В итоге можно сказать, что большинство факторов экстраординарных личностных достижений трудно выделить и измерить, но следует учитывать влияние основных из них, способствующих социально одобряемым отклонениям.
Культурно осуждаемые отклонения. При рассмотрении этого вопроса необходимо, прежде всего, выделить ту часть культурно осуждаемых отклонений, которая не рассматривается в курсе социологии.
Тот, кто имеет физические или психические дефекты, может быть совершенно не способен к обычным для нормальных членов общества ролевым достижениям или нормальному поведению. «Психический дефект» означает, что у данного индивида наблюдаются ограниченные способности к обучению в результате тяжелой наследственности или повреждения рассудка. Диагностирование этих дефектов лежит вне области социологии, но социологов интересует как общественное мнение по поводу этих дефектов, так и социальная распространенность и виды социальных отклонений, встречающиеся у этих неполноценных людей.
Психические дефекты могут быть врожденными и приобретенными вследствие тяжелого заболевания или внутриличностного конфликта (например, постоянного страха, ролевого несоответствия и др.). В данном случае характерно слабое восприятие существующих норм, слабое обучение этим нормам и слабая защита от внутренних бессознательных влечений. Сложность изучения этого вопроса состоит в том, что психический дефект может проявиться индивида только в одной области жизнедеятельности, а в остальном он достаточно строго придерживается общепринятых норм поведения.
Очевидно, что психические дефекты лежат в основе ограниченно части культурно осуждаемых отклонений. Относительно определения изучения других причин таких отклонений существует три вида теорий: теории физических типов, психоаналитические теории и социологические, или культурные, теории.
Основная предпосылка всех теорий физических типов состоит том, что определенные физические черты личности предопределяют совершаемые ею различные отклонения от норм. Сама по себе эта идея так же стара, как человеческая история. В обществах давно укоренились выражения: «лицо убийцы», «порочные черты лица» и т.п. Среди последователей теорий физических типов можно назвать Ч. Ломброзо, Э. Кретшмера, В. Шелдона. В работах всех этих авторов присутствует одна основная идея: люди с определенной физической конституцией склонны совершать социальные отклонения, осуждаемые обществом.
Из современных теорий самой разработанной считается теория В. Шелдона, который выделил три основных типа человеческих черт, влияющих, по его мнению, на совершение поступков, которые характеризуются как отклоняющееся поведение: эндоморфный (округлость форм, лишний вес), мезоморфный тип (мускулистость, атлетичность), эктоморфный тип (субтильность, худоба).
Шелдон описал определенные виды поведения, присущего каждому типу: например, преступные типы и алкоголики в основном принадлежат к мезоморфым типам. Однако практика доказала несостоятельность теорий физических типов. Всем известны многочисленные случаи, когда индивиды с лицом херувимов совершали тягчайшие преступления, а индивид с грубыми, «преступными» чертами лица не мог и муху обидеть.
В основе психоаналитических теорий отклоняющегося поведения лежит изучение конфликтов, происходящих внутри сознания личности. Согласно теории 3. Фрейда, у каждой личности под слоем активного сознания находится область бессознательного. Бессознательное - это наша психическая энергия, в которой сосредоточено все природное, первобытное, не знающее границ, не ведающее жалости. Бессознательное - это биологическая сущность человека, не изведавшего влияния культуры. Человек способен защититься от собственного природного "беззаконного" состояния путем формирования собственного «Я», а также так называемого сверх-«Я», определяемого исключительно культурой общества. Человеческое «Я» и сверх-«Я2 постоянно сдерживают силы, находящиеся в бессознательном, постоянно ограничивают наши инстинкты и низменные страсти.
Однако может возникнуть состояние, когда внутренние конфликты между «Я» и бессознательным, а также между сверх-«Я» и бессознательным разрушают защиту и наружу прорывается наше внутреннее, не знающее культуры содержание. В этом случае может произойти отклонение от культурных норм, выработанных социальным окружением индивида.
Очевидно, что в этой точке зрения есть доля истины, однако определение и диагностика возможных нарушений в структуре человеческого «Я» и возможных социальных отклонений крайне затруднены в связи со скрытностью объекта изучения. Кроме того, хотя каждой личности присущ конфликт между биологическими потребностями и запретами культуры, далеко не каждый человек становится девиантом. Почему же все-таки появляются девианты?
