Как отмечалось в германском издании "ФВД-ГУС републикен", "американская администрация стремится преодолеть недостаточно благоприятный климат путем предоставления финансовой помощи, масштабы которой зависят от прогресса в этой области". Украинское руководство пытается убедить США, что страна нуждается не столько в "финансовой помощи" (ежегодно около 195 – 225 млн. долл.), сколько в притоке частных прямых инвестиций, с которыми связано поступление новой технологии и менеджмента. Американский посол на Украине в ноябре 1998 г. официально уведомил, что сенат США может не рекомендовать американским фирмам вкладывать ресурсы в украинскую экономику[108] .
Германская стратегия по отношению к Украине ориентирована, по образному определению немецкого журнала "Шпигель", на "создание своеобразного Гонконга в преддверье ФРГ". Прежде немецкие компании активно осваивали южно-европейский регион (Испанию, Португалию, Грецию), теперь наступила очередь республик постсоветского пространства, среди которых ключевая роль отводится Украине. Неслучайно разработка основных концепций хозяйственных реформ осуществляется в тесном взаимодействии с германскими экспертами.
В ноябре 2003 г. Германия приступила к созданию на Украине научно-исследовательского института (группа немецких экспертов-консультантов там уже работает). Следует отметить, что для инвестиционной активности германских компаний на Украине существуют особые объективные предпосылки. В сфере формирования эффективной обрабатывающей промышленности они безусловные лидеры в современном мире.
Особое внимание на Украине уделяется реализации совместного управления, а не владения собственностью предприятия. Так, после трехлетнего перерыва в переговорах Украина предлагает новое решение проблемы финансирования всей системы магистральных газопроводов, проходящих по территории республики (их протяженность – 22,8 тыс. км, ежегодно прокачивается 206,6 млрд. куб. м газа, в том числе 131,6 млрд. куб. м газа в Европу). Предполагается создание совместного общества, которому будет передан в управление на 40 лет весь комплекс магистральных газопроводов. При этом контрольный пакет этого общества (50 % плюс одна акция) сохранится в собственности Украины, по 15 % получат два крупнейших международных концерна – "Газпром" и "Шелл" (остальные акции будут проданы на фондовой бирже).
Наиболее солидно российские инвестиции представлены в топливно-энергетическом комплексе. Компания "ЛУКойл" через свою дочернюю фирму "ЛУК-Синтез ойл" (совместно с английской "Синтез", которой принадлежит 40 % акций) приобрела контрольный пакет (51,9 %) Одесского НПЗ. Она активно создает собственную систему автозаправочных станций, особое внимание уделяя украинским аэропортам. Долгое время "ЛУКойл" вел переговоры о приобретении акций Херсонского НПЗ. Но в 2000 г. Украина приняла решение передать его в управление фирме "Казахойл", с возможной продажей в собственность 56 % акций (при участии российской "Группы альянс")[109] .
Пятый по счету проект Евросоюза по снижению газовой зависимости от России в январе 2007 года стал предметом пристального внимания украинского руководства. Президент Виктор Ющенко в ходе своего визита в Румынию, а за ним премьер-министр Виктор Янукович в Турции в один голос заявили о намерении Украины принять участие в дорогостоящем энергетическом проекте. В Анкаре украинский премьер, в частности, подчеркнул: «Мы будем использовать все наши возможности и принимать участие в таких проектах, как «Набукко».
Украинские специалисты уже провели консультации с нефтегазовыми ведомствами Грузии, Турции, Азербайджана и Ирана по вопросу совместного участия в этом проекте. Газопровод протяженностью 3300 км, мощностью около 30 млрд. кубометров и стоимостью 5 млрд. долл. должен обеспечить поставки в Европу каспийской нефти через Турцию в обход России. Строительство трубопровода осуществляют ведущие газовые компании Турции, Австрии, Венгрии, Румынии и Болгарии. Менеджером проекта в августе 2005 года стал голландский ABN AMRO Bank, осуществивший расчеты капиталовложений учредителей. Австрийская государственная нефтегазовая корпорация OMV обязуется предоставить 35% общей суммы проекта, еще 20% составляют долгосрочные кредиты ABN AMRO. Остальные средства на строительство выделяют газовые компании стран-участниц.
