Психологическая проницательность как перцептивная способность

А. А. Борисова

Понятие "психологическая проницательность" (ПП) впервые ввёл в теорию психологии Н.П. Ерастов в 1975 году. Это не означает, однако, что до Ерастова понятие проницательности не существовало вообще. Словарь русского языка определяет слово проницательный как быстро и верно разгадывающий, понимающий сущность кого-либо, чего-либо; догадливый (остро, живо подмечающий, наблюдательный). В качестве примера приводится литературный герой Н.А. Болконский. Понятия "проницательность" и "проницательный" можно встретить в художественной литературе не только у Л.Н. Толстого, но и у других мастеров художественного слова. Как человековеды большие писатели подметили факт существования явления быстрого понимания сущности других людей и описали его в своих бессмертных произведениях.

Что же касается научных словарей, то как в философском, так и в психологическом словарях это понятие отсутствует. Понятие ПП Н.П. Ерастов определил как умение разбираться в характерах и прогнозировать развитие личности. По мысли учёного, самым существенным в ПП является умение расшифровывать психологический смысл материальных проявлений психической деятельности других людей (речевых сигналов, жестов, мимики, пантомимики, действий, продуктов деятельности, а также умение адекватно передавать свои мысли и чувства другим людям в общепринятых формах их материального проявления [3]. Н.П. Ерастов не только определил рабочее понятие, но и выдвинул гипотезу о том, что ПП зависит от склада ума человека и в значительной мере им определяется. С проверки этой гипотезы и началось наше исследование ПП. За двадцать лет работы над этой проблемой нами был собран богатый фактический материал, осуществлён анализ соответствующих литературно-художественных произведений. Всё это в обобщённом виде представлено в монографии [2]. В рамках настоящей статьи я обращаю внимание читателя на то, что ПП - это перцептивная способность, и коснусь наиболее общих механизмов этой способности.

Моими испытуемыми были студенты и учителя начальных классов. В опытах с ними было выявлено, что ПП не зависит от успеваемости обучения и стажа работы. Она могла иметь место как у учителей с большим стажем, так и у начинающих, могла иметь самый нижный уровень выраженности как у тех, так и у других. Это означало, что для ПП недостаточно определённых знаний и умений, которыми при желании можно овладеть, что для неё нужны соответствующие природные предпосылки [2]. Мы пришли к выводу, что ПП - это способность к быстрому и адекватному познанию людей и отношений, складывающихся между ними в определённой ситуации, и к прогнозированию поведения партнёра общения, то есть способность быстро и адекватно познавать сущностные характеристики личности.

Рассматривая ПП как способность, мы исходили из теории способностей, разрабатываемой В.Д. Шадриковым, то есть рассматривали её как функциональную систему, состоящую из определённых элементов, которые должны работать в сопряжённом режиме (режиме взаимосодействия, по П.К. Анохину), чтобы получать полезный результат.

Поскольку нам неизвестна деятельность, самостоятельной целью которой было бы познание другого человека, мы рассматриваем ПП как разновидность познавательной деятельности в процессе общения.

Как любая другая способность, ПП развивается на основе соответствующих задатков, имеет определённую меру выраженности. Важнейшими для развития ПП до самого высокого уровня являются альтруистические задатки, на основе которых формируется гуманистическая направленность личности. Люди с эгоистической личностной направленностью, по нашим данным, не добиваются высокой меры выраженности ПП. Благоприятным для развития ПП является наличие задатков всех познавательных процессов, так как ПП - способность познавательная. Вместе с тем, какие-то из познавательных процессов могут быть выражены более, какие-то - менее. Так как ПП - системное образование, то её функционирование в режиме взаимосодействия позволяет получать положительный результат.

Структура ПП как системного образования была выявлена нами при посредстве анализа условий развития ПП заведомо проницательных писателей и одного из самых проницательных героев Ф.М. Достоевского - старца Зосимы.

