Архетип изменения: его место и роль в архаическом мифомышлении
Н. А. Пятков
В представленной статье анализируются классическая теория архетипов архаического мифологического мировосприятия. На основании анализа автор статьи склонен рассматривать миф как текст. Миф является определенным кодом. Формой кодирования выступают архетипические образы. Механизмом реализации архетипа изменения является ритм, реализующийся в непрекращающемся маятникообразном движении между членами бинарной оппозиции или триады — архетипическими образами. Автор приходит к выводу о том, что не существует бесконечного множества архетипов, он всего один. Он выступает одновременно и как субстанциональная основа, и как закон развития. Универсальную основу архаического мифологического мышления составляет архетип изменения.
Каждый раз, когда исследователь анализирует природу архаических мифологических форм мышления и мировосприятия, он неминуемо сталкивается с внушительной по многообразию совокупностью архетипических образов, которые являются лишь различными примерами выражения древнейших структур человеческого мышления. Развивая и конкретизируя данный разговор, мы опираемся на ряд научных концепций, посвященных не только изучению проблематики архаического мифа, но и архаического мифологического мышления (К. Г. Юнг, М. Элиаде, Я. Э. Голосовкер). Все перечисленные авторы в той или иной степени обращались в своих исследованиях к анализу архетипов, тем самым дополняя классическую научную теорию, одним из первых основоположников которой был К. Г. Юнг. Попытаемся самым кратким образом набросать те положения вышеупомянутой теории, которые наиболее интересны для этой статьи.
На сегодняшний день основными положениями теории архетипов являются следующие. Архетип есть нечто, что человек не в силах воспринять в чистом виде. В мифах архетипы детально и поэтапно осмысляются человеком через ассоциативно-образные ряды. При этом сущность архетипа не может проявиться абсолютно, полностью стать понятной и осознаваемой человеком 1 . В архаике постижение архетипа осуществляется через создание целокупного смыслового образа на уровне всей мифологической системы. Речь идет о том, что поколения людей нередко на протяжении длительного времени создавали целые вереницы образов, последовательно и разносторонне познавая суть того или иного явления. Основным принципом подобного мироотношения становится сопоставление постоянно трансформирующихся парных образов. Речь идет о бинарных оппозициях выражающих идею биполярности архетипа 2 . Сопоставляя взаимодополняющие противоположные стороны архетипической сущности, выраженные в форме образов, мифомышление древнего человека улавливало суть образа-символа, определяющей чертой которого было единство и борьба противоположностей. Именно из природы архетипа берет свое начало один из основных законов функционирования и взаимодействия процессов и состояний архаической мифологической реальности — закон о неисключенном третьем 3 .
К. Г. Юнг выделяет ряд основных пар архетипов и показывает, что они соотносятся друг с другом как члены бинарной оппозиции, например, Аниму, Анимус. Согласно концепции К. Г. Юнга мужчина и женщина состоят из двух родственных начал — женского и мужского, Анимы и Анимуса. Соотношение этих двух начал всегда таково, что одно является человеческой самостью, а другое — теневой стороной личности. Ученый приводит примеры того, когда в мужчине женское начало выходит на передний план, а у женщин начинает доминировать мужское начало. Но явления подобного рода носят отнюдь не только патологический характер. Именно столкновение этих противоборствующих начал определяет сущностные характеристики личности. К. Г. Юнг утверждал, что восприятие двойственности природы человека естественно для языческого миропонимания. Человечество, по мнению К. Г. Юнга, совершило ужасную ошибку, разделив божество на всеблагого Всевышнего и дьявола как воплощение всего греховного. Как реальный человек не может быть только хорошим или только плохим, так человеческая душа не может не сочетать в себе и мужское, и женское начала. Исследуя сны своих пациентов, К. Г. Юнг склонился к мысли о том, что Анима из-за своего бессознательного компонента не может выражаться полностью только в антропоморфных образах. Анима может одновременно представать, например, как спасительная богиня и дикий, хищный зверь. Анима и Анимус на подсознательном уровне всегда стремятся к установлению баланса между собой.
По К. Г. Юнгу, бинарен сам архетип. Архетип Великой Матери распадается на образы древнегреческих богинь Деметры и Коры. Для своей матери Кора является не просто дочерью, но младшим двойником, т. е. ее собственной ипостасью. В контексте понимания мифологического сознания очень важно, что связь между богинями не прекращается после того, как Кора попадает в царство мертвых. Причем связь эта пульсирующая, ритмическая. Кора — богиня мертвых — рождает весну, т. е. жизнь. Деметра же, сама суть источник жизни для всего живого, провоцирует осенне-зимнее умирание мира. И дочь, и мать, являясь частями одного целого, отчасти воплощают в себе друг друга. Именно факт биполярности является залогом развития всего сущего в мире.