Пока сложно сказать, как воспримут нового партнера – Украину – участники проекта. Но эксперты говорят о двух возможных сценариях: полная интеграция «Набукко» в газотранспортную систему Украины либо строительство перемычки между «Набукко» и украинской ГТС мощностью не более 10 млрд. кубометров. Первый вариант лишает газопровода Болгарию и Румынию, которые вряд ли согласятся остаться без газа. Второй вариант хотя и не такой масштабный, как первый, позволяет рассчитывать на диверсификацию поставок газа на Украину и снижение энергетической зависимости от российского «Газпрома». Впрочем, эксперты советуют не спешить с оптимистичными прогнозами. Во-первых, пока не известно, чей газ, по какой цене и в каких объемах будет прокачиваться по «Набукко». Во-вторых, создание конкурентного трубопровода ведет к появлению конкурентных потребителей, которые готовы покупать газ по заоблачным для Украины ценам. Например, Австрия уже заявила о готовности платить за среднеазиатский газ по 200 – 250 долл. за тысячу кубометров.
Взяв курс на независимость от «Газпрома», европейские страны намерены противостоять искушению покупать более дешевый газ у России, которая за счет низкой транзитной ставки может позволить себе продавать энергоносители по более низкой цене, чем рассчитывают инициаторы «Набукко» и других европейских проектов. Ведь за газовую независимость Европа в 2000 – 2005 гг. уже заплатила более 35 млрд. долл. Речь идет о запущенном в 2003 году газопроводе Trans-Med (Алжир – Италия), в 2004-м – газопроводе Magrib Europa Pipelines (Алжир – Испания), а также газопроводах «Зеленый поток» (Ливия – Италия) и MedGas (Алжир – Испания – Франция – Австрия). Российско-белорусский конфликт заставил думать о диверсификации энергоносителей для Европы. Впрочем, Киев пока не разглашает суть украинских предложений по реализации газотранспортного проекта, которые намерен, по словам Ющенко, в письменной форме направить румынской стороне.
Президент Польши Лех Качинский, находящийся в апреле 2007 г. в Риге, выразил уверенность во вступлении Украины в Европейский союз к 2020 г., несмотря на политический кризис в стране и сдержанные шаги по принятию новых реформ.
По мнению Качинского, ЕС должен продолжать расширять свои границы и "добиться включения Украины к 2020 г.". "Нет никакого обоснования тому, что состав ЕС включал бы только 27 стран", – отметил он[110] .
Польша, являющаяся членом ЕС с 2004 г., находится в близких отношениях с Украиной, и Качинский заверил, что Варшава будет оказывать всяческое содействие для присоединения Украины к ЕС и НАТО. Президент Польши также отметил, что Украина обладает огромными запасами ресурсов, и будет способствовать установлению стабильности и демократии в регионе.
5 апреля 2007 г. в Киеве завершился 2-ой раунд переговоров по подготовке расширенного соглашения между Украиной и Евросоюзом. В ходе переговоров стороны согласовали большую часть основных формулировок. Следующий раунд переговоров назначен на 22 – 23 мая. Украинское внешнеполитическое ведомства надеется, что к этому времени будет обработано не меньше половины всего текста соглашения.
Ранее еврокомиссар по внешним связям и европейской политике соседства Бенита Ферреро-Вальднер сообщила журналистам после встречи с новым главой МИД Украины Арсением Яценюком в Брюсселе, – "Переговоры по этому вопросу продвигаются хорошо".
Отметим, в этом году завершается 3-летний срок действия Плана действий Украина – ЕС. Переговоры между Украиной и ЕС относительно нового усиленного соглашения, которое должно заменить действующий сейчас документ, официально начались 5 марта в Брюсселе. Евросоюз подчеркнул, что расширение сотрудничества не означает начала процедуры вступления Украины в ЕС.
Президент Украины Виктор Ющенко тогда выразил надежду, что новое усиленное соглашение между Украиной и Евросоюзом может быть подписано уже осенью 2007 г. Хотя первые шаги на пути интенсификации диалога между ЕС и Украиной ожидаются раньше. В частности, со второй половины 2007 г. стороны планируют упростить визовый режим между ЕС и Украиной. При этом чиновники ЕС предупреждают, что для эффективных переговоров в этом вопросе Евросоюзу нужен прогнозируемый партнер.
Следует отметить, что ЕС принял новую программу по сотрудничеству со странами Черноморского бассейна: Россией, Грузией, Турцией и Украиной.
Такая информация содержится в обнародованном докладе Еврокомиссии.
Решение ЕК было принято в свете вступления в Евросоюз новых членов: Болгарии и Румынии. С их присоединением ЕС получил выход к Черному морю. Этот регион является развивающимся рынком с большим потенциалом роста и важным узлом в энергетических и транспортных потоках, говорится в докладе.
В планы ЕС в рамках этой инициативы не входит прямое вливание капитала в эти страны, однако он намерен поддерживать региональные инициативы, делиться опытом и организовать совместные проекты в таких областях, как безопасность и контроль границ, энергетика, транспортные сообщения, перемещение граждан, рыболовство, торговля, образование и научные исследования, занятость и соцобеспечение. Инициатива основывается на взаимных интересах сторон.