Каждый компонент структуры ПП, установленной таким образом, был подвергнут в дальнейшем экспериментальной проверке на предмет его наличия или отсутствия у испытуемых с разным уровнем выраженности ПП.

Для испытуемых с высоким уровнем развития ПП характерно наличие следующих структурных элементов.

На уровне сенсорно-перцептивного отражения: избирательность восприятия, развитого до глубокой наблюдательности за людьми; способность правильно понимать мысли и чувства других людей, передаваемые голосом и выразительными движениями; эмоциональная отзывчивость.

На уровне представлений - образная память, владение знаками и знаковыми системами (язык, жесты, мимика и др.)

На уровне вербально-логического, понятийного мышления - активность мышления с развитым анализом и синтезом, гибкостью, хорошее владение речью, обобщённый опыт общения с разными людьми.

Функционирование ПП как структурного образования в режиме взаимосодействия можно проиллюстрировать нашими экспериментами, в которых хорошая память как компонент ПП может иметь среднюю выраженность её наглядно-образного вида и высшую выраженность словесно-логического. В то же время некоторые испытуемые со средней выраженностью ПП обнаружили низкий показатель словесно-логической памяти при высокой выраженности наглядно-образной памяти. Можно предположить, что средней выраженности обоих видов памяти у некоторых проницательных испытуемых содействуют другие важные компоненты функциональной системы ПП, работающие более продуктивно, чем память.

Системообразующим фактором является вектор "мотив-цель". Мотив - познать человека как можно правильнее - должен быть направлен на цель, ради которой человек познаётся: воспитывать детей доброжелательными и добродеятельными, лечить больных, а не болезни, к чему призывал ещё Гиппократ, создавать крепкие надёжные семьи и т.д.

Как и другие способности, ПП можно обнаружить уже в детстве по интересам и наклонностям ребёнка. Убедительным, на наш взгляд, является интерес к правильному пониманию других людей у писателей, имеющих мировую славу: Бальзака, Достоевского, Толстого.

Каждый познавательный процесс, входящий в структуру ПП, имеет свои операционные механизмы. Наиболее же общим механизмом ПП, на наш взгляд, являются динамические временные связи, открытые в науке Е.И. Бойко [1]. Поскольку механизм, по мысли учёного, это сущность явления в любой области науки, я остановлюсь на этом вопросе несколько подробнее. Понятие "механизм" Е.И. Бойко рассматривает как соотносительное, требующее дополнения: механизм чего-то. Психические процессы не мыслимы без механизмов, а механизмы психики одни и те же - это неразрывная связь соответствующего субстрата с его функциями. Никакого другого субстрата, по мысли Е.И. Бойко, кроме материальных нервных процессов, наука не знает.

Как известно, И.П. Павловым были открыты временные нервные связи замыкательного характера и установлены многие закономерности функционирования высшей нервной деятельности: образование условных рефлексов (замыкательных связей), генерализация возбуждения и торможения, иррадиация и взаимная индукция и др.

Е.И. Бойко открыл принципиально новые временные нервные связи, являющиеся механизмом умственной деятельности человека, в частности механизмом продуктивного (творческого) мышления. Эти связи в отличие от замыкательных он назвал динамическими, так как они возникают экстренно, без предварительной выработки, без подкрепления, в павловском смысле слова, а являются продуктом текущей нейродинамики. В её ходе, путём особого физиологического взаимодействия выработанных ранее обобщённых временных связей (ассоциаций), одновременно актуализированных и имеющих общий элемент, и образуется новый продукт. "Запуск" соответствующей нейродинамики осуществляется установочной реакцией (инструкцией, самоинструкцией), которая может вовлечь в нейродинамический процесс все психические процессы. Вычленение "нового" продукта происходит благодаря суммации возбуждения в общем элементе и индукционному торможению вокруг него.

Это можно видеть на табл. 1 из книги Е.И. Бойко [1]. Цифры показывают закономерную разницу в скрытых периодах тестирующих реакций с общего и индифферентного "пунктов". Благодаря суммации возбуждения время реакции со структур, соответствующих общим "пунктам", значительно короче.

