Постепенно этические отношения людей в экономической сфере, ранее всегда построенные по схеме "свой - чужой", когда своим всегда отдавалось предпочтение и свои всегда были гарантированы от обмана или несправедливости, стали формироваться по другому принципу: теперь уже где свои, где чужие, стало неважно [5, 112]. Например, если раньше согласно христианским канонам процент был совсем запрещен (поэтому-то ростовщиками в средние века становились нехристиане), то теперь процент был не только разрешен, но даже стал этическим критерием оценки человека - вряд ли человек, не отдавший взятые в долг деньги, будет считаться порядочным. Само занятие экономикой, считавшееся недостойным человека благородного происхождения, постепенно стало общественно признанным: если средневековому рыцарю богатство достойно было завоевать, отнять, получить как наследство или вознаграждение за службу своему королю, то в новое время "make money" стало правилом хорошего тона. Итак, постепенно, где свой, где чужой, разобраться стало невозможно, поэтому отношение к своим, как к чужим стало этической нормой, то есть началом капитализма.
Но время модернизма - это не только экономика, существующая сама по себе, экономика не просто дифференцировалась от общества, но постепенно стала господствующей над всеми другими областями общественной жизни, экономика стала базой, которая определяла всю надстройку.
Причем цели экономики могли отличаться от целей общества, развитие экономики могло привести и приводило к упадку общества или торможению его развития. Например, Португалия в погоне за американским золотом, большими прибылями от внешней торговли и колонизацией полностью растратила все силы нации , вскоре уступив место Англии, а затем и совсем сойдя со сцены мировой истории. Интересно отметить, что кроме золота и работорговли, громадные обороты внешней торговли Португалии были основаны на таких казалось бы незначительных вещах как пряности и шелк.
Постепенно политика становилась, концентрированным выражением экономики, она теперь отражает интересы и следует целям крупного капитала. Там, где есть реальная опасность для экономики капитала, правительства без колебания идут на любые, даже вполне недемократические меры, в конце концов, когда вложения капитала в другие страны к началу ХХ столетия стали нешуточными, защищать их пришлось весьма жесткими мерами - война стала продолжением политики защиты интересов капитала.
Культура, в средние века сформированная в Европе христианской традицией, меняет характер - становится массовой (как и индустриальное производство), буржуазной или мелкобуржуазной (копируя взгляды лидирующего класса) и денежной (отражая господство капитала). Многие культурные институты, созданные ранее, несут на себе теперь отпечаток двух экономических принципов нового времени - массовости и разделения труда. Например, образование становится массовым: ведь обществу модерна нужен человек, обладающий навыками первичной рациональности - отсюда, кстати, стремление рабочего класса к поверхностным знаниям - кружкам, запрещенной литературе и прочему. Обучение строится по принципу разделения труда между педагогами - каждый отвечает за свой предмет и свою область знаний, даже в науке время ученых-энциклопедистов проходит, наука теперь дифференцируется по отраслям.
Принцип массовости охватывает и собственно социальную систему: социальная структура делится теперь по экономическому признаку - возникают классы, а прежнее сословное деление постепенно теряет свое значение. Большие массы людей теперь оттесняют элиту от управления, возникают и начинают играть решительную роль демократические институты. Но массами нужно манипулировать, поэтому создаются средства массовой коммуникации, так начинается эра масс. Разделение труда функционально теперь связано с типом социального взаимодействия, вместе с различными видами труда появляются различные виды людей, общество строится по типу различия, а не сходства, органическая солидарность замещает механическую. Другие принципы организации экономики также активно преобразуют общество, например, рыночные механизмы хозяйства трансформируют само общество в рыночное общество, где все имеет свою цену (есть единый универсальный инструмент оценки - деньги), все продается и покупается. Отношения между людьми строятся по принципу отношений обмена - "ты - мне, я - тебе", личность человека дифференцируется в его экономическую функцию (в хозяйственных отношениях участники заинтересованы лишь в адекватном выполнении своих институционально установленных обязательств, например, продавец в магазине как человек вас мало интересует, важно выполнение им своих функций - хотя, как и везде, здесь возможны и исключения). Этот процесс обезличивания, то есть независимости человека от конкретных личностей, означает развитие формальной свободы и индивидуализма, являющихся неизменными атрибутами постмодернизма.
