Сформулированные выше гипотезы не исключают и не дублируют, а взаимодополняют друг друга, позволяя исследовать информационно-психологическую войну как сложное, многогранное явление в жизни общества, по своим масштабам выходящее за рамки рассмотрения какой-либо одной научной дисциплины [11-17]. В самом деле, в основу иерархии гипотез положен принцип детализации объекта научного исследования:
рассматривая информационно-психологическую войну с позиций социологического подхода, мы видим объективное и целостное социальное явление, значимость которого можно определить только в сравнении с другими социальными явлениями подобного масштаба;
рассматривая его более детально, мы, в первом приближении, видим, что материя данного объекта исследования соткана из множества информационно-политических конфликтов, взаимосвязанных, взаимообусловленных и взаимодействующих между собой. Огромное разнообразие форм и проявлений этих конфликтов не позволяет наблюдателю, стремящемуся держать в поле зрения их все или какую-то их заметную часть, определить, является ли попавший в поле зрения конфликт тем самым, который был наблюдаем им ранее, или это уже другой конфликт, развитие которого привело к появлению признаков и качеств, наблюдавшихся ранее у первоначально наблюдаемого конфликта (эргодичность поля политических конфликтов). Проблема идентификации наблюдателем информационно-политических конфликтов, имеющих большой период латентного развития, в условиях их множественной генерации и затухания, позволяет вводить в аппарат исследователя понятие поля политических конфликтов, и, используя формализм теории поля, исследовать наиболее общие закономерности поведения конфликтной материи, возникающие в результате множественного многофакторного взаимодействия большого количества разноуровневых политических конфликтов.
отказавшись от цели держать в поле зрения сразу достаточно большую часть поля политических конфликтов, мы ограничиваемся в рамках конфликтологической гипотезы рассмотрением отдельно-взятого информационно-политического конфликта и его эволюции во времени и пространстве. Таким образом, еще более приблизившись к объекту наблюдения – информационно-психологической войне – мы уже не видим все многообразие его внутренней структуры, но, зато, в состоянии выделить из нее отдельные элементы – информационно-политические конфликты – и исследовать их индивидуальные свойства. Для этой цели хорошо приспособлен аппарат современной политической конфликтологии.
и, наконец, исследование психологической войны как информационно-политического конфликта позволяет выделить те ее структурные свойства и элементы, которые могут быть интегрированы в систему информационной политики, т.е. стать, как минимум, - управляемыми, а, как максимум, - выполнять в этой системе определенные функции, в том числе – функции инструмента политического регулирования.
Таким образом, информационно-психологическая война исследуется на этом (системно-функциональном) уровне уже не как самостоятельный политический объект, а как структурный элемент, деталь более сложного политического объекта – системы информационной политики.
Такая градация уровней детального рассмотрения информационно-психологической войны предполагает применение следующих методов исследования:
социологических (при исследовании ИПВ как социального явления);
статистических (при исследовании ИПВ как поля политических конфликтов);
политической конфликтологии и политической психологии (при исследовании ИПВ как формы политического конфликта);
логико-структурного и системно-функционального анализа (при исследовании ИПВ как часть системы и инструмента информационной политики).
Исследование информационно-психологической войны как социального явления позволяет выделить две основные социальные функции информационно-психологической войны: деструктивную и регулирующую.
Деструктивная функция состоит в том, что информационно-психологическая война приводит к долговременным изменениям в системе социально-политических отношений общества, к перестройке ее структуры, прямых и обратных связей с учетом появления новых, практически нерегулируемых нормами права, форм политического экстремизма; к обострению политической борьбы и распространению практики применения прямых форм насилия в политических целях. Применение современных технологий информационно-психологической войны приводит к поражению центральной нервной системы человека, выражающееся в разрушении индивидуального сознания, изменении или разрушении системы ценностей, нанесении ущерба психическому здоровью, изменении или частичной утрате способности к абстрактно-логическому мышлению, что в долгосрочной перспективе сказывается на генофонде нации. Негативное воздействие на сознание и психику личности не прекращается даже после устранения источника агрессии.
