порождает и новое противоречие. Важнейшим условием существования социального субъекта является дифференциация индивидов на своих и чужих («мы» и «они»). Как структура социальный субъект гораздо менее стабилен, чем предшествующие ему субъекты. Чтобы он мог существовать более – менее длительное время ему необходимо осуществлять свою собственную жизнедеятельность, которая с одной стороны дифференцирует его от других социальных субъектов, а с другой сплачивает между собой его внутренние компоненты. Вместе с тем, индивид, как единство субъектов жизни и психики, «шире» границ, устанавливаемых для него любым социальным субъектом. Вхождение в его состав требует от индивида определенных «жертв», общий смысл которых – самоограничение своих потенций, блокирование всего, что «не нужно» данному социальному субъекту. Социальный субъект «требует» от индивида придерживаться своей «черно-белой логики»: друг – враг, благо – зло, истина – заблуждение и т.д. В целом, для социального субъекта истинно то, что соответствует его интересам, а заблуждение - то, что им противоречит. Социальный субъект порождает коллективное сознание и идеологию, диктует индивиду «жизнь по понятиям», санкционирует те или иные действия, а главное «берет на себя ответственность» за эти действия. В коллективном субъекте индивидуальность растворяется, место «Я», занимает «Мы». Но, пожалуй, самой драматичной является ситуация, когда в качестве ресурса, в отношении которого возник данный социальный субъект, выступают другие индивиды (например, отношение рабовладелец – раб). В этом случает индивиды «разрываются напополам», их психический и социальный субъекты вступают между собой в глубочайший экзистенциональный конфликт, разрешить который может лишь качественное изменение субъективного бытия.
Все это ставит индивида перед жесткой дилеммой, относительно выбора своего пути ко всеобщему. Либо, через отказ от своей индивидуальности – вариант многоклеточного социального организма, либо через проявление всеобщего в себе самом. Выбор второго варианта означает, что в индивиде обретает свое бытие «духовный субъект», а он сам становится личностью.
Духовный субъект
Возникновение субъекта психики открывает две потенциальные возможности интеграции индивидов – посредством социального и духовного субъектов. Первая из них, подробно описанная в предыдущем разделе, есть материальное объединение в отношении конкретного ресурса, который и является истинным побудителем (мотивом) подобного объединения. Поэтому социальный субъект как своеобразное обобщение всегда «неполноценно», не только допускает, но и требует исключений из своих рядов определенных индивидов – изгоев, «белых ворон», «гадких утят» и т.д., соблюдая тем самым «чистоту крови».
Множественность субъектов как «исходная клеточка» всех реальных и потенциальных конфликтов субъективного бытия, в качестве главной необходимости или «цели» содержит в себе требование достижения некой «высшей интеграции», которую только можно помыслить. Как возможно примерить все частные интересы, то есть учесть все «претензии» отдельных субъектов, без которой подобная интеграция невозможна? Количественный, внешний путь рано или поздно изживает себя, поскольку многообразие бесконечно, и любой «суперсоциальный субъект» вроде утопического государства все равно есть частность. Чьи-то интересы начинают доминировать, остальным приходится подчиняться или «делать вид», что это также и их интересы.
Путь к «высшей интеграции» прямо противоположен варианту социального субъекта. В каждом индивиде потенциально существует духовное единство с другими, как такими же, как и он сам. Это единство живого, чувствующего и мыслящего, то есть общей природы субъектов жизни и психики. Но это первоначальное, абстрактное единство тотчас рушится для конкретного индивида, когда он «входит в мир». Жизнь каждого из нас, по сути, есть свой путь к обретению утерянного единства. Главная сложность этого пути - противоречие, конфликт между «Я – частным» и «Я – всеобщим» (душой и духом). Выбор в пользу «Я – частного» приводит к тому, что индивид себя самого делает всеобщим – центром бытия или «пупом земли». Судьбы избравших подобный путь в человеческой истории хорошо известны: «тот, кто весь мир держал в пыли, торчит затычкою в щели».
