Правовые основы режима судоходного использования данной транспортной коммуникации изложены в принятых по постановлению Совета Министров СССР в 1990 г. Правилах плавания по трассам Северного морского пути, которыми впервые четко фиксируется, что данный путь - это «расположенная во внутренних морских водах, территориальном море (территориальных водах) или исключительной экономической зоне СССР... его национальная транспортная коммуникация, включающая пригодные к ледовой проводке судов трассы, крайние пункты которой ограничены на западе западными входами в новоземельские проливы и меридианом, проходящим на север от мыса Желания, и на востоке в Беринговом проливе 66-й параллелью и меридианом 168°58'37" западной долготы» (п. 2 Правила 1). Важнейшим принципом регулирования судоходства здесь определен недискриминационный порядок доступа на трассу судов всех стран, причем процедура, установленная для этого, предусматривает подачу судовладельцем или капитаном судна-претендента уведомления и заявки в АСМП, которая по результатам рассмотрения последней информирует заявителя о возможности проводки и обстоятельствах, требующих учета (Правило 3).
Общим условием доступа на Северный морской путь является соответствие судна специальным технико-эксплуатационным требованиям, а также наличие у капитана опыта управления судном во льдах: не допускается плавание судов, не имеющих на борту свидетельства о надлежащем финансовом обеспечении гражданской ответственности владельца судна за ущерб от загрязнения морской среды (Правила 4 и 5). Контроль за ходом плавания судна, как и определение самого порядка плавания по коммуникации, возложены на АСМП, представители которой могут осуществлять контрольные осмотры судна, устанавливать тот или иной вид проводки судов (рекомендованными курсами, по указаниям обеспечивающих летательных аппаратов, с лоцманом на борту, ледо-кольно-лоцманскую проводку), а также приостанавливать плавание (когда это диктуется очевидной необходимостью охраны окружающей среды или безопасностью мореплавания) и выводить судно за пределы Северного морского пути, если оно нарушает положения данных Правил (Правила 6, 7, 9 и 10).
Наделение АСМП достаточно широкими полномочиями в деле регулирования судоходного использования магистрали преследует следующие задачи: обеспечение безопасности мореплавания, предотвращение, сокращение и сохранение под контролем загрязнения морской среды с судов, поскольку существующие в Арктике особо суровые климатические условия создают повышенную опасность для судоходства, а загрязнение в результате морских аварий моря или побережья может нанести ущерб интересам и благосостоянию народов Крайнего Севера. Такие же задачи преследуют специальные принимаемые приарктическими странами нормативные акты, к числу которых следует отнести упомянутый выше канадский Закон 1970 г. о предотвращении загрязнения арктических вод в районах севернее 60° северной широты. Им установлены весьма строгие ограничения всех таких видов деятельности, которые могут иметь своим результатом нарушение экологической безопасности в зоне, простирающейся на 200 морских миль от побережья этой страны.
Федеральный закон «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации» 1998 г. объявил об установлении вдоль побережья страны 200-мильной исключительной экономической зоны и провозгласил право компетентных властей устанавливать в районах, соответствующих положениям ст. 234 Конвенции 1982 г., специальные обязательные меры для предотвращения загрязнения с судов. В случае нарушения судами применимого законодательства или международных правил указанные власти уполномочены осуществлять необходимые проверочные действия - затребовать информацию о судне, произвести его осмотр либо даже возбудить разбирательство и задержать судно-нарушитель.
Материк Антарктида был открыт в 1820 г. русскими мореплавателями под командованием М. П. Лазарева и Ф. Ф. Белинсгаузена.
Правовое положение южного полярного региона базируется на установлениях Договора об Антарктике, принятого 1 декабря 1959 г. по результатам Вашингтонской конференции, в которой участвовали Австралия, Аргентина, Бельгия, Великобритания, Новая Зеландия, Норвегия, СССР, США, Южно-Африканский Союз, Франция, Чили и Япония. Созыв Конференции, заключение и быстрое введение в действие этого многостороннего международного соглашения (вступило в силу 23 июля 1961 г.) обусловливалось обострением противостояния между государствами, притязавшими на различные районы данной части земного шара, и другими странами, отвергавшими односторонние действия такого рода.
