Социальный дарвинизм

1.Зарождение социального дарвинизма как самостоятельного учения.

2.Представители

3.Взгляды:

Мальтуса

Спенсера

Беджгота

Гумпловича

Ратценхофера

Самнера

Смолла

СОЦИАЛЬНЫЙ ДАРВИНИЗМ.

ФОРМЫ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО РЕДУКЦИОНИЗМА

Теория биологической эволюции, разработанная в трудах Ч. Дарвина, Г. Спенсера, А. Уоллеса, Т. Хаксли, произвела колоссальное впечатление на современников. Естественно, что научное событие такого масштаба не могло не затронуть сферу социальных наук.

В Англии, помимо Г. Спенсера, систематически применявшего свою эволюционную теорию к социальной жизни, У. Беджгот (1826-1877), известный экономист, социолог и публицист, стремился распространить принципы дарвинизма на изучение социально-исторических процессов. Обоснованием и пропагандой подобных идей во Франции занималась французская писательница, автор трудов в области философии, социологии и политической экономии К. Руайе (1830-1902). В США, где Спенсер к концу XIX в. стал властителем дум, его идеи были, в частности, ассимилированы Л. Уордом и Ф. Гиддингсом, не говоря уже о таком ортодоксальном спенсерианце, как У. Самнер. В Германии в 1900 г. Йенский университет объявил конкурс научных работ на тему: «Чему учат нас принципы теории происхождения видов в отношении внутриполитического развития и законодательства государства?» Первое место на этом конкурсе заняла работа В. Шальмайера «Наследственность и отбор в жизни народов».

В целом ключевые понятия теории биологической эволюции: «естественный отбор», «борьба за существование», «выживание сильнейшего» - стали в какой-то мере характерными для всей социальной науки второй половины XIX в. Поэтому социальный дарвинизм выступил не столько как особое направление, сколько как определенная парадигма, проникшая в разные направления социологической мысли. Кроме уже упомянутых Уорда и Гиддингса, в разное время и в разной степени под влиянием этих идей находились столь различные социологи, как К. Маркс, Г. Тард, А. Лориа, Ж. Лапуж, Э. Ферри, Г. Зиммель, Т. Веблен и др. Даже учение, весьма далекие от социального дарвинизма или откровенно враждебные ему, нередко использовали его категории. Даже Э. Дюркгейм, несмотря на свой радикальный антиредукционизм в изучении социальных явлений и акцент на роли социальной солидарности, рассматривал разделение общественного труда как «смягченную форму» борьбы за существование.

Некоторые социологи были озабочены выявлением специфики естественного отбора и борьбы за существование в социальном мире в отличие от мира животных, но при этом оставались в рамках той же биолого-эволюционистской парадигмы. Именно такое стремление обнаружить особенности человеческой борьбы за существование пронизывает книгу итальянского социолога А. Ваккаро «Борьба за существование и ее последствия для человечества» .

Но идеи борьбы за существование и выживание сильнейшего к концу XIX в. выходят далеко за пределы науки и становятся популярными в массовом сознании, публицистике, бизнесе, практической политике, художественной литературе. Известно, что этими идеями были очарованы американские писатели Дж. Лондон и Т.Драйзер (трилогия «Финансист», «Титан», «Стоик»). Представители экономической элиты, магнаты большого бизнеса с удовольствием узнали из теории эволюции (или, во всяком случае, пожелали ее так истолковать), что они не просто самые удачливые, энергичные и талантливые бизнесмены, а, согласно закону эволюции,- зримое воплощение естественного отбора и победы в универсальной борьбе за существование. «Соответственно для Рокфеллера было вполне в порядке вещей заявлять, что "образование большой компании - это просто выживание наиболее приспособленного", а великолепия Американской розы можно достичь, только пожертвовав первыми бутонами, которые вырастают вокруг нее. Для Джеймса Хилла - утверждать: "Богатства железнодорожных компаний определяются законом выживания самых приспособленных". Или для Джорджа Херста сказать в сенате, в котором так много было магнатов бизнеса, что в народе его прозвали "клубом миллионеров": "Я не очень знаком с книгами, я не очень много читал, но я много ездил, видел людей и много чего еще. Накопив опыт, я пришел к выводу, что члены сената - это те, кто выжил, это самые приспособленные" .

Было бы, однако, ошибочным видеть истоки социального дарвинизма только в теории биологической эволюции и считать его простым продолжением этой теории. Прежде всего, вопреки закрепившемуся за этим направлением мысли выражением, сам Дарвин не был сторонником «социального» дарвинизма, так же как и другие создатели «биологического» дарвинизма: А. Уоллес и Т. Хаксли. В то же время некоторые сторонники «социального» дарвинизма были противниками дарвинизма «биологического» (например, Л. Гумплович).

