Сегодня в России доля отчислений на науку, образование, здравоохранение, культуру в бюджете катастрофически уменьшается. Заработная плата научных, научно-педагогических кадров, медицинских работников, работников культуры все больше отстает от средней по стране, не обеспечивая прожиточного, а у отдельных категорий физиологического минимума. А поскольку почти вся наша интеллигенция «бюджетная», на нее неотвратимо надвигается обнищание.
Происходит сокращение научных работников, немало специалистов переходят в коммерческие структуры (огромную долю в которых составляют торгово-посреднические) и дисквалифицируются. Падает престиж образования в обществе. Следствием может быть нарушение необходимого воспроизводства социальной структуры общества.
В аналогичном положении оказался слой высококвалифицированных рабочих, связанных с передовыми технологиями и занятыми прежде всего в сфере ВПК.
В результате низший класс в российском обществе составляет в настоящее время примерно 70% населения.
Наблюдается рост высшего класса (по сравнению с высшим классом советского общества). Его составляют несколько групп. Во-первых, это крупные предприниматели, владельцы капиталов разного типа (финансового, торгового, промышленного). Во-вторых, это государственные чиновники, имеющие отношение к государственным материально-финансовым ресурсам, их распределению и передаче в частные руки, а также осуществляющие надзор за деятельностью полугосударственных и частных предприятий и заведений.
Следует подчеркнуть при этом, что значительную часть этого слоя в России составляют представители бывшей номенклатуры, сохранившие места во властных государственных структурах.
Аппаратчики в основной своей массе сегодня осознают, что рынок экономически неизбежен, более того, они заинтересованы в появлении рынка. Но речь идет не о рынке «европейском» с безусловной частной собственностью, а о рынке «азиатском» — с усеченно-реформированной частной собственностью, где главное право (право распоряжения) оставалось бы в руках бюрократии.
В-третьих, это руководители государственных и полугосударственных (АО) предприятий («директорский корпус»), в условиях бесконтрольности как снизу, так и сверху назначающих себе сверхвысокие оклады, премии и использующих в своих интересах приватизацию и акционирование предприятий.
Наконец, это представители криминальных структур, которые тесно переплетаются с предпринимательскими (или собирают с них «дань»), а также все более смыкаются с государственными структурами.
Можно выделить еще одну особенность стратификации российского общества — социальную поляризацию, в основе которой лежит имущественное расслоение, которое продолжает углубляться.
Соотношение заработной платы 10% самых высокооплачиваемых и 10% самых низкооплачиваемых россиян составляло в 1992 г. 16:1, а в 1993 г. уже 26:1. Для сравнения: в 1989 г. это соотношение в СССР было 4:1, в США — 6:1, в странах Латинской Америки — 12:1. По официальным данным, 20% самых богатых россиян присваивают 43% совокупных денежных доходов, 20% самых бедных — 7%.
Существует несколько вариантов деления россиян по уровню материальной обеспеченности.
Согласно им, на вершине находится узкий слой сверхбогатых (3—5%), далее слой средне обеспеченных (7% по этим расчетам и 12—15% — по другим), наконец, бедные (25% и 40% соответственно) и нищие (65% и 40% соответственно).
Следствием имущественной поляризации неизбежно являются социальная и политическая конфронтация в стране, нарастание социальной напряженности. Если данная тенденция будет сохраняться, это может привести к глубоким социальным потрясениям.
Особо следует остановиться на характеристике рабочего класса и крестьянства. Они представляют сейчас крайне неоднородную массу не только по традиционным критериям (квалификации, образованию, отраслевому признаку и т. д.), но и по форме собственности и доходам.
В рабочем классе происходит глубокая дифференциация, связанная с отношением к той или иной форме собственности — государственной, совместной, кооперативной, акционерной, индивидуальной и т. д. Между соответствующими слоями рабочего класса углубляются различия в доходах, производительности труда, экономических и политических интересах и т. д. Если интересы рабочих, занятых на государственных предприятиях, состоят прежде всего в увеличении тарифов, обеспечении финансовой поддержки со стороны государства, то интересы рабочих негосударственных предприятий — в сокращении налогов, в расширении свободы хозяйственной деятельности, правового обеспечения ее и т. д.
Изменилось и положение крестьянства. Наряду с колхозной собственностью возникли акционерная, индивидуальная и другие формы собственности. Процессы преобразования в сельском хозяйстве оказались крайне сложными. Попытка слепого копирования западного опыта в плане массированной замены колхозов фермерскими хозяйствами потерпела провал, поскольку изначально была волюнтаристской, не учитывающей глубокой специфики российских условий. Материально-техническая оснащенность сельского хозяйства, развитие инфраструктуры, возможность государственной поддержки фермерских хозяйств, правовая необеспеченность, наконец, менталитет народа — учет всех этих составляющих является необходимым условием эффективных реформ и пренебрежение ими не может не дать негативного результата.