К. Г. Юнг утверждает, что фигура женщины в мифологии сверхчеловечна — это обусловлено содержанием архетипа матери. Ученый называет ее не иначе, как «любящей и страшной матерью». Мать — главенствующая фигура там, где происходит магическое превращение и воскрешение, а также в подземном мире с его обитателями. Светлая сторона архетипа «мать» связывается с заботливостью, поддержкой и сочувствием. Она дарительница жизни, наделенная магической силой. Теневая сторона этого архетипа представлена связью с миром мертвых. Она воплощает в себе все темное, загадочное, все поглощающее и соблазняющее. Наиболее красочно и явно архетип матери проявлен в образе индийской богини Дэви, жены бога Шивы. Культ непосредственно самой Дэви восходит к древнему культу богини-матери. Дэви попеременно (ритмично) выступает то в милостивом и кротком обличии, то в жестоком и смертоносном, — это черное от гнева лицо светлой богини. В таком своем аспекте жена Шивы известна как Кали — безжалостная богиня–жница конца времен.
По нашему мнению, примеры К. Г. Юнга не просто демонстрируют, что существуют архетипические пары, но и то, что каждый элемент этой пары обнаруживает в себе свое зеркальное отражение: богиня загробного мира приносит весну, а богиня плодородия и процветания провоцирует увядание и зимнюю смерть.
Затрудняет понимание отношения архетипа и мифа у К. Г. Юнга тот факт, что он не дает определения самого мифа, а просто рассматривает архетипические образы как естественный язык мифа.
Мы полагаем, что универсальную основу архаического мифологического мышления составляет архетип изменения. Более того, не существует бесконечного множества архетипов, он всего один. Механизмом реализации архетипа изменения является ритм, реализующийся в непрекращающемся маятникообразном движении между членами бинарной оппозиции или триады — архетипическими образами.
На наш взгляд, миф как текст является определенным кодом. Формой кодирования выступают архетипические образы. Психическая структура архаического человека и нашего современника идентичны — id, ego и superego, но соотношение этих трех компонентов у них различно. В психике современного человека доминируют, как правило, личностное начало и контроль общества, которые воспринимаются как само собой разумеющиеся общепринятые правила человеческого общежития и поведения. Подсознательное начало дано нам от рождения природой или Богом, и от него невозможно избавиться. Отцами психоанализа оно трактовалось как источник непредсказуемого поведения и многочисленных комплексов. Поэтому общество всегда стремилось его подавить, поставить в жесткие рамки под неусыпный контроль. В традиционной культуре слова языка выражали смысловой контекст. Первоначально текст мифа вообще мог выражаться единственным словом и вызывать у воспринимающего ассоциативный ряд. Современный человек в обыденной жизни пользуется словами как побудительными сигналами. В этом плане он мало чем отличается от дрессированных животных, которые просто запоминают, что на определенный звуковой раздражитель должна последовать определенная реакция. Это следствие развития рационального мышления, которое сводит слова к обобщенному и усредненному пониманию. У архаического человека ego было не развито, скорее он отождествлял себя с коллективной личностью — родом, племенем, общиной. В его психике активно проявляли себя контроль общества (superego) и стихийное подсознательное (id). В ряде случаев механизмы контроля еще не способны были эффективно контролировать id, а в некоторых ситуациях, наоборот, superego активно использовало возможности подсознательного, например, для достижения эффекта сопереживания, и тем самым сплачивало первобытный коллектив. В психике архаического человека id занимало значительное место и раскрывало себя через язык мифа.
Подсознательное реализует себя через художественные образы, ассоциации, имагинацию — особый язык, выражающий смысловую реальность. Художественные ассоциативные имагинативные образы по сути своей являются образами архетипическими. Архетип, так же как и символ, способен к бесконечному продуцированию смыслов из себя. Впоследствии смыслы, порожденные архетипом, облекаются в формы архетипических образов — составных элементов архаического мифологического бытия.
Трактовка мифологии как аморфной массы бессистемных мифологических сюжетов является явным заблуждением, присущим аналитическому мышлению. Формально в некоторых научных исследованиях мифология признается явлением синкретичным, но изучают ее аналитическими методами. Однако мифология живет по другим законам, не плоскостной, синхронной культуры, а по законам динамического культурного потока.
