Г.С. Батыгин, Г.В. Градосельская
Воспроизводство научного знания имеет коллективный характер, и научное сообщество можно рассматривать как сеть взаимодействующих индивидов. Сложность анализа сетей заключается прежде всего в определении именно научной коммуникации и ее дифференциации от других форм социальных связей, в которых принимают участие научные сотрудники. Эта проблема обычно решается на этапе регистрации данных. Когда речь идет о цитатных коммуникациях, сети предстают как "незримые колледжи", производящие направления и темы в науке. Здесь можно картографировать новые "узлы" и зоны, не вписывающиеся в институциональную структуру научных дисциплин. Коммуникация в естественных и технических науках, как показал Д. Прайс, существенно отличается от коммуникации в социальных "не-науках", где сети образуются как социальные, внедисциплинарные, сообщества. Это означает, в частности, что цитирования в этих сообществах имеют диффузный, тематически недифференцированный характер. Зато сети приобретают вид социальных "солидарностей" — альянсов и клик.
Сетевые взаимодействия могут связывать представителей разных наук — математиков, социологов, психологов, экономистов, биологов и т.д. Здесь мы имеем дело с междисциплинарными связями. В других случаях научные сотрудники могут вступать в коммуникацию и создавать солидарности на основе разного рода заинтересованностей (политических, моральных, культурных, экономических), которые иногда неотличимы от их научных идентичностей (если таковые есть). Тогда приходится рассматривать ученых не только как представителей своих наук, а как "думающих" людей, что, вероятно, не одно и то же. Проблему можно сформулировать следующим образом: объясняется ли формирование сетей внутренними экспертизами (в смысле Т. Парсонса) или они создаются как социальные группы, объединенные внешними интересами [1, 2].
В данной статье для построения сетей в профессиональном сообществе социологов используются связи, установленные по опубликованным материалам профессиональных биографий российских социологов [3]. Этот материал имеет ряд существенных ограничений, обусловленных неизбежными "картинами" профессиональной карьеры, которые определяют текст информанта. Авторы биографических повествований являлись (и являются) влиятельными фигурами в российской социологии. Несомненно, при ином составе информантов содержание сетей изменится, поэтому вопрос о репрезентативности результатов связан исключительно с использованной коллекцией. Однако сетевые реконструкции профессиональных биографий позволяют сформулировать ряд науковедческих задач, связанных как с индивидуальными позициями в системе сотрудничества и конфликтов, так и с надындивидуальными описаниями дисциплинарных сообществ.
Итак, будем рассматривать структуру взаимодействий в социологическом сообществе как сеть [4], вершинами которой являются авторы профессиональных биографий. Как определяется связь? Большинство исследований текстов сводится к различным видам контент-анализа [5]. Сетевой подход основывается на предположении, что, сообщая какие-либо имена персонажей (акторов) и события, авторы текста в некотором смысле связывают себя с ними. По крайней мере, они не только обнаруживают осведомленность о существовании актора или события, но и считают их значимыми в положительном или отрицательном контекстах. Задача, следовательно, заключается в регистрации такого рода упоминаний. Упоминания акторов и событий обрабатываются de visu, при сквозном прочтении текста. Соответственно подсчитывается количество упоминаний. (Технологически более простой способ анализа такого рода сетей может быть реализован на основе вспомогательных указателей к научным изданиям, но содержательный контекст связей в этом случае утрачивается.)
Упоминание актора или предмета ("артефакта") отражается в матрице смежности (своего рода социоматрице), в строках которой указаны акторы, которые называют, а в столбцах — акторы, которых называют. Сходство с обычной социоматрицей ограничивается тем, что в ячейках указано количество упоминаний одним актором другого. Обычный социометрический опрос — это набор социоматриц, полученных по принципу "одна социоматрица — один вопрос", и наличие связи при ответе на один вопрос является маркером присутствия или отсутствия определенных отношений, например, симпатии, антипатии, уважения, благодарности и т.п. В этом смысле матрицу, построенную по тексту, нельзя считать "заочным" социометрическим опросом хотя бы потому, что здесь не существует признаков отношения, общих для всех интервью. Поэтому модальность связей в данном случае не имеет значения для их регистрации. Особое значение приобретает их фактологическое обоснование.
