Характер российско-турецких отношений

Турецкие власти заявляют о своей заинтересованности в том, чтобы обеспечить поставки природного газа также из Ирана (соглашение августа 1996 г.), они должны составлять ежегодно 10 млрд. куб. м год в течение 25 лет с 2001 г., и из Туркменистана (соглашение мая 1999 г.) -16 млрд. куб. м в течение 30 лет с 2002 г. Особо подчеркивается, что реализация новых соглашений с другими странами позволит сократить зависимость от нынешнего поставщика – России.

Важная сфера партнерства – строительно-подрядные услуги турецких фирм в России.

По состоянию на июль 1998 г.138 турецких фирм работали над выполнением 533 строительных проектов общей стоимостью 9246 млн. долл., причем 22 проекта стоили каждый более чем 100 млн. долл., а 347 проектов – каждый свыше 10 млн. долл. В 1990–1997 гг. в России было осуществлено 42% всех зарубежных строительных подрядов Турции, Россия стала для нее рынком №1 в подрядном строительстве (%).

Туризм. Самыми очевидными преимуществами стали для российских туристов в Турции невысокая стоимость дорожных расходов, визовые льготы, дешевый и качественный отдых. Турецкие эксперты уверены, что особенность туристов из России – их «спокойное отношение к политическим событиям». В отличие от туристов Германии либо других европейских стран кризисные ситуации или угрозы террористов не производят, по мнению турецких авторов, впечатления на россиян. Так, курдская ПКК «предпринимала различные меры, чтобы заставить русских отказаться от посещения Турции. Некоторые российские СМИ под влиянием ПКК стали представлять Турцию как страну, в которой жизни туристов грозит опасность. Предпринимались меры, чтобы побудить их отправляться в другие страны». Одновременно, чтобы привлечь российских туристов, много усилий было затрачено Грецией, Испанией, Италией, Францией. «Против турецкого туризма была развернута мощная контрпропаганда», несмотря на это, в 1997 г. 13,5% россиян, принимавших участие в иностранном туризме (1048 тыс. человек), предпочли Турцию¹⁴ .

Что касается вопросов поощрения между двумя странами инвестиций, создания смешанных компаний,в том числе банков, развития автомобильных, воздушных и морских (в сочетании с речными) перевозок и др., то в целом эти сферы сотрудничества должного развития пока не получили. В турецких источниках отмечается «очень ограниченная деятельность в Турции российского капитала» (легкая промышленность, рестораны, отели), его суммарный объем исчисляется всего в 8,5 млн. долл. Согласно же другим данным («Турецкого вестника»), российские фирмы вложили в турецкую экономику 2,3 млн. долл. Несколько активнее ведут себя турецкие инвесторы – на турецкие капиталы и при участии «Коч Холдинг» в Москве построены и успешно действуют пять супермаркетов и три торговых центра типа «Рамстор», наладили производство своей продукции турецкие филиалы компаний «Кока Кола», «Пильзен» («Эфес Пильзен»)¹⁵ . Действует несколько российско-турецких банков. Однако поиск и согласование крупных совместных промышленных проектов и в России, и в Турции – дело будущего, экономические связи между двумя странами покоятся на традиционных основах прошлого века, т.е. на торговле, которая, как это очевидно, преподносит такие сюрпризы взлетов и падений, которые никак не могут вписываться в систему надежного и долгосрочного партнерства. И Россия, и Турция предпочитают видеть своими главными партнерами в различных сферах совместного бизнеса компании западных стран.

Августовский кризис 1998 г. в России негативно сказался на своевременной оплате Турцией обязательств по различным соглашениям и контрактам. Упомянутый выше отчет Союза палат Турции свидетельствовал, что именно в это же время наряду с успехами Турция вступила в фазу экономических трудностей, уже к концу 1999 г. прекратился экономический рост, наблюдавшийся с 1995 г. По своим масштабам и воздействию на жизнь общества кризис квалифицировался как шестой за всю историю республики и первый после окончания Второй мировой войны. Здесь сказались рост задолженности госсектора и соответственно рост процента, сужение внутреннего спроса, падение объема капиталовложений, политическая неопределенность в преддверии очередных парламентских выборов 1999 г., последствия катастрофических землетрясений на западе страны, сокращение туризма. Снижение роста в 1999 г. по секторам составило: в сельском хозяйстве – на 4,6%, добывающей и обрабатывающей промышленности – на 5, в сфере услуг (строительство, торговля, коммуникации) – на 5,1%. В целом в 1999 г. ВНП снизился на 6,4%. Произошло падение потребления и сокращение инвестиций, сужение внешнего спроса. Объем внутреннего спроса сократился в госсекторе на 4,1%, в частном – на 19,6%. Использование промышленных мощностей снизилось с 76,5% в 1998 г. до 72,3% в 1999 г. Причем в частном секторе этот индекс составил 69,7%¹⁶ . Как обозначились самые первые проявления кризиса во внешней торговле.