А. Ф. Лосев в своей книге «Знак, символ, миф» приводит многочисленные примеры того, что архаический человек на ранних стадиях развития мифологического мышления воспринимал мир в первую очередь как феномены, существующие через действия. Принимая во внимание сказанное выше, мы можем попытаться рассмотреть с иного ракурса один из основополагающих законов реальности архаического мифа — закон универсального оборотничества. Итак, превращение субъекта определяется тем, насколько точно он смог перенять и реализовать функции выбранного объекта, насколько точно ему удается, проявляясь, копировать объект. Фактически человек фиксировал явления только через их действия, функции. Именно факт самого действия становился для него значимым.
На наш взгляд, первоначально человеческое мышление, способное фиксировать прежде всего действия, могло породить только архетип изменения, следовательно, древнейшим архетипом был архетип движения, метаморфозы.
Наряду с восприятием мира как непрерывного изменения у архаического человека формировалось представление о состоянии. Язык архаического человека первоначально не знал разделения на подлежащее и сказуемое. Само состояние воспринималось как функция действия или ее отсутствие, т. е. наличие изменений у объекта или бездействие объекта. Переход от одного состояния к другому воспринималось как смена функций, т. е. действий. Язык фиксировал ситуацию через конкретное действие — «волкомоленяубивание» или «оленемягеляпоедание». Сумма идентичных событий (подчас разделенных во времени) начинала восприниматься как состояние. Так, первобытный охотник в своей охотничьей деятельности, воспринимая мир в разных местах на протяжении долгого пути, начинает его воспринимать так, как будто находится во всех местах сразу.
Архетип рассматривается нами как основополагающий принцип бытия. При этом механизмом реализации архетипа изменения выступает ритм, который усматривается архаическим человеком в качестве сути любого изменения. Ритм реализуется в непрекращающемся маятникообразном движении между членами бинарной оппозиции. Именно попеременное движение 4 от одного члена оппозиции к другому объединяет в систему изменение и состояние. Метаморфозы мифологического мира следует понимать не как хаотическое и всеобщее слияние, а как пульсирующую текучесть, т. е. изменения качественно-количественного характера. Сбой, нарушение заданного ритма приводило к формированию нового ритма.
Архетип — это смысловая символическая основа архаической мифологической реальности. По нашему мнению, архетип выступает одновременно и как субстанциональная основа, и как закон развития. Поэтому главным законом мифологического мышления скорее следовало бы назвать закон Вечного возвращения 5 .
Уточнив сущность и структуру архетипа, мы рассмотрим механизм его функционирования как основу формирования и реализации архаического мифологического мышления и мировосприятия (картины мира).
Картина мира в восприятии человека всегда раскрывается как хронотоп. Первобытный мифологический хронотоп являлся единым, развивающимся посредством лиминальности, культурным потоком. При этом не следует разводить индивидуальный и коллективный культурные хронотопы, как это происходит на современном этапе развития, так как присутствовал универсальный единый коллективный хронотоп. В связи с этим лиминальность выступала основной технологией развития культуры и социума. Культурное пространство — смысловой лабиринт, где барьер-лимин — основной несущий элемент его организации, барьер-в-себе.
Архаический мифологический хронотоп в периоды относительной стабильности может рассматриваться как пространственно временной континуум, где возможно лишь движение по траектории круга, точнее спирали, каждый следующий виток которой практически идентичен предшествующему. Этой формой движения управляет сам человек, а протекает оно в форме ритуала. Ритуал — это всегда копирование естественных процессов, происходивших когда-либо в реальности. Через ритуал человек актуализирует для себя ситуацию, делает ее смысл вновь наглядным для себя. Ритуал в архаике, будучи насквозь условным — символичным, в то же время безусловен в прагматическом отношении. Ритуал — это способ упорядочивания окружающего пространства, установления и поддержания границы, лимина. Мифы не только объясняют человеку устройство мира и способ его существования в нем. Важнее то, что человек, вспоминая и воспроизводя в ритуале мифы, оказывается способным повторить то, что Боги или герои совершили «вначале». Тем самым человек может влиять на мир и его составляющие. Посредством мифа о сотворении мира человек в ритуале обновляет мир, на смысловом уровне проживает его рождение, существование, гибель и снова рождение. В архаическом мифологическом сознании ритуал представлялся отнюдь не игрой, он также не являлся подражанием реальности, а воспринимался людьми как подлинная реальность.