В научном сообществе чаще всего упоминают друг друга не столько в связи с личностно окрашенными контактами, а в связи с совместной работой над темами. Это объясняется нормами научного этоса: даже если личностные разногласия существенны, они реинтерпретируются в терминах научной дискуссии. Кроме того, со временем личностные предпочтения и связи меняются. Бывшие друзья и коллеги расходятся во взглядах, возникают конфликты, образуются новые альянсы и т. д. Неизменным остается только факт — встреча, совместная работа, книга, исследование. Это снимает "оценочность" воспоминаний. Мы будем называть такие важные события, сопровождающие упоминания о связях между персонажами, артефактами. Артефакт — это своего рода дискурсивная легитимация связи, погружение ее в контекст события. Артефактом может быть институт, методологический семинар, дружеские посиделки на кухне, конференция, совместное или индивидуальное исследование (например, "Таганрог" или "Копанка"), любое событие, которое оказало воздействие на историю жизни (например, "лекции Левады" или "стажировка Ядова"), совместная работа в газете, журнале, партийном комитете, участие в кружке единомышленников, книга, над которой работали один или несколько авторов. Фактически, речь идет о каталоге текстовых событий, наполняющих профессиональный биографический дискурс и, соответственно, социальный капитал сообщества [6]. По всей вероятности, хронологически упорядоченный каталог этих событий должен соответствовать социальной истории дисциплины, в противном случае есть все основания говорить об иррелевантности данных.
Связь между актором и артефактом отражается в ячейке матрицы смежности. Упоминания одним актором другого сопровождаются указанием на соответствующие артефакты. Например, В.В. Колбановский упоминает В.А. Ядова 10 раз. Из них 3 раза в связи с "ИКСИ" и 2 раза в связи с исследованием "Человек и его работа". Один раз упомянута стажировка В.А. Ядова в Англии. Это, казалось бы, немного, но стажировка В.А. Ядова отмечалась и другими акторами.
Так или иначе, артефакты представляют собой содержательный фон и существенный компонент сетей. Они имеют следующие характеристики: 1) артефакты порождаются актором или группой акторов; 2) сами артефакты не являются акторами сетей и в этом смысле не участвуют в сетевых взаимодействиях, тем не менее, они актуализируют сетевые взаимодействия и являются посредниками воздействия на других акторов; 3) посредством артефактов другие акторы включаются в общую сеть.
Например, один актор может упомянуть другого в определенном контексте, то есть в связи с определенным артефактом ("пришел Руткевич и разогнал ИКСИ") это упоминание включается в матрицу смежности. Если просуммировать по столбцу частоту упоминания актора в связи с определенным артефактом, можно установить, какой артефакт оказал наибольшее влияние на данного актора (или с каким артефактом более или менее устойчиво ассоциируется данный актор). Один актор может быть связан с несколькими артефактами, так же как один артефакт может быть связан с несколькими акторами.
Такая сеть является двумодальной или двухуровневой. На одном уровне расположены акторы, на другом — артефакты. Уровни связаны между собой. Схематически модель можно представить в виде двух параллельных плоскостей (рис. 1).
На нижней плоскости расположены акторы. Они могут быть связаны между собой, образуя так называемую сеть первого уровня. Собственно, ее построение и является предметом данной статьи. Принципы построения сети первого уровня могут быть самыми разными. Например, можно выделить в матрице смежности самые сильные или взаимные связи. Необходимо помнить об этом, когда мы будем анализировать двумодальную сеть, и выявлять артефакты, максимально влияющие на сетевые взаимодействия в сообществе. Для нашего анализа приемлема сеть наиболее сильных связей в научном сообществе. На верхней плоскости расположены артефакты. Они не связаны между собой сетевыми отношениями, однако связаны с акторами. Вес связи в этом случае определяется как общее количество упоминаний (всеми акторами) данного артефакта в связи с данным актором. Один актор может быть связан с несколькими артефактами. При более детальном анализе можно установить связи между артефактами, опосредованные акторами.
Рис. 1. Акторы и артефакты: двумодальная сеть
Построение такой двумодальной схемы представляет собой достаточно сложную процедуру преобразования текста в сеть. Данная процедура включает несколько шагов:
1. Преобразование текста в эгоцентрические сети. Специфика текстового массива, с которым мы работаем, заключается в том, что он является набором нарративов, где члены социологического сообщества описывают наиболее важные (релевантные) события своей, как предполагается, профессиональной жизни и жизни тех людей, которые оказали на нее существенное влияние (положительное или отрицательное). Прежде чем структурно и количественно анализировать эти интервью, необходимо "дискретизировать" текст, то есть представить его в виде пространственной схемы. Технически это осуществляется следующим образом: в центре схемы находится автор текста. Вокруг него располагаются все упомянутые в границах текста (в том числе в примечаниях) персоналии, "центральный актор" соединяется с ними "стрелками". Каждой "стрелке" присваивается вес — по количеству упоминаний каждой персоналии. Далее на схему наносятся события (если они имели место), в связи с которыми автор упомянул эти персоналии. События соотносятся с соответствующими персоналиями, которые интерпретируются как вершины графа на уровне акторов, а события — как вершины графа на уровне артефактов. Так уже на данном этапе структурирования текста создается возможность для перехода к двухуровневой сети.