Известно, например, что с 1908 по 1933 г. Великобритания неоднократно издавала законодательные акты о распространении ее управленческих правомочий или даже суверенитета на обширные пространства Антарктики, которые позднее были переданы в управление либо под суверенитет Новой Зеландии и Австралии. Аналогичным образом поступали Франция (1924-1955 гг.), Норвегия (1928-1939 гг.), Чили и Аргентина (1940-1948 гг.). С другой стороны, многие государства решительно выступали против практики самочинного поглощения указанными или другими странами весьма значительных антарктических территорий и акваторий без учета интересов остальных членов международного сообщества. В частности, еще в 1939 г. советское правительство указало нанезаконность односторонних действий Норвегии в вопросе о принадлежности ей ряда антарктических земель, первооткрывателями которых были русские моряки. Накануне Вашингтонской конференции СССР заявил о том, что он «сохраняет за собой права, основанные на открытиях и исследованиях русских мореплавателей и ученых, включая право на предъявление соответствующих территориальных претензий в Антарктике». В то же время, как и ряд других стран, стремившихся к взаимоприемлемому для всех решению возникшей проблемы, Советский Союз высказался за то, что «следовало бы избежать включения в проектируемый договор каких-либо положений, затрагивающих вопрос о территориальных претензиях в Антарктике, которые могли бы рассматриваться как ставящие одни государства в неравное положение по отношению к другим государствам».
Таким образом, главной задачей Вашингтонской конференции был поиск компромиссного решения сложной проблемы определения юридического статуса Антарктики как территориальной сферы ввиду уже вьщвинутых либо возможных в будущем притязаний территориального характера. Фактором, благоприятствовавшим этому, явились успехи, достигнутые к этому времени в проведении рядом государств многоцелевых научных исследований в Антарктике. Важный результат международного сотрудничества в этой области состоял в том, что сообщество государств осознало необходимость продолжения и расширения совместных усилий в таком направлении, а не движение по пути утверждения здесь национальных приоритетов и притязаний.
Состоявшиеся на Вашингтонской конференции дискуссии увенчались преодолением упомянутого выше противостояния государств-участников по территориальной проблеме. Итогом переговорного процесса явилась ст. IV Договора, которая гласит:
«1. Ничто, содержащееся в настоящем Договоре, не должно толковаться как:
a) отказ любой из Договаривающихся Сторон от ранее заявленных прав или претензий на территориальный суверенитет в Антарктике;
b) отказ любой из Договаривающихся Сторон от любой основы для претензии на территориальный суверенитет в Антарктике или сокращения этой основы, которую она может иметь в результате ее деятельности или деятельности ее граждан в Антарктике или по другим причинам;
c) наносящее ущерб позиции любой из Договаривающихся Сторон в отношении признания или непризнания ею права или претензии, или основы для претензии любого другого государства на территориальный суверенитет в Антарктике.
2. Никакие действия или деятельность, имеющие место, пока настоящий Договор находится в силе, не образуют основы для заявления, поддержания или отрицания какой-либо претензии на территориальный суверенитет в Антарктике и не создают никаких прав суверенитета в Антарктике. Никакая новая претензия или расширение существующей претензии на территориальный суверенитет в Антарктике не заявляются, пока настоящий Договор находится в силе».
Анализ текста ст. IV позволяет сделать выводы о том, что участники Договора:
- во-первых, не признают суверенитета ни одного из государств в каком бы то ни было районе Антарктики и. более того, не признают каких бы то ни было - выдвинутых или могущих быть выдвинутыми со стороны любого государства ~~ претензий, утверждающих здесь его территориальный суверенитет;
- во-вторых, не требуют от любой из договаривающихся сторон отказа от ранее заявленных ею территориальных претензий в Антарктике либо от имеющихся у нее оснований для выдвижения в будущем претензий на территориальный суверенитет;
- в-третьих, исходят из того, что ни одно из положений Договора не должно рассматриваться как наносящее ущерб позиции любой из договаривающихся сторон в части признания или непризнания уже заявленных кем-либо из ее контрагентов прав или претензий на территориальный суверенитет в Антарктике либо наличия у него оснований на такой суверенитет.
Иначе говоря, содержание ст. IV сводится, с одной стороны, к закреплению положения, сложившегося в Антарктике до заключения настоящего Договора, в части уже заявленных претензий или прав на территориальный суверенитет, однако без реального воплощения таковых в жизнь, а с другой стороны, к признанию за государствами, имеющими основания для аналогичных претензий, права на выдвижение подобных претензий, однако без реального использования этого права. Следовательно, конструкция, созданная ст. IV Договора об Антарктике, может характеризоваться как утверждение фактического положения Антарктики в качестве территориального пространства, открытого для беспрепятственного использования любым государством, в том числе не являющимся участником данного соглашения. Это позволяет рассматривать Антарктику как международную территорию, т. е. имеющую юридический статус, сходный в определенной степени со статусом открытого моря, воздушного пространства над ним, а также космического пространства.