Подобное обновление мира становится возможным, так как, согласно архаическим представлениям, бытие бинарно, т. е. распадается на мир профанный (мир человеческой повседневности) и мир сакральный (соответствующий эпохе первотворения). Результатом ритуала вовсе не является буквальное возвращение мира в предначальную точку развития. Ритуал не является механизмом перематывания человеческой истории вспять. Целью ритуала является временная трансформация пространственно-временного контину-ума профанной реальности в реальность сакральную. Время первотворения — это эпоха, когда сила, энергия творения была разлита в мире, мир был пропитан ею. Ритуал делает архаический коллектив сопричастным этой мощнейшей энергии первотворения и тем самым способствует его обновлению.
«…Одна из основных функций ритуала состоит в том, что с его помощью абсолютные, безусловные, биологические процессы (такие, например, как смерть и рождение) преобразуются в условные категории...» 6 Человек в рамках традиционной культуры с помощью ритуала получал возможность растягивать или сжимать во времени жизненно важные процессы, тем самым реализуя иллюзию управления ими. Подобные игры со временем человек совершал в своих интересах, он восстанавливал гармонию своего жизненного пространства.
Архаический человек не только восстанавливает в своей памяти историю своего племени, но и с помощью мифов, облаченных в форму ритуала, время от времени актуализирует значительную ее часть. Для человека с мифологической формой мышления необратимых событий не бывает. Поэтому то, что произошло вначале, может повториться в силу ритуального произведения, для которого необходимо знать мифы.
В совершении сакральных обрядов, при пересказывании мифологических сюжетов основное внимание уделялось неизменности ритуального процесса. М. Элиаде в ряде своих книг («Время Оно», «Миф о вечном возвращении») доказывает: то, что совершается в настоящем, должно точно воспроизводить то, что происходило в прошлом. Именно в прошлом, во времени «Оно», раз и навсегда были заложены все основы человеческого существования. Прошлое — это священное время, которое не ушло навсегда, так как стало сакральным. Все настоящее всегда проистекает из прошлого. Жившие на земле в тот период существа-первотворцы совершали определенные действия по организации мира. Последствия этих актов творения, их составные действия и последовательность этих действий могут быть использованы потомками для восстановления гармонии и порядка (своеобразного ремонта мира). Так, абсолютно у всех архаических народов семейные, социальные, национальные и религиозные обычаи и церемонии следует рассматривать в соответствии с установленными обычаями и неписаными законами, унаследованными от предков.
Чтобы обеспечить «реальность и долговечность» строению, участники ритуала повторяют образцовый акт созидания мира и человека. Необходимо понимать, что место мирское и место сакральное — качественно отличные вещи. Переход от обыденной реальности к сакральной отражается в обряде инициации, в котором происходит смещение акцентов с мирского на священное, т. е. подлинно реальное и действительное существование в высшем смысле этого слова. «Реальность» места обеспечивается с помощью освящения соответствующего участка земли, т. е. путем превращения его в центр. Благодаря ритуалу любое освященное пространство совпадает с Центром Мира точно так же, как и время ритуала совпадает с мифическим «временем начала».
Идея центра была в первобытности главным пространственным ориентиром. Появление уже в памятниках верхнего палеолита изображений креста, окружности и креста в круге могло быть связано, кроме представлений о Солнце, также и с осознанием себя и своего коллектива в центре всего сущего. Любое повторение космогонии связывается с символикой центра. Центр есть основа мира; это область в высшей степени священного, место абсолютной реальности. Все прочие символы Абсолютной Реальности (Древо Жизни и Бессмертия, Источник юности и т. д.) также являются олицетворением центра.
На наш взгляд, механизм функционирования архаической культуры позволял ей двигаться как неразрывному потоку, но лишь по кругу. Скорее даже это движение не по кругу, а пульсация в рамках круга, наподобие приливов и отливов, где изначальные структуры впитывают как губка нечто новое и перерабатывают в соответствии с «законами предков». Движение рассматривалось архаическим человеком не как движение откуда-то и куда-то, а как самодостаточный процесс, замыкающийся в самом себе.
Альтернативными уже описанному процессу являются состояние дестабилизации хронотопа и, как следствие, преодоление лиминального барьера. Такое возможно, когда происходит сбой установленного привычного ритма, что приводит к разрушению хронотопа и соответствующей культуры. Сбой ритма может произойти
11-09-2015, 00:16