Необходимо отметить, что биологическому редукционизму, присущему рассматриваемому направлению, предшествовал социальный редукционизм в теориях биологической эволюции. В данном случае мы видим любопытный пример «путешествия» понятий из сферы социального знания - в естественно-научное, и обратно. Известно, что понятие «борьба за существование» Дарвин заимствовал у английского экономиста Т. Мальтуса (1766-1834). Затем уже, внедрившись в теорию биологической эволюции, указанное понятие вновь вернулось в социальное знание. При этом интерпретация «борьбы за существование», разумеется, претерпевала существенные изменения. Небиологические истоки этого понятия свидетельствуют о том, что теория биологической эволюции в известном смысле лишь актуализировала и вновь обосновала определенную и давнюю традицию социальной мысли. Эта традиция восходит- к формуле «Homohominilupus», которую мы находим еще в пьесе «Ослы» римского комедиографа III-II вв. до н. э. Плавта.

Новая теория биологической эволюции была привлечена для обоснования старой идеи о ведущей роли конфликтов в жизни общества и во взаимоотношениях между обществами. В разное время о значении этого фактора размышляли Полибий, Ибн Халдун, Н. Макиавелли, Ж. Воден и многие другие. Для Т. Гоббса состояние «войны всех против всех» - естественное состояние человечества до возникновения общества и государства. Последние обуздывают это состояние, выступая как устрашающая всех и тем самым умиротворяющая сила. Общество и государство, по Гоббсу,- результат договора между людьми, но этот договор может быть не только добровольным, но и навязанным группой завоевателей . Учение о диалектике, разработанное в немецкой классической философии Кантом, Фихте, Шеллингом и особенно Гегелем, обосновывало роль противоречий в качестве источника развития. Согласно Гегелю, противоречие представляет собой «корень всякого движения и жизненности». П. Прудон, опираясь на гегелевскую диалектику, рассматривал социальное развитие как борьбу идей и систему противоречий, не разрешающихся диалектическим синтезом и всегда заключающих в себе «положительные» и «отрицательные» стороны. Французские историки-романтики Ф. Гизо, Ф. Минье, О. Тьерри, А. Тьер подчеркивали ведущую роль классовой борьбы в историческом развитии, уходящей своими корнями в борьбу «рас» победителей и побежденных.

Под влиянием этих историков, а также гегелевской и прудоновской диалектики, К. Маркс и Ф. Энгельс в «Коммунистическом манифесте» провозгласили знаменитый тезис о том, что «история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов»,- тезис, который впоследствии Энгельс несколько смягчил, уточняя в позднейших изданиях «Манифеста», что речь идет лишь об истории, дошедшей до нас в письменных источниках, и оговариваясь, что речь идет о всей прежней истории, «за исключением первобытного состояния». Маркс и Энгельс доказывали антагонистический, ожесточенный и бескомпромиссный характер классовых конфликтов, нередко характеризуя их как своего рода военное противоборство и используя соответствующую терминологию: «...Буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против нее это оружие,- современных рабочих, пролетариев».

Итак, биологический редукционизм в социальной мысли, опиравшийся на теорию эволюции и получивший во второй половине XIX в. название «социальный дарвинизм», продолжил и усилил тенденцию, присутствующую в теориях вышеназванных мыслителей. Наиболее общий признак социального дарвинизма - рассмотрение социальной жизни как арены непрерывной и повсеместной борьбы, конфликтов, столкновений между индивидами, группами, обществами, а также между социальными движениями, институтами, обычаями, нравами, социальными и культурными типами и т. п.

Непосредственным предтечей социального дарвинизма был уже упоминавшийся Т. Мальтус, который в своем «Опыте о законе народонаселения» (1798) обосновывал тезисы о «борьбе за существование» и «выживании сильнейшего» в качестве определяющих факторов социальной жизни.

Первым социальным дарвинистом в полном смысле слова следует считать Г. Спенсера, в социологической теории которого эти же факторы занимают центральное место. Различая два главных типа обществ: военный и промышленный, Спенсер видел существенное различие в двух типах борьбы за существование; в первом случае речь идет о военных конфликтах и истреблении или порабощении побежденного победителем, во втором имеет место главным образом промышленная конкуренция, где побеждает «сильнейший» в отношении усердия, способностей и т. п., т. е. в области интеллектуальных и моральных качеств. Такого рода борьба - благо для всего общества, а не только для победителя, так как в результате растет интеллектуальный и моральный уровень общества в целом, объем общественного богатства. И наоборот, альтернативой такого естественного отбора является выживание и процветание «слабейших», т.е. людей с низшими интеллектуально-моральными качествами, что ведет к деградации всего общества.

Другим представителем социального дарвинизма в Англии был упоминавшийся выше У. Беджгот, идеи которого сформировались в значительной мере независимо от теории Cпенсера. Более того, не исключено, что теория конфликта самого Спенсера сформировалась отчасти под влиянием идей Беджгота .