Ответ на этот вопрос пытаются дать социологические, или культурные, теории социальных отклонений. В соответствии с ними индивиды становятся девиантами, так как процессы проходимой ими социализации в группе бывают неудачными по отношению к некоторым вполне определенным нормам, причем эти неудачи сказываются на внутренней структуре личности. Когда процессы социализации успешны, индивид сначала адаптируется к окружающим его культурным нормам, затем воспринимает их так, что одобряемые нормы и ценности общества или группы становятся его эмоциональной потребностью, а запреты культуры - частью его сознания. Он воспринимает нормы культуры таким образом, что автоматически действует в ожидаемой манере поведения большую часть времени. Ошибки индивида редки, и всем окружающим известно, что они не являются его обычным поведением.
Одним из важнейших факторов обучения моральным ценностям и поведенческим нормам служит семья. Когда ребенок социализируется в условиях счастливой, крепкой и здоровой семьи, он обычно развивается как уверенная в себе и в окружении, хорошо воспитанная личность, воспринимающая нормы окружающей культуры как справедливые и само собой разумеющиеся. Ребенок ориентирован определенным образом на свое будущее. Если семейная жизнь в чем-то неудовлетворительна, то дети часто развиваются с пробелами в воспитании, в усвоении норм и с отклоняющимся поведением.
Многочисленные исследования молодежной преступности показали, что около 85% молодых людей с отклоняющимся поведением воспитывались в неблагополучных семьях.
Американскими исследователями в области социальной психологии было выявлено пять основных факторов, определяющих семейную жизнь как неблагополучную: сверхсуровая отцовская дисциплина (грубость, сумасбродство, непонимание); недостаточный материнский надзор (равнодушие, беззаботность); недостаточная отцовская привязанность; недостаточная материнская привязанность (холодность, враждебность); отсутствие сплоченности в семье (скандалы, враждебность, взаимная неприязнь). Все эти факторы оказывают значительное влияние на процесс социализации ребенка в семье и в конечном счете на воспитание личности с отклоняющимся поведением.
Однако многочисленны также случаи проявления отклоняющегося поведения в совершенно благополучных семьях. Дело в том, что семья - это далеко не единственный (хотя и важнейший) институт в обществе, участвующий в социализации личности. Нормы, воспринятые с детства, могут быть пересмотрены или отброшены в ходе взаимодействия с окружающей действительностью, в частности с социальным окружением [4].
В сложном, постоянно изменяющемся обществе, где нет единой и неизменной системы норм, многие нормы и культурные ценности разных субкультур противоречат друг другу. Часто родители сталкиваются с такой ситуацией, когда воспитание ребенка в семье противоречит влиянию других социальных групп и институтов.
Так, родители вынуждены бороться с излишней идеологизацией своих детей, влиянием коммерческого духа, уличных групп, массовой культуры, противоречивости политического положения и т.д. Неизбежно происходят конфликты норм и ценностей. То, что говорят в семье детям, кажется неправдой, обостряется конфликт субкультур отцов и детей.
В нашем сложном обществе существует множество конфликтующих нормативных образцов, которые способствуют возникновению феномена отклоняющегося поведения. Например, столкновение норм и ценностей, регулирующих поведение, в соответствии с которыми мы жили долгие годы, и норм и ценностей в «перестроенном» обществе. Иногда бывает просто трудно выбрать линию неотклоняющегося поведения.
3 Изучение причин социальных отклонений
Часто возникает вопрос: «Каковы же причины социальных отклонений?» Наука о преступности, и, в целом, о девиации сформировалась во второй половине XIX в. и получила название криминология. Базировалась она на теоретических построениях древнегреческих и древнеримских мыслителей, уделяла внимание этой проблеме и средневековая мысль, ученые и философы нового времени.
Существенный вклад в представления о причинах преступности и социальной неустроенности внесли просветители XVIII столетия – Вольтер, Гельвеций, Гольбах, Дидро, Локк, Монтескье, Беккариа, Бентам и др., которые считали, что законодатели должны смягчать репрессии и больше уделять внимание предупредительным мерам, воспитанию граждан. О причинах девиации размышляли и социалисты-утописты, которые обвиняли не человека, ставшего на преступный путь, а порочную организацию общества, допускающего частную собственность и эксплуатацию людей.
Развитие учений о социальных отклонениях шло в рамках двух направлений – рассмотрение их в биопсихологическом и социально-психологическом, социологическом направлениях[4].
4 Социальные отклонения в России в 20 веке
Исследование различных проявлений социальных аномалий в России – тема многогранная и сложная одновременно. От широкого спектра работ, посвященных различным формам общественных патологий в первой четверти XX в. в России, и вплоть до полного запрета на научные публикации по данной проблематике после свертывания нэпа и до второй половины 1980-х гг. – траектория, проделанная отечественной обществоведческой мыслью в истекшем столетии в изучении социальных аномалий.