2. Преобразование эгоцентрических сетей в общую сеть акторов. Заполняется матрица смежности для акторов — авторов биографических нарративов. Базовая матрица смежности является квадратной — ее размерность соответствует количеству авторов текстов. В ячейках указываются веса связей, подсчитанные на предыдущем этапе — они равны числу упоминаний одним актором других. Затем строится общий граф с указанием направлений и весов связей (кто кого и сколько раз упомянул). К этой сети уже можно применять количественные методы матричного анализа, выявления сетевых характеристик, а также алгоритмов преобразований из теории графов.
3. Расширение общей сети акторов. Основную сеть, включающую авторов текстов, можно дополнить другими "знаковыми фигурами" профессионального сообщества, которые не входят в число информантов, но упоминаются в нарративах и, следовательно, могут быть отнесены к акторам, так сказать, второго порядка. Технически это сводится к включению новых вершин в сеть и соединение их такими же связями с акторами первого порядка. Вес связи будет равен количеству упоминаний этих акторов авторами нарративов. После построения расширенной сети можно считать уровень акторов укомплектованным и переходить к построению второго уровня сети — уровня артефактов.
4. Построение уровня артефактов. Каждую ячейку матрицы смежности можно расшифровывать, помечая, в связи с каким событием автор текста упомянул другого актора. Затем подсчитывается общее количество упоминаний авторов текстов, связывающих их с тем или иным артефактом, и итог заносится в матрицу смежности. Затем данные связи отображаются на графе и каждой их них присваивается соответствующий вес. Далее проводится анализ полной двумодальной сети.
Преобразование текста в эгоцентрические сети
Если бы источники текстовой информации были разрозненными, было бы практически невозможно свести в одну матрицу высказывания обо всех акторах. Единственно, о чем могла бы идти речь, — взаимное цитирование и взаимные ссылки по определенной научной теме. Тогда каждая научная тема выступала бы в качестве отдельного артефакта, и построение общей сети представлялось бы методологически необоснованным. Тем не менее, такой подход весьма распространен при построении сетей в исторических текстах [7]. Основой анализа в данном случае выступает исторический факт, а различные документальные источники связывают с этим фактом акторов — исторические фигуры.
В нашем исследовании некоторое количество авторов создают текст (нарратив) на заранее заданную тему — профессиональные биографии, локализованные определенными временными рамками — от начала 1950-х до 1990-х годов. Таким образом, задается временная граница исследования. С другой стороны, речь идет о становлении определенной научной дисциплины — социологии, и этим задается фактологическая граница исследования. Кроме собственно социологических исследований (области достаточно диффузной), в биографических нарративах затрагиваются и смежные дисциплины: философия, психология, история, журналистика и так называемая практическая работа, в том числе партийная. Таким образом, границы материала задают специфические маршруты формирования дисциплинарного дискурса российской социологии 60-х – 90-х годов. Собственно говоря, эти маршруты маркируются хорошо опознаваемыми событиями, институтами и темами-артефактами. Реконструкция указанных артефактов в профессиональных биографиях дает возможность хронологически проследить институциональное оформление (все более отчетливое прочерчивание) позиций, сфер влияния и научных тем как контролируемых "локусов" на карте науки. Со временем за каждым фигурантом закрепилась социологическая тема, в которой исследователь выполнял функцию своеобразного патримониального контроля. В эгоцентрических графах легко устанавливается и такой институт организации дисциплинарного знания как "протекторы", мобилизующие ресурсы административной власти для поддержания границ. Так, со временем в социологии, еще не получившей, по общему мнению, дисциплинарного статуса, сложились вполне определенные и хорошо маркированные именами темы: общественное мнение, бюджеты времени, социальное прогнозирование, социальная структура, отношение к труду, социология села, социология семьи и, рядом, сексуальные отношения, идеологическая работа, методика и техника.
Наряду с этими темами существовала (и существует) "Большая тема" — "Предмет и основные проблемы социологии", прерогатива разработки которой принадлежит высшей страте профессионального сообщества, в частности, директорам институтов. Разумеется, внутри тем происходила дифференциация сфер влияния, выражавшаяся в возникновении региональных и локальных школ. Наиболее адекватный перечень арефактов-тем российской социологии отражен в документах Советской социологической ассоциации. Каталог указанных артефактов может быть сопоставлен со сведениями из традиционных источников по истории науки и, тем самым, подвернут проверке с точки зрения полноты и точности описаний.