Регулирующая функция состоит в разрешении противоречий по поводу власти и осуществления политического руководства в информационно-психологическом пространстве методами, исключающими необходимость применения прямой вооруженной агрессии. В современном обществе информационно-психологическая война замещает и вытесняет эту форму конфликтных взаимоотношений в политической борьбе. В международных отношениях наблюдается тенденция использования поражающего потенциала современной информационно-психологической войны в целях сдерживания прямой вооруженной агрессии – т.н. информационно-психологическое сдерживание (аналог сдерживания военного), подразумевающее управление кризисными ситуациями с помощью превентивных акций по информационно-психологическому воздействию на население и властные структуры в зонах возможного возникновения конфликтов.
Регулирование уровня социальной опасности информационно-психологической войны как средства жесткого политического принуждения и формы неконтролируемого насилия не может сводиться только к введению системы запретов и ограничений: информационно-психологическая война базируется на использовании в основе своих технологий скрытого воздействия тех же базовых элементов и способов социальной коммуникации, что и другие социальные процессы и, как социальное явление и разновидность социального конфликта, не может быть искоренена, но может удерживаться на определенном, контролируемом обществом уровне социальной опасности.
Центральное место в регулировании социальной опасности информационно-психологической войны занимает государственная информационная политика. Однако, современная государственная информационная политика России не в состоянии защитить российское общество от разрушительного воздействия информационно-психологической войны в связи с низкой готовностью российского общества оказывать активное сопротивление любым попыткам манипулирования общественным сознанием. В то время как в массовом сознании граждан еще только формируется понимание той угрозы, которую могут нести современные информационно-психологические войны, технологии информационно-психологической войны уже воздействуют не только на сознание, но и на подсознание.
Научная гипотеза нашего исследования состоит в предположении, что в условиях информационно-психологических войн возникает необходимость изменения концепции существующей государственной информационной политики в целях ее адаптации к новым условиям, и в предположении, что, как постоянное социальное явление, информационно-психологическую войну на данном этапе развития общества искоренить нельзя, но можно удерживать на определенном, контролируемом обществом уровне социальной опасности с помощью государственного регулирования.
Недостаточная эффективность существующей государственной информационной политики в условиях информационно-психологической войны:
требует изменения всей концепции действующей информационной политики в целях ее адаптации к современных условиям, в которых происходит формирование информационного общества;
позволяет говорить об особых условиях ее реализации и необходимости выработки специальных методов и механизмов политического воздействия, адекватных тем революционным изменениям, которые сегодня происходят с системой социально-политических отношений современного общества.
В условиях информационно-психологической войны задача формирования государственной информационной политики должна состоять в поиске закономерностей, принципов, форм и методов политического регулирования, позволяющих:
подготовить общество к активному противодействию информационно-психологической войне;
противодействовать информационно-психологической войне на государственном уровне с активным участием институтов гражданского общества;
осуществлять целеполагание, формирование организационной структуры, методическое и ресурсное обеспечение системы государственного управления по критериям: опережающего развития по сравнению с системой осуществления информационно-психологической агрессии (войны); адекватности противостояния информационно-психологической войне как постоянному социальному явлению (конфликту).
В условиях психологической войны основная функция государственной информационной политики – защита общества от негативного информационно-психологического воздействия – включает в себя две основные составляющие:
противодействие информационно-психологической войне;
управление информационно-психологической войной.
Концепция противодействия предполагает, что:
во-первых, информационно-психологическая война – внешний фактор по отношению к защищаемой системе и мы не можем повлиять на причины возникновения этого явления, поскольку это происходит где-то за пределами защищаемой системы;
во-вторых, противодействуя войне, мы вмешиваемся в закономерности формирования и развития данного информационно-политического конфликта, нарушаем нормальные темпы его эволюции и изменяем условия перехода от одной фазы развития конфликта к другой. В принципе, такое вмешательство может нарушить течение психологической войны как политического конфликта и привести даже к ее политической дезорганизации.
