Лановой Виктор Евгеньевич
Предисловие
С первых минут появления на свет каждый из нас становится объектом воздействия окружающей среды, ее позитивных и негативных факторов, ее созидательных и деструктивных сил. Психобиологическая система, которую представляет собой человек, оценивает и перерабатывает поступающие на “вход” стимулы, в конечном итоге, разрабатывая и применяя адекватные средства адаптации.
Однако, по причине того, что психика человека (программное обеспечение системы) является одновременно и средством, и объектом изучения, случаются “сбои”, прежде всего, связанные с наличием “помех”. “Помехами”, как правило, являются аффекты, дисгармонизированные эмоции, извращенные ценностные ориентации, гипертрофированные потребности (например, потребность в удовольствии, потребность избежать боль и т.д.), которые искажают оценку стимулов-факторов среды, создавая, тем самым, предпосылки для совершения ошибок при постановке задачи и, как следствие, при подготовке программ.
В результате внедрения дефектных программ, другими словами, генерализации локальных тезисов (например, “все люди - враги”, “никому нельзя доверять”, “все продается и покупается” и т.д.) до мировоззренческого уровня, “Я” человека и, соответственно, его поведение подвергаются глубокой трансформации, когда свобода выбора блокируется и возникает иллюзия рока или предначертанности судьбы. В сущности, дело в том, что события, внешние (взаимодействие с людьми или объектами среды) и внутренние (мечты, решение задач, планирование наедине с собой), участниками которых оказываемся мы с Вами, наш жизненный путь, наша судьба, наша жизнь определяется исключительно фиксированными в прошлом кратковременными и долговременными программами нашего собственного “Я”.
“Посеешь характер – пожнешь судьбу” - ключ к пониманию механизма развития и развертывания во времени жизненного пути человека. Однако, характероанализ не исчерпывает проблему формирования судьбы человека и не способен ответить на весь спектр возникающих вопросов.
Судьба – это совокупность опыта прошлых жизней и коллективного бессознательного,
это наследие наших родителей и наша бессознательная астральная и ментальная “проработка” этого наследия,
это осколки “Я”, которым наша “цензура” позволяет быть свидетелями наших удач и ошибок в материальной реальности и в иррациональном пространстве нашего функционирования,
это сознательное “Я”, преодолевшее запреты и заявившее о себе в полный голос, правда, иногда, этот голос тихий и робкий, а иногда крик, переходящий в “белый шум”,
это коллективное сознание, окружающее нас и пытающееся диктовать Законы Добра и Зла,
И что-то еще…
В мифологии, в иррационалистических философских системах, в обывательском сознании судьба – это неразумная и непостижимая предопределенность событий и поступков; в античности – слепая безличная справедливость (Мойра), удача и случайность (Тюхе), всеохватывающая непреложная предопределенность (фатум); в обыденной речи – участь, доля, жизненный путь, стечение обстоятельств.
Судьба – это доля, участь, жребий, рок, счастье, предопределение, неминучее в быту земном, пути провидения; что суждено, чему суждено сбыться или быть (“судб” или “сбуд” – перестановка букв) (Судьба руки свяжет. От судьбы не уйдешь. Судьба, моя судьба, судбинушка злая!
Судьба – это доля, участь, жизненный путь кого-либо (Форш: “У нас с Вами разные судьбы: Вы – великий талант, а я – человек обыкновенный”); будущее, то, что произойдет (Герцен: “Он дал ей понять, что судьба ее детей в его руках”)
Судьба – это складывающийся независимо от воли человека ход событий, стечение обстоятельств; сила, предопределяющая все, что происходит в жизни; участь, доля. Приведенное толкование нарицательного смысла понятия “судьба” противоречит известной поговорке: “Б-г помогает тем, кто помогает сам себе” и мишне 19 главы 3 книги “Поучение отцов”: “Все предвидено, но дана свобода [выбора], мир судится добром, и все соответствует множеству поступков”
Судьба - это история существования, развития чего-либо.
Судьба - это условия дальнейшего существования, будущность.
Судьба – это история индивидуума или социальной группы (семьи, клана, страны и их будущее.
Судьба - конечный результат.
Судьба - ожидаемый (потенциальный, перспективный) результат нормального развития, например, эмбриональных клеток.
Судьба – это пророческая декларация того, что должно быть.
Судьба этимологически связана со словоми судить, суд, судилище, судьбище, расправа (Пусть нас судьба разберет, пойдем в волость! Что судьба скажет, хоть правосуд, хоть кривосуд, а так и быть. Они на судьбу пошли.
Судьба – это Б-жий суд, материализованный в виде конкретных жизненных событий и их переживаний.
Судьба – это сущность конкретного человека, реализованная в этом мире и материализованная в виде конкретных жизненных событий и их переживаний.