Разумеется, критическое состояние дел в стране не отменяет того очевидного факта, что Турция ныне – влиятельная региональная держава. И все же важно иметь в виду, что пришедшее к власти после выборов 1999 г. коалиционное правительство уже долгое время предпринимает шаги для прекращения кризиса, но, как признаются и на Западе, и в самой Турции, без заметного успеха. Все это неизбежно негативно сказывается на динамике российско-турецкого экономического партнерства прежде всего по причине сокращения источников его кредитования – например, в благоприятные годы «Эксимбанк» Турции имел возможность в заметных масштабах кредитовать свой экспорт в Россию. Турецкая экономика также и 2000 г. завершила банковским кризисом, в печати отмечалось, чтобы выполнить программу стабилизации, предложенную МВФ на 2000–2002 гг., потребуется продолжение политики затягивания поясов. В 2001 г. общество ожидает трудный год. Внутренний долг – 40 млрд. долл., внешний – 120 млрд. долл. В 2000 г. Турция по внешним долгам уплатила 10 044,6 млн. долл.¹⁷

На пресс-конференции, посвященной политике правительства в 2001 г., премьер-министр Турции заявил, что основными темами работы правительства остается экономика и социальная справедливость – страна пережила в ноябре и декабре еще один (очень тяжелый) экономический кризис. Благодаря срочной финансовой помощи МВФ в 10 млрд. долл. он, как считается, ликвидирован, правительство было намерено заняться поисками наиболее эффективного использования этой помощи, ускорить приватизацию, чтобы получить дополнительные средства в бюджет¹⁸ . Вместе с тем орган Торговой палаты Стамбула предрекал воздействие в 2001 г. банковского кризиса на реальный сектор экономики, на рост цен.

По мнению автора одного экономического прогноза, «особые меры необходимы прежде всего для поощрения туризма, поскольку для Турции в ее нынешнем положении этот источник валюты наиболее важен и доступен для его активизации, именно он может поощрить рост занятости и доходов». Автор рекомендует срочно расширить экспорт в Россию и Китай и даже в Ирак, Иран и Сирию. «Турции следует перестать считать, что невозможно установить торговые связи с ближним окружением. Даже в нынешней ситуации Турция свой экспорт товаров и услуг в Ирак, Иран, Сирию и Россию может в короткие сроки поднять до 15 млрд. долл.»¹⁹ Кризисные явления продолжали сотрясать турецкую экономику и в начале 2001 г. В турецкой печати даже поставлена под вопрос возможность сохранить с таким трудом приобретенный статус региональной державы. Обозреватель «Миллиет» в начале нового года вопрошал: «Почему плетемся в хвосте?» и называл причины – политическая и экономическая нестабильность, коррупция. «Если наше мышление не изменится, Турция станет обреченной на нищету второсортной страной Ближнего Востока»²⁰ .

Оценивая динамику экономического развития за последние 50 лет, проф. Эрдоган Алкин подсчитал, что турецкая экономика росла ежегодно в среднем на 5%, причем были и взлеты, и падения, возникали серьезные валютные, финансовые трудности. «Достаточен или нет средний прирост в 5%? В принципе такой прирост можно считать немалым, даже успешным. Но дело в том, что наша стартовая позиция была слабой, нынешний уровень благосостояния не отвечает чаяниям народа... Поднять в короткие сроки эффективность экономики нелегко. Прежде всего следует изменить всю систему обучения, поспевать за развитием технологии, ограничить возможности государственного контроля над экономикой»²¹ . О низком благосостоянии народа пишет и другой экономист – Шереф Огуз в журнале «Евразийский диалог»: «Нашу бедность даже сравнивать невозможно с европейской, это результат существующей системы... Глупо говорить об уровне модернизации общества, в котором 8 млн. человек находится за чертой бедности».

После того, как представители правительства Турции решили отказаться от одного из ключевых компонентов своей новой, согласованной с МВФ программы экономических реформ – контроля над лирой, ее курс на валютных биржах обвалился на 30–35%. Правда, отмечалось, что теперь национальная валюта Турции свободно котируется на мировых рынках. Фактически, как отмечают аналитики, можно говорить о девальвации лиры, что почти неминуемо ведет к потере ее покупательной способности на внутреннем рынке – и это после того, как темпы инфляции удалось снижать на протяжении всего 2000 г. Новая американская администрация уже выступила с предостережением, что МВФ не должен без конца финансировать страны, которые не в состоянии самостоятельно решать свои экономические проблемы, а напротив, сами же их и создают. Именно в этом обвиняется и турецкое правительство.