в-третьих, каждый новый информационно-политический конфликт представляет собой новую угрозу для защищаемой системы. Чем больше возникает новых конфликтов, тем больше угроз.
Основной недостаток концепции противодействия состоит в том, что цель противодействия – устранение или локализация информационно-политического конфликта в том месте, где он возник, - в условиях множественности информационно-политических конфликтов становится недостижима: вступая в борьбу с информационно-политическими конфликтами, мы боремся с частными проявлениями нового социального явления – психологической войны, - но не с самим явлением.
Концепция управления психологической войной в информационной политике базируется на принципе, что, если что-то нельзя победить, то его нужно организовать и возглавить. Управление информационно-психологической войной – деятельность по изменению системных свойств войны в избранном направлении при помощи инструментов внешнего политического воздействия. По нашему мнению, в системе государственной информационной политики именно управление информационно-психологической войной является важнейшей категорией деятельности органов власти в особых условиях.
Концепция управления психологической войной позволяет достигать цели, недоступные для концепции противодействия: если войной можно управлять, то уже не так принципиально важно для общественной стабильности, много в политическом поле общества таких конфликтов или мало. Ведь, как только подобный конфликт где-то возникает, он тут же становится субъектом государственного регулирования, а, значит, начинает выполнять в обществе определенную социальную функцию. При всей своей агрессивности, конструктивные социальные функции у современной информационно-психологической войны все-таки есть: это, в первую очередь, вытеснение из поля международных отношений традиционных форм вооруженной борьбы и т.н. информационное сдерживание. Использование этих функций психологической войны в системе международных отношений (в сочетании с подавлением ее деструктивных составляющих) позволяет рассматривать психологическую войну даже как инструмент информационной политики. Кроме того, управление информационно-политическими конфликтами в принципе не может быть эффективно, если конфликтов мало – в условиях единичности конфликтов каждый конфликт начинает вести себя индивидуально и так или иначе выходит за рамки общих статистических тенденций и закономерностей, на которых построено информационное управление. Следовательно, множественность конфликтов в концепции управления психологической войной – не препятствие, а основное условие эффективности применения такой концепции на практике.
В условиях информационно-психологической войны возникают новые тенденции и закономерности реализации государственной информационной политики:
1.1. Социальная адаптация информационно-психологической войны: эволюция информационно-психологической войны в направлении усиления ее регулирующей социальной функции способна преобразовать информационно-психологическую войну в один из институтов регулирования информационно-политических отношений.
Государственная информационная политика в дальнейшем будет основываться на усилении регулирующей социальной функции информационно-психологической войны и ослаблению ее деструктивной функции с целью превращения агрессивной формы информационно-политических отношений – войны – в один из институтов регулирования общественных отношений.
1.2. Социальная редукция конфликтогенного потенциала информационно-психологической войны: формирование институтов информационного общества, обеспечивающее опережающее развитие системы информационно-политических отношений гражданского общества по отношению к существующим формам и методам информационно-психологической войны, приводит к редукции ее конфликтогенного потенциала.
Государственная информационная политика в будущем откажется от курса на поиск и устранение объективных противоречий, порождающих информационно-политические конфликты, и будет концентрировать силы на формировании институтов информационного общества.
1.3. Объектно-субъектный дуализм политических конфликтов в системе информационной политики: в системе информационной политики политические конфликты выступают одновременно и как объект информационного управления, и как основной инструмент управления другими политическими конфликтами и процессами.
Информационная политика в дальнейшем будет использовать информационно-политические конфликты как инструмент информационного управления другими политическими конфликтами и процессами. В рамках этой концепции множественность и многообразие институциональных политических конфликтов, выполняющих роль инструментов информационного управления, определяет гибкость, многовариатность и эффективность информационной политики.