К вопросу об объеме и характере территориальных прав государств в Антарктике примыкает вопрос об осуществлении ими здесь своей юрисдикции, принципиально поставленный ст. VIII, где, в частности, говорится:
«1. Для содействия осуществлению ими своих функций на основании настоящего Договора и без ущерба для соответствующей позиции каждой Договаривающейся Стороны относительно юрисдикции над всеми другими лицами в Антарктике наблюдатели, назначенные в соответствии с положениями... <настоящего Договора.> ... <включая научный персонал и сопровождающих его членов лиц>... находятся под юрисдикцией только той Договаривающейся Стороны, гражданами которой они являются, в отношении всех действий или упущений, имеющих место во время их пребывания в Антарктике для выполнения своих функций.
2. ...в любом случае спора относительно осуществления юрисдикции в Антарктике Договаривающиеся Стороны немедленно консультируются между собой с целью достижения взаимоприемлемого решения».
Из приведенного текста видно, что и по вопросу осуществления юрисдикции в Антарктике Вашингтонская конференция была вынуждена согласиться с многообразием позиций и практики заинтересованных государств. Это означает, что государство — эксплуатант Антарктики будет осуществлять юрисдикцию над лицами, направляемыми им для этой цели, в таком объеме и на основе таких принципов, которые будут для данного государства предпочтительными. Следовательно, государства могут осуществлять здесь как юрисдикцию над лицами (личная юрисдикция), так и юрисдикцию, связанную с их территориальными притязаниями (территориальная юрисдикция). Понимая неудовлетворительность такого решения, участники Конференции включили в ст. IX Договора об Антарктике положение, согласно которому представители договаривающихся сторон будут собираться через определенные промежутки времени, в частности, для «разработки, рассмотрения и рекомендации своим правительствам мер, содействующих осуществлению принципов и целей настоящего Договора, включая меры относительно: ...вопросов, касающихся осуществления юрисдикции в Антарктике...» (п. 1-е).
Важнейшим результатом Вашингтонской конференции явились разработка и закрепление в Договоре об Антарктике основных правовых принципов деятельности в этом районе. Первым из них следует назвать принцип мирного использования Антарктики, который не только провозглашается, но и получает реальное подкрепление в виде запрещения любых военных мероприятий, включая «создание военных баз и укреплений, проведение военных маневров, а также испытания любых видов оружия» (п. 1 ст. I). Неисчерпывающий характер этого положения придает ему весьма широкий смысл, позволяющий трактовать данную статью как основание для установления в Антарктике правового режима демилитаризованной и нейтрализованной территории.
Такое понимание ст. 1 вытекает и из ее п. 2, где разрешение использовать военный персонал или военное оснащение для научных исследований или любых других мирных целей сопровождается установлением обязанности договаривающихся сторон информировать контрагентов о направлении в Антарктику своего военного персонала или оснащения с соблюдением условий, предусматриваемых Договором, в том числе, конечно, и п. 1 данной статьи. В настоящее время это положение, направленное на предотвращение возможных злоупотреблений, дополнено договоренностями относительно системы контроля, включая проведение инспекций, воздушного и наземного наблюдения, предоставление участниками Договора своевременной информации и другие меры, как это вытекает из ст. VII.
В качестве демилитаризованной и нейтрализованной территории Антарктика не может использоваться для размещения здесь воинских контингентов, служить театром военных действий или базой для ведения таковых где бы то ни было, не может быть полигоном для применения ядерного или обычного оружия.
Другим основополагающим принципом Договора об Антарктике является принцип свободы научных исследований и международного сотрудничества в этой области, зафиксированный в ст. II. Он означает, что указанная деятельность может осуществляться любым государством на равноправной основе с участниками Договора. В этих же целях ст. III предусматривает процедуру поощрения делового сотрудничества со специализированными учреждениями ООН и другими межгосударственными организациями, «для которых Антарктика представляет интерес в научном или техническом отношении» (п. 2). Сама же процедура сотрудничества может выражаться в обмене информацией относительно планов научных работ, научным персоналом между экспедициями и полярными станциями, данными и результатами научных наблюдений и обеспечении свободного доступа к ним (п. 1).
Устанавливая в ст. V Договора запрещение проведения в Антарктике любых ядерных взрывов и удаление сюда радиоактивных материалов, его участники утверждают еще одно начало режима антарктической деятельности - принцип обеспечения экологической безопасности в регионе. Не случайно заключенная в 1980 г. Конвенция об охране живых ресурсов Антарктики обязывает ее стороны независимо от их участия или неучастия в Договоре об Антарктике соблюдать, в частности, положения ее ст. V. Ядерный инцидент, имевший место на атомной электростанции американской антарктической базы Мак-Мердо, после которого США были вынуждены прекратить работу АЭС, указывает на действенность этого принципа.
