Е.И. Цымбал
Несовершеннолетние, имеющие один и тот же паспортный возраст, могут существенно отличаться друг от друга по уровню психического развития. Это связано как с биологическими, прежде всего генетическими, так и с социальными факторами. Жестко закрепленный в УК РСФСР 1960 г. возраст наступления уголовной ответственности игнорировал это обстоятельство, не учитывая, что многие 14-летние подростки вследствие отставания в психическом развитии не могут быть признаны виновными в совершении преступлений.
Действующий Уголовный кодекс принципиально изменил положение и устранил отмеченное противоречие: отставание несовершеннолетнего в психическом развитии стало обстоятельством, исключающим уголовную ответственность (ч. 3 ст. 20 УК РФ). Наличие у психически здорового подростка, достигшего установленного законом возраста уголовной ответственности, способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить подлежит доказыванию. Это следует из п. 2 ч. 1 ст. 421 УПК РФ, в которой уровень психического развития обвиняемого (подсудимого) отнесен к обстоятельствам, подлежащим установлению по делам о преступлениях несовершеннолетних.
Прекращение уголовного преследования несовершеннолетних, отстающих в психическом развитии, является исключительной компетенцией правоприменителя. Однако для установления факта такого отставания и оценки его влияния на поведение несовершеннолетнего в криминальной ситуации необходимы специальные познания в психиатрии и психологии, которыми обладают только эксперты. Отмеченные новации в уголовном законодательстве потребовали от судебно-психиатрической службы разработки и внедрения методики проведения экспертизы несовершеннолетних обвиняемых (подсудимых), отстающих в психическом развитии. При наличии отдельных публикаций по методологии и методике производства подобных экспертиз не решенными остаются ряд принципиально важных практических вопросов, не стандартизирована методика производства этих экспертиз.
Сложившуюся ситуацию следует признать недопустимой, поскольку ежегодно около 1000 подростков, т. е. 40% несовершеннолетних, освобожденных от уголовной ответственности в связи с аномалиями психики, признаются неподлежащими уголовному преследованию в связи с отставанием в психическом развитии. Отсутствие единой экспертной методологии и методики является одной из причин существования резких региональных различий в практике применения ч. 3. ст.20 УК РФ. В ряде регионов за все время действия УК РФ эта норма вообще не применялась или применялась в единичных случаях, например, в Ингушской республике или Магаданской области. Полагать, что в этих территориях существуют особо благоприятные условия для психического развития несовершеннолетних правонарушителей, нет никаких оснований. Нередки случаи, когда в одинаковых экспертных ситуациях одни и те же экспертные комиссии дают разные заключения. Это подтверждается данными статистики МВД (Форма 18). Так, на учет в органах внутренних дел в 2001 и 2002 г. было поставлено в Смоленской области соответственно 186 и 14, в Краснодарском крае – 0 и 88, в Ставропольском крае – 44 и 4 несовершеннолетних, освобожденных от уголовной ответственности вследствие отставания в психическом развитии. Изучение уголовных дел несовершеннолетних, освобожденных от уголовного преследования в связи с отставанием в психическом развитии, свидетельствует, что при оценке психического состояния обвиняемых и его влияния на их поведение в криминальной ситуации в 2/3 случаев экспертами и следователями были допущены грубые ошибки[1], что привело к необоснованному прекращению производства по делу.
В настоящих методических рекомендациях автор на основании обобщения экспертной и судебно-следственной практики с учетом основных положений уголовно-правовой доктрины, судебной психиатрии и возрастной психологии предлагает методику проведения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (КСППЭ) отставания несовершеннолетних в психическом развитии. Разработанная методика позволяет отграничить отставание в психическом развитии, преимущественно обусловленное социальными и конституционально-биологическими факторами, от психического дизонтогенеза, связанного с психическими расстройствами, а также решить вопрос о выраженности нарушения способности к осознанному руководству поведения вследствие отставания в психическом развитии, при которой несовершеннолетний не должен нести уголовной ответственности. Определены вопросы, которые должны быть поставлены пред экспертами для установления отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, и о писаны стандартные экспертные ситуации.
Хочется надеяться, что методические рекомендации окажутся интересными и полезными не только экспертам, но и следователям, прокурорам и судьям, будут способствовать улучшению взаимопонимания между экспертами и правоприменителями. Особо подчеркнем, что на ряд вопросов, значимых для производства экспертизы, в настоящее время не могут быть даны однозначные ответы. Это связано с тем, что формулировка ч. 3 ст. 20 УК РФ допускает несколько толкований. Подобная ситуация будет сохраняться до внесения соответствующих изменений в Уголовный кодекс, однако указанные изменения пока не разработаны. В ситуации правовой неопределенности эксперты вправе выбрать любой из допускаемых законом подходов, не соглашаясь с теми решениями, которые представляется предпочтительными автору.