Судьба – это некая последовательность жизненных событий, определяемая как жизненный путь человека, обусловленный наличием у него конкретных кратковременных и долговременных программ филогенетической и онтогенетической этиологии.
И наше Эго в этом океане противоречий и непрерывной интервенции вступает в Диалог с внутренним голосом, когда мы, наконец, начинаем говорить и не можем остановиться… И наша судьба, наш сценарий, наша жизнь в этих “роковых” словах, в этих программах, намертво фиксированных нашим бессознательным.
Судьбоаналитическая концепция – это система познания человека с точки зрения его судьбы, его жизненного пути.
Судьбоаналитическая концепция как система познания предполагает последовательное развертывание следующих этапов:
Извлечение из памяти, воспроизведение и дифференциация аффективно значимых жизненных событий человека.
Выявление и фиксирование в сознании кратковременных и долговременных программ, разрабатывающихся на границе бессознательного и сознательного, в состоянии т.н. “плавающего сознания” в режиме внутренней речи. Метод – “Жизненные события: реминисценция и рекомбинация”.
Определение механизмов психологической защиты, “включающих” непродуктивные варианты поведения, ориентированные, как правило, на избежание боли, реализуемые посредством “ситуационной стратегии”, искажающей жизненный путь человека. “Ситуационная стратегия” понимается как модель стратегии, которая создана исключительно на базе генерализованной тактики решения остроактуальной жизненной ситуации, сопровождающейся негативной аффективной реакцией. Метод - “Напишите рассказ”, сотрудничество в режиме партнерства в аспекте тематики: “персонаж-конфликт-мотив-программа”.
Разработка и формулировка, анализ и интерпретация актуальных проблем как “узловых точек” жизненного пути конкретного человека. Прогноз и выявление рисков.
Коррекция в режиме реанимированного жизненного события и воспроизведение на поведенческом уровне в настоящем времени. Разработка адекватных и эффективных долговременных программ.
Судьбоанализ – это анализ всего того, что составляет сущность понятия “судьба”, в частности, анализ жизненного пути человека и вычленение вышеупомянутых кратковременных и долговременных программ, определяющих и формирующих судьбу.
Судьбоанализ – это метод изучения бессознательного и сознательного “Я”, это метод изучения психологии жизненного пути.
В качестве рабочей гипотезы психобиологическая система “homo sapiense” представляется некой совокупностью параметров:
Рождение системы – матрица (соматические и психические, психофизические и психологические элементы.
Развитие системы – динамическое поэтапное изменение системы в соответствии с фило- и онтогенетическими программами (Эрик Эриксон).
Функционирование системы – состояние системы и ее элементов на текущий момент.
Сознание системы – степень “включенности” системы в режимы самооценки и саморегуляции элементов системы и системы в целом
I уровень – это уровень коллективного бессознательного как средоточие архетипической памяти и, если угодно, памяти прошлых воплощений (реинкарнаций) (Юнг)
II уровень – это уровень индивидуального бессознательного, состоящий из двух подуровней, биологически и социально обусловленных. В контексте авторского мировоззрения наиболее продуктивными исследователями этих подуровней представляются, с одной стороны, Зигмунд Фрейд и его последователи, с другой – Ерик Берн, его концепция “Взрослый-Родитель-Ребенок” и методология трансактного анализа.
III уровень – уровень бессознательного сознательного или т.н. “плавающего сознания”. На этом уровне осуществляется проработка опыта индивидуального бессознательного и индивидуального сознательного (II и IV уровни). Затем следует процедуры выявления и фиксирования “ключей” в режиме внутренней речи (кодовые фразы – пословицы, поговорки, девизы и пр.), которые непосредственно ответственны за создание кратковременных и долговременных программ, “включающих” действие (микроуровень) и определяющих жизненный путь человека или его судьбу (макроуровень).
IV уровень – это уровень индивидуального сознательного, состоящего из двух подуровней, психофизически и социально-психологически обусловленных. На этом уровне человек задает себе вопросы: “Кто я?”, “Что я?”, “Зачем я?”, которые квалифицируются Виктором Франклем как актуализация поиска смысла жизни. Рецидивы этого поиска определяются, по мнению Ерика Ериксона, возрастными кризисами, которые реорганизуют человека, как биологическую и психофизическую систему, адаптируя его к постоянно изменяющимся условиям внутренней и внешней среды. Динамически кризис представлен четырьмя компонентами: стресс, фрустрация, конфликт и собственно кризис.
V уровень – уровень коллективного сознательного, проявляющий себя, с одной стороны, в мировоззрении индивида, с другой – в доминирующих, в определенных контингентах населения, социально-политических концепциях, которые в своей совокупности, с привлечением материала коллективного бессознательного, формируют ментальность конкретного человека или группы людей (E.Fromm). Долговременными программами V уровня, формирующими дезадаптацию, как правило, являются пословицы и поговорки, свойственные конкретному социальному или национальному контексту.
