Оглавление
Введение
1 Расширение ЕС в Восточно-европейском регионе. Украина, Белоруссия и ЕС
1.1 Логика европейской интеграции
1.2 Расширение ЕС в Центральной Европе
1.3 Восточное измерение ЕС
2 Политика ЕС в отношении Украины
2.1 Основные направления внешней политики Украины
2.2 Торгово-экономические отношения
2.3 Перспективы в развитии отношений ЕС и Украины
3 Политика ЕС в отношении Белоруссии
3.1 Основные направления внешней политики Белоруссии
3.2 Экономическое взаимодействие Белоруссии и ЕС
3.3 Перспективы в развитии отношений ЕС и Белоруссии
Заключение
Список использованных источников и литературы
Введение
Восточноевропейский регион постсоветского пространства – самый крупный по всем общественно-хозяйственным показателям. Он включает три славянские республики (Россию, Украину, Белоруссию), а также Молдавию. Эта страна входит в восточноевропейскую группу в результате своего географического расположения, а также из-за чрезвычайно высокого уровня хозяйственной интеграции с другими государствами региона.
На долю восточноевропейского региона приходится не только подавляющая часть всего населения СНГ (в начале 1999 г. около 212,1 млн. человек, то есть 74,8 %), но и ВВП (по последним расчетам ОЭСР – Евростата, в 1999 г. – 1325 млрд. долл., по паритетам покупательной способности национальных валют, то есть 85 %). Даже по размеру ВВП на душу населения (около 6250 долл.) регион значительно превосходит два других: Центральноазиатский (3075 долл.) и Закавказский (4050 долл.)[1] .
Не столь очевидно его лидерство по абсолютным масштабам привлеченных иностранных прямых инвестиций (около 13,5 млрд. долл., то есть немногим больше половины всей суммы – 54,5 %). Однако по важному показателю интенсивности этого процесса – размеру зарубежных капиталовложений на душу населения – восточноевропейский регион (64 долл.) уже существенно уступает двум другим: Центральноазиатскому (133 долл.) и Закавказскому (238 долл.)[2] .
Среди множества причин, объясняющих столь существенное отставание этого региона от других в СНГ, можно выделить несколько важнейших. Прежде всего, отсутствие в течение длительного времени должного уровня общественно-политической стабильности, связанной с тупиковым противостоянием между двумя основными ветвями власти. При этом в России, Украине и Молдавии законодательные органы нередко блокировали принятие многих правовых документов, способствующих притоку иностранных прямых инвестиций. А в Белоруссии властные структуры находятся в постоянном конфликте с нелегальным парламентом. Это приводит к тому, что международные финансовые организации (МВФ, Всемирный банк и др.) нередко прекращают кредитование, что ведет и к резкому ограничению притока частных прямых инвестиций в страну.
Лишь в последнее время после новых парламентских и президентских выборов (1999 – 2000 гг.) в двух странах этого региона (России и Украине) четко обозначились тенденции к упрочению общественно-политической стабильности. Это неизбежно отразится на масштабах притока иностранных прямых капиталовложений. В двух других странах – Белоруссии и Молдавии существенные сдвиги в этой сфере пока не обозначились[3] .
Вторым негативным фактором следует считать отсутствие устойчивого прогресса в трансформации экономики и общества. Это оказывает отрицательное воздействие на темпы формирования благоприятной рыночной инфраструктуры, без которой невозможны эффективная предпринимательская деятельность зарубежных инвесторов и надежный подбор перспективных национальных партнеров для сотрудничества.
Среди стран СНГ, по оценке ряда экспертов, можно условно выделить три основные группы в соответствии с уровнем их продвижения по пути реформ: консервативные, умеренно консервативные и умеренно либеральные. В восточноевропейском регионе представлены все три группы. К первой относится Белоруссия, где максимально сохранен государственный контроль за хозяйственными процессами и по существу законсервирована прежняя административно-плановая система экономики. Во вторую входят Украина и Молдавия, в которых поначалу пытались проводить лишь осторожные реформы. И только в последние два-три года здесь приступили к более решительной трансформации. И, наконец, к третьей группе можно отнести Россию, в которой уже осуществлено достаточно серьезное реформирование экономики и общества[4] .
Генеральный секретарь Парламентской ассамблеи ОБСЕ С. Оливер в своем "рейтинге реформирования" стран СНГ на первые места поставил Россию и Молдавию[5] . Вероятно, где-то поблизости может оказаться и Украина. Во всяком случае, в этих странах политическая оппозиция имеет большие возможности для самовыражения, чем в других государствах Содружества.