Таблица 1

Показатели времени реакции с общего и индифферентного "пунктов"

Межцентральная нервная импульсация обусловливает встречу импульсов, исходящих из разных отделов коры головного мозга в области представлений (18-19 поле согласно цитоархитектонической карте мозга). Рис.1

Все виды реакций по словесным инструкциям осуществляются динамическими временными связями, которые, по Бойко, неудержимо переходят в замыкательные, если одни и те же действия, являющиеся результатом динамических временных связей, будут многократно повторяться.

Установочная реакция как обязательная в динамических временных связях имеет три фазы:

Восприятие и понимание речевой инструкции.

Центральная (поисковая фаза).

Узнавание искомого.

По данным наших исследований, ПП как функциональная система включает в себя элементы всех уровней психического отражения. Чем раньше в онтогенезе она начнёт формироваться как способность, тем большей меры выраженности достигнет. У выше указанных писателей эта система формировалась с детства.

Выразительным примером быстрого и адекватного познания другого человека и правильного прогнозирования его поведения может служить герой Ф.М. Достоевского следователь Порфирий Петрович из романа "Преступление и наказание". У этого героя, на наш взгляд, больше выражены динамические связи синтетического характера, хотя, конечно, мы не допускаем мысли, что синтез может существовать без анализа. Умственное сопоставление раздельных объектов мысли, по Сеченову, указывает на неразрывную связь анализа и синтеза.

В романе следователю всего 35 лет, но он уже достиг высшего уровня ПП (правильно определяет мотивы поведения человека в той или иной ситуации, правильно прогнозирует его дальнейшие действия). Следовательно, интерес к человеку, его внутреннему миру у него возник рано.

Значимая с точки зрения установочной реакции информация может поступать как по первосигнальным, так и по второсигнальным каналам связи.

Итак, следователь Порфирий Петрович без единой улики против Раскольникова нисколько не сомневается, что убийца именно он. На каком основании? Проследим, имеют ли место три фазы установочной реакции динамических временных связей как обязательного их элемента в поиске убийцы следователем.

Первая фаза - установочная реакция, в данном случае - самоинструкция.

Осмотрев место преступления, следователь понял, что ограбления фактически не было. Почти все деньги и ценные вещи остались на месте. Значит, ограбление не есть мотив преступления, во всяком случае, не главный. Незадолго до этого преступления Порфирий Петрович прочитал интересную для него статью в газете о допустимости убийства по "идейным" соображениям, подписанную лишь буквой. Статья заинтересовала следователя, поскольку он рассматривал психологическое состояние преступления в продолжение всего хода преступления. Фамилию автора узнал от редактора, им был Раскольников. После сопоставления результатов осмотра места преступления и выводов по анализу статьи о допустимости убийства в отдельных случаях у Порфирия Петровича возникает установочная реакция именно на Раскольникова. Статья Родиона Романовича давала следователю основания для того, что её автор непременно захочет проверить свою теорию на практике.

Мозг следователя работает напряжённо. В установочных реакциях, по мысли Е.И. Бойко, обязательна второсигнальная управляющая импульсация. Вторая сигнальная система - высший физиологический аппарат управления речью, речевым мышлением и опосредствованной им практической деятельностью и поведением.

Вторая фаза установочной реакции следователя протекает стремительно. Изучив список закладчиков, следователь обнаружил, что Раскольников - один из последних, а последним "закладом" была утяжелённая деревяшка, по форме похожая на портсигар, завёрнутая в бумагу и завязанная. Вывод следователя - следить за каждым шагом Раскольникова. Для этого он привлекает к работе надёжных информаторов, старается не упустить ни одной возможности общения со своим родственником Разумихиным, который является другом Раскольникова. От них он узнаёт, что Раскольников падает в обморок, услышав случайно разговор об убийстве старухи-процентщицы и Лизаветы. Вскоре бедный студент заболевает странной болезнью.