Несомненная важность принципов, содержащихся в Договоре об Антарктике, опирается на солидный фундамент, который образует специальный механизм обеспечения соблюдения установленного правового режима деятельности в регионе. Краеугольным элементом такого механизма, описываемого в ст. VII и IX Договора, являются консультативные совещания договаривающихся сторон, созываемые, помимо специальных сессий, один раз в два года. Целью указанных консультативных совещаний является, помимо вопросов осуществления юрисдикции, разработка и дача правительствам государств-участников рекомендаций об использовании Антарктики только в мирных целях, содействии научным исследованиям, научному сотрудничеству и осуществлению инспекционных мероприятий. Последние призваны способствовать достижению целей и обеспечению соблюдения положений Договора и реализуются в процессе деятельности назначаемых сторонами наблюдателей, имеющих доступ в любые районы Антарктики, на все станции, установки, морские и воздушные суда в любое время. Наблюдение может проводиться непосредственно с воздуха. Наконец, механизм обеспечения соблюдения правового режима Антарктики включает обязательные уведомления каждой из договаривающихся сторон всех ее контрагентов по Договору о всех экспедициях, совершаемых ее судами или гражданами либо организуемых на ее территории для исследования антарктического региона, о всех станциях, занимаемых ее гражданами, о любом военном персонале или оснащении, предназначенном для направления в Антарктику.
Что касается территориальной сферы действия Договора об Антарктике, то она определена ст. VI, согласно которой: «Положения настоящего Договора применяются к району южнее 60-й параллели южной широты, включая все шельфовые ледники...» Из этого следует, что в состав конвенционного региона входят как сухопутные - материковые и островные, так и водные пространства, ограниченные с севера условной линией - географической параллелью под 60° южной широты. При этом ст. VI содержит важную оговорку, указывающую, что Договор «не ущемляет и никоим образом не затрагивает прав любого государства или осуществления этих прав, признанных международным правом в отношении открытого моря, в пределах этого района». Данное положениееще раз свидетельствует о весьма значительном сходстве юридического статуса Антарктики со статусом упоминавшихся выше территориальных сфер с международным режимом. Характерно в этой связи отсутствие у побережья Антарктического материка и островных образований внутренних морских вод, территориального моря, прилежащей и исключительной экономической зон, как это имело бы место, если бы сама Антарктида и прилежащие к ней морские и сухопутные пространства подпадали под суверенитет или юрисдикцию той или иной страны.
Участие в Договоре об Антарктике имеет открытый для всех заинтересованных государств характер, однако членами консультативных, совещаний могут стать помимо первоначальных участников страны, проводящие в регионе существенную научную деятельность (экспедиционную либо постоянную).
Положения Договора об Антарктике, создающие фундамент для международно-правового регулирования в этом регионе, получили развитие и дополнение в ряде других международных многосторонних соглашений. Первым таким документом явилась Конвенция о сохранении антарктических тюленей 1972 г., предусматривающая существенное ограничение добываемых их видов, а также устанавливающая допустимые уровни вылова, лимитирующая добычу по полу, размеру, возрасту, определяющая открытые и закрытые для охоты районы, регламентирующая применение различных орудий лова. Важнейшей составной частью созданной этой Конвенцией системы охраны тюленей Антарктики является проведение инспекций деятельности по их добыче.
В 1980 г. была заключена Конвенция о сохранении морских живых ресурсов Антарктики, представляющая собой первый международно-правовой документ, базирующийся на экосистемном подходе, т. е. исходящий из понимания необходимости комплексной защиты биоресурсов антарктических морей как единой, целостной системы. Поэтому объектом ее регулирования являются популяции плавниковых рыб, моллюсков, ракообразных, всех других видов живых организмов (в том числе птиц), находящиеся не только в пространстве к югу от 60-й параллели южной широты, но и вообще в районе «между этой широтой и Антарктической конвергенцией», т. е. в зоне более протяженной в широтном направлении, где происходит схождение (совмещение, перемешивание) сугубо антарктических природных факторов (океанологических, физических, био- и фитологических) с факторами более северного океанического региона.
Конвенцией учреждена Комиссия по сохранению морских живых ресурсов Антарктики, управомоченная выполнять научно-прикладные, информационные, организационные и контрольные функции, причем предпринимаемые ею меры по сохранению становятся обязательными для всех государств - членов Комиссии по истечении 180 дней после того, как о них последние надлежащим образом будут уведомлены.
Условия и порядок разработки ископаемых природных
9-09-2015, 02:21