VI уровень – уровень поведения, действий и отношений.
Дифференциация уровней “включенности” сознания человека как психобиологической системы в объективную и субъективную реальность позволяет проникнуть в лабораторию, в которой в течение всей жизни, подобно “перпетум мобиле”, функционирует механизм трансформации мысли в действие. “Мысль о движении есть начало самого движения” – тезис впервые высказанный Сеченовым в последней четверти XIX века. Фиксированные, устойчивые, тщательно и продолжительно разрабатывающиеся планы формируют ЭГО-программы, которые раньше или позже реализуются в жизни, что собственно и представляет собой основной предмет изучения судьбоанализа.
"Введение или первый опыт"
“Никто не в состоянии вытолкнуть Вас из Вашей ловушки - никто. Всё, что Вам нужно делать, - это осознавать от начала и до конца …структур[у] и природ[у] этих ловушек...”.
Дж. Кришнамурти (1895 -1976).
Введение
В жизни каждого человека происходят события, способные изменить его жизнь и определить его развитие на долгие годы. Совершенно не безразлично для будущего этого человека является ли это событие результатом его свободного выбора или вмешательства чужой воли, активным взаимодействием человека со своей собственной жизнью или жертвой этой жизни. Калейдоскоп событий превращает выбор в нечто привычное в нашей жизни или в… проклятие, от которого мы бежим всю жизнь, сломя голову, но он, всякий раз, настигает нас в своей неотвратимости.
В жизни каждого человека происходят события, позволяющие прикоснуться к еще непознанному им миру, открыть недоступные ему до сих пор истины. Таких событий в моей жизни оказалось не одно и не два, как, впрочем, и у любого другого человека.
Год 1972, Тверь. Встреча с женщиной 42 лет, матерью двух сыновей, профессором кафедры анатомии медицинского института, занимающейся изучением законов функционирования мозга. “Мозг человека, - сказала она, - это нечто непостижимое, чем больше мы знаем о нем, тем более непонятными и непредсказуемыми кажутся его феномены. Сегодня никто не может представить себе степень воздействия на человека программирующей силы его собственного мозга. Люди вопиюще легкомысленны, они разбрасывают и мысли, и слова то тут, то там, утрачено значение слов и мыслей - и те, и другие начинают напоминать дребезжащие игральные кости в трясущемся стаканчике. И мысли, и слова мстят за безразличие к ним. Моему мужу было 35 лет. Это был здоровый, сильный и волевой человек, врач-хирург. Мы прогуливались по аллее парка. Впереди бежали наши очаровательные близнецы, им было тогда по 3 года. Мой муж сказал, глядя им вслед: “Вырастить их до 15 и можно умирать”. Ровно через 12 лет, день в день, мой муж скончался от рака. Не знаю, научилась ли я чему-то, но к своим мыслям и словам я стала относиться с величайшей осторожностью".
Событие, реанимирующее в моей памяти трагичность и неотвратимость этой "программируемой смерти" произошло в 1985 году. Оно заставило всерьез задуматься над реальным, иногда, зловещим смыслом наших мыслей и слов, попытаться проникнуть в тайны их метаморфоз, когда они, словно оборотни, предстают перед нами в своем катастрофическом обличии, когда мы уже не способны свернуть и, как завороженные, обречены "идти до конца", по нами же самим разработанному сценарию.
Год 1981, Одесса. Друзья обращаются ко мне с просьбой о консультации. Человеком, нуждающимся в помощи, оказался мужчина 47 лет, назовем его Эдуард, живший 12 лет с женщиной старше его на 15 лет, с которой он, чуть ли не накануне нашей встречи, расстался, адвокат по профессии, пользующийся известностью и весьма успешно практикующий. Что же заставило этого человека, на первый взгляд преуспевающего и вполне благополучного, обратиться к психотерапевту? Эдуард жаловался на импотенцию, причем, неспособность к эрекции у него проявлялась только к одной женщине и которая, как он полагал, не любила его, но терпела, поскольку проявляла явный интерес к тем материальным благам, которыми Эдуард ее обеспечивал в избытке. Столкнувшись с неизбывной фальшью и лицемерием в столь неизмеримо близких отношениях, Эдуард все острее испытывал чувство дискомфорта, безысходность, тоску, почти физическое ощущение удушья... Эдуард не способен был смириться с переживаемой им реальностью, когда он любил горячо и страстно, но взамен получал безразличие, а в лучшем случае притворные улыбки и имитацию оргазма. Весь мир его "Я", еще недавно яркий и многогранный, сфокусировался в одной точке, в которой слились воедино сознательное и бессознательно, превратив его в марионетку собственных переживаний. Их жало разрывало его душу, пробуждало в нем забытое чувство никчемности и ненужности, заполняло его мучительной неуверенностью в себе, которые в последние годы удачно компенсировалась профессиональными успехами. Эта неуверенность в себе как в человеке и мужчине, которого, не смотря ни на что, отказываются полюбить, разрушала в нем чувство безопасности и ломала привычные, годами наработанные, сексуальные связи. Он ощущал себя потерянным и опустошенным. Он не мог ни разобраться в ситуации, ни понять ее и, тем более, принять какое-либо конструктивное решение, он утратил контроль и над собой, и над ситуацией.