Второй вариант, выбор в пользу «Я - всеобщего», требует самоотречения, «самоумаления» «Я-частного», причем, во-первых, действительного, а не показного, а, во-вторых, в отношении «истинного бога», а не идола. Необходимо в самом себе открыть, обнаружить то всеобщее, которое «больше» любого мыслимого внешнего материального объединения.
Реальное бытие духовного субъекта в индивиде начинается тогда, когда ведущей потребностью этого индивида становится удовлетворение нужд других индивидов. Индивид отказывается от эгоизма частности, поскольку смог «взойти до понимания» внутренней, духовной общности живущих. Речь идет о действительно альтруистическом деянии, имеющим смысл в себе самом, не требующим ответного благодеяния и даже не рассчитывающим на него. Подобная потребность не подразумевает деления индивидов на своих и чужих, и в своей высшей форме выражается в тезисе: «возлюби врага своего, как самого себя».
Для многих индивидов такого рода мысли и действия представляются абсурдом, глупостью, провокацией и т.д. «Добро с кулаками» - тот компромисс, на который они готовы согласится, делая свой выбор между полюсами «Я - частного» и «Я – всеобщего». Вместе с тем, в отношении самих себя они нередко фантазируют о ком-то, кто принял бы их, такими как они есть, понял и простил, любил без всяких претензий и ограничений, дал им все, что они хотят, то есть желают себе того, чего не хотят, и не могут дать другому. Кроме этого, многие хорошо усвоили «истину», что «бесплатный сыр, находится лишь в мышеловке», поэтому с опаской и подозрением относятся к благодеяниям ближнего своего, ища тайные мотивы подобного «странного» поведения. Несмотря на это, они же и склонны, в первую очередь, верить различного рода мошенникам и манипуляторам, позволяющим «жертвам» чувствовать себя «хозяевами положения», а самих себя выставляющим «простачками, не обмануть которых – грех».
Для духовного субъекта творить добро для другого – цель, а не средство. Достижение этой цели и есть искомое подкрепление, ответ на вопрос «ради чего он это делает». Это его естественная жизнедеятельность, которая открывается личности посредством императива потребности – «Я» хочет это делать. Это же верно и для других субъектов, жизнедеятельность которых может быть представлена как удовлетворение их специфических нужд (потребностей). Поэтому индивид обречен на постоянную внутреннюю борьбу мотивов, и каждый раз становится перед выбором той или иной потребностной альтернативы. Служить одновременно двум господам – задача в реальной жизни невыполнимая. Индивид должен сделать выбор. Сложность в том, что ему одновременно нужно и то и другое. Выход – преобразование исходных, нередко противоречащих друг другу объективных нужд в форму нового единства, которое мы обозначаем как потребность.
Нужды и потребности
Под нуждой мы понимаем «объективную необходимость» (или необходимость в объекте) субъекта в каком-либо факторе, который требуется ему для осуществления своей жизнедеятельности. Обычно, субъект «плохо» знает свои нужды, поскольку они есть, в целом, вся та объективная реальность, частью которой является и сам субъект. Например, лишь сравнительно недавно люди узнали, что их организмы «нуждаются» в витаминах, однако понятно, что эта нужда существовала и задолго до того, как мы ее «прояснили». Познавая окружающую действительность, мы тем самым познаем свои все новые и новые нужды, о которых вчера и не догадывались [1].
Субъект также нередко выступает в роли объекта, поскольку, может обладать чем-то, что объективно необходимо другому субъекту. В этом случае субъект «объективизируется», низводится до статуса объекта.
Исходя из выделенных 4-х типов субъектов, мы также выделяем и 4 типа возможных нужд: биологические, психические, социальные и духовные.
Биологические нужды: вещество и энергия, необходимые для осуществления биологической жизнедеятельности, являются объектами этих нужд. Многие из этих биотических объектов «безусловно интересны» лишь субъекту жизни, а другие субъекты «обращают на них внимание» тогда, когда эти объекты начинают опосредовать субъект – субъектное взаимодействие.
Психические нужды: главная психическая нужда – взаимодействовать с другим субъектом, то есть осуществлять информационный обмен. В силу того, что подобное взаимодействие всегда опосредовано объектом носителем информации, конкретные формы подобной нужды представляют собою необходимости в этих специфических объектах. Например, глаз «нуждается» в свете, в отсутствии которого исчезает и необходимость в специфическом анализаторе, и он деградирует.
