Авторы известных нам этнографических описаний вытегорских вечеринок подробно охарактеризовали эту игру, сопровождаемую циклом песен, под которые по обычаю любила «водиться» вытегорская молодёжь [20]. Пляска эта удивительно проста: «парень и девица прохаживаются вдоль по полу под такт разнообразных песен…» (Вытегорския Кондужи. № 24. С.309.)
«Прежде всего самая обыкновенная пляска или игра - это «ходит со вьюном». Встает со своего места кавалер, приглашает барышню, подаёт ей руку, и оба начинают ходить по комнате, делая шага два-три, потом оборачиваясь, опять делают столько же шагов.» (Ив. Смирнов. № 10. С.114.)
Девицы, собравшиеся на беседу, тихо поют песни, как «вдруг являются мо лодцы, так зовут парней, и в беседной избе начинается веселье …начинают плясать совьюна». (Трошков П.Г. Л.8.)
«Со вьюн», утверждалось в словаре Г. Куликовского, был широко распространен в Вытегорском уезде (в том числе в Никулинском, Девятинском, Чернослободском приходах):
«Молодёжь на беседе сидит на скамьях парами, начинают петь песню, выходит парень и, приглашая одну из девиц, берет её за правую руку. Под звуки песни они проходят мимо поющих, затем, при повороте, парень берет девушку за левую руку и идут назад. Так они ходят в продолжение всей песни; при следующей песне парень садится на место, а танцевавшая с ним девица приглашает уже кавалера … При со вьюне поются самые разнообразные песни, иногда и величальныя, причем иногда «припевают» молодцу девицу и наоборот» [21].
Видимо, этимология слова «вьюн» восходит к слову «юноша»: плясать со вьюном означало плясать с мо лодцем [22].
Во второй половине ХIХ в. порядок приглашения в «совьюна» ещё носил обрядовый характер, исчезнувший к началу ХХ в.: девушка приглашала парня через посредство другого молодца: «Молодец во время пения песни подходит к девицам, берет одну из них, сидящую у края, за руку и идет с нею вдоль избы. Дойдя до порога, он переменяет руку, т. е. если держал девицу за правую руку, то берет за левую и от порога опять идет вдоль избы. Так молодец и девица пройдутся несколько раз, а затем девица называет другого молодца, она говорит: «Василия Ивановиця». Это значит, что молодец, который только что ходил с нею совьюна, должен послать Василия Ивановиця.
Большею частью девица вызывает того молодца, которому симпатизирует. Василий Иванович подходит к вызвавшей его девице и проделывает то же самое, что и первый, т. е. ходит, берет ее за руку и проходит с ней несколько раз по избе, держа то за правую, то за левую руку. Окончив хождение, девица отходит от молодца и садится на прежнее место. Молодец, стоя посредине избы, поклоном приглашает пройтись с ним следующую девицу, сидящую рядом с той, которая начала совьюн. Эта девица, пройдясь с Василием Ивановичем по избе, чрез него приглашает в совьюн нравящегося ей молодца.
Так продолжается до тех пор, пока все девицы перебывают в совьюна… Вызов девицею молодца в совьюн говорит отчасти о симпатии ея к нему, - поэтому всякий молодец томится ожиданием и неизвестностью - вызовет ли его какая девица и какая именно сделает ему честь своим вызовом. Особенно эта томительность и желание получить вызов заметны во время многолюдных бесед. Тогда для девицы выбор больше, а следовательно и вызов при многолюдном собрании яснее говорит сердцу получившаго приглашение в совьюн. Есть молодцы особенно любимые девицами и вызываемые ими на перерыв в совьюн - это деревенские франтики, сыновья богачков.» (Трошков П.Г. Л.8—9)
Нам уже приходилось писать об игре «совьюн» как о символической свадебной игре. Главное игровое движение пляски - «взятие руки» - соответствовало реальному свадебному символу - соединению рук молодых через стол на глазах многочисленной родни [23]. Поэтому сакральный смысл песен, сопровождавших пляску-игру «совьюн», заключался прежде всего в их «припевальном» характере. Юношу и девушку, ходивших по избе, взявшись за руки, друг к другу «припевали», то есть символически женили.
Цикл таких песен был самым многочисленным, ибо отдельная песня пелась каждой паре. «Все эти песни очень коротки… потому что самое воженье не продолжается больше одной минуты. Если же составляется другая пара, то песня поется новая, а прежней даже и не доканчивают» [24].
Обычно первой парочной песней беседы, певшейся сразу при появлении парней, была следующая:
У порога места много,
Не приходится стоять,
Поцелуя ожидать.
Расхороший молодец
Проходи за воронец.
(Кондужская волость, 1870е гг.)
У порога места много –
Не приходится стоять,
Не приходится стоять,
Поцелуя дожидать.
Расхороший молодец!
Проходи за воронец!
Там с тобой поводимся….
(Девятинская волость, 1870е гг.)
У порога места много –
Не приходится стоять,
Не приходится стоять,
Поцелуя ожидать.
Ты, хороший молодец,
Проходи за воронец!
Там с тобой повидимся…
Целоваться завтра…
(Ухотская волость, 1880е гг.)[25]
Текст песни по существу являлся приглашением к началу беседного веселья, он расшифровывал и дополнял первое игровое действие на беседе. Песни под пляску «совьюн» собиратели подразделяли на общие, «не касающиеся никого», и на приспособляющиеся «к положению и состоянию водящихся»: пели отдельно людям состоятельным и людям женатым, пели для укора и для насмешки и т. д. [26].
Рассмотрим несколько так называемых общих песен, которые, по-видимому, могли петься любой молодой паре:
Обдавала девку мать,
Под потокой на сиверицьки,
(потока - конец крыши)
На холодном полузимницьки.
Выставала рано по утру,
Выпускала коров на росу;
Встретилсе ей медведь на лесу,
Ище (ещё) чуть миня медведь не съел;
На ту пору ахвицер поспел.
Ахвицерушко молоденькой,
Кафтанишечко коротенькой;
Ён у ворот стоит, колотитця,
У дивици сдоложаетця:
Ты спусти, спусти,
Девиця, ноцевать,
На свою, да на тесову на кровать.[27]
Для «наложения на себя «доброй славы» олонецкие девушки в святочное время по обычаю обдавались «через колокольчик под «потоками» (водосточными трубами)…»[28]. Как видим, вечериночная песня начинается с описания обрядового действия, совершаемого дочерью вместе с матерью. Цель подобного действия - поднятие «славутности» девушки, привораживание полюбившегося молодца. Такой же магический смысл заключен и в следующей песне:
В нашем зеленом саду
Девка рвала лебеду,
Она рвала, в фартук клала,
Приговаривала:
Кому тошно по нам,
Тот теперь придет к нам;
Кому нетошно,
Тому не почто;
Кому хочется,
Тот сволочится.[29]
В текст песни введена заговорная формула («кому тошно по нам »), которая часто содержалась в олонецких любовных заговорах –«присушках». Таким образом, символическое игровое движение («взятие руки») во время пляски-игры «совьюн» скреплялось продуцирующими свойствами любовного заклинания или магического действия, «вкрапленных» в тексты вечериночных песен. Во время пения происходил не просто выбор пары, но и «присушивание» понравившегося молодца или девушки.
Некоторые песни при «совьюне» носили ярко выраженный «хвалебный» характер. В таких текстах различим «след» святочных обрядов с их величаниями молодой девушки и холостого парня. Воспевание внешности, нарядной одежды отразило моменты, связанные с древним обрядом колядования. В то же время описание костюма в вечериночных песнях во многом соответствовало модной городской одежде, которая со второй половины ХIХ века высоко ценилась крестьянской молодёжью.
Красная девица садочком шла,
Раскрасавица зелениньким;
На ней платьице алеется,
Полушубочек белеется,
а головушке розовый платок,
В руках у ней немецкий веерок –
Веерочком помахивает;
На ней молодец посматривает;
Ах, ты - верная, любезная моя!
Красота неоцененная твоя!..
Молодцы наши хороши,
На ногах носят колоши,
А каки же чистячки,
До колена сертучки;
На беседушку идут
В руках тросточки несут;
На беседушку придут,
Фурашечек не снимут;
Возле девушек садятся,
Не учливо говорят.[30]
Обязательным завершением песен при хождении «со вьюном» был поцелуй, имевший некое надличное значение и скреплявший воедино участников пляски. Большинство текстов песен завершалось игровым мотивом - указанием количества поцелуев:
Одна горочка высоко,
А другая низко:
Один миленький далече,
А другой - тот близко.
Уж я дальняго милаго
Людям подарую,
Уж я ближняго милаго
Три раз поцелую.
Ехал мальчик из Казани,
Полтараста рублей сани, (2)
Пятьдесят рублей дуга, (2)
Мальчик девушкин слуга.
Красна девица баска;
Целоваться три разка.
Журавли-то долгоноги,
Не нашли пути-дороги.
Они шли стороной,
Боронили бороной.
Борона-то железна –
Поцелуй меня любезна.[31]
Коллекция песен, исполнявшихся при «совьюне», была многочисленной и разнообразной. Собиратели отмечали, что ритм и не слишком (по их мнению!) богатое содержание песни восполнялось весёлым и насмешливым «с резкими и быстрыми переходами» темпом песни: « ими (переходами -К.Р.)… сглаживаются и все неровности и шероховатости, неприятно действующия на слух при чтении. Недостаток стихотворного ритма восполняется лишними нотами голоса, которые в таких случаях бывают сильны и тягучи. Крестьяне поют свои песни в высокий альтовый тон с неуловимыми горловыми переходами, которые допускаются для большей плавности» [32].
Среди парочных песен много насмешливых и весёлых. Они были приспособлены к стихийно возникавшей на беседе ситуации. «Бедняки-молодцы жмутся в темном уголку и их совсем не слышно, их и в совьюн не приглашают. Если же и пригласит какая девица, так больше для смеху: как только приглашенный бедняк робко выходит на середину избы, девица и молодцы начинают петь:
Што за цюдо парацька (парочка)
По избы гулят (гуляет):
Красна дивиця рямяна и бела –
Ала лента у ей в косу вплетена;
У молодця то вшива голова
И пуля под носом свитиет завсегда!
Поднимается общий хохот, девица уходит на место, а переконфуженный парень старается протискаться к самым дверям, но его не пускают и заставляют получить следующую девицу.
Девица выходит и начинает с парнем ходить совьюна, а беседа затягивает:
Двоё ходят ровны –
Настоящи дровни;
Двоё ходят невелики –
Настоящии калики (калеки)
Случается, что за осмеянного бедняка вступается влиятельный богачек:
«Ах вы, вшивы кости (косы!) - заревит он на всю беседу: «што вы галитесь (смеетесь) над парням-то - худой молодец, а пятерых хороших девок стоит!»
- «Да полно, Иван Михайловиц, ведь мы не для ради галу (не для насмешки), а любя - ради», - начинают оправдываться девицы »[33].
Отдельные песни – припевки пелись состоятельным парням. Конечно, они уже не носили насмешливого или «корительного» характера.
Женатым мужикам, вышедшим водиться с девушками, посвящали такую песню:
Как бы вам тетеревам,
Не сидеть по елкам,
Как бы вам тетеревам
Не сидеть по деревам;
А женатым мужикам
По беседам не ходить,
Холостых не отбивать.
Холостые не простые –
Люди премудреные.
Парень кудри свои пудрил,
Чтобы всяк его любил. [34]
Сразу после игры «совьюн» заводились старинные пляски. В отличие от Заонежья наиболее распространенными в Вытегорском уезде были две из них: «кругом» (заонежский вариант пляски «сорви голову») и «околыш» [35]. Первая не требовала особых умений, на неё выходил всякий: «Парень вызывает девицу и они, взявшись за руки, кружатся на одном месте, притопывая ногами». Вторая пляска, наоборот, была трудной, требующей искусного владения своим телом: «Девица становится на средину, а парень на край и начинает ходить, описывая при этом круг, девица идет за ним, но при повороте они становятся уже лицом друг к другу. Женщины в этой пляске наблюдают, чтобы была плавность в походке и грация в движениях тела. Но парень - чем он будет искуснее и замысловатее выкидывать фигуры ногами, тем лучше; зрители смотрят на него с замиранием сердца и любуются необыкновенно «хитрыми коленцами», ахают, хвалят и всеми мерами стараются выразить своё сочувствие; в толпе то и дело слышится: «ай да молодец, славно». Плясать околыш выходят немногие; угодить вещь трудная, а потому осрамиться легко». (Кондужский приход, 1870е гг.) «Под звуки ловкаго игрока на гармонике залихватски отделывает лихой парень разныя коленцы (в танце «околыш») пред плавно выхаживающей пред ним девушкой. Толпа в нервном возбуждении любуется пляшущими и подбадривает плясуна: «ай да молодец! ищо, ищо коленце выкинь!» (Коштугский приход, 1890е гг.)
Интересно, что в заонежских этнографических материалах «околыш» вообще не упоминался, в то время как в Вытегорском уезде это была любимейшая пляска вплоть до начала ХХ века. В некоторых местах танец «вбирал» в себя и пляску «кругом»,начинаясь так: «…парень с девицей, взявшись за руки, повернутся раза два и затем девица старается так ходить, чтобы быть лицом к парню, а этот ходит кругом ней и пляшет нечто в роде нашего «русскаго», но только фигуры выделывает похитрее. Танец этот требует большой ловкости, а потому не всякий парень берется за это». (Коштугский приход, 1890е гг.) Правда, собиратель с сожалением отмечал, что старинная пляска выходит из моды.
К разряду старинных и редких плясок второй половины ХIХ века в Вытегорском уезде относились такие, как «завивъ», «шестёрка» … «В «завивъ» участвуют и мужчины и женщины: всех танцующих набирается человек до десяти, которые и становятся в одну прямую линию, взяв друг друга за руки. На краях всегда приходятся девицы, из которых одна и начинает ходить, описывая правильный круг около другой, стоящей в центре неподвижно, от чего около ней образуется плоская спираль из участвующих в танце. Когда все, таким образом, завились, стоящая на конце спирали начинает развивать ее, так что все танцующие опять вытягиваются в одну прямую линию, чем и заканчивается пляска. Танец производится под следующую, для него собственно сложенную, песню:
ЗавивайМой,
завивай,
Молоденькой завивай … и т. д.
На этих же вечеринках танцуют ещё «шестёрку». Для нее обыкновенно составляется три пары - никогда меньше и редко больше. Пары разделяются на две стороны и образуют две параллельные линии. При ходьбе каждый участвующий описывает восьмую цифру, перерез которой приходится на самой средине. Танец этот очень красив и замысловат» [36]. Сравнивая вытегорскую «шестёрку» с заонежской, мы должны указать ещё на одно региональное отличие. Дело в том, что в заонежском варианте «шестёрки» пары не только выписывали «осьмую цифру», но и выплясывали друг перед другом, как в вытегорском «околыше». Таким образом, содержание некоторых старинных плясок во второй половине ХIХ века на Вытегорщине и в Заонежье разнилось: вытегорский «околыш» - вариант заонежской «шестёрки» и наоборот.
Собиратель 1870х гг. записал в Кондужском приходе ещё один танец, «которому мы не слыхали названия, да вряд ли оно и есть. В нем участвуют одни девицы, которые становятся звездообразно, и ходят одна против другой, производя самыя разнообразныя движения верхними частями тела». Пляска могла сопровождаться следующей песней:
Я ходила по брашенью, (*)
Набрала каменья;
За два камешка по грошику дала,
За подцепочку копеечку;
Привязала мужу на ворот;
Я сама гляжу с сарайных ворот,
Далече ли мой миленькой плывет, -
Он плывет, поглядывает;
Обернется, сам поклонится:
Прощай, любушка-сударушка моя,
Заживай-ко в своем доме завсегда.
Я одна была у батюшки,
Одинешенька у матушки,
Сама вышла на улицу погулять,
С каменушек воробушек гонять. [37]
Аналогом песни может служить заонежская беседная песня «Я ходила по раменью, набрала кошель каменьев». Святочный мотив глумления над старым мужем был широко распространен в вечериночных песнях Олонецкой губернии.
Упоминается в этнографических материалах и ещё одна пляска - «зайцем», или «жениться». По существу в её описании соединены 2 пляски: наборная, когда молодец («зайчик») пляшет, выбирая себе парочку, и игровая внутри круга с припеванием пар. «Идет один молодец и пляшет, в это время девицы поют песни:
Что не зайчик пляшет,
Не беляйчик скачет.
У заюшка, у беляюшка
Ушка долги,Ножки коротки.
Из-под травоньки,
Из-под муравоньки,
Что не то-то ли стучит,
Что не то-то ли бренчит.
Добрый молодец идет,
За собой девку ведет,
Сам невзначай выговаривает:
Кого я люблю, того я возьму;
Кого не люблю, того не возьму;
За собой не веду,
Молодой не зову.
По окончании песни, молодец берет левую руку девушки в свою правую и опять пляшет. Поется та же песня. Так наберется пар 5,6, и затем, держа рука за руку, становятся вокруг. Из первой пары девушка заходит и расхаживает в кругу, а молодец около круга. В это время поют опять другую песню:
Что во городе царевна, царевна;
По за городу царев-сын, царев-сын…» [38]
Из довольно большого числа известных нам плясовых песен приведём ещё одну, которая пелась в Девятинском приходе в 1870х гг.:
Уж ты, Катя, ты Катя моя,
Не ты-ли, Катя, высушила?
Из карманчика повыгрузила.
Пособила Катя денег промотать,
Ты заставила ходить - горевать.
Уж как и мне девушке не плакать, не тужить?
С роду от роду такого не нажить!
Не богатством, не приятством красоты –
Понеси тебя леший за кусты.
29-04-2015, 02:05