Обозреватель Метин Мюнир констатировал в журнале «Актюэль»: «Кризис в Турции постоянен, нормальное состояние – исключение». Он напоминает, что инфляцию намеревались с 2000 г. снижать, об этом было сказано в согласованной с МВФ в конце 1999 г. трехлетней (2000 – 2002) программе экономической стабилизации. Однако в 2000 г. снижение так и не было обеспечено в размере 25%, как намечалось, инфляция составила 35%, когда же, через 14 месяцев после начала выполнения программы, курс лиры был выпущен в свободное плавание, пределы его колебаний стали буквально безграничны, произошла девальвация. Намеченные реформы не выполняются, приватизация сдерживается, государственные расходы не контролируются. «Через 14 месяцев после начала стабилизационной реформы народ Турции обнищал еще более, а экономика стала еще слабее... Ни в самой стране, ни вне ее доверия к правительству уже не осталось. Но без этого доверия источники кредита останутся закрытыми... Никто не говорит об этом громко, но очевидно, что Эджевит уже не в состоянии управлять кораблем, хотя всем известно, что турецкие политики славятся своим стремлением не уходить, а оставаться на капитанском мостике, поэтому вероятно, что экономический кризис перерастет в политический. Возможно, колебанию подвергнется уже не только курс, но и сама Турция»²³ .

Кризис охватил и социальную сферу – в Турции отмечены случаи массовых демонстраций протеста населения против нищеты и коррупции, чего уже давно не наблюдалось. Многотысячные демонстрации протеста против политики правительства прошли в Стамбуле, в Бурсе протестовали тысячи мелких торговцев²⁴ . Любопытно, что в складывающейся ситуации Девлет Бахчели, лидер Партии националистического действия (ПНД) – второй партии правительственной коалиции, – заявил о решимости ПНД остаться в правительстве, несмотря на появившиеся в партии предложения уйти из власти. На встрече с региональными руководителями ПНД он утверждал, что политическая ответственность за кризис действительно лежит на правительстве и в основе его – ущербность финансовой, банковской системы страны, но думать в условиях кризиса об уходе из правительства значит «предавать родину и нацию»²⁵ .

Как явствует из вышеизложенного, стабильность экономик России и Турции на исходе XX в. была далека от идеальной, что затрудняет определение возможностей и масштабов экономического партнерства в долгосрочном плане. Экспорт Турции в Россию в 1999 г. сократился по сравнению с 1997 г. до 587 млн. долл., т.е. почти в 3,5 раза. В этот период произошло резкое снижение поставок в Россию основных экспортных товаров из Турции: тканей (с 166 млн. долл. до 57 млн.), готовой одежды (с 693 млн. долл. до 164 млн.), обуви (с 117 млн. долл. до 22 млн.). В эти же годы началось снижение «челночной» торговли. В 1997 г. оно составило 35% и уменьшилось до 5849 млн. долл., в 1998 г. сокращение составило 37% – до 3689 млн., а в 1999 г. – на 40%, т.е. до 2255 млн. долл.²⁶ Отмеченный ранее стремительный рост определялся, как уже сказано, частично временными трудностями, связанными с перестройкой российской промышленности, и еще предстоит выяснить, какая продукция из Турции в стабильных условиях станет приемлемой константой на российском рынке.

В известной мере то же можно сказать и о перспективах импорта российского энергетического сырья. Пока турецкий импорт из России сохраняет тенденцию роста, в 1999 г. он достиг максимума – 2372 млн. долл., увеличив дефицит турецко-российской торговли до 1785 млн. долл.²⁷ Но промышленная перестройка в России будет неизбежно сопровождаться ростом внутреннего спроса на энергосырье, в том числе и в целях его качественной переработки для последующего экспорта, например, в виде LNG. Российская сторона будет стремиться изменить структуру своего экспорта в Турцию, вернуться к тем дням, когда строила в Турции промышленные объекты, поставляла в значительных объемах машины и оборудование, она заявляет о желании продавать Турции также вооружение, высокие технологии. Но, как представляется, российские планы о поставках вооружений, например вертолетов, проваливаются – на этом рынке господствуют американские, германские, израильские фирмы. Кстати говоря, и Исмаил Джем также признает, что оборонная промышленность имеет не меньший потенциал для сотрудничества, нежели энергетика²⁸ . Последним свидетельством российских намерений продолжать свои усилия и далее стала первая за последние восемь лет выставка в Стамбуле в ноябре 2000 г. – «Экспортные возможности России-2000», в которой приняли участие более 100 российских фирм и свыше 200 деловых людей из Москвы, Татарстана, Башкортостана, Северной Осетии, Санкт-Петербурга и других регионов России. Представлен «Газпром», Российское космическое агентство, Камов, Минатом, «Уралтрансгаз» и др.