Социальные нужды: в мире множества индивидов обязательно возникает конкуренция. Доступ к необходимым для биологической и психической жизнедеятельности объектам становится все более затрудненным для отдельного индивида. Ему необходимо объединяться с другими индивидами ради получения этого доступа («вместе легче») и как часть целого (социальный субъект) закономерно вступать во взаимодействия с подобными же целостностями. Тем самым, это нужды в ресурсах – стабильных источниках необходимых объектов, ставших товарами.
Духовные нужды: в отличие от предыдущих нужд они не материальны. Обратной стороной конкретной множественности субъектов есть их абстрактное единство – они все такие, они есть одно и то же. Существование отдельного немыслимо без этой абстрактной целостности. Для конкретной особи это открывается посредством «категорического императива» продолжения рода, «заботы» о нем («альтруизм» родительских инстинктов у животных и человека). Другой априори, идеально пребывает в индивиде, но в качестве возможного бытия. Этому еще следует осуществиться, стать реальным бытием. Т.н. «духовные поиски» есть попытки проявить эту абстрактную всеобщность, наполнить ее конкретным содержанием, например, найти «родственную душу», «высший идеал», Бога.
Конкретные формы выделенных типов нужд могут и вступают в противоречия между собой, в частности, потому что один и тот же объект может быть «интересен» различным нуждам. Однако самая главная сложность в удовлетворении нужд (особенно у людей) состоит в том, что многие из них требуют участия, содействия других индивидов. Большинство отношений субъекта с объектом его нужды опосредовано другим субъектом, точнее взаимодействием с ним. Это отчетливо можно наблюдать, рассматривая становление конкретных форм удовлетворения нужд субъекта в онтогенезе (например, удовлетворение большинства нужд младенца невозможно без содействия взрослого).
Опосредование отношения субъект – объект нужды взаимодействием с другим субъектом трансформирует нужду как необходимость в объекте в конкретную форму ее удовлетворения – потребность.
Формирование потребностей
Потребность рассматривается нами как «субъективная необходимость» (необходимость в субъекте). В отличие от нужд, как необходимых условий возможного бытия субъектов, до рождения индивида, до вступления его во взаимодействие с другими, потребности не существуют. Другими словами их бытие может быть только конкретным, особенным и неповторимым. Нужды всеобщи, и в отношении их все субъекты равны, и одинаковы. Различия, в частности между людьми, в первую очередь, связаны с различием их потребностей. Это объясняется многообразием конкретных вариантов субъект – субъектных взаимодействий, посредством которых нужда обретает свою конкретную форму – потребность. Поэтому создание общей классификации потребностей, учитывающей все возможные варианты, представляется маловероятным. Новые потребности порождаются каждым новым поколением, замещая собой устаревшие формы осуществления необходимостей субъектов.
В связи этим, целесообразнее ограничиться выделением типов потребностей, исходя из такого основания как позиция субъекта во взаимодействии с другими субъектами.
Типы потребностей
Исходя из указанного основания, мы выделяем четыре типа потребностей: «потребность в другом», «потребность в себе», «потребность с другими» и «потребность для другого».
Потребность в другом: данный тип потребностей относится ко всем тем случаям, когда субъекту для получения искомых объектов необходимо участие и содействие другого субъекта (субъектов). Для каждого из субъектов свойственна подобная позиция, особенно в начале их жизненного пути. Ее просто нельзя избежать, поэтому «паразитирование» на другом общая особенность всего живущего. Если подобный тип потребности в силу различных причин становится ведущим у человека, то мы наблюдаем т.н. «паразитический» или «рецептивный» характер.
Потребность в себе: субъект «замыкает» отношение с объектом нужды на самом себе. Он одновременно «потребитель» и решающее условие достижения искомого. Знаменитое детское «я сам!» сообщает взрослым, что ребенок вышел за пределы потребностей первого типа и в ряде своих жизненных отношений
10-09-2015, 03:32