Эксперты, являясь участниками уголовного судопроизводства, обязаны точно следовать букве и духу закона, не допуская его произвольного толкования с целью “устранения противоречий” или иного “усовершенствования”. Судебным психиатрам и юридическим психологам необходимо ясно понимать, что проблемы, связанные с недостаточной проработанностью диспозиции ч. 3 ст. 20 УК РФ, являются по своей природе юридическими и находятся вне сферы их компетенции. Поэтому им не следует пытаться их разрешить в процессе производства экспертизы. Задача экспертов заключается в том, чтобы объективно изучить психическое состояние испытуемого и точно оценить то влияние, которое имеющиеся психические аномалии оказали на поведение обвиняемого (подсудимого) в момент совершения инкриминируемого ему деяния. Решать, какие правовые последствия повлекут установленные экспертами нарушения способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, надлежит правоприменителю.
Понятие и критерии возрастной невменяемости
В статью 20 УК РФ (“Возраст с которого наступает уголовная ответственность”) включена часть 3, согласно которой, если несовершеннолетний, достиг возраста уголовной ответственности, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, он не подлежат уголовной ответственности. Указанную норму часто называют возрастной невменяемостью, поскольку она исключает уголовную ответственность.
Следует отметить, что термин “возрастная невменяемость” недостаточно точно передает содержание данной уголовно-правовой нормы. Однако, благодаря краткости, он удобен для применения на практике, поэтому заменять его каким-либо новым термином нецелесообразно. Нормы о возрастной невменяемости (ч.3 ст. 20 УК) и невменяемости (ч. 1 ст. 21 УК) построены сходно, это дает основание говорить о существовании двух критериев возрастной невменяемости: медико-психологического и юридического.
1. Медико-психологический критерий возрастной невменяемости заключается в наличии у несовершеннолетнего отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством. Медико-психологический критерий отражает объективный факт – наличие у подростка отставания в психическом развитии, которое не связано с психическим расстройством, поэтому он также может быть назван объективным. Отставание в психическом развитии устанавливается с помощью стандартных методик и не имеет судебно-психиатрической специфики. Этому критерию удовлетворяет любой психически здоровый несовершеннолетний, отстающий в психическом развитии.
Значительно сложнее решить вопрос о наличии медико-психологического критерия в тех случаях, когда у несовершеннолетнего имеется то или иное психическое расстройство. Использованная законодателем формулировка ч. 3 ст. 20 УК допускает два различных ее толкования:
Узкое – наличие любого психического расстройства исключает возможность постановки вопроса о возрастной невменяемости, поскольку любое психическое расстройство является дизонтогенетическим фактором, искажающим психическое развитие. Иными словами, патологически измененная почва во всех случаях рассматривается как основная причина нарушения развития психики несовершеннолетнего.
Широкое – установление возрастной невменяемости возможно и при наличии у несовершеннолетнего психического расстройства, не исключающего вменяемости, если имеющееся у него отставание в психическом развитии непосредственно не связано с этим психическим расстройством. Данное толкование может быть обосновано следующими аргументами. Во-первых, углубленное клиническое обследование с привлечением современных параклинических методов диагностики позволяет практически у любого несовершеннолетнего выявить остаточные признаки раннего органического поражения головного мозга. Это дает основание говорить о наличии у него органического психического расстройства, что исключает возможность применения ч.3 ст. 20 УК. Во-вторых, во многих случаях психические расстройства, не исключающие вменяемости, не оказывает существенного влияния на темпы психического развития, т. е. не играют существенной роли в механизме возникновения отставания в психическом развитии. Третье, изучение условий жизни и воспитания несовершеннолетних преступников свидетельствует о том, что многие из них воспитываются в крайне неблагоприятном микросоциальном окружении, в условиях эмоциональной и когнитивной депривации. В таких случаях основной вклад в возникновение у них отставания в психическом развитии вносят средовые факторы, а не биологические, включая резидуально-органическую патологию.
Диспозиция самой ч. 3 ст.20 УК не позволяет отдать предпочтение одному из приведенных выше толкований медико-психологического критерия возрастной невменяемости. С учетом того, что уголовная ответственность лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, регулируется специальной нормой – ст. 22 УК – более предпочтительным представляется узкое толкование. Однако подобный подход противоречит международно-правовым документам, направленным на защиту прав детей. Так, принцип 2 Декларации прав ребенка требует законом и другими средствами обеспечить ребенку специальную защиту. Конвенция ООН о правах ребенка (ст. 40) рекомендует государствам-участникам создавать для рассмотрения дел о преступлениях несовершеннолетних специальные процедуры и органы (ювенальную юстицию). С точки зрения ювенальной юстиции, постепенно внедряются в систему уголовного судопроизводства в России, предпочтение должно отдаваться широкому толкованию медико-психологического критерия возрастной невменяемости.