Эдуард молчал и пристально смотрел на чернильное пятно (тест Роршаха, I таблица). Создавалось ощущение, что взгляд его лишь скользит по таблице, но обращен он, в действительности, в глубины его собственного “Я”, он пытается отыскать образы, звучащие в нем своим прошлым и настоящим. Внимание Эдуарда привлекли черные точки, ясно различимые на серой, в подтёках, текстуре пятна. Он заговорил: “Это - глаза, конечно, это - глаза, именно глаза, их ни с чем невозможно спутать. Глаза, сквозь пелену полутеней и полутонов, и близкие, и далекие, почти мираж, какой-то навязчивый мираж, они, точно буравчики, сверлят, от них невозможно оторваться". Эдуард всматривался в пятно, ни на секунду не отрываясь от его черноты, и она проникала в него, заставляя цепенеть от ужаса.
“Почему-то это пятно будоражит меня, оно что-то напоминает мне, но я не могу понять что именно, мысль ускользает от меня", - сказал Эдуард. Безусловно, этот образ, который он разглядел в таблице, имел для него какое-то особое значение. Никого лучше на роль Главного Лицедея нельзя было придумать, и "глаза" превратились в Главного Героя рассказа, который Эдуард "извлек" из себя почти на одном дыхании.
“Мне пришлось как-то побывать в катакомбах. Когда я шел по одному из подземных коридоров, сверху, откуда-то из-за угла на меня вдруг, у меня создалось такое впечатление, что на меня смотрят какие-то два очень таких понятливых и, вместе с тем, холодных глаза. Мне стало очень страшно. И вместе с тем очень хотелось посмотреть в эту сторону и разобраться в том, что это такое. Наконец, я поборол себя и все-таки остановился и стал внимательно смотреть вверх. И, когда я осветил фонарем, имевшимся у меня, луч осветил эту сторону стены, то я убедился в том, что это не глаза, выступы... немного другого цвета, которые на фоне стены создавали иллюзию вот жен... иллюзию человеческих глаз. А когда я присмотрелся, то мне эти точки уже не казались глазами, казались из-за своей округлости, такой… просто женской грудью”.
Рассказом это не назовешь, но Эдуарду удается раскрыть контекст образа "глаза", что при обычном описании, как правило, недоступно ни пациенту, ни терапевту. Обнажение его внутренних противоречий продолжается, более того, активизируется, когда он предпринимает попытку проанализировать свой рассказ. “Ведь это уже не мои переживания, а что-то другое, здесь я освобождаюсь от своей удавки, мне кажется, я способен на объективность”, - говорит Эдуард.
Эдуард: "Катакомбы - это подземелье. Когда человек попадает в катакомбы, у него возникает состояние ужаса, страха".
Психолог: "Подземелье способно внушить страх, как мне кажется, когда ты там не по своей воле, когда ты несвободен, когда подземелье - это твоя тюрьма".
Эдуард: "Подземелье всегда связано с мыслями о смерти, потому что человек умирая, попадает в землю. Подземелье всегда ассоциируется со смертью. Глаза пола не имеют..., но я почему-то хочу скрыть, что мне везде мерещатся женские глаза, скрыть от себя самого".
Психолог: "Почему подземелье, смерть и женские глаза сплетаются в единый узел, что их сближает? Ты чувствуешь, что между ними есть что-то общее и стараешься избежать этого понимания, как ты говоришь: "скрыть от себя самого!"
Эдуард: "Понятливые и холодные глаза могут быть у человека рассудительного, трезвого, расчетливого. Я вижу в этих глазах любопытство, какую-то отстранённость от всего, что происходит вокруг...".
Психолог: "Трезвость и расчетливость глаз, любопытство, отстранённость... интересно, зачем это все глазам, что они задумали? Они отказываются чувствовать, они пытаются манипулировать тобой?
Эдуард: "...Но, наверное, так и надо - вокруг... подземелье..."
Психолог: "Ты пытаешься для себя оправдать поведение глаз, объяснить, почему глаза не проявляют своих чувств в этой ситуации подземелья, для тебя катастрофически близкой к смерти? Может быть, чувства глаз были бы действительно
10-09-2015, 03:37