"Я также надеюсь, что "Черноморское сотрудничество" поможет улучшить климат для решения замороженных региональных конфликтов", – заявила комиссар по внешним связям ЕС Бенита Ферреро-Вальднер[111] .
Как сообщалось, теоретически Украина может стать членом Европейского Союза через 7 – 8 лет. Для вступления Украины в ЕС необходимо завершить процесс приватизации, создать условия развития малого бизнеса, а также адаптировать под ЕС отечественное законодательство.
В то же время, по словам Президента Виктора Ющенко, Украина намерена стать полноправным членом ЕС в 2017 году.
Не ослабевает и стремление Украины вступить в ВТО. Так, посол председательствующей в Европейском Союзе Финляндии в Украине Лаура Рейниля прогнозирует вступление Украины во Всемирную торговую организацию в августе 2007 года. По ее словам, Европейский Союз отметил то, что Украина закончила принимать законы, необходимые для вступления во Всемирную торговую организацию. «Ваше правительство исполнило свои обещания, и это является хорошей новостью для дальнейшего развития отношений между Украиной и ЕС», – сказала Рейниля. Она отметила, что вступление Украины в ВТО зависит от будущих встреч представителей Украины и ВТО, и формально вступление Украины в эту организацию может состоятся в августе 2007 года. «Очевидно, это произойдет очень скоро, и для Европейского Союза это означает, что мы сможем начать переговоры с Украиной (о создании зоны свободной торговли), и это очень приятный сюрприз для ЕС, что это произошло так быстро», – сказала Рейниля[112] .
На данный момент Верховная Рада приняла все необходимые для вступления в ВТО законы.
Таким образом, Украина провозгласила три стратегических приоритета внешней политики государства: интеграция в европейские и евроатлантические структуры (ЕС и НАТО), стратегическое партнерство с Россией и США. Как теперь все это вместе соединить и реализовать тактически с максимальной выгодой для страны, чтобы отстоять и продвинуть интересы Украины, прежде всего, в экономической сфере? Ведь именно в этом проявляется или не проявляется мудрость политиков и госчиновников.
В результате парламентских и президентских выборов в стране достаточно четко обозначилась тенденция к прекращению противостояния между исполнительной и законодательной ветвями власти. Исследования ЕБРР показали, что среди 15 стран постсоветского пространства Украина занимает 10-е место по уровню реформирования экономики и общества. В этих условиях трудно было рассчитывать на доверие иностранных инвесторов. Но, как отмечал журнал "Бизнес Сентрал Юроп", оппозиционный левый блок партий, ностальгирующий по прежним временам, невольно способствовал возвращению президенту В. Ющенко титула реформатора. Республика получила теперь возможность приступить к крупномасштабным хозяйственным преобразованиям.
Перспективы страны в мире и СНГ сегодня более всего зависят от экономического фактора. Серьезнейшей проблемой, далекой от разрешения, остается внешнеэкономическая задолженность Киева, превышающая 12,5 млрд. долл. (54 % от ВВП) и систематически подогревающая инфляцию в стране. Темпы промышленного развития Украины все последние годы, несмотря на это, возрастали, достигнув в 2007 г., по данным Межгосударственного статистического комитета СНГ, одной из рекордных для всего Содружества отметок – 18,8 %. Если республике удастся сохранить такую экономическую динамику, это станет и основой для дальнейшего позитивного развития ее отношений как с Россией, так и с другими европейскими странами, если нет – страна реально может оказаться в ситуации экономического, а затем и политического банкротства. Лимит исторического времени, которым для этого располагает Украина, очень мал.
3 Политика ЕС в отношении Белоруссии
3.1 Основные направления внешней политики Белоруссии
Белорусский режим — «черная дыра» на карте Европы, как часто сегодня именуется на Западе Белоруссия — имеет свою историю развития, внутреннюю логику и, самое главное, воспроизводящуюся, хотя и весьма своеобразную, экономическую основу собственного существования. Белорусский путь на постсоветском пространстве по-своему уникален: президент Лукашенко, придя к власти на волне популистских обещаний, оказался единственным на тот момент лидером СНГ, так и не решившимся на проведение экономических реформ. Резоны, причем достаточно весомые, тому были.
В первую очередь, это сама специфика белорусской экономики, в советский период на 80 % являвшейся производством союзного значения, зависимым и в поставках сырья и энергоносителей, и в сбыте от внешних неподконтрольных факторов. Наиболее вероятным исходом приватизации в российском варианте был бы ее распад и неизбежный выброс на улицы до 60% трудоспособного населения, что с неизбежностью выводило бы ситуацию из-под контроля, других же вариантов реструктуризации сформулировано не было[113] .