1.4. Институализация внешней информационно-психологической агрессии: информационно-психологическая война, распознанная системой информационно-психологических отношений объекта агрессии на ранних стадиях, становится институциональным конфликтом, а распознанная на последующих стадиях – объектом управления информационной политики.
Государственная информационная политика в дальнейшем будет содействовать интенсивному развитию и проявлению мероприятий информационно-психологической войны на ранних стадиях (воздействуя на активность источников агрессии) и управлять ими – на последующих стадиях.
В условиях информационно-психологической войны появляются новые сущностные черты государственной информационной политики:
как постоянное социальное явление, информационно-психологическую войну на данном этапе развития общества искоренить нельзя, но можно удерживать на определенном, контролируемом обществом уровне социальной опасности. В открытом гражданском обществе единственная возможность установления государственного контроля над этим явлением состоит в управлении информационно-психологической войной как объектом управления с целью редукции его системных свойств и статуса до уровня институционального конфликта;
информационно-психологическая война использует объективные противоречия политической системы общества в качестве объекта управления. Государственная информационная политика, способствуя формированию информационного общества, тем самым обеспечивает опережающее развитие системы информационно-политических отношений гражданского общества по отношению к существующим формам и методам информационно-психологической войны, устраняя или видоизменяя скрытые противоречия, на управлении которыми война основывается;
информационная политика позволяет выявить истинные, глубинные противоречия в развитии общества, лежащие в психологии социальных отношений, рассматривая возмущения политического поля (классические политические конфликты) не как прямое проявление, а как индикатор существования таких противоречий.
Если рассматривать концепцию управления психологической войной в рамках социологической, статистической, конфликтологической и системно-функциональной гипотез, мы получим следующую картину. В системе государственной информационной политики можно выделить различные уровни управления информационно-психологической войной:
Управление психологической войной как социальным явлением:
регулирование социальной опасности психологической войны;
усиление конструктивной социальной функции психологической войны и редукция ее деструктивной социальной функции (социальная адаптация);
социальная редукция конфликтогенного потенциала психологической войны.
Управление полем информационно-психологических войн как полем политических конфликтов (статистической системой):
управление конфликтогенным потенциалом;
управление векторным потенциалом психологической агрессии;
управление векторной функцией психологической агрессии (изменение направления вектора психологической агрессии или его компенсация);
Управление психологической войной как разновидностью политического конфликта:
управление восприятием (на уровне личности);
управление коммуникацией (на уровне отдельных личностей, групп, стратов);
управление групповой сплоченностью (на уровне групп);
управление динамикой конфликта;
редукция статуса и системных свойств информационно-психологической войны до уровня институционального конфликта;
дезорганизация политического конфликта;
институализация психологической агрессии.
Управление информационно-психологической войной как внутренним элементом системы информационной политики, использование психологической войны как инструмента внешнего и внутреннего политического регулирования.
Список литературы
1. Доктрина информационной безопасности РФ // Российская газета. 28.09.2000.
2. Основы государственной политики в области обеспечения информационно-психологической безопасности. Проект. Разработан по заказу Совета Безопасности Российской Федерации. М.: Институт психологии РАН, 2000.
3. «Угрозы и вызовы в сфере информационной безопасности», Материалы парламентских слушаний в Государственной Думе ФС РФ, ГД СФ России, 1996 г.
4. Libicki M.C. What is Information Warfare? Washington, D.C. National Defense University Press, 1995; Stein G.H. Information Warfare // Airpower Journal. Spring 1995; Szafranski R. A. Theory of Information Warfare: Preparing for 2020 // Airpower Journal. Spring 1995; Harley I.A. Role of Information Warfare. Truth and Myths. NTIS, Naval War College. AP-A307348. USA, 1996; Alberts D., Richard E.H. Information Warfare Workshop. Decision Support Working Group Report. 1996; Information Warfare, complex organisations and the power of disruption. University of Arisona, 1997; Information Warfare: Implications for Arms Control. Kings College London, ICSA. UK, 1998 и др.