В отличие от ряда других социалдарвинистов, Беджгот сознательно стремился применить идеи Дарвина к социальной теории. Не случайно его главное социологическое сочинение «Физика и политика» (1872) имеет подзаголовок «Мысли о применении принципов "естественного отбора" и "наследственности" к изучению политического общества». Особенно важную роль естественный отбор в биологическом смысле играет в начальный период человеческой истории. «Можно возражать против принципа «естественного отбора" в других областях, но он несомненно господствует в ранней истории человечества: сильнейшие убивали слабейших, как только могли»,- писал он. При этом «борьба за существование» в мире людей происходит не столько между индивидами, сколько между группами. Основными социальными законами Беджгот считал стремление одних людей к господству над другими и одних социальных групп над остальными внутри наций .

Подчеркивая важнейшую роль межгрупповых конфликтов, Беджгот вместе с тем придавал огромное значение внутригрупповой сплоченности. Последняя, с его точки зрения, основана на подражании, которое он еще до Тарда считал сильнейшей природной склонностью и важнейшим социальным фактором. Но наряду с этой склонностью существует и противоположная: стремление людей отличаться от своих предшественников. Оптимальные условия прогресса, по Беджготу, существуют в тех областях, в которых тенденция к изменчивости, порождающая нововведения, и тенденция к подражанию, обеспечивающая социальную сплоченность, дополняют друг друга.

В отличие от Беджгота, другой социальный дарвинист, австрийский социолог Л. Гумплович (1838-1909), ), автор книг «Расовая борьба» (1883), «Основы социологии» (1899) и др, не выводил свои теории из принципов теории эволюции. Однако акцент на роли конфликтов в социальной жизни выражен у него гораздо сильнее, чем у английского ученого. Стремясь, с одной стороны, развивать ортодоксальные подходы социал-дарвинизма, а с другой, ориентируясь на поиск новых концептуальных горизонтов, Гумплович сочетал в собственных социологических изысканиях как традиционные, базисные идеи идеалистической философии, так и сопрягающиеся с ними положения психологии. Это позволило ему увидеть социальные процессы в иных измерениях и описать их как процессы со-циопсихического группового взаимодействия.

Выступая убежденным противником примитивных биологических аналогий в качестве объясняющего принципа социологии, Гумплович подчеркивал, что биологические аналогии никакого значения для социологии не имеют, они дают только сравнения и образы, но ни в каком случае и никогда не дадут знаний. Тем не менее распространенная квалификация воззрений Гумпловича связана в первую очередь с характерным для него подходом к пониманию общества как совокупности групп людей, беспощадно борющихся между собой за влияние, выживание и господство.

Выдвигая в качестве объекта социологии социальную группу, Гумплович предлагал принять в качестве предмета этой дисциплины систему движений этих групп, повинующихся вечным и неизменным законам. Концепция исторической эволюции, которой придерживался Гумплович, рассматривала человечество частицей вселенной и природы, частицей, подлежащей тем же «вечным законам», как и целое, а человеческую историю как «естественный процесс».

Все социальные группы Гумплович подразделял на «простые» (исходные, первоначальные, примитивные) и «сложные» (группы второго порядка). К «простым» группам он относил сообщества людей, обладающие ярко выраженными антропологическими и этническими признаками (например, первобытные орды, племена и т. д.), к «сложным» - многомерные социальные образования, например сословия, классы, государство и т. д.

Основной особенностью социологической концепции Гумпловича было его стремление к обоснованию положения о принципиальной несводимости общественных явлений к природе индивида, а также интерпретация последнего как реальности второго порядка, являющейся продуктом группового опыта.

В социологии Гумпловича общество трактуется как продукт завоевания одних социальных групп другими, а относительно развитые социальные структурные формы - как плод военной субординации.

Рассматривая межгосударственные и межплеменные конфликты как главные формы социальных конфликтов, Гумплович утверждал, что конечными причинами всех общественных процессов являются эксплуатация чуждых племен и стремление людей к удовлетворению собственных материальных потребностей, поскольку «... всегда и всюду экономические мотивы являются причиной всякого социального движения, обусловливают все государственное и социальное развитие». При этом удовлетворение экономических потребностей, согласно воззрениям Гумпловича, могло осуществляться только посредством использования различных форм принуждения и насилия.