Вторым весомым фактором была готовность России «дотировать союз» в обмен за публичную лояльность белорусского руководства: режиму Ельцина необходимо было неотложно предъявить разочарованному провалом экономических реформ российскому населению хоть какое-то безусловное достижение, и идея союза с Белоруссией оказалась в этом плане консолидирующим фактором, остановившим начинавшие было доминировать центробежные тенденции внутри России. Формула «ресурсы в обмен на лояльность», возможность прямой капитализации политики, установившаяся в отношениях Белоруссии и России, была, таким образом, вполне взаимовыгодной.
Наконец, третьим значимым фактором была специфика избравшего Лукашенко электората, почти полностью состоявшего из обманутого в своих ожиданиях после распада Союза сельского и пожилого населения. Именно эти слои, не задействованные в новой, реформирующейся экономике, испытывали наибольшие трудности с адаптацией, в силу чего и воспринимали восстановление Союза как автоматическое решение проблемы резко снизившегося уровня жизни — иными словами, именно эти слои и образовывали классическое массовое общество, ставшее опорой белорусского президента. Так или иначе, но благодаря российской зависимости от «фактора союза» и, соответственно, ее готовности платить в Белоруссии сложилась уникальная ситуация, когда уровень благосостояния общества на самом деле перестал коррелировать с его собственной экономической деятельностью. Причины и следствия поменялись местами: политика перестала зависеть от экономики, наоборот — экономика стала полностью зависеть от политики. Причем политики одного человека[114] .
Открывшиеся таким образом воистину фантастические властные перспективы были полностью Лукашенко реализованы. Электоральный популизм в сложившейся ситуации оказалось возможным использовать и в качестве реальной мотивирующей силы политики: эффект мобилизуемого союзным мифом массового общества был растянут в Белоруссии, по крайней мере, на два года, до кризиса 1996-го. За это время усилиями президента была ликвидирована автономия информационного пространства, пресечены властные функции парламента и упразднены любые альтернативные политические площадки. Справедливости ради отметим, что сделать это было не так уж трудно: в условиях государственной собственности на средства производства ни одна из альтернативных групп интересов не обладала значимым экономическим базисом. В ноябре же 1996 г. Лукашенко с российской помощью удалось провести через референдум новую конституцию, узаконившую сложившийся порядок вещей[115] .
Дальнейшее развитие событий это только подтвердило. В отсутствие альтернативного государству экономического базиса и медийного пространства белорусская оппозиция была лишена возможности стать оппозицией в полном смысле этого слова — принципиальная для этого функция генерирования значимых в общенациональных масштабах альтернатив политике Лукашенко и их публичного выражения для мобилизации поддержки своим требованиям оказалась нереализуема ни в одной из своих частей. В этом плане уже попытка проведения оппозицией президентских выборов в 1999 г., когда они и должны были состояться по конституции 1994 г., была обречена на провал. Не лучше обстояли дела и в ходе «официальных» президентских выборов 2001 г., результаты которых выявили неспособность оппозиции к серьезному политическому сопротивлению[116] .
Собственно, именно эта специфика белорусского режима, то есть независимость политики от внутренних экономических результатов, принципиальная незначимость экономики как формирующего политику фактора, маргинальность оппозиции и ее принципиальная неспособность вырасти в ощутимую силу при существующем положении дел, обычно и не учитывается во взаимодействии с Белоруссией внешними акторами, исходящими из собственных, достаточно отличных реалий[117] .
Геополитическое положение Республики Беларусь, ее исторический опыт, культурные традиции, экономический, научно-технический и интеллектуальный потенциал создают благоприятные предпосылки для ее развития в качестве «нормального» европейского государства, для полноценного участия в процессах европейского взаимодействия и строительства новой архитектуры безопасности. К сожалению, эти предпосылки в полной мере пока не использованы.
На самом высоком уровне неоднократно заявлено о многовекторности, сбалансированности и прагматизме внешней политики Белоруссии, однако реальная действительность далеко не всегда служит убедительным свидетельством того, что эти принципы не просто декларируются, но и осуществляются на практике.
Восточный вектор занимает господствующее положение, намного перевешивает активность в западном направлении. Восприятие Белоруссии за рубежом, как известно, неразрывно связано с «российским фактором». Не секрет, что западные аналитики склонны отрицать самостоятельное значение Белоруссии в мировых, прежде всего европейских процессах, называя республику не более чем «западным удлинением России». Встречаются суждения о том, что Белоруссия – «высокоавтономное, но не подлинно независимое государство»[118] . До недавнего времени такого рода оценки не вызывали особых сомнений на Западе.
Внешняя политика Белоруссии, механизм ее разработки и реализации находятся в стадии становления. Исходные позиции, принципиальные положения, касающиеся
9-09-2015, 02:16