Естественно, на протяжении всего периода существования советского общества в сознание граждан настойчиво внедрялась мысль о постепенном искоренении негативных явлений социально-бытовой действительности.
С начала 1930-х по конец 1980-х гг. проблемы девиантного поведения в отечественном обществоведении должного освещения не получили. Более того, после небольшого глотка, хотя и половинчатой свободы периода новой экономической политики, с начала 1930-х гг. на такие темы как преступность, алкоголизм и наркомания, проституция, самоубийства, выступления против общественного порядка и нравственности был наложен фактический запрет.
С 1927 г. начало ощущаться приближение «года великого перелома» с выкорчевыванием кулачества и потерями для страны в целом. «Уровень открытости и гласности» в статистике заметно понизился, а научная критика переродилась в опасные политические обвинения, и многие статистики были репрессированы. В некоторых важных областях, в том числе и в анализе различных социальных аномалий, статистические исследования были просто запрещены.
Так, в 1930 г. была прекращена работа сектора моральной статистики ЦСУ СССР, в котором обобщалась и анализировалась информация о динамике самоубийств в стране. Книга Ю. Ларина «Алкоголизм среди промышленных рабочих», изданная в 1927 г., явилась одной из последних довольно обстоятельных публикаций, посвященной анализу причин и последствий распространения данного явления в среде «класса-гегемона». С начала 1930-х гг. даже в периодической печати, из сводок криминальных новостей исчезли упоминания о проституции. Статистику общеуголовной преступности постигла такая же судьба. В целом обществу стал активно и методично навязываться миф о последовательном и успешном искоренении этих «пороков прошлого».
Тем не менее, именно рост или снижение данных явлений являются убедительным свидетельством социально-психологического благополучия или напротив нездоровья общества и государства. Представляет интерес остановиться более подробно на воззрениях отечественных специалистов на различные проявления социальных аномалий.
Преступность – как социальное отклонение.
Исследованию причин преступности в дореволюционной отечественной литературе было уделено значительное внимание. Уже в 1873 г. выдающийся отечественный специалист в области криминологии, уголовного права и процесса И.Я. Фойницкий публикует статью «Влияние времени года на распределение преступлений» [3].
В этой оригинальной работе автор сформулировал основной тезис теории факторов преступности: «Преступление определяется совместным действием условий физических общественных и индивидуальных». И.Я. Фойницкий, кроме этой статьи, написал еще две криминологические работы: «Факторы преступности» (1893 г.) и «Женщины – преступницы» (1893 г.). Он также затрагивал криминологические проблемы и в уголовно-правовых, и уголовно-процессуальных трудах: в «Учении о наказании в связи с тюрьмоведением» (1889 г.), «Курсе уголовного права. Особенная часть» (1890 г.), «Курсе уголовного судопроизводства» (1884-1898 гг.) и др.
В конце 1880-х гг. также появляется ряд работ, содержавших красочное живописание преступного дна Москвы и Санкт-Петербурга. [4]
С позиции теории факторов преступности на протяжении нескольких десятков лет анализировал уголовную статистику видный российский криминолог и социальный статистик Е.Н. Тарновский [5].
Теория факторов преступности благополучно перешла в XX в. и была одной из ведущих в российской криминологической науке вплоть до конца 1920-х гг.
Наиболее ярким криминологом антропологического, а вернее синтетического направления был Дмитрий Андреевич Дриль, которого также можно отнести к основателям российской криминологии. Он был не только ученым, но и практикующим криминологом. В отличие от И.Я. Фойницкого он писал в основном криминологические работы: «Новые влияния» (1880 г.), «Преступный человек» (1882 г.). «Малолетние преступники» (I т. - 1884 г., II т. - 1888 г.), «Психофизические типы в их соотношении с преступностью» (1890 г.), «Преступность и преступник» (1899 г.), «Учение о преступлении и мерах борьбы с нею» (1912 г., посмертное издание).
С середины 1920-х гг. началась активно изучаться проблематика региональной преступности в работах А. Арановича, Н. Гедеонова, С. Голунского, Б. Змиева, В. Куфаева, В. Пететюрина, Д. Родина [9].
Также в этот период стали появляться тематические сборники «Проблемы преступности», «Хулиганство и хулиганы», «Хулиганство и поножовщина», «Современная преступность», «Преступный мир Москвы» [10].
Обращает на себя внимание большое количество публикаций, посвященных такому виду преступлений как хулиганство. Данное обстоятельство было обусловлено широким распространением данного антиобщественного явления в жизни советского общества периода нэпа.