Такие оценки в основном совпадают с показателями "рейтинга благоприятности инвестиционного климата" стран СНГ, составляемого международной группой исследователей "Инвестиционный барометр". Еще в середине 90-х годов (май 1994 г.) был проделан анализ двадцати важнейших критериев продвижения процессов реформирования. На основе этого анализа в зависимости от количества полученных баллов (из 100) страны восточноевропейского региона расположились следующим образом: Россия – 73,17; Белоруссия – 53,09; Украина – 48,22; Молдавия – 40,28 баллов[6] .
К концу столетия (на январь 1998 г.) в рамках очередного инвестиционного рейтинга, составленного указанной международной группой, положение стран заметно изменилось. Две из них несколько улучшили свое положение (Россия – до 77,94 балла. Украина – до 51,26), тогда как в двух других ситуация ухудшилась (в Белоруссии показатели упали до 48,35 баллов, Молдавии – до 33,41)[7] .
Конечно, мировой экономический кризис и особенно российский дефолт в августе 1998 г. существенно ухудшили инвестиционный климат во всех странах восточноевропейского региона. Однако массированного оттока иностранных прямых капиталовложений в этот период не наблюдалось. Более того, они по-прежнему поступали, хотя и на более низком уровне. В целом инвестиционные рейтинги в 2000 г. стали улучшаться в России и Украине, чего явно не произошло с Белоруссией и Молдавией[8] .
И, наконец, третьим наиважнейшим фактором, объясняющим сравнительно небольшой приток иностранных прямых капиталовложений в этот регион СНГ, можно считать отсутствие целенаправленной политики формирования привлекательного имиджа каждой страны за ее пределами. Понятно, что основу для повышения благоприятности инвестиционного климата составляют реальные достижения в этой области, то есть выход на определенный уровень общественно-политической стабильности, закрепление правовых гарантий собственности, совершенствования налогового законодательства, развитие производственной и рыночной инфраструктуры и пр. Но не менее важно постоянное внедрение позитивных результатов этого процесса в международные общественные и деловые отношения.
Отсюда необходимость создания целой системы общественных и частнопредпринимательских объединений, коммерческий успех которых должен напрямую зависеть от степени изменения к лучшему инвестиционного облика страны (на базе мониторинга позитивных и негативных публикаций, опросов общественных и деловых кругов внутри страны и заграницей и пр.). На такой путь встали лишь некоторые страны постсоветского пространства (Эстония, Армения), но именно они постепенно превращаются в наиболее привлекательные объекты для иностранных прямых капиталовложений.
Актуальность данного исследования. Исследованию интеграционных процессов, олицетворяющих особый тип взаимоотношений между суверенными государствами, посвящено немало трудов ученых и специалистов в области международного права, как, впрочем, и других научных дисциплин (мировая экономика, международные отношения и др.). Не стал исключением и европейский региональный интеграционный процесс, послуживший (как оказалось впоследствии) благодатной почвой для появления множества разнообразных интеграционных взглядов и теорий. И это неудивительно, ибо, прежде всего, через анализ теоретических моделей развития можно прогнозировать как непосредственно саму интеграционную динамику, так и конечный результат интеграционного процесса. Знание теоретических основ позволяет не двигаться вслепую, а предусмотрительно оценивать и анализировать каждый последующий шаг. Стоит заметить, что многочисленная критика тех экономических и политико-правовых процессов, которые ныне протекают на просторах бывшего СССР, во многом обусловлена именно отсутствием достаточной теоретической базы, необходимой для их осуществления.
Увеличение числа стран-членов ЕС с неизбежностью ставит вопрос об углублении процесса интеграции, поскольку двадцати, а тем более сорока государствам гораздо труднее договориться, если не приняты специальные жесткие правила решения спорных вопросов и компетенции интегрированных органов. Несмотря на не стихающие до сих пор ожесточенные споры между "федералистами" и "националистами" этот процесс продвигается, о чем свидетельствуют Маастрихстские соглашения.
Опыт становления и укрепления интеграционных связей между европейскими государствами, являющимися суверенными и независимыми, приобретает в условиях глобализации особую важность и актуальность. Переход от Европейского экономического сообщества к Европейскому союзу знаменует собой сложный, порой противоречивый процесс отказа государств от своих суверенных прав в различных отраслях и передачи их в ведение наднациональных органов власти. Евросоюз – это межгосударственный союз, основанный не на принуждении и силе, а на осознании европейцами общности их интересов и понимании, что такие интересы наиболее эффективно реализуются путем совместных согласованных действий и координации сил и средств.
Целью данной работы является рассмотрение политики ЕС по отношению к Белоруссии и Украине. Данная цель позволила сформулировать следующие задачи данного исследования:
Показать логику европейской интеграции.
Раскрыть особенности политики ЕС по отношению к Украине.
Проанализировать политику ЕС по отношению к Белоруссии.
Хронологически работа охватывает период с распада СССР до настоящего времени.