Господство экономической системы приводит в обществе модерна и к изменению принципов движения общества, теперь уже не просто существование или воспроизводство является нормой, экономика капитала требует бешеных темпов, без этого она просто не может существовать, поэтому все силы общества теперь подчиняются не эволюционным изменениям, а развитию. Общество развивается в целях материального производства, а потребности являются лишь второстепенным моментом. Капитализм, по мнению многих, основан на постоянном накоплении капитала и расширении производства, но как возможно было достичь этого накопления - ведь капитал это не просто деньги, а большие деньги? В свое время в Европе такой источник первичного накопления был найден: все пионеры капитализма - Венеция, Португалия, Голландия, Англия - обращались к внешней торговле и колонизации, что давало быструю и большую прибыль, собственно индустриализация и развитие внутреннего производства за счет расширения потребностей населения в самих этих странах если и начинались, то гораздо позже. Накопление капитала в конце концов приводит к высокой норме производственных инвестиций - начинается развитие производства, причем без всякого учета потребностей общества, что через некоторое время обязательно приводит к кризисам перепроизводства. Если цеховой ремесленник всегда знал объем своего спроса, причем часто знал этот спрос в лицо - знал всех своих постоянных покупателей и даже, скорее всего, динамику их платежеспособности, и никогда не производил более того, что мог продать, то капиталист знает только одно - объемы производства должны расти.
Но капитализм при расширенном воспроизводстве требует реализации капитализируемой части прибавочной стоимости. Как будет происходить продажа вновь произведенных товаров и услуг, где найти покупателей все увеличивающегося количества товаров и услуг? Ведь сами капиталисты всегда ограничивают свое личное потребление, определяя большую часть своих доходов в инвестиции, а заработная плата рабочих вследствие конкуренции всегда ограничена разумным минимумом. Поэтому капитализму для своего развития требуется некапиталистическое окружение - внешние рынки сбыта, дешевой рабочей силы и природных ресурсов. Поэтому общество модерна - это общество, постоянно втягивающее в свою орбиту традиционные общества, без этого оно существовать не может. Но как только все некапиталистическое окружение становится капиталистическим, встают проблемы на пути существования всей системы модернизма в целом.
Итак, некоторый предварительный итог: модернизм - это дифференциация социальной системы: общественные подсистемы отделяются друг от друга, экономика становится самостоятельной, одновременно подчиняя себе все общество.
В экономике в эпоху перехода к постмодерну, прежде всего, меняется значимость экономики, хозяйственной жизни для человека и общества. Если раньше все основные силы общества были отданы экономике, то теперь эффективность экономики становится таковой, что все меньшие усилия общество прилагает для получения большего количества благ и услуг. В обществе, где уровень развития производства позволяет удовлетворять основные потребности всему населению. В современном обществе, которое Дж. К. Гэлбрейт предложил называть обществом изобилия ("affluent society"), ограниченность ресурсов, всегда бывшая аксиоматическим определением экономического вообще, больше не является значимой, по крайней мере настолько, насколько это было раньше [1, 208]. Нарушается основной принцип стоимостной экономики - принцип эквивалентности затрат и результатов, теперь меньшие затраты ведут к большим результатам (особенно ярко это проявляется в сфере применения новых изобретений и технологии - один раз совершенное научное открытие не требует далее повторения самого процесса совершения открытия, можно просто купить патент и пользоваться изобретением). Сама экономика по своей внутренней структуре вряд ли может называться теперь индустриальной - все большее количество занятых отвлекается в сферу обслуживания или в такую область, как образование, науку, рекламу, туризм и прочее. Рабочая неделя в развитых странах имеет тенденцию укорачиваться до четырех дней, и борьба рабочего класса теперь идет в обратном направлении - за увеличение рабочей недели. Все это значит, что все меньшее количество производительного труда дает возможность существовать все большему количеству непроизводительного, меньшая часть людей, непосредственно занятая в сфере экономики, теперь может прокормить большую часть людей, не связанных с экономикой вовсе.