2. Юридический критерий возрастной невменяемости включает два признака:
интеллектуальный – неспособность несовершеннолетнего в полной мере осознавать фактический характер или общественную опасность своих действий (бездействия);
волевой – неспособность несовершеннолетнего в полной мере руководить своими действиями.
Использование в диспозиции ч. 3 ст. 20 УК РФ между интеллектуальным и волевым признаками юридического критерия союза “либо” свидетельствует, что для установления возрастной невменяемости достаточно наличия одного из этих признаков. Очевидно, что отсутствие способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своего деяния лишает несовершеннолетнего и возможности руководить им. Наоборот, нарушение способности руководить своими действиями не исключает способности несовершеннолетнего в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность деяния. Для отставания в психическом развитии характерна эмоционально-волевая незрелость, которая, прежде всего, ограничивает способность несовершеннолетнего руководить своим поведением.
Юридический критерий возрастной невменяемости может быть также назван субъективно-ситуационным, в отличие от объективного медико-биологического критерия. Субъективным его возможно назвать потому, что само понятие общественной опасности, имеющее принципиальное значение для установления юридического критерия, носит конвенциальный, а не объективный характер. Ситуационный характер юридического критерия возрастной невменяемости проявляется в том, что для его констатации принципиальное значение имеет анализ ситуации, в которой было совершено общественно опасное деяние. Иными словами, для освобождения несовершеннолетнего от уголовной ответственности на основании ч. 3 ст. 20 УК необходимо наличие у него такого отставания в психическом развитии, которое в ситуации конкретного противоправного деяния лишало подростка способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо в полной мере руководить ими.
Медико-психологический и юридический критерии возрастной невменяемости тесно взаимосвязаны. Юридический критерий можно рассматривать как своего рода “проекцию” медико-психологического критерия на ситуацию противоправного деяния (проявление медико-психологического критерия в ситуации конкретного общественно опасного деяния). Важнейшей задачей экспертизы, а затем следствия и суда является не только установление факта отставания в психическом развитии, но и решение вопроса о том, ограничивало ли это отставание способность несовершеннолетнего во время совершения инкриминируемого ему деяния в полной мере осознанно руководить своим поведением.
3. Причины отставания в психическом развитии.
Отставание (задержка) в психическом развитии может быть обусловлена следующими причинами:
конституционально-генетическими факторами – индивидуально более низким, чем средне популяционный темп психического развития; у этих подростов отставание в психическом развитии зачастую сочетается с задержкой физического развития;
депривационными факторами – недостатком внимания и любви со стороны взрослых, прежде всего родителей; к депривационным факторам может быть отнесена сенсорная изоляция (снижение зрения или слуха), а также воспитание ребенка в иноязычной среде;
биологическими факторами – тяжелыми хроническими соматическими заболеваниями, однако в этих случаях соматическое неблагополучие нередко сочетается с депривацией (так называемый госпитализм при частом или длительном нахождении в стационаре);
социально-педагогической запущенностью – своего рода когнитивной депривацией, когда ребенок воспитывается в условиях безнадзорности, в неблагоприятном микросоциальном окружении; никогда не обучался в школе или прекратил обучение в младших классах, т. е. был изолирован от основных институтов социализации;
дизонтогенезом вследствие психического расстройства, как правило, органического расстройства личности, вызванного ранним органическим поражением головного мозга.
Отставание в психическом развитии у несовершеннолетних правонарушителей может быть обусловлено сочетанием нескольких из перечисленных выше факторов. Социально-педагогическая запущенность, например, может сочетаться с депривационными, биологическими и дизонтогенетическими факторами. В тех случаях, когда отставание в психическом развитии возникает у психически здорового подростка, применение ч. 3 ст. 20 УК не вызывает трудностей.
4. Применение ч. 3 ст. 20 УК РФ в случаях сочетания отставания психического развития с психическим расстройством (на патологической почве).
Отставанием в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством, при узкой трактовке этого понятия можно считать только те случаи, когда задержка в психическом развитии обусловлена конституционально-генетическими, биологическими, депрививационными факторами и социально-педагогической запущенностью, т. е. при отсутствии патологически измененной почвы. Однако социальное и биологическое неблагополучие очень часто сочетаются – для асоциальных семей характерна алкоголизация и курение женщин во время беременности, низкая медицинская активность после родов, невнимательное отношение родителей к ребенку. Между биологическими и социальными факторами существует и более тесное взаимодействие. Так, при отсутствии необходимой медицинской помощи, использовании приемов воспитания, не соответствующих психологическим особенностям ребенка, минимальные резидуально-органические расстройства углубляются и на их почве к подростковому возрасту формируются выраженные поведенческие нарушения.