Получив эту информацию, Порфирий Петрович сам лично посещает Раскольникова, предварительно точно выяснив, когда Родион Романович находится в бреду, а в комнате, кроме больного, никого нет. Хотя никаких улик убийства следователь не нашёл, он, наблюдая за больным, понял, что его бред - это бред человека, пережившего сильнейший нервный стресс.

От информатора Замётова следователь получает важную информацию о его встрече последнего с Раскольниковым в трактире, куда тот пришёл, едва оправившись от горячки. В беседе с Родионом Замётов, как бы случайно, затрагивая тему убийства старухи-процентщицы и её сестры, сообщает, что убийцу ищет Порфирий. На это известие Родион Романович быстро ответил, что это он убил обеих. Внимательно слушая доклад Замётова, проницательный Порфирий был настолько удивлён и обрадован, что не удержался от реплики: "Так и брякнул: "Я убил!?". Следователь подчёркнуто называет эту фразу не сказанной, не вымолвленной и пр., а именно брякнутой, так как только будучи "не в себе", люди брякают то, что не следовало.

От другого информатора Порфирий Петрович узнаёт, как Раскольников ходил в дом убитых женщин "нанимать квартиру". Следователи знают, что многих преступников тянет на место преступления.

Далее следует третья фаза - узнавание искомого. Синтезом вышеизложенных и других фактов является вывод: убийца Раскольников. Искомое найдено.

Решив для себя вопрос об убийце, следователь не спешит встретиться с ним по своей инициативе. Он правильно спрогнозировал всё его поведение. Не выдержит "широкое сознание" и "глубокое сердце" Раскольникова душевных мук, и бедный студент придёт к нему сам. Так и вышло.

Когда Раскольников с другом пришли к Порфирию Петровичу, последний не скрывал своей радости и в разговоре всё время давал понять, что знает убийцу старушки-процентщицы и её сестры: "Как это вдруг брякнуть: "Я убил!" Слишком смело-с, слишком дерзко-с, и если, думаю, он виновен, то это страшный боец!... Жду вас изо всех сил, а вас Бог и даёт - идёте!" следователь умело провоцирует обсуждение статьи. По тому, как нарочито холодно и бесстрастно пересказывает Раскольников свою статью, понял проницательный Порфирий, что в бессонные ночи и в исступлении она замышлялась с энтузиазмом подавленным.

А подавленный гордый энтузиазм молодёжи опасен!

Проницательность Порфирия проявилась и в том, что он даже не стал рассматривать версию об "убийце Николке, который пришёл к следователю "с повинной". Установочная реакция на Раскольникова оттормаживала всё остальное. Порфирий Петрович знал, что Николка - сектант, что у сектантов нередко возникает желание пострадать добровольно. Так всё и было.

Не ошибся Порфирий и в том, что Раскольников - боец! Идейная и психологическая борьба следователя и преступника была очень напряжённой. Много сил потратил Порфирий Петрович, чтобы убедить преступника в необходимости признания и предоставления доказательств убийства суду.

Примером проницательности с более выраженным аналитическим характером может служить широко известный герой А. Конан Дойла Шерлок Хомс.

В заключении статьи повторю главную мысль о том, что наиболее общим механизмом ПП является динамические временные нервные связи.

Список литературы

Бойко Е.И. Механизмы умственной деятельности. М.: Педагогика, 1976. 248 с.

Борисова А.А. Психологическая проницательность. Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 448 с.

Ерастов Н.П. О специфике подготовки индустриального психолога // Проблемы индустриальной психологии. Ярославль: ЯрГУ, 1975. Вып. 2. С. 36-44.

Сеченов И.М. Избранные произведения. Т.1. Физиология и психология. М.: Изд-во АН СССР, 1952.

Шадриков В.Д. Деятельность и способности. М.: Изд-во Корпорация "Логос", 1994. 320 с.