Серьезный рост преступности среди несовершеннолетних в 1920-е гг. обратил на себя внимание значительного числа отечественных правоведов. В своих работах они рассматривали причины и особенности, динамику преступлений среди несовершеннолетних [11].
Пустившая глубокие корни в период нэпа теневая экономика и коррупция государственного аппарата способствовали появлению большого числа исследований российских криминологов по данной проблематике [12].
В целом, отечественная криминология 1920-х гг. продолжила лучшие традиции в исследовании преступности, заложенные в России еще в дореволюционный период.
Примечательно то, что советская криминология начиналась как практическое направление уголовной статистики. При ЦСУ РСФСР, затем СССР, при губернских судах функционировали отделы моральной статистики, изучавшие преступность, ее причины, личность преступников. Появился первый отечественный институт по изучению преступности и преступников, который издавал на четырех языках полноценные статистические обзоры о преступности в СССР до 1935 г.
Бурное развитие криминологии в период нэпа было насильственно прервано. С середины 1930-х г. до 1956 г. криминология как «служанка буржуазии» фактически прекратила свое существование. Советские вожди исходили из того, что социализм не имеет имманентных причин преступности, а, следовательно, потребности в криминологических исследованиях нет.
Однако повседневная практика советской действительности, а именно наличие и устойчивое воспроизводство преступности в первой стране победившего социализма, вынудили вновь развернуть и снять запреты с криминологических исследований.
Возрождение криминологии последовало в 1950-х - начале 1960-х гг. С 1964 г. Постановлением ЦК КПСС о юридическом образовании и юридической науке криминология вносится в учебные планы как обязательная дисциплина юридических вузов. В мае 1963 г. организуется Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности.
С 1960-х и практически до конца 1980-х гг. отечественная криминология испытывает жесткий прессинг со стороны коммунистической идеологии. В ней непреложными для криминологии выступало несколько постулатов. Первый - социализм не содержит коренных причин преступности и не порождает их. Второй - преступность преходяща, она исчезнет с построением высшей фазы социализма – коммунизма. В остальном советские криминологи были относительно свободны в своих исследованиях.
Советская криминология добилась ощутимых результатов, и именно в эти годы она сформировалась как самостоятельная наука. Условия засекреченной уголовной статистики и отсутствия идеологического плюрализма, как это ни парадоксально, способствовали углубленному вниманию к методологии и теории новой науки, изучению причин преступности, личности преступника и профилактики преступлений [13].
Таким образом, причины воспроизводства, формы проявления такой социальной аномалии как преступность изучались на различных исторических этапах развития страны. Однако с начала 1930-х и по вторую половину 1980-х гг. на эту отрасль научной мысли огромное влияние оказали идеологические доктрины и установки правящего политического режима.
Данное обстоятельство серьезно ограничило появление работ о преступности в России в контексте отечественной истории. Пожалуй, единственное исключение составляет работа С.С. Остроумова «Преступность и ее причины в дореволюционной России» (1960 г.), но ни юристы, ни историки в тот период не развили данную проблематику.
Алкоголизм и наркомания – как социальное отклонение.
Проблема алкоголизма и употребления наркотиков уже в конце XIX – начале XX вв. привлекала к себе значительное внимание исследователей различных отраслей научного знания [14].
Так, на первом съезде российских психиатров (1887 г.) И.М. Мержеевский впервые потребовал от царского правительства принятия мер по борьбе с хроническим алкоголизмом.
Серьезные научные исследования алкоголизма и пьянства в России ведут свой отсчет с октября 1907 г. – открытие при Психоневрологическом институте амбулатория Общества призрения и лечения алкоголиков. С 1911 г. в структуре Психоневрологического института был учрежден Экспериментально-клинический институт по изучению алкоголизма (т.н. «Противоалкогольный институт», а с начала 1914 г. в документах появляется наименование «Наркоманический институт»). В стационаре Противоалкогольного института использовались самые современные методы лечения. С 1912 г. в институте впервые в России С.Д. Владычко начал читать курс научно обоснованного лечения алкоголизма. В 1913 г. вышел первый выпуск «Вопросов алкоголизма» – сборника Противоалкогольного института, содержащего оригинальные работы В.М. Бехтерева и его сотрудников. Активно разрабатывались вопросы лечения больных алкоголизмом с использованием техник гипноза. К 1914 г. были сформулированы преимущества коллективного метода психотерапии алкоголизма, а в 1915 г. В.М.
10-09-2015, 17:10