Теоретические представления Гумпловича в конечном счете были ориентированы на обоснование положений о неизбежности социального конфликта и общественного неравенства людей, обусловливаемых биосоциальным неравенством рас. Отвергая достаточно популярную в этот исторический период теорию классовой борьбы, противопоставляя ей доктрину борьбы рас, интерпретированную в контексте социального дарвинизма, Гумплович утверждал, что любой мощный этнический или социальный элемент стремится к порабощению слабого социального элемента и что в подчинении слабых проявляется естественный общественный закон - закон борьбы за существование. При этом как господствующий слой, так и угнетаемый, согласно Гумпловичу, обладают стремлением к власти, причем, «это стремление у господствующих классов выражается в эксплуатации как можно более интенсивной и, следовательно, в порабощении классов подчиненных; у последних оно проявляется в увеличении силы сопротивления, в уменьшении и ослаблении своей зависимости».

Термин «раса» Гумплович, как правило, использовал для обозначения наций или народов, а не групп с определенными биологическими чертами, в связи с чем «расовая борьба» трактовалась им как борьба гетерогенных социальных и этнических единиц, групп и общностей. В целом правомерно считать, что «расовый фактор» у Гумпловича выступал преимущественно как понятие, фиксирующее этнопсихическую отчужденность социальных групп. Тем не менее впоследствии его расовые идеи могли быть и были истолкованы как «научное» обоснование биологического и социального расизма и активно использовались нацистскими идеологами.

Консервативные, а зачастую и просто реакционные воззрения Гумпловича наложили отпечаток на все стороны его социологического учения. Отрицая прогресс в развитии человеческого интеллекта и нравственности,

источник и предпосылку которой он усматривал в отношениях «примитивной» группы, Гумплович в значительной мере содействовал «социологическому обоснованию» тирании и агрессии. Это было одним из естественных следствий биопсихического редукционизма Гумпловича, считавшего, что все общественные явления обусловливаются неизменной человеческой природой с присущими ей склонностями к господству и эксплуатации, конфликтам и войнам.

В целом же социология Гумпловича, которую он сумел эмансипировать от несоциальных наук, и в особенности его концепция социального конфликта, несмотря на ряд очевидных противоречий, выступили в роли инициирующего момента и одного из заметных источников формирования и эволюции западной социологии классического периода.

Социал-дарвинистским мотивам в социологии Гумпловича оказались созвучны идеи австрийского военного деятеля, философа и социолога Густава Ратценхофера (1842-1904), автора книг «Сущность и цель политики» (1893), «Социологическое познание» (1898) и посмертно опубликованной работы «Социология. Позитивное учение о человеческих взаимоотношениях» (1907).

По мнению Ратценхофера, социология является особой философской наукой, выступающей в роли основы всех социальных наук и практической политики, поскольку она познает фундаментальные общественные закономерности.

Основными явлениями и процессами социальной жизни Ратценхофер считал следующие: размножение и самосохранение индивидов, изменение индивидуального и социального типов, борьбу за существование и абсолютную враждебность рас, расовую дифференциацию, пространственное расположение, господство и подчинение, чередование социализации и индивидуализации общественных структур, эволюцию интересов, государство, глобальное общество.

Отрицая противоположность наук о природе и наук о духе, Ратценхофер полагал, что социологические закономерности близки химическим и, особенно, биологическим закономерностям.

В качестве основной задачи социологии Ратценхофер выдвинул изучение и описание «взаимоотношений единиц сознания», коренящихся в биологии человека и определяемых «первичной силой» и «внутренним интересом», являющими собой космическую силу и присущими всем общественным и природным явлениям.

Разрабатывая идеи социального дарвинизма, Ратценхофер стремился к истолкованию «внутреннего интереса» как регулирующего фактора сознания и общественных процессов, как силы, обусловливающей борьбу за существование.

Основой социологического учения Ратценхофера являлась концепция конфликта интересов. Разделяя мнение Гумпловича о конфликтной при-

роде социального процесса, Ратценхофер утверждал, что социальная жизнь основывается на конфликте противоречивых интересов социальных групп и индивидов. По его мнению, значительное разнообразие человеческих интересов может быть сведено к пяти основным типам: прокреативным (стимулирующим продолжение рода), физиологическим (связанным с питанием), индивидуальным (связанным со стремлением к самоутверждению), социальным (родственным и групповым) и трансцендентным (религиозным).

В отличие от Гумпловича, придававшего социальному конфликту статус извечной всеобщности, Ратценхофер стремился к выработке более взвешенной оценки роли конфликта в общественной жизни и детальной разработке системы значений интересов, лишь намеченной его предшественником. Признавая первичность и универсальность конфликта, Ратценхофер тем не менее обращал особо пристальное внимание на выявление возможностей его социализации, которая понималась им как присущая конфликту тенденция к самоликвидации. В качестве единственно реального пути преодоления социального конфликта Ратценхофер называл сотрудничество между людьми. Последнее, по его мнению, достижимо на основе действия закона «приведения по взаимное соответствие индивидуальных и социальных интересов», который квалифицировался им как базовый закон социологии. Сформулированные Ратценхофером идеи о возможной регуляции различных общественных конфликтов стали в


10-09-2015, 15:53