В эпоху постмодернизма коренным образом меняется соотношение производства и потребления: общество из производительного опять возвращается в состояние потребительного. Важно то, что основные потребности населения - в питании, жилье, медицинском обслуживании, в труде, - так или иначе удовлетворяются, и более важное значение приобретают другие потребности, бывшие ранее вторичными, кстати, и сами эти потребности теперь могут регулироваться обществом с помощью рекламы и других средств воздействия на массовое сознание. Производительное общество требовало расширенного воспроизводства и высоких темпов развития, высокого уровня инвестиций. В обществе постмодерна темпы экономического роста становятся более умеренными, все большая часть прибыли не реинвестируется, а уходит в заработную плату и в налоги, с помощью которых содержится государство, где развита социальная помощь и социальная защита. В производительном обществе труд, затраты труда, стоимость, прибавочная стоимость, прибыль являются основными категориями, в потребительном обществе затраченный труд и стоимость уступают место потребительной стоимости и потребительностоимостным механизмам. Например, доля затрат собственно на производство и продажу нового товара гораздо меньше, чем доля затрат на рекламу этого товара, научно-технологическую подготовку его производства, на продвижение торговой марки, кстати, основным объектом распространения является уже не сам товар, а торговая марка. Нестоимостные категории также начинают играть все большую роль в оценке эффективности производства - теперь уже ни одно предприятие не может не учитывать требований экологической эффективности.
Новые принципы взаимоотношения экономики и общества в эпоху постмодерна особо ярко проявляются во взаимодействии экономики и политики. Начиная с 20-х годов ХХ века политика все больше и больше вторгается в сферу экономики и подчиняет ее целям общества, которое не довольствуется уже системой саморегулируемого рынка. Рынок, оказывается, не обеспечивает равновесного положения хозяйства, не гарантирует полную и эффективную занятость, стабильное развитие и необходимую обществу социальную справедливость. Для начала государство берет под контроль финансовую сферу, отказываясь от принципов золотостандартного регулирования и вводя институт центрального банка, но затем государство само становится крупным участником экономических отношений, обращается к регулированию с помощью ставки процента и других экономических методов экономического развития в целом. В самое последнее время мы видим, что не только национальные государства активно воздействуют на экономическое развитие: возникают новые наднациональные союзы - такие, как Европейское сообщество, - способные обеспечить дальнейшее подчинение экономики общественным целям.
В самой экономике в ХХ веке проявляются весьма важные тенденции - такие первичные факторы экономики, как труд и капитал, стремятся выйти из системы чисто экономического рыночного регулирования. Бизнес стремится организоваться в крупные корпорации или монополии, которые сами бы могли регулировать экономические процессы. Существование таких крупных корпораций уже строится по совершенно иным экономическим законам, опасность теперь в том, что сами эти корпорации стремятся подчинить своим целям государство. Труд, как и капитал, также организуется в крупные монополии - профессиональные союзы, которым под силу весьма решительные действия. С помощью системы коллективных договоров рабочая сила как товар выводится из сферы нерегулируемого рынка и свободной конкуренции, что приводит к тому явлению, которое Дж. М. Кейнс называл "негибкостью" заработной платы, которая не может изменяться вместе с динамикой рыночного цикла. Таким образом, и труд, и капитал выходят из-под экономического контроля, все больше подчиняясь обществу[8, 154].
Конечно, надо понимать, что большинство стран не только не приблизились к состоянию постмодерна, но находятся еще в стадии традиционного общества или на этапе перехода от традиционного к обществу модерна (80% населения планеты проживает в развивающихся странах). Поэтому говорить о тотальном наступлении постмодерна еще рановато. Но если учитывать тенденции развития капитализма в Китае, Индии, России, странах Южной Америки и юго-восточной Азии, то, видимо, некапиталистическое окружение развитых капиталистических стран будет все больше и больше сужаться, следовательно, сам капитализм и система модерна в целом будут испытывать необходимость трансформации для того, чтобы выжить в новых условиях. Переход к новому обществу постмодерна осуществляется медленно и постепенно, и вряд ли цифры, процентные соотношения и экстраполяции могут подтвердить или опровергнуть наличие этого процесса, важно лишь вовремя увидеть зарождение новых тенденций и направления перемен, а остальное - дело времени.
3. Проблемы модернизации незападных обществ
Проблема модернизации незападных стран появляется в конце 1950 - начале 1960-х гг., когда страны Азии, Африки, Латинской Америки освободились от колониальной зависимости. Первые теории модернизации, выдвинутые к тому времени на Западе, представляли собой своеобразный вариант европоцентристской концепции исторического развития, сложившейся в период индустриального капитализма.
Отличительной чертой этих теорий являлся универсализм. Процесс развития рассматривался в них как имеющий всеобщий характер для всех стран и народов, одни и те же этапы и закономерности. Теории модернизации 1950-1960-х гг. признавали некоторые особенности развития у разных стран и народов, но считали их несущественными, второстепенными в сравнении с единственно верным путем развития общества. Французский философ Р. Арон писал в те годы: "Ничто не мешает странам Азии, Африки и Латинской Америки идти в своем развитии по стопам высокоразвитых стран Запада, используя их капиталовложения, технологию и опыт"[10, 141].
Методологической основой идеи универсальной догоняющей модернизации выступает технологический детерминизм, который выводит развитие общества непосредственно из прогресса техники и видит в нем рост благосостояния, решение социальных проблем. Одним словом, по мере изменения материально-технической базы экономики меняются социальная структура общества, политические институты, культурный облик страны.
Однако осуществление программ модернизации в бывших колониях и полуколониях с самого начала столкнулось с серьезными трудностями. Становление индустриального сектора в экономике быстро приводило к ослаблению и даже к разрушению многих социальных институтов, управлявших традиционным обществом, что порождало хаос и нестабильность. Незначительный индустриальный сектор оказывался накрепко привязанным к капиталистическому мировому хозяйству, в то время как традиционные аграрные виды деятельности продолжали сохраняться. Так что в целом общество лишалось ясных перспектив развитии.
С середины 1960-х гг. начинается критика западного варианта модернизации на основе идеологии индустриализации, которая начинает рассматриваться как неоколониализм, или теория зависимого развития. Были предприняты попытки создания иных вариантов модернизации. Их общий смысл сводился к тому, что превращение страны в современную не обязательно должно трактоваться как вестернизация. Так возникает потребность в применении цивилизационного подхода к анализу исторического процесса, когда все незападные страны столкнулись с тем мощным вызовом, который бросил им Запад, вступавший в постиндустриальную фазу развития.
Суть найденного решения состояла в том, что модернизация в постиндустриальную эпоху может быть успешной лишь при сохранении каждой незападной страной своей цивилизационной специфики, идентичности. Это означает сохранение сложившихся в национальной культуре представлений о смысле и целях человеческого существования, о роли конкретного общества в историческом процессе. Впервые это поняли Япония, Сингапур, Тайвань, Корея. При таком подходе становится ясным, что нельзя построить единую модель модернизации, на которую можно было равняться, как в случае с догоняющей модернизацией. Поэтому в настоящее время резко возрастает роль научной прогностики и социальных технологий применительно к каждой отдельной стране.
В эпоху постиндустриализма должна быть создана особого рода идеология модернизации как становления страны современной страной. Проблема заключается в сложности объединения на платформе национального согласия тех, кто ориентируется на западный путь развития, и тех, кто выступает за сохранение национальной, цивилизационной идентичности страны.
Еще одна проблема, которая проявилась в ходе применения цивилизационного подхода, заключается в том, что вектор развития отдельной цивилизации и даже некоторых стран, входящих в нее, может не совпадать с векторами развития других стран. Появляется большое разнообразие конкретных путей движения стран к своему будущему. В настоящее время в незападном мире одни страны пытаются развиваться по прежним моделям модернизации в надежде на солидную помощь Запада, другие осуществляют на практике синтез новейших достижений постиндустриального капитализма с национально-культурными основами. Третьи продолжают движение по социалистическому пути, внося серьезные коррективы в прежнее понимание социализма. Есть и такие страны, которые заявляют о своем нежелании заниматься вообще модернизацией своих обществ.
Мощный рост взаимосвязи и взаимозависимости цивилизаций, регионов и стран,
10-09-2015, 15:21