5. Брусницин Н.А. Информационная война и безопасность. М.: Вита-Пресс, 2001. С. 9.; Почепцов Г.Г. Информационные войны. Киев: Ваклер, 2000. С. 20.; Расторгуев С.П. Информационная война. М.: Радио и связь, 1998.; Пирумов В.С., Родионов М.А. Некоторые аспекты информационной борьбы в военных конфликтах // Военная мысль. 1997. № 5.; Цыбмал В.И. О концепции информационной войны // Информационный сборник "Безопасность". М., 1995, № 9. С. 35; Прохожев А.А., Турко Н.И. Основы информационной войны // Анализ систем на пороге XXI века: теория и практика. М., 1996. С. 252-253; Веренцов А. Ненасильственное средство: США оттачивают приемы информационной борьбы. ЭВНВО, № 016 (139) от 30.04.1999.
6. Панарин И.Н. Технология информационной войны. М.: КСП+, 2003, 320 с.; Информационная война и Россия, "Мир безопасности", М., 2001; Информационная война и мир. М: Олма-пресс, 2003, 384 с.; он же, Информационные войны: теория и практика. М.: Кадроваяполитика, №2, 2002.; Szafranski R. A. Theory of Information Warfare: Preparing for 2020 // Airpower Journal. Spring 1995; Комов С.А. Информационная борьба в современной войне: вопросы теории // "Военная мысль", 1996, № 3. С.73.
7. Гриняев С.Н. Война в четвертой сфере: НВО. 2000. № 42. с. 7; Модестов С.А. Война, к которой готовится Америка: Эволюция вооруженной борьбы в эпоху информатизации. ЭВНГ, № 048 от 14.03.1996.; Пирумов В.С., Родионов М.А. Некоторые аспекты информационной борьбы в военных конфликтах // Военная мысль. 1997. № 5.; Костин Н.А. Общие основы теории информационной борьбы // Военная мысль. 1997. № 3.
8. Стрельцов А.А. Обеспечение информационной безопасности России. Теоретические и методологические основы - М.: МЦНМО, 2002.; Принципы, касающиеся международной информационной безопасности. Проект. МИД РФ, 2000.
9. Манойло А.В., Государственная информационная политика в особых условиях: Монография. – М.: Изд. МИФИ, 2003 г. - 388 с.: ил.
10. Манойло А.В., Петренко А.И., Фролов Д.Б., Государственная информационная политика в условиях информационно-психологической войны: Монография. – М.: Горячая линия-Телеком, 2003 г. - 541 с.: ил.
11. Вепринцев В.Б., Манойло А.В., Петренко А.И., Фролов Д.Б., Операции информационно-психологической войны. Методы, средства, технологии: Краткий энциклопедический словарь-справочник. – М.: Горячая линия-Телеком, 2004 г. - 495 с.: ил.
12. Сайт INFOPOLITICA: www.infopolitica.w6.ru
13. Манойло А.В., Фролов Д.Б., Информационно-психологические операции как организационная форма реализации концепции информационно-психологической войны, С.Пб.: Проблемы информационной безопасности. Компьютерные системы, 2003 г., № 2, с. 7-14.
14. Манойло А.В., Петренко А.И., 2003: Информационное противоборство и государственная информационная политика в условиях информационно-психологической войны. – М.: Право и политика, № 9, с. 110-125.
15. Манойло А.В., Петренко А.И., Информационно-психологическая безопасность современного информационного общества, М.: Стратегическая стабильность, №3, 2003 г., с. 59-64.
16. Манойло А.В., Фролов Д.Б., Информационно-психологическая война в системе политических отношений информационного общества, 2003 г.: Государственная информационная политика: проблемы и технологии, Сборник статей. – М.: Изд-во РАГС, с. 85-95.
17. Манойло А.В., Вепринцев В.Б., Эволюция форм и методов геополитической конкуренции
10-09-2015, 02:59