В работе были использованы различные документы с сайтов ЕС на английском языке. Это такие сайты как «European Commission, General Affairs & External Relations Council (GAERC). Extracts from successive General Affairs & External Relations Councils», «European Commission, The EU's relations with Belarus», «The Center for European Policy Studies, Russia, Ukraine, Moldova and Belarus». На них представлены различные документы, отражающие отношения Евросоюза с Украиной и Белоруссией.
Особенности развития отношений ЕС с Украиной раскрываются в трудах таких исследователей как Д. Крапивенко, А. Мошес, Д. Шерр, А. Зверев и многие другие.
Кроме этого были использованы различные монографии, раскрывающие особенности развития Белоруссии в постсоветском пространстве. Здесь, в первую очередь, можно выделить книгу «Белоруссия на перепутье: в поисках международной идентичности» под редакцией Ш. Гарнетта[9] . Другая монография, раскрывающая особенности внешнеполитического развития Белоруссии, под редакцией Е.М. Кошкина «Белоруссия: путь к новым горизонтам»[10] .
Особенности внешней и внутренней политик Белоруссии рассматривает в своей книге «Белоруссия: внутренняя и внешняя политика» А.А. Розанов[11] , а принципы европейской интеграции – К. Коктыш[12] .
В работе были также использованы статьи из различных журналов и других периодических изданий.
1 Расширение ЕС в Восточно-европейском регионе. Украина, Белоруссия и ЕС
1.1 Логика европейской интеграции
История ХХ века, на протяжении которого европейская интеграция стала реальностью, высветила два фундаментальных отличия развернувшихся в Европе процессов объединения от прежних представлений о их возможном характере. Постепенно стало очевидным, что европейские страны, имеющие долгую историю национальной государственности, не склонны к федеративному устройству континента, о котором говорили многие гуманисты прошлого – от доминиканского монаха Пьера Дюбуа в XIV столетии до Пьера-Жозефа Прудона в XIX-м, – как не спешат они и отказываться от своих национальных особенностей ради превращения в единую общность, о чем много говорили в начале ХХ века[13] . Именно поэтому важнейшие вехи раннего периода интеграции – от не оставившего заметных следов Европейского торгового и таможенного союза 1926 года до Европейского объединения угля и стали 1951 года и Европейского экономического сообщества 1957 года – относятся к экономической сфере, тогда как в политической области даже в самые драматичные моменты не удавалось достичь впечатляющего прорыва (достаточно вспомнить отказ французской Национальной ассамблеи ратифицировать договор о создании European Defenсe Community в 1954 году)[14] . Таким образом, хозяйственная интеграция на протяжении ряда послевоенных десятилетий определяла все развитие общеевропейского проекта.
Закономерности, выявившиеся уже на первых этапах европейской интеграции, представляются нам чрезвычайно важными, так как именно они могут дать ключ к пониманию того, с какими трудностями этот процесс сталкивается сегодня и какие проблемы могут оказаться наиболее сложными в ближайшем будущем. Однако прежде чем обратиться к этим закономерностям, следует, возможно, более четко определить фундаментальную основу, причины, движущие силы и характер процесса европейской интеграции в 1950 – 90-е годы.
Фундаментальной основой европейской интеграции, несомненно, были и остаются социокультурная близость европейских народов и общность их исторических судеб. Со времен средневековья Европа представляла собой культурное целое, объединявшееся христианской религией, привычным для образованных классов латинским языком, развитой торговлей и даже, как напоминают некоторые авторы, прецедентами единой военной политики – например, во времена крестовых походов. Позднее Европа явилась народам других континентов как единый центр, откуда по миру распространились характерные для эпохи Просвещения идеалы гражданского общества и личной свободы, принципы государственного демократического устройства и уважения прав человека. «В своем уникальном качестве создателя завоевавших общемировое признание новых ценностей и смыслов Европа стала подлинным творцом Истории, с этой точки зрения она представала перед человечеством как нечто целое и, тем самым, получала дополнительные стимулы к внутреннему единству»[15] .