Кризис вызвал также сокращение притока российских туристов в Турцию, однако турецкие эксперты считают, что в условиях, когда их страна оказалась «самым дешевым центром туризма», ожидается, что российские туристы вновь и вновь в массовом числе будут отправляться в Турцию, «Турция останется наиболее посещаемой российскими туристами страной». Здесь уместно заметить, что постоянно высказываемую турецкой стороной уверенность в том, что благодаря дешевизне их туров терроризм никогда не испугает российских туристов и «челноков», поколебали события марта 2001 г., связанные с угоном чеченскими террористами в Саудовскую Аравию самолета с российскими «челноками», вылетевшего из Стамбула в Москву. При освещении этого события СМИ Турции больше занимали действия саудовских командос во время освобождения пассажиров, единогласно осужденные как грубые и непрофессиональные. Такая оценка близка, очевидно, к истине, о чем свидетельствует непреднамеренное убийство этими командос российской бортпроводницы и турецкого пассажира. Однако в турецких СМИ должным образом не был обсужден другой вопрос – как террористы оказались на борту с оружием, почему вольготно они ведут себя в Турции, ставя под угрозу жизни и будущее российско-турецкого сотрудничества в этой области. Одна из газет даже приводит, без всякого осуждения, заявление перед журналистами некоего Рахмана Душуева, названного ею представителем масхадовского руководства в Турции и на Ближнем Востоке. В заявлении утверждается, что «чеченская сторона осуждает терроризм в любой форме и что произошедшее – дело рук российских спецслужб, использовавших чеченцев, а Россия использует это событие, чтобы ослабить поддержку чеченцев турками». Другой чеченец, «генеральный секретарь при президенте Чечни» Халит Хюсейн утверждал, что цель России – представить миру чеченцев как террористов и ассимилировать их.

Практически оказалась замороженной после августа 1998 г. строительная деятельность турецких фирм в России. Однако, как сообщает «Турецкий вестник», турецкие подрядчики не покинули рынок, а предпочли сократить объемы строительства и переждать кризис. Намерение «переждать кризис» с помощью Запада, определиться с проблемой вступления в ЕС и только после этого реально оценить перспективы развития российско-турецких экономических связей характерно для нынешних турецких экспертов. Главной, даже единственной надеждой страны остается западная помощь, причем, как выше отмечено, с каждым годом, каждым месяцем возникают все новые и новые трудности, неизбежно влияющие на экономические отношения Турции в Евразии, торговлю с Россией.

Проблемы политического и идеологического соперничества. Власти Турции, многие предприниматели в 90-е годы заявляли о намерении улучшать также и политические отношения с Россией и предпринимали соответствующие шаги, например важным шагом стало Соглашение о совместной борьбе с терроризмом, подписанное в ноябре 1999 г. во время визита Эджевита в Москву. В конце марта 2001 г., в ходе встречи в Москве в Госдуме РФ российских и турецких парламентариев участники встречи заявили, что Россия и Турция имеют большие возможности для развития культурных связей и туризма³¹ . В первых номерах «Турецкого вестника», изданных посольством Турции в Москве в начале 2001 г., высказано желание турецких властей улучшать сотрудничество и в экономике, и в политике, и в культуре. В других изданиях, например в упоминаемом подробном докладе-исследовании ТЮСИАД в 1999 г., Россия также признается партнером для сотрудничества, разумеется, при сохранении определенных условий: «Несмотря на борьбу за сферы влияния, уже нет какой-либо темы, которая может негативно воздействовать на процесс развития между нами политических отношений...Россия, до тех пор, пока она не окажется в хаосе, пока не прибегнет к радикальным изменениям в своей внешнеполитической ориентации, не будет представлять угрозу для Турции. Если же это произойдет, НАТО, членом которого мы являемся с 1952 г., выполнит свои обязательства, предусмотренные статьей пятой вашингтонского Договора от 1949 г.»

В цитируемом докладе также подчеркивается, что,


9-09-2015, 02:00