Итак, каждый рассказ можно изобразить схематически. В центре располагается автор, а вокруг него — фигуранты его профессиональной биографии. Если в тексте содержатся упоминания о связях между другими фигурантами, эти связи также отображаются в схеме. Как уже упоминалось, почти все эти связи опосредованы артефактами, которые также отображаются в схеме. Так из текста реконструируются эгоцентрические сети, отражающие связи актора на индивидуальном уровне.
Пример эгоцентрической сети
Рассмотрим в качестве примера одну из наиболее насыщенных эгоцентрических сетей — сеть профессора Б.А. Грушина (рис. 2). Мы можем видеть, что по своей наполненности акторами и артефактами она значительно превосходит наполненность сетей таких влиятельных фигур в профессиональном сообществе, как академик Т.И. Заславская (рис. 3), профессор В.А. Ядов (рис. 4) и член-корреспондент РАН М.Н. Руткевич (рис. 5). Разумеется, объяснение этой наполненности следует искать не в изолированности или коммуникативной открытости актора сети (хотя и этот фактор не исключается), а в особенностях биографического повествования, обусловливающих селекцию материала [8].
Для непосредственных участников событий сами по себе реконструкции сетевых структур из текста не представляют интереса, однако до тех пор, пока история дисциплины не стала далекой историей, их свидетельства могут служить критерием достоверности сетей, в частности, группировки акторов по их связям с артефактами. Так, устанавливается, что Мацковский, Дридзе, Жаворонков, Войнова, Кудрявцев, Петров, Нейгольдберг и Сазонов участвовали в проекте "Таганрог" (в нашей терминологии: связаны с артефактом "Таганрог"). Кроме того, они работали вместе с Б.А. Грушиным в опросном центре "Общественное мнение" (так в тексте), то есть были связаны с еще одним артефактом.
Рис. 2. Эгоцентрическая сеть профессора Б.А. Грушина
В эгоцентрической сети Б.А. Грушина отдельное место занимают Ф.В. Бурлацкий и Г.В. Осипов, а конфликт между ними, упоминаемый буквально всеми акторами, также приобретает статус артефакта. Мы можем увидеть его и на эгоцентрической сети М.Н. Руткевича (рис. 5). Чикин, Панкин и Воронов также упоминаются в связи с двумя артефактами: "Институт общественного мнения" и газета "Комсомольская правда". Поскольку "Лекции" Левады (а точнее, последовавший за ними "погром") также упоминаются многими авторами, им можно присвоить статус артефакта, и анализировать как отдельную вершину. Эгоцентрическая сеть академика Т.И. Заславской значительно отличается от сетей столичных социологов: образующие сеть акторы имеют, как правило, новосибирское происхождение, артефакты-темы — также новосибирские, но артефакты-учреждения — "всесоюзные".
Рис. 3. Эгоцентрическая сеть академика Т.И. Заславской
Очевидно, построение содержащих артефакты сетей может стать исключительно важным компонентом источниковедческой экспертизы (стоит, например, предположить, что мы имеем дело не с современностью, а с научным сообществом 1930-х годов). Мы можем не знать, что такое "младостанковисты", но сетевое свидетельство о принадлежности к данному артефакту определенных фигур является фактом социальной истории науки.
Аналогичные сети создаются для каждого актора. Эгоцентрические сети представляют собой экстракт биографического текста, и их информативность в определенном отношении выше информативности повествований. Вместе с тем, эгоцентрические сети остаются препарированными первичными данными, требующими обработки и анализа. Хотя в них уже можно производить элементарные подсчеты, аналогичные подсчету некоторых индивидуальных социометрических индексов, они не являются математическими моделями, и никаких обобщений отсюда не следует. Данные создаются здесь методом формирования текстового массива — это обстоятельство дает основания для сомнений в их надежности и релевантности для изучения научной коммуникации. Метод опроса дает не больше, чем может дать метод опроса. Так или иначе, следующий шаг заключается в переходе от рассказа–"случая" к генерализациям — совмещению эгоцентричных сетей и построению общей сети.
Рис. 4. Эгоцентрическая сеть профессора В.А. Ядова
Преобразование эгоцентрических сетей в общую сеть
Общая сеть строится при помощи обычной социоматрицы, вес связей определяется количеством упоминаний. При расчете структурных коэффициентов акторов (эквивалентности и центральности) весами можно пренебречь, и элементы матрицы будут обозначаться как 0 или 1. Таким образом, фиксируется наличие или отсутствие упоминания одного
11-09-2015, 00:39