Однако все эти обстоятельства, способствовавшие европейской интеграции, не были ее актуальными причинами. Причины же активизации процессов объединения, начавшихся сразу по окончании Второй мировой войны, носили не столько культурный, сколько сугубо политический характер. Первой из них стало осознание катастрофичности результатов двух войн, прокатившихся по Европе на протяжении жизни одного поколения, и вывод о несовместимости перспектив возрождения Европы и нового военного конфликта между Германией и другими странами континента; как писал У. Черчилль, «цель прекращения тысячелетней вражды между Францией и Германией представляется мне главной задачей; только привязав галлов и тевтонов друг к другу в экономическом, социальном и нравственном отношениях столь прочно, чтобы исключить возникновение новой стычки, и заставив прошлые антагонизмы замолкнуть во взаимной зависимости и процветании, Европа сможет подняться с колен»[16] . Второй, не менее существенной причиной стало беспрецедентное ослабление позиций европейских стран на мировой арене; одним из основных импульсов к объединению Европы послужило признание слабости по отношению к внешнему миру. Когда Европа почувствовала угрозу извне, необходимость европейского единения стала очевидной. Тем самым следует со всей определенностью признать, что, в отличие от фундаментальных основ европейской интеграции, имевших в значительной степени социокультурную природу, ее непосредственные причины целиком и полностью лежали в политической плоскости. Более того, нельзя не отметить, что эти политические цели вряд ли могли быть решены политическими методами, серьезно дискредитировавшими себя в предшествующие годы; именно поэтому первыми шагами на пути интеграции стали шаги, сделанные в экономической сфере[17] .
Они были предприняты правительствами и политическими элитами европейских стран, которые и выступили движущими силами интеграционных процессов в первые послевоенные десятилетия. Практически на любом своем этапе европейская интеграция получала очередные импульсы из реакции политиков на те или иные явления и тенденции: стремясь к хозяйственному восстановлению своих стран и активизации экономических связей между ними, лидеры Франции, Германии, Италии и стран Бенилюкса подписали в Риме 25 мая 1957 года «Договор об образовании Европейского экономического сообщества»; руководствуясь представлениями об интересах Франции, президент Ш. де Голль 14 января 1963 года наложил вето на вступление Британии в ЕЭС; на фоне первого расширения Европейского экономического сообщества в октябре 1972 года была принята Парижская декларация, в которой в качестве основного ориентира провозглашалось создание Европейского Союза, эта цель была подтверждена в Фонтенбло 25 – 26 июня 1984 года; в 1992 году руководителями стран ЕЭС был подписан Маастрихтский договор, ратификация которого продемонстрировала весьма прохладное отношение многих европейцев к предложенным в нем принципам и целям и, наконец, в обстановке, далекой от единодушия, в странах ЕС была создана единая общеевропейская валюта, введенная сначала в безналичный (в 1999 году), а затем и в наличный оборот (в 2002 году)[18] . Отнюдь не подвергая сомнению правильность предложенного правительствами подхода к европейской интеграции как к процессу, инициированному и направляемому «сверху», необходимо бы подчеркнуть, что он неизбежно оказывался весьма уязвимым в случае утраты такой политической поддержки, а подобная возможность становилась все более реальной по мере того как интеграция начинала угрожать суверенным правам национальных политических элит. Между тем, при доминировании политических методов интеграции ее задачи оставались до поры до времени сугубо экономическими[19] . Создание Европейского объединения угля и стали в 1951 г., Европейского экономического сообщества в 1957-м, расширения ЕЭС в 1973, 1981 и 1986 гг., Единый Европейский акт 1986 г. – все эти успешно реализованные проекты прежде всего служили превращению Европы в единый хозяйственный организм, устраняли искусственные барьеры на пути движения товаров, капиталов и рабочей силы, расширяли европейский рынок, делали европейскую экономику более конкурентоспособной. Однако хотя экономическое единство континента и создавало предпосылки к политической интеграции, само по себе оно не формировало (да и не могло формировать) ни единой государственности, ни четкой европейской самобытности, способной отчасти включить в себя, отчасти преодолеть самоидентификацию европейцев с отдельными национальными государствами.
Сегодня, с позиций ретроспективы, можно утверждать, что процесс европейской интеграции, на всех его этапах имевший целью, пусть формальной и не вполне четко артикулированной, построение единой Европы, в понятие которой каждый из его участников вкладывал свой смысл, никогда не задавался четкой схемой, которая могла бы рассматриваться в качестве раз и навсегда принятого проекта[20] . Это определяет характер процесса европейской интеграции. На наш взгляд, вся ее история подтвердила жизнеспособность этого подхода, позволявшего по мере необходимости корректировать и модифицировать как сами непосредственные задачи, так и методы их решения. Важнейшим его преимуществом, как мы полагаем, оказалось то, что он всегда оставлял возможность как для ускорения, так и для замедления интеграционных процессов, ибо переход от решения одной задачи к решению другой не был предопределен, а становился результатом осознанного выбора участников. Иначе говоря, вплоть до конца 1980-х годов каждый этап европейской интеграции мог рассматриваться в качестве относительно самодостаточного, открывающего возможности для новых достижений, но не требующего следующего шага непреодолимым образом. Подобное положение, в свою очередь, определяло способность политических элит в полной мере регулировать данный процесс и сохранять свой контроль над ним.
Однако в середине 1980-х годов европейские политики столкнулись с ситуацией, когда, с одной стороны, чисто экономическая интеграция
9-09-2015, 02:16