В то же время, к примеру, уровень государственной поддержки сельского хозяйства постоянно падает. Если до 1985 г. он составлял 12—15%, то в 1991 — 1993 гг. — 7—10%. Для сравнения: государственные субсидии в доходах фермеров в этот период в странах ЕС составили 49%, США — 30%, Японии — 66%, Финляндии — 71 %.
Крестьянство в целом относят сейчас к консервативной части общества (что подтверждают результаты голосований). Но если мы сталкиваемся с сопротивлением «социального материала», разумный выход не в обвинении народа, не в использовании силовых методов, а в поиске ошибок в стратегии и тактике преобразований.
Таким образом, если изобразить стратификацию современного российского общества графически, она будет представлять пирамиду с мощным основанием, представленным низшим классом.
Такой профиль не может не вызывать тревоги. Если основную массу населения составляет низший класс, если истончен стабилизирующий общество средний класс, следствием будет нарастание социальной напряженности с прогнозом вылиться в открытую борьбу за перераспределение богатства и власти. Пирамида может опрокинуться.
Россия находится сейчас в условиях переходного состояния, на крутом изломе. Стихийно развивающийся процесс стратификации несет в себе угрозу стабильности общества. Необходимо, используя выражение Т. Парсонса, «внешнее вторжение» власти в формирующуюся систему рационального размещения социальных позиций со всеми вытекающими последствиями, когда естественный профиль стратификации станет залогом и устойчивости и прогрессивного развития общества.
Заключение
Анализ иерархической структуры общества показывает, что она не является застывшей, в ней постоянно происходят колебания и перемещения как по горизонтали, так и по вертикали. Когда мы говорим об изменении социальной группой или индивидом своей социальной позиции, мы имеем дело с социальной мобильностью. Она может быть горизонтальной (при этом используется понятие социального перемещения), если осуществляется переход в другие профессиональные либо иные, но равные по статусу группы. Вертикальная (восходящая) мобильность означает переход индивида или группы на более высокую социальную позицию с большим престижем, доходом, властью.
Возможна также нисходящая мобильность, предполагающая движение к более низким иерархическим позициям.
В периоды революций, социальных катаклизмов происходит коренное изменение социальной структуры, радикальная замена высшего слоя с низвержением прежней элиты, появление новых классов и социальных групп, массовая групповая мобильность.
В стабильные периоды социальная мобильность возрастает в периоды структурной перестройки экономики. При этом важным «социальным лифтом», обеспечивающим вертикальную мобильность, выступает образование, роль которого возрастает в условиях перехода от индустриального общества к информационному.
Социальная мобильность является достаточно достоверным показателем уровня «открытости» или «закрытости» общества. Ярким примером «закрытого» общества может служить кастовый строй в Индии. Высокая степень закрытости характерна для феодального общества. Напротив, буржуазно-демократические общества, будучи открытыми, характеризуются высоким уровнем социальной мобильности. Однако следует отметить, что и здесь вертикальная социальная мобильность не является абсолютно свободной и переход из одного социального слоя в другой, более высокий осуществляется не без сопротивления.
Социальная мобильность ставит индивида в условия необходимости адаптации в новой социокультурной среде. Процесс этот может быть весьма непростым. Человек, утративший привычный для него социокультурный мир, но не сумевший воспринять нормы и ценности новой группы, оказывается как бы на грани двух культур, становится маргиналом. Это характерно также для мигрантов, как этнических, так и территориальных. В таких условиях человек испытывает дискомфорт, стрессы. Массовая маргинальность порождает серьезные социальные проблемы. Она, как правило, отличает общества, находящиеся на крутых переломах истории. Именно такой период переживает в настоящее время Россия.
Литература
1. Романенко Л.М. Гражданское общество (социологический словарь-справочник). М., 1995.
2. Осипов Г.В. и др. Социология. М., 1995.
3. Смелзер Н.Дж. Социология. М., 1994.
4. Голенкова З.Т., Виктюк В.В., Гридчин Ю.В., Черных А.И., Романенко Л.М. Становление гражданского общества и социальная стратификация // Социс. 1996. №6.
5. Комаров М.С. Введение в социологию: Учебник для высших заведений. – М.: Наука, 1994.
6. Пригожин А.И. Современная социология организаций. – М.: Интерпракс, 1995.
7. Фролов С.С. Социология. Учебник для высших учебных заведений. – М.: Наука, 1994.
8.Зборовский Г.Е., Орлов Г.П. Социология. Учебник для гуманитарных вузов. – М.:Интерпракс,1995. – 344с.
9.Основы социологии. Курс лекций. Ответственный редактор д. фил. наук А.Г. Эфендиев. – М.: Общ-во «Знание» России, 1993. – 384с.
10-09-2015, 15:46