Экспертная и судебно-следственная практика свидетельствуют о том, что в подавляющем большинстве случаев отставание в психическом развитии является полиэтиологическим состоянием, в генезе которого важную роль играют и социальные (эмоционально-когнитивная депривация, изоляция от основных институтов социализации), и биологические (резидуальная органическая патология головного мозга, конституционально обусловленное снижение темпа психического развития) факторы. Частое сочетание дизонтогенетического фактора с депривацией и социально-педагогической запущенностью является еще одним аргументом в пользу широкого пониманиями медико-психологического критерия возрастной невменяемости.
В связи с этим необходимо разработать методологические подходы и экспертные критерии, позволяющие обосновать правомерность применения ч. 3 ст. 20 УК РФ, в случаях, когда отставание в психическом развитии обусловлено комплексом социальных и биологических факторов.
Можно выделить два подхода к решению указанной задачи, отличающихся по методологическим основаниям. Первый подход основан на оценке вклада социальных и биологических факторов. И.А Кудрявцев[2] и О.Д. Ситковская[3] полагают, что возрастная невменяемость должна констатироваться в тех случаях, когда отставание в психическом развитии у несовершеннолетнего обусловлено преимущественно социальными факторами либо биологические и социальные факторы вносят равный вклад. Методологическим основанием этого подхода является возможность формулирования суждения о патогенезе имеющихся у испытуемого психических нарушений по результатам углубленного клинико-психологического освидетельствования. Иными словами, возможность дифференцированной оценки вклада в клиническую картину полиэтиологических расстройств каждой из породивших их причин.
Инструментом для такой оценки, по мнению И.А. Кудрявцева, является функциональный диагноз, устанавливаемый на основании многоосевого анализа. Однако этот подход имеет ряд ограничений. Прежде всего, многомерный анализ требует детализированных анамнестических сведений, проведения углубленного изучения личности испытуемого, тщательного неврологического обследования с использованием современных параклинических методов. Все это значительно увеличивает объем экспертного исследования и делает практически невозможным использование многомерного анализа в практике проведения амбулаторных экспертиз, на которые приходится большинство КСППЭ несовершеннолетних. Отсутствие подробных анамнестических сведений, в том числе медицинской документации о течении беременности и родов у матери, особенностях развития подэкспертного в первые годы жизни, существенно снижает достоверность анализа. К сожалению, асоциальный образ жизни родителей и связанная с этим их низкая медицинская активность зачастую делают невозможным получение необходимых сведений о развитии испытуемого. Указанными обстоятельствами, вероятно, объясняется крайняя редкость использования многоосевого анализа и функционального диагноза в экспертной практике.
Второй подход к установлению возможности применения ч. 3 ст. 20 УК в случаях, когда отставание в психическом развитии обусловлено комплексом социальных и биологических факторов, основан на сравнительном анализе юридической природы и правовых последствий невменяемости (ст. 21 УК) и возрастной невменяемости (ч. 3 ст. 20 УК). Обе нормы закрепляют, что не подлежит уголовной ответственности лицо, которое не обладает для этого всеми внутренними признаками (психологическими характеристиками или психологическими предпосылками) субъекта преступления. В отсутствии возможности привлечения к уголовной ответственности определенной категории лиц заключается основное и безусловное (наступает в любом случае) правое последствие невменяемости и возрастной невменяемости.
При невменяемости возможно еще одно правое последствие – назначение принудительных мер медицинского характера. Это второе правовое последствие невменяемости носит условный характер, оно наступает только в случаях, специально указанных в ч. 2 ст. 97 УК, где конкретизируются особенности психического расстройства невменяемого лица, наличие которых является обязательным условием назначения судом принудительных мер медицинского характера. Следует подчеркнуть, что та же норма регламентирует основания назначения принудительных мер медицинского характера ограниченно вменяемым лицам.
Если у несовершеннолетнего с отставанием в психическом развитии имеется психическое расстройство, не исключающее вменяемости (при психическом расстройстве, исключающем вменяемость, он подлежит экскульпации), которое не требует назначения принудительных мер медицинского характера, то такой подросток не подлежит уголовной ответственности в связи с возрастной невменяемостью. У несовершеннолетнего с отставанием в психическом развитии, психическое расстройство которого требует назначения принудительных мер медицинского характера, не может быть констатировано отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством. В этих случаях должна